Мой конец.
Я умирала. В свои неполные тридцать лет я лежала на кровати, корчась от боли в предсмертной агонии. Боль была невыносимой, а зрелище – ужасным. Скорая опаздывала, вокруг меня всё пропиталось кровью. Кровь буквально била фонтаном через разорванное лёгкое при каждом выдохе. В меня выстрелили прямо на лестничной площадке, у моей двери. Был обычный вечер и я возвращалась с работы. Возможно, это был грабитель, я не знаю. Мой муж был рядом, весь в моей крови. Он что-то кричал, бился в истерике. Мне было всё равно. Я хотела только, чтобы ушла боль! О, Боже мой, как мне плохо, но боли уже нет, точнее, нет физической боли. Моему теперешнему состоянию трудно дать определение человеческим языком. Как будто бы я хочу откуда-то вырваться, а меня крепко стянули, связали и не пускают. Моё сознание бунтует, куда-то стремится. И вот уже всё прошло. Я умерла и ожила.
Не знаю, сколько времени длилось состояние полного покоя, но неожиданно возникшая картина заставила меня дёрнуться, отчего я по непонятной причине оказалась под потолком. Я увидела своего мужа на коленях у кровати, а на кровати лежала я собственной персоной. Приехала скорая. А дальше мне почему-то стало неинтересно. Я обнаружила, что я – это уже не я, а крошечный сгусток энергии. Я вижу, слышу, чувствую, но не обычными человеческими чувствами, а как бы изнутри. Как будто тот сгусток энергии, которым я сейчас являюсь, вбирает в себя извне огромное море информации и фильтрует, пропускает через себя, оставляя только нужную.
О, сколько раз за свою короткую жизнь я пыталась представить себе, что же будет потом, после смерти. И вот я вишу под потолком и пытаюсь анализировать ситуацию. Постепенно мысли приходят в порядок. Представив мысленно, что делаю шаг вперёд, я неожиданно оказываюсь на улице, пролетев сквозь стену. От неожиданности растерялась, представила, что падаю, и в тот же миг плюхнулась на асфальт с высоты пятого этажа. Тут до меня дошло, что мёртвый вряд ли умрёт дважды, и я расхохоталась, отчего меня стало с бешеной скоростью швырять по улице.
Словами «шагнула», «расхохоталась» и т. д. я обозначаю состояния моего земного тела, теперь же я не могу ни шагать, ни хохотать в человеческом понимании этих определений. Я поняла, что отныне все мои действия связаны исключительно с работой мысли. А время почему-то для меня стало двигаться в замедленном темпе, в то время как я сама приобрела скорость реактивного самолёта и реакцию, которой жуткой завистью завидовал бы Брюс Ли. Все человеческие чувства, такие как любовь, ненависть, страх, несколько притупились, зато одно чувство, наоборот, развилось необычайно – любопытство.
Я воспарила , привыкая к своему новому состоянию, совершила несколько кругов вокруг дома, а затем стремительно взмыла ввысь и плавно опустилась вниз. Полетав некоторое время, я заглянула в окна домов. За стёклами кипела привычная жизнь, полная человеческих страстей. Весть о моей смерти ещё не успела распространиться, поэтому люди занимались привычными делами: кто-то ужинал в кругу семьи, кто-то в одиночестве предавался грусти. Некоторых я знала давно, с другими же ещё не успела познакомиться.
Я заметила, что всё вокруг несколько изменилось, цвета стали другими, таких человеческий глаз не воспринимает. Здания и люди вокруг стали почти прозрачными. И если слегка напрячь мысль, то можно было увидеть какой угодно предмет как бы изнутри, заглянуть в его суть. Но это открытие пришло ко мне несколько позже. Пока же я решила вернуться. Мне казалось, что я отсутствовала около 30 минут, на самом же деле прошло не более 1 минуты. Когда я вернулась, врач пытался прощупать мой пульс. Муж плакал, мой пёс доберман Чейз лежал, забившись в угол. Воздух вокруг пропитан запахом крови. Мне стало как-то тоскливо и грустно, и я поспешила покинуть дом.
Научившись более-менее управлять своим новым телом, если это так можно назвать, я стремительно понеслась прочь. Город остался позади. Отключив все мысли и чувства, я летела без всякого направления. Раньше бы я сказала «куда глаза глядят», но, поскольку теперь они у меня не глядели в обычном смысле этого слова, то я просто летела стрелой вперёд. Спустя некоторое время я заметила, что мимо меня проносятся такие же сгустки энергии, как и я сама, мелькают то тут, то там. Потом я начала улавливать обрывки чьих-то мыслей, отдельные слова и фразы.
– Надо сообщить… – послышалось мне в следующий миг.
– Уже знают…
Кому сообщить, что знают? Я пребывала в растерянности.Замедлив стремительный полёт, я зависла над каким-то красивым местом. Была ночь, и деревья, освещённые лунным светом, казались огромными и незнакомыми. Всё вокруг было чужим, но в то же время притягательным.
Под луной серебрилась река, её тихие воды манили к себе. На берегу, словно призраки, стояли старые, полуразрушенные статуи, и мне показалось, что они следят за мной. Вдалеке виднелись очертания древнего замка, возвышающегося на холме. Его башни терялись в темноте, но даже в этом мраке он излучал величие и загадку.
Я сделала несколько кругов над этим странным местом, пытаясь понять, что привело меня сюда. В этот момент я почувствовала, как что-то внутри меня отозвалось на эту тишину и красоту. Это было странное, почти магическое ощущение, словно я была здесь не случайно, а по какому-то неведомому зову.
Ко мне стремительно приближались несколько «звёздочек». В ночи и я тоже казалась звёздочкой. Вновь долетели обрывки мыслей.
– Она, да, это она! – Это был голос мамы, я различила его среди громадного хора голосов. Дело в том, что все мысли людей проходили через меня. Когда я открыла в себе эту способность, пришлось зажать уши руками (мысленно, конечно), такой гвалт обрушился на меня. Но я почти сразу научилась блокировать себя от ненужной информации и выборочно открывала заслон для того, что меня интересует. Именно поэтому, когда моё внимание привлекли эти звёздочки, спешащие ко мне, я и услышала мамины мысли. Но вот они уже окружили меня со всех сторон, и я с удивлением поняла, что многих из них знаю. Моя приёмная мама, это её я услышала и узнала первой. Потом, как-то само собой, я узнала в другой звёздочке мою родную маму, которая умерла, когда мне было три с половиной года. Бабушка, она оставила меня в шестилетнем возрасте. Было множество других, которых я когда-то знала и вот увидела (или ощутила, как вам будет удобнее) вновь. Шорох их мыслей так и вился вокруг меня вместе с ними. А я думала о том, что всегда знала, если есть жизнь после смерти, то я обязательно там встречусь с мамой, вернее, с мамами. И вот оно случилось! И вот я уже счастлива, и мне хорошо и спокойно, а они всё говорят со мной, прикасаются ко мне, утешают, их воздушные прикосновения нежны. Они учат меня, помогают освоиться в новом для меня мире. Так проходит ночь.
К утру я уже знала всё необходимое, остальное придёт само, со временем, а времени у меня теперь много. Мы не прощались, потому что это было не нужно, теперь в любой момент мы могли связаться друг с другом. С восходом солнца мы просто разлетелись в разные стороны.