Ночной рейс

Глава 1

Понедельник

Время близилось к полуночи, когда поезд пошатнулся и остановился на очередной станции. Звук открывающихся дверей заставил Синди Ауфман вздрогнуть и проснуться. Она не имела привычки засыпать в транспорте, но первый рабочий день после отпуска был выматывающим и заставил сделать исключение. Синди встряхнула головой, чтобы окончательно прогнать сон, однако это привело только к тому, что несколько рыжих прядей выпали из небрежного пучка. Кажется ей снилось далёкое прошлое, она держала в своих руках маленькие ладошки и тепло от них грело кожу даже после пробуждения. Ауфман не любила такие сны, потому что после них не хотелось возвращаться в реальность.

Поезд уже тронулся, когда на сидение напротив Синди плюхнулся паренёк лет пятнадцати. Его каштановые волосы беспорядочно торчали из под капюшона, а длинные ресницы бросали тени на скулы. Мальчик был красив и даже синяк цвета фиалки под щекой и разбитая губа не отменяли этого.

Синди смотрела на попутчика, широко раскрыв глаза. Её взгляд прошёлся по лицу, подмечая следы побоев, затем перешёл на полинявшую толстовку и спустился к стареньким кедам, сердце её сжималось от жалости. Этот ребёнок казался ей беззащитным, его нестерпимо хотелось сберечь от зла. Вероятно почувствовав чужой взгляд, парень поднял свои глаза на Ауфман. Его брови недовольно нахмурились и губы сжались в тонкую линию, он будто хотел что-то сказать, но в последний момент сдержался и перевёл взгляд на окно.

Громкоговоритель неустанно лил в уши пассажиров навязчивую рекламу, прерываясь лишь на объявления платформ. Время шло, а Синди все никак не могла заставить себя отвести взгляд. Она понимала, что вызывает у мальчишки раздражение, но ничего не могла с собой поделать. Глядя на него, Ауфман осознала то, что один из важнейших этапов её жизни, проносится мимо, подобно станциям за окном. Она видела этого ребёнка впервые, но остро ощущала, будто знает его уже очень давно. Синди не была последователем какой либо религии, но читала о переселении душ и это то, во что она хотела бы верить. Мальчишка неотрывно смотрел в окно, хоть разглядеть в нём что-то было невозможно, его ладони, покрытые царапинами, покоились на коленях, остроту которых не скрывали широкие брюки. Синди с юного возраста ловила себя на том, что мысли о голодающих детях причиняли ей боль, с годами это чувство усиливалось. В итоге, не выдержав больше этой пытки, попутчик перевел на женщину хмурый взгляд.

– Не надо меня жалеть! – Голос мальчика был хрипловат, будто слегка простужен, но прозвучал он очень уверенно.

– Прости – Синди не не видела смысла отрицать очевидное.

Поезд замедлил ход перед очередной станцией, а Ауфман все никак не могла оторвать взгляд от ребёнка, хоть и смотрела она уже не так явно. Нерастраченный материнский инстинкт давал о себе знать, а худое тельце мальчика только усугубляло ситуацию, поэтому Синди решилась на отчаянный шаг. Она достала из сумки контейнер с клубничными пирожными и помедлив минуту, предложила их попутчику.

– У меня есть деньги на еду, мэм, – его светло-карие глаза наполнились гневом и Синди захотелось ударить себя по лбу: о чем она только думала, предлагая пирожные, ведь знала, что мальчишескую гордость ещё никто не отменял.– И кстати, я не бродяга, говорю это на случай, если вы захотите предложить мне конуру у вашего дома.

– Ты всё неправильно понял. У меня аллергия на клубнику, а моя помощница забыла об этом и купила мне клубничные перожные во время обеда. Я предлагаю не из жалости, а лишь для того, чтобы пища не пропала даром. – Синди проговорила это почти на одном дыхании и сама удивилась столь искусному вранью. Разумеется у неё не было аллергии и вряд ли секретарю положены помощники.

Мальчик, чуть прищурившись посмотрел на Ауфман, и видимо не обнаружив подвоха в её словах, потянулся за пирожным, тихо пробормотав слова благодарности.

– Как тебя зовут? – В голосе Синди слышалась нескрываемая радость, потому что несмотря на гордый вид и колкие фразы, мальчик съел все три пирожных и его щеки заметно порозовели.

– Майк Девис. – На этот раз он ответил не бросив предварительно недовольный взгляд, наверное чувствовал необходимость быть более вежливым, взамен на угощения.

– А меня зовут Синди Ауфман, соседские дети примерно твоего возраста называют меня миссис Ауфман, но я не против, если ты будешь обращаться ко мне просто по имени. А в прочем, как тебе удобнее. – Майк еле заметно хмыкнул, давая понять, что ему удобнее вообще никак не обращаться, однако Синди, ни капли не смутившись, продолжила. – Ты часто ездишь этим рейсом?

– Ага, – видимо Майк понял, что от разговора ему не уйти. – Я люблю гулять в одиночестве по городу, поэтому езжу домой самым поздним рейсом. Так сказать продлеваю удовольствие.

– В одиночестве? Мне жаль. – Лишь сказав это, Синди ощутила всю глупость положения.

Она только что указала на явный недостаток Майка – отсутствие друзей. И что ещё хуже, вновь его пожалела. Ауфман немедленно хотела приступить к извинениям, как вдруг услышала тихий смех мальчика и удивлено подняла взгляд.

– У вас такой испуганный вид. Вероятно хотите извиниться? – Мальчик продолжил посмеиваться, но вдруг стал вновь серьёзным. – Не надо извиняться за то, что чувствуете.

– Ты просил не жалеть тебя…

– Это было глупо! – Майк глубоко вздохнул.– Просто я не в духе. К тому же я действительно жалок, но это явно не ваша вина. А что касается одиночества, в нем нет ничего плохого. Люди боятся быть одинокими, потому что не могут вынести самих себя.

– Значит ты можешь себя вынести? – Лёгкая улыбка коснулась губ Синди.

Однако Майка этот вопрос явно не веселил. Он оставил его без внимания, то ли потому что прислушивался к названию следующей станции, то ли просто не хотел на него отвечать. Проведя пару минут в тишине, Майк вскочил со своего места.

– Мне пора идти. Если захотите покормить меня завтра, испеките лимонный пирог. Он мой любимый.

– Я не умею печь. – На эти слова Майк лишь косо ухмыльнулся и коротко кивнув, направился к выходу.

Оставшиеся станции Синди думала о Стиве, который мог бы быть похож на Майка. Только он не стал бы оттягивать возвращение домой и на его лице никогда не расцветали бы синяки. По крайней мере, Синди хотелось в это верить.