Сыворотка счастья

За окном идет снег. Миллионы искрящихся при свете фонарей снежинок медленно парят в воздухе. Я наблюдаю за их танцем из окна. Тишину в комнате нарушает гудение холодильника и шуршание бумаги. Я закончил дела на сегодня и осталось немного свободного времени, которое решил провести наедине со своими мыслями. Думаю, настало время нового рассказа. Он будет о приключениях студента в загадочной и таинственной лаборатории где-то глубоко в лесу в вымышленной стране под названием Третья Республика. Но обо всем по порядку…

«Привет, дорогой дневник. Вот уже третий год я работаю над проектом профессора Вершвигна. Все время мы выводим с ним какие-то непонятные мне формулы, я таскаю тяжеленные коробки с пробирками в его кабинет. Мой наставник говорит, что скоро будет виден результат наших трудов и просит меня быть терпеливее. Но любопытство взяло верх, и я решил отправиться в лабораторию, чтобы выяснить, что там происходит…»

Я тщательно подготовился к вылазке: узнал, какой охранник сегодня дежурит на проходной, в какой момент камеры отворачиваются от подхода к задней стене здания, как хорошо покормили сторожевого пса. Я даже замерял время, которое потребуется, чтобы открыть дверь в заветный кабинет. Настал день X. Несколько минут меня отделяют от того секрета, который тщательно прячет профессор.

Раз…два…три…поехали! Короткими перебежками от слепых зон камер я добрался до здания. Теперь нужно прошмыгнуть мимо сторожевого пса. Сегодня его плотно покормили, поэтому он крепко спит. Это тоже не составило особого труда, только адреналин в крови уже зашкаливает и мои действия становятся менее аккуратными. Вдруг я понимаю, что совсем забыл про охранника. Свет его фонарика уже показался за углом. Что делать?

Пришлось бежать назад. И тут подстава: камеры поворачиваются ко мне. Я быстро ныряю в ближайшие кусты. Пес вроде спит. Вижу охранника: он не спеша обходит вверенную ему территорию с наушниками, через которые слышна музыка. Мне остается надеяться, что этот номер пройдет.

Как только сторож прошел мимо кустов и камеры перевели свои объективы в другую сторону, я рванул во весь опор. Забежав внутрь, достал из кармана связку ключей от дома и кабинетов. Простояв перед дверью добрые две с половиной минуты, я наконец нашел нужный ключ и в судорожной тряске вставил его в скважину, провернул на три оборота, и наконец распахнул тайную дверь. Долго не думая, решил закрыть её за собой на ключ.

Можно выдохнуть, все позади…

Моему взору предстали те самые злосчастные коробки. Они пустые. На лаборантском столе я увидел журнал, подписанный профессором. Странно, он практически полупустой. Посмотрим:

«21 июня 2043 года

13:01 – Начало эксперимента.

Ввожу сыворотку в спинной мозг. Наблюдение: спазм мышц шеи.

Объект находится под действием общей анестезии.

16:04 – Объект пробуждается. Рефлексы заторможены, озноба и дрожи не наблюдается, концентрация снижена.

16:15 – Объект проявляет повышенную активность (в примечании надпись: надо уменьшить дозу).

16:17 – Конец эксперимента.

𝖁𝖊𝖗𝖘𝖈𝖍»

Я решил сфотографировать страницы, чтобы изучить их потом в подробностях. Сейчас же нужно двигаться дальше, потому что у меня осталось буквально три часа на исследование. В вытяжном шкафу стояло много пробирок с голубоватой жидкостью. Рядом на столе я увидел шприцы, заполненные той же субстанцией. Неужели это то, над чем мы работали столько времени. Шприцы… сыворотка… Что же тогда представляет из себя «объект»? Проходя дальше вглубь лаборатории, я видел все больший беспорядок: на полу была разлита эта жидкость, лежали осколки битой лабораторной посуды. Моё чутье предсказывало и просило: «Может не надо дальше идти?» Но рациональное мышление отметало всякие намеки на мистику.

Дойдя до конца помещения, я увидел дверь. Возможно там и находится объект.

Черт. Заперто. Осталось совсем мало времени. Так, нужно проверить, не оставил ли я следы. Всё выглядит так, словно здесь никого и не было. Сматываем удочки. Мне удалось провернуть тот же самый фокус с охранником и камерами. Вымотанный и запутавшийся еще больше, чем до своего приключения, я добрался до общаги и рухнул в кровать. Забыл сделать одну вещь перед тем, как лечь спать – поставить будильник…

Когда я проснулся, на часах было уже одиннадцать. Спокойствие сменилось тревогой. Сегодня должен быть экзамен по теоретической физике. Я всё равно не готовился, так что, возможно, не много потерял. Надо будет потом подойти к лектору и спросить про переэкзаменовку. Сейчас же меня больше беспокоит Объект. Интересно, что же все-таки за той дверью с замком, ключ от которого есть только у профессора. Надо подготовиться к операции с кодовым именем «Азот». Умывшись и одевшись, я направился в магазин хозтоваров – за кувалдой. В подсобке аудитории, где читаются лекции по неорганической химии, мне удалось «реквизировать» немного жидкого азота. Весьма тривиальная связь двух предметов позволит мне приоткрыть завесу тайны Объекта. Осталось только проникнуть в кабинет вновь.

Время – 11:30.

Теперь во мне меньше волнения. Пора действовать. Вот я снова у кабинета. Вставляю ключ, а замок не поддается… ЧТО?! Так, спокойно. Попробуем по-другому. Нужно отлить немного азота и на этот замок, но существует весьма ощутимая вероятность того, что охранник в этот раз не в наушниках и не глухой. Действуем быстро. Удар… во все лопатки ко второму замку… азот… удар.

Добежал и увидел совершенно неожиданную для себя картину: на кровати лежала девушка лет 20-ти-25-ти. Она была испугана моим нежданным визитом, часто дышала. Но не издала ни звука. Вдруг осмелев, встала с кровати и начала подходить ко мне.

Включилась сирена, померк свет от люминесцентных ламп и заморгала режущая глаза красная мигалка. Пора линять. Я вспомнил про аварийный выход, который открывается при включении сигнализации.

Я взял «объект» за руку – почему-то во мне появилась уверенность, что девушка является объектом – и мы понеслись в сторону нашего спасения от надвигавшейся опасности. Она не возмутилась и на её лице не было ни недовольства, ни страха, ни растерянности.

«Как тебя зовут?» – спросил я после того, как мы прибежали в безопасное место.

«Альтис. А где Вершвигн? Ты его заменяешь?» – начала засыпать вопросами девушка.

Я, конечно, его подопечный, но то, что сейчас произошло вряд ли входило в планы профессора.

«Послушай, нам нужно продумать наши дальнейшие действия. У тебя есть дом? Родные?» – попробовал выяснить, в каком направлении мыслить дальше.

«Вершвигн – мой папа, а из дома мы только что убежали. Зачем ты забрал меня?» – спокойно спросила она.

Я забылся, как только тусклый свет только что включившегося уличного фонаря открыл мне глаза, позволив узреть красоту девушки.

Рыжие, словно пламя костра, растрепанные волосы развевались ночным бризом. Лицо усыпано множеством веснушек, будто солнышко не пожалело для неё горсти своих поцелуев. Но больше выделяются глаза: два изумруда, то сверкавшие, то поглощавшие своей глубиной. Я видел в них и любопытство, и полное безразличие.

«Так куда мы идем?» – вернула она меня с небес на землю.

Поскольку она либо не помнит, где её дом из-за действия препарата, либо не хочет раскрывать перед незнакомцем все карты, я решил, что мы отправимся к моему старому другу. У него есть лаборатория неподалеку отсюда, думаю, что он согласится приютить нас на время. Я в этом почти уверен, ведь главное желание моего приятеля – изучать всё, что движется, а что не движется – двигать и изучать.

Зовут его Алан Форш. Родился и живет в Третьей Республике, желая поскорее выйти за её пределы. Ему не нравится генеральная линия правящей партии, да и политика правительства в целом. По вполне понятной причине. Результаты всех экспериментов и данные, полученные в ходе исследований, скрываются не только от общественности, но и от узкого круга ученых, занимающихся этими вопросами. Алан много читал о дореволюционном строе, быте людей в то время, пока все книги подобного содержания не оказались под запретом хранения, копирования, передачи и чтения. Всем своим знакомым, друзьям он любит рассказывать факты из тех книг: «Раньше люди имели свободный доступ к практически любой интересующей информации. Достаточно было нажать пару кнопок, чтобы получить статью, книгу, журнал за пару мгновений! Вы только представьте эту НЕОГРАНИЧЕННУЮ МОЩЬ! На что был бы способен человек, имея в руках столь сильное оружие…» На этом моменте он всегда замирал и на лице застывало выражение тоски, грусти. Но никто не обращал внимания ни на то, что он говорил, ни на то, в каком настроении был. Главное, что он – гениальный физик-теоретик, изобретатель – всегда прилежно выполнял свою работу в НИИ. Возможно, он знает куда больше, чем говорит.

«Альтис, сейчас мы пойдем к моему другу. Постарайся не задавать ему много вопросов. И если он начнет спрашивать о том, кто ты, то отвечай, что ты моя девушка. Хорошо?» – думаю, так будет лучше.

«А что значит «девушка»?»

Ну вот, приехали. Похоже, этот препарат убил всю память, которая когда-то была.

«Ну, это значит, что мы не безразличны друг к другу, понимаешь?» – надеюсь это объяснение хоть как-то поможет делу.

«Но я тебя совсем не знаю. Как ты можешь быть мне не безразличным?» – последовал вполне логичный вопрос.

«Не всегда нужно знать человека, который тебе не безразличен. Бывает так, что сердце знает лучше головы и начинает биться чаще, когда видишь этого человека. И ты понимаешь, что ради него готов на всё. Готов ради улыбки, ради взгляда, ради объятия. Ради того, чтобы этот человек был рядом,»– выдал я – парень, не знавший любви.

Вот мы и подошли. Время было предутреннее, но я так думаю, что Алан снова занят какими-нибудь исследованиями, поэтому без зазрения совести я позвонил в дверной звонок. Спустя где-то пару минут дверь приоткрылась и в образовавшейся щели я увидел знакомый образ.

«Дружище! Сколько лет… Как поживаешь? Кто это у тебя за спиной? Девушка?! Ничего себе, а ты, оказывается, вырос. Ну так что, новости какие? Да вы проходите, не стесняйтесь,»– затараторил Алан, играя интонациями и громкостью своего голоса.

Мы вошли в проходную. Везде валялись пустые баночки от сухих обедов быстрого приготовления, исписанные листы бумаги, разбросана одежда. Всё как обычно, впрочем, что стоило ожидать от настоящего ученого, полностью вовлеченного в мыслительные процессы.

«Хотите чаю? У меня есть особый чай для особых случаев, который вы непременно-обязательнейше должны попробовать. Он просто волшебный. Я лично соорудил рецептуру. Ах, забыл совсем. У меня же там E.coli без присмотра стоят! Извините, я отойду буквально на 5 минут. Располагайтесь пока что, не скучайте!» – оставил он нас в компании с закипающим чайничком, покрывшемся нагаром и копотью.

Альтис чувствовала себя довольно комфортно в такой обстановке: девушка улеглась на диванчик, сложила руки в «подушку» и, положив голову на подлокотник, закрыла глаза. Интересно, сколько же она провела времени в лаборатории? Надо будет посмотреть журнал, чтобы составить что-то похожее на целостную картину событий. Но сделаю я это потом, перед сном.

«Алан, извини, что мы так неожиданно нагрянули. У нас есть небольшие затруднения,»– объяснил я ему за чашкой действительно хорошего чая.

«Понял, понял. Я могу предоставить в ваше распоряжение свою подсобку. Обустроите её по своему желанию. А теперь к самому интересному – что случилось?» – вместе с чаем он хотел бы посмаковать интересную историю.

«Дело в том, что моя девушка всерьез повздорила со своими родителями и… в общем… мы здесь»

«Понятно-понятно…Так. Хорошо. Поживите пока здесь, дальше посмотрим. Артем, можно тебя на минутку?» – он кивнул головой в сторону кухни.

Мы отошли туда, оставив девушку наедине с кружкой чая.

«Слушай, мне можешь не заливать. Колись, кто она? Я ж зрения пока не лишился, ты в неё не влюблен»

«С чего ты это взял?» – решил попробовать обмануть всезнайку.

«Когда мужчина влюбляется, он смотрит на свою половинку, как на собственность. А если с ней заговорит кто-нибудь другой – глаза наливаются животным гневом,» – рассудил Алан.

«Какой-то странный мужчина у тебя получается. Выходит, если кто-то скажет ей хоть слово, я непременно должен буду налететь на него, размахивая кулаками?» – парировал его легкий выпад в мою сторону.

«Хорошо, тут ты прав. Только не советую вам здесь задерживаться надолго. Скоро госпроверка, сам знаешь, чем это может закончиться… Терпеть не могу это государство. Жаль, что оно одно на весь белый свет…»

Он задумался. Вихры на его голове застыли и по щеке катилась скупая слеза. В ней отражалось горе человеческое. Минутный крик души был оборван Аланом, когда он с ощутимой тяжестью в голосе сказал:

«Пора готовиться ко сну. Завтра рано вставать. Пойдем»

Когда мы вернулись обратно, Альтис сидела, обернувшись шерстяным пледом, и, с упоением сёрпая, пила чай. Она как будто не понимала сути происходящего. Это заставило задуматься: правильно ли я поступил, забрав её оттуда? С одной стороны, там на ней ставили опыты, скорее всего, не спросив у неё согласия. А с другой стороны, чем лучше моё похищение?

Надо спросить у неё – чего она хочет. Но не сегодня. Нам всем нужно поспать – завтра ждет тяжелый день.

Я провалился в сон.

«Хватит дрыхнуть! Подъём, салаги!» – рявкнул человек в форме Сопротивления.

«Тебе что, особое приглашение нужно?! Быстро встать!» – одернул он меня лично. Мы встали, надели форму и побежали на выход.

«Сегодня вам надо пробираться через тщательно продуманные заслоны противника. Задача: проникнуть в штаб штурм-генерала Айзенханда и забрать флеш-карту с данными о расположении отрядов Третьей Республики. Побочным заданием объявляю захват языков. Группа «Альфа» – вы идете через здания наркомата обороны. «Бета» – вы через 5-й пищеблок. «Гамма» – отвлекаете на себя основной блок противника на площади. Всем отрядам приказ: «Ни шагу назад!» Вперед, Сопротивление! Liberté!» – приказал нам командующий операцией.

«Луи, давай за мной!» – сказал какой-то сопротивленец, смотря в мою сторону.

Мы побежали…Вокруг были слышны выстрелы из плазменных пушек и взрывы акустических бомб. Еще я слышал крики людей: истошные, раздирающие глотку крики, которые разрывали не только голосовые связки, но, казалось, и барабанные перепонки. Во всем этом ужасе я разглядел девочку с глазами, полными страха и надежды. Надежды, что это всё не взаправду, и она сейчас проснется. Она закрывала глаза, потом открывала. Но кошмар был не в её голове. Она сжимала в своих руках маленького мишку, у которого не хватало одного ушка и сбоку была дырка, откуда вываливался пух…

Мы бежали дальше. Где-то в пятидесяти метрах впереди была дверь, ведущая к основному зданию наркомата. Вероятно, за ней нас уже ждут и явно не с хлебом-солью. Каждый из сопротивленцев прекрасно это понимал. Но мы не можем отступить. Не только потому, что в спину нам дышал политрук с пушкой наперевес, но и потому, что кроме нас противостоять Республике больше некому.

Все полегли в тот день в том здании. Не выжил никто. Осталась лишь память в сердцах людей, жаждущих мести за павших братьев, отцов, сынов.

Мы выбили дверь и вспышка…

Меня передернуло, и я проснулся. Странный сон. К чему это всё? Сопротивление, операция, Айзенханд…

Время на часах – 7:42. В 9:00 – экзамен. На этот раз по истории Третьей Республики. Его легко сдать, если в тебе нет ни капли сомнений в единственно верной идеологии единственной и всеми обожаемой партии. Мы заранее знали вопросы и ответы к ним. Их давало правительство. Поэтому многие даже не смотрели варианты при решении тестов, а только списывали. На экзамен давали очень мало времени и понятно почему. Чтобы у человека не было возможности подумать над всеми вопросами и вариантами ответа, которые он считает верными. В общем, этот экзамен я напишу без особых проблем. Мне сейчас надо было продумать план действий относительно Альтис. Еще нужно разобраться с журналом из лаборатории. Возможно, стоит показать его Форшу: может он подскажет, в чем заключается эффект сыворотки.

Экзамен у нас принимает сам Айзенханд. Да, тот самый штурм-генерал из сна. Он давно начал преподавать в нашем вузе и, в конечном итоге, стал его политическим куратором.

«О, кого я вижу…Неужели, это наш Артемочка. Ну-с, здравствуй. Как идет твоя учеба? Всё также ассистируешь профессору Отто Вершвигну? Он у нас золотой человек,» – сказал Айзенханд, поскрипывая своей железной рукой. Этот протез ему поставили после того самого дня, когда атаковали его кабинет. По крайней мере, он так рассказывал.

«Да, господин куратор. Всё отлично,» – постарался максимально четко ответить я.

«Слыхал про вчерашний инцидент? Говорят, в лабораторию твоего руководителя пробрался один из студентов и навёл там шороху. Как бы я не хотел оказаться на месте этого прохвоста. А ты что думаешь по этому поводу, ммм?» – начал он проверять почву под моими ногами.

На лбу начали проступать капельки пота. Сердце билось вдвое быстрее. Нельзя себя выдать.

«Да, я…ничего…действительно, не хотел бы и я попасть к властям после такого под раздачу»

«Ладно, иди дорогой. Береги себя. Отец у тебя – хороший человек. Не подведи его,» – напомнил мне про Трейтора Айзенханд.

Надо было быстрее бежать к Алану. Времени мало. Скоро начнутся обыски по всему району. Когда Альтис найдут – всё будет потеряно. Я полагаю, что именно в ней кроется ключ к победе в войне. По пути я заглянул в аптеку: мне нужны шприцы, жгут, спирт. Форшу может понадобиться образец крови с содержащейся в ней сывороткой. Возможно, это ускорит процесс исследования. Купив все необходимое, я побежал обходными путями к лаборатории друга. Альтис всё еще мирно спала на диванчике, а Алан что-то вычерчивал на своей доске в другой комнате. Это определенно была схема аппарата, но сходу понять, что к чему, у меня не вышло.

«А, вот и ты! Наконец-то пришел! Только взгляни на это. Я воссоздал излучатель ЭМ-волн твоего профессора! Это прорыв! Я практически разобрался в принципе, но есть кое-какие неувязки. И это КАТАСТРОФА! Мы в тупике,» – запаниковал Алан.

«Успокойся. Попробуй донести суть,» – попросил его я.

«В общем… перед тобой сейчас микроволновка, только адаптированная для человеческой головы. Гипотеза: вводим вещество в мозг и облучаем его микроволновкой – добиваемся резонанса частот, в результате которого, при резком взлете амплитуды, считай и энергии, распадается наша сыворотка. Только я не понял, в чем действие сыворотки и составляющих её функциональных частей на мозг. Это пока загадка, пазл… Будем думать…» – и Алан опять с головой ушел в исследования.

Когда я вернулся в проходную, Альтис уже не было видно. Не стоило мне заходить… В этот самый момент девушка переодевалась. Моя голова машинально повернулась в сторону, а глаза начали сверлить паркет. Она не вскрикнула, не дернулась, словно ничего не случилось.

«Извини… Я позже зайду,» – сгорая от неловкости выпалил я.

«Что-то случилось?» – недоумевающе спросила девушка.

«Ну, я же все-таки мальчик, а ты девочка,» – попытался объяснить простую истину.

«И что? Что же в этом такого? Я всё время была под наблюдением Отто,» – ничуть не смутившись заявила Альтис.

«Он твой отец?» – спросил я в надежде услышать отрицательный ответ.

Давно подозревали Вершвигна в растлении студенток. Но чтобы ставить на них опыты – уму непостижимо!

«Да. Отто – мой отец. Я очень люблю его. Он постоянно заботится обо мне,» – с упоением и улыбкой на лице рассказала девушка.

«А как мама?» – решил я поинтересоваться. Может здесь найдется ответ?

«Её не помню. Папа рассказывал, что она бросила нас после моего рождения,» – явно не без тяжести вспоминала она об этом.

«Извини, не знал»

«Ничего страшного. Ни капли не сожалею. Как-то мне довелось прочитать найденные дневники матери. По записям я поняла, что она причисляла себя к Сопротивлению. Не ожидала от неё такой подлости. Как она только могла…»

«Почему ты так относишься к сопротивленцам?» – спросил я у Альтис.

«Из-за них я лишилась матери, а мой двоюродный дядя – руки. Все труды моего отца за долгих 23 года обратились в пепел,» – со злобой в голосе заговорила девушка. Казалось, что она вот-вот взорвется.

«А ты не думала о сути исследований своего отца? Тебя не смущает тот факт, что твой родной отец ставил на тебе свои опыты?» – последовал от меня логичный вопрос.

«Я просто хочу ему помочь. Он говорит, что это восстановит мир на Земле. Разве тебе не хотелось бы помочь своему папе? И не хочешь ли ты сказать, что мир во всем мире – не то, к чему надо стремиться? Не хочешь, чтобы все были счастливы?» – задала она тяжелый встречный вопрос.

«А ты уверена, что люди обретут счастье, если эксперименты твоего отца будут успешными?»

«Мой отец не желает зла людям,» – она твердо стояла на своем.

«Что для тебя зло? Что добро?» – вопрос на который у людей всегда будут разные ответы.

«Зло – это когда люди постоянно ссорятся, а добро – когда всех всё устраивает» – заключила Альтис.

«Такого не бывает. Все люди разные, всем не угодишь, как не старайся,» – её крепость начала рушиться.

«Это и пытается исправить мой отец. Сделать так, чтобы все были одинаковыми,» – отчаянно парирует она мой выпад.

«Прелесть человека в его уникальности. Каждый из нас рождается оригиналом. И лично я прикладываю все усилия, чтобы не умереть копией,» – разобрал замок по кирпичикам.

Она закусила губу и надула щечки. Это выглядит мило. На миг я почувствовал себя мудрым не по годам отцом, воспитывающим свою неразумную дочку. Она демонстративно отвернулась и осунулась. Мы сидели так очень долго…

Из окна били яркие лучи закатного солнца. Свет, отражаясь от бесчисленного количества пробирок на полках, играл множеством зайчиков, разбегающихся по всей комнате. Её рыжие волосы сейчас горели особенно ярко. Я услышал тихое всхлипывание и увидел подергивания спины.

«Я не знаю… не понимаю: кто прав?» – чуть ли не плача говорит она.

«Давай вместе искать правду?» – предложил я.

Она медленно обернулась и мне было тяжело устоять перед кристально чистыми зелеными ядрами изумруда. Эти глаза поглотили меня, словно бездна. Альтис подвинулась ко мне поближе. Я тоже инстинктивно начал приближаться к ней. Мы стали чувствовать дыхание друг друга. Наши головы начали склоняться и губы слились в поцелуе. Я, наверное, не понимал в тот момент, что происходит, но теперь знаю точно: никому не отдам и ни за что не предам.

Мы еще долго сидели на диване, согреваясь под одним одеялом. Она уснула у меня на плече. Я отвел волосы от её лица и поцеловал.

На часах было десять вечера, а Алана всё не отпускало любопытство. Были слышны шаги, щелк ручки, время от времени ритмично постукивал мел, и работал, издавая характерный гул, трансформатор. Я решил проведать друга. Перед этим, аккуратно выползня из объятий девушки, уложил её на диван и укрыл одеялом.

«Ну что, Алан. Как успехи?» – убедившись, что он меня увидел, спросил я.

«Знаешь, иногда наступают такие моменты, когда приходит озарение. Возникает ощущение, что ты познал дзен. Свернуть горы – не вопрос! Так вот… у меня нет такого чувства,» – с усталой грустью сказал Форш последнюю фразу.

«Но мы же продвинулись в изучении вопроса?» – попытался я вернуть его запал.

«Есть кое-какие проблемы с анализом крови твоей девушки. Я не обнаружил антител к сыворотке. Понимаешь, что это значит?» – оживился Алан.

«Сыворотка…»

« …– не чужеродное тело. Ты чертовски прав,» – перебил он.

«А это значит…»

«…что у неё, черт побери, врожденный иммунитет. Эксперименты ставили ещё на её матери, до рождения твоей девушки. Что же за изверг этот профессор? Как давно ты с ним знаком?» – неожиданно поинтересовался Алан.

«Я выбрал его научруком, ведь он лучше всех разбирается в нейрофизиологии и нейрохимии. Отто выглядит довольно приличным человеком с большим авторитетом как среди студентов, так и в кругу коллег. Ты же знаешь, что личная жизнь рабочего состава держится в строгом секрете? Так вот… Альтис – его дочь,» – так я поверг в шок Форша небольшим фактом из жизни Вершвигна.

«Не может быть. Так. Что ты смог узнать о жене профессора? Ты определенно должен был узнать. Рассказывай, не тяни кота за все его подробности,» – он сгорал от нетерпения.

«Элизабет Вершвигн. В девичестве Фрай. Её дневники, по счастливой случайности, оказались у моей девушки. Жена профессора на момент войны примкнула к рядам Сопротивления. Но, как я понял из рассказа Альтис, Элизабет не могла покинуть своего мужа из-за большой любви к нему, и она была беременна. Отто предан Третьей Республике настолько, что предал свою жену. И поставил на ней свой первый эксперимент, введя сыворотку ей в спинной мозг. И, скорее всего, именно здесь кроется корень озвученной тобой гипотезы. Это объясняет врожденный иммунитет,» – заключил свою тираду вполне логичным выводом.