- -
- 100%
- +
1. Об авторе
Искать во всем глубинный смысл
Как часто в жизни мы просто живем. Живем обычной земной жизнью, в беспрестанных делах, заботах, а кто-то рядом с нами все время делает открытия. А мы не удивляемся этому, даже не замечаем. С одной стороны, потому что открытия делают дети, а мы, взрослые, сами открытия делать перестали. А с другой…, наверное, потому что видеть в обычном необычное, искать во всем глубинный смысл, открывать непознанное, это Божий дар, который не всем дается.
У Германа Арутюнова этот дар есть. Тридцать пять лет я выписывал журнал «Природа и человек» и в 1988 году сразу заметил в нем появление нового автора, который, о чем бы ни писал, вольно или невольно, во всем искал глубинный смысл, выходил на темы тайны жизни, загадочности происходящего, предназначения человека, реализации каждым своего потенциала.
Работая 30 лет в журнале, который исследовал необъяснимые явления природы, Герман стал вести именно эти темы, видимо, потому что по натуре он исследователь и склонен к проникновению в суть вещей. Он из тех людей, кто по отношению к жизни задает вопросы не что, как и почему, но зачем. Глубоко влезая в каждую тему, ездил он в командировки по России, изучал места и условия, опрашивал массу людей. Потом сидел в библиотеке, листал журналы, книги.
К тому же ему, как журналисту, пишущему об аномальных явлениях, духовных течениях и необычных способностях людей, присылали приглашения на разные семинары, пресс-конференции и курсы. Какие-то длились два-три дня, а какие-то – две-три недели, так что можно было погружаться не только в теорию, но и в практику. Так он познакомился с сайентологией Рона Хаббарда, Школой Разума Эрнста Холмса и холодинамикой Вернона Вульфа, школой Имаго Валерия Авдеева, с разными школами белой и черной магии, всех ступеней йоги (хатха-йога, джнани-йога, раджа-йога, тантрта-йога, агни-йога и так далее), разными направлениями восточных единоборств (карате, ушу, тай-цзи-цюань, айкидо, джу-джитцу и так далее). Это помогало ему в каждой теме делать открытия, потому что в каждой теме он искал зеркало, то есть отражение мира. И тогда рассказ о чем-то конкретном поднимался до больших обобщений.
Например, его поездка в Воронеж к метрологу Генриху Силанову, который много лет, исследуя долину реки Хопер, как место силы, обнаружил, что местная природа (воздух, вода, камни, деревья), как магнитофон или видеокамера, может записывать все происходящее. То ли это от того, что здесь какая-то магнитная аномалия, то ли здесь находятся какие-то особые электромагнитные поля, то ли вообще вся природа, везде, независимо от места, намагничиваясь, может записывать происходящее (!!!). А до сих пор считалось, что «магнитная запись основана на свойствах лишь некоторых материалов сохранять намагниченность». Во всяком случае, звукозапись или видеозапись так или иначе связана с магнитами, неспроста одно из записывающих устройств назвали магнитофоном.
А проявить записанное, воспроизвести его, оказывается, можно, возбуждая пространство генератором высокой частоты и снимая тут же фотоаппаратом со специальным кварцевым объективом. Подобно тому, как разговорить неразговорчивого человека, можно, похвалив его или обругав. Силанов пришел к этому после многочисленных опытов. И тогда проявляются образы прошедших времен, правда, не последовательные, как листание страниц времени, день за днем, час за часом, а отдельные, выхваченные, как бы случайные, 20-ти, 50-ти, столетней давности… То есть подобное свойство природы пока нам не подчиняется, поскольку еще не достаточно изучено.
Это было настолько потрясающе, настолько необычно, что, как и Силанов, Герман буквально «заболел» этой темой, потому что это было не просто открытие в какой-то одной области, но как бы ключ к нашему миру. Это значит, что любое преступление, совершенное где бы то ни было, и вообще любое событие записывается природой и может быть расшифровано.
А с другой стороны, наш интерес к чему-либо растет от степени нашей намагниченности. А намагниченность зависит от трения и от движения проводника в магнитном поле. Значит двигайся в теме взад-вперед, как это делают дети, и будешь намагничиваться, а значит и совершенствовать свою память.
Общение с Силановым в Воронеже было похоже на творческое «опьянение», горение в преддверии открытий, как в знаменитой книге Даниила Гранина «Иду на грозу». В результате Герман написал эссе «О чем помнит поле», которую потом после публикации в журнале «Природа и человек» перепечатали многие российские газеты и журналы, и стихотворение «Магниты», которое мне очень нравится и отражает, как мне кажется его эрудицию и творческий потенциал:
«Любой из нас магнит. Плюс – в голове У нас, а минус носим на подкове, Так дерево, рассеяв плюс в листве, Прессует минус в корневой основе. Меж минусом и плюсом пустота? Иль вещество, сверхсжатое, как воля? Рассеянное, словно простота, Иль чуткое, как луч в магнитном поле?
Поля. Мы в них на миг или на час Врываемся, ломая их тиранство. Поля сплошные окружают нас, Поля друг друга и поля пространства. Земля, Сатурн, Венера, все планеты Полями многослойными одеты…
Любое поле стоит изменить, Натянется вся мировая нить, Вся паутина в миг придет в движенье, Изменятся повсюду напряженья. Зашепчется таинственно листва, Трава, немая прежде, «Я – трава», – Прошепчет, беззащитно замирая, И клена лист, над спичкою сгорая, Проречет, проскрепечет: «Это я.»
И всей природы сонная семья Проснется разом, пробудясь от спячки, И, как больной в палительной горячке, Загомонит, глотая части фраз. Мы слушаем и слышим, не внимая, И многого пока не понимая. Но тлеет, тлеет пониманье в нас!»
Эта завороженность загадками окружающего мира и поиск во всем смысла настраивают на высокое, ведут к открытиям. К одному из них Герман пришел в стихотворении "Стрекоза", которое он пока не публикует, но которое, надеюсь, со временем еще оценят любители поэзии…
«Трава бы зеленой, небо – белым. В этом лесу пока еще терпело Друг друга все. И воздуха ключи Из сосен били пламенем свечи. Вдруг что-то привлекло мое вниманье, Движенье иль движений сочетанье? Иль сдвиг, еле заметный, как мазок, Чуть воздух тронул, словно ветерок? Всмотрелся, и открылось вдруг явленье… Смерть стрекозы. Последнее прощенье Земле, траве. Весь лап ее узор Едва звучал, как поредевший хор.
Пока она еще не замирала, И крылья, как созвучия хорала, Последний плавно совершали круг, Во сне, быть может, пролетая луг. Но тело, словно зонтик, распрямляясь, Последний раз свело. Земли касаясь, Загнутый кончик тонкого хвоста Чуть потянулся, будто тень листа, Который солнцу влажность отдавая, Коробится, ломается, сгорая.
И, наконец, уставших лап пунктир Последний штрих в пространстве прочертил И замер. Я нагнулся в удивленье, И то, что только несколько мгновений Назад было живым, теперь легло В мою ладонь. Застывшее стекло Открытых глаз еще все отражало. Но ничего уже не выражало. Не так ли уж, как бы смотря сквозь нас, Внушает ужас безразличьем глаз!?»
Человек, привыкший думать и получать от этого процесса удовольствие, наверное, во всем может рано или поздно что-то открыть. Даже в такой опасной теме как радиация. Изучая разные аномалии, а также разных экстрасенсов, знахарей и народных целителей, Герман не раз замечал, что в воздухе пахнет озоном, а с рукавов рубашки сыплются искры и возникает свечение. А однажды в городе Черновцы поднесенный на его глазах к воде, заряженной одним из экстрасенсов, счетчик Гейгера застрекотал, показав превышение дозы радиации. И по аналогии, что яд может быть и лекарством, все зависит от дозы, у него мелькнула догадка, что радиация несет в себе не только смерть, но и жизнь. Тем более, что, по версиям некоторых ученых, радиация возникает при ударе, да и происхождение жизни на земле похоже произошло под воздействием радиации. Так пришла мысль раскрыть тему «Радиация и творчество». И как-то как бы сами собой сложились два стихотворения, которые тоже пока нигде не опубликованы. Он их назвал «Облучение» и «Ода удару»…
В первом, затрагивая такой аспект радиации как облучение, он побуждает задуматься о радиоактивности человеческого взгляда. Еще Сократ 2400 лет в одном из своих диалогов задумался о силе взгляда: «Красавицы страшнее тарантулов, так как тарантулы прикосновением впускают что-то, а красавицы даже без прикосновения, если только смотрят на тебя, впускают что-то такое, что сводит человека с ума.»
«Зачем меня ты облучил,
Взглянув опасным взглядом?
Меня ты как бы зарядил
Каким-то там зарядом.
Молекул, атомов пошло
Теперь во мне движенье.
И даже, кажется, пришло
Тут чье-то отраженье!
Одним я глазом на другой
Могу теперь смотреть.
И бровь могу теперь дугой
Я мыслью подпереть!»
Во втором речь идет о происхождении радиоактивности, что до сих пор среди физиков вызывает бурные споры. Удар – одна из версий. Но Герман поворачивает эту версию под гротескным бытовым углом, и получается и интересно, и забавно…
«Однажды мне заехали по уху. Случайно в потасовке меж гостей. И я не то, чтобы лишился слуха, Наоборот, стал слышать все ясней. Приятель мой, на свадьбе веселяся, В глаз получил. И видел лишь едва. «Ослеп!» кричал он, дико матеряся. Но к ночи видел зорко как сова.
Сойдя с трамвая, я задел случайно Стоящий рядом телеграфный столб, Который закрепил чрезвычайно Во мне упрямый творческий апломб. А как о ствол долбит башкою дятел – Пытается до Бога докричать. И, сколько б он ударов ни потратил, Дано ему без устали стучать.
Простой удар, но как он животворен, Какой несет крутой потенциал… Лишь потянуть за этот чудный корень, Эйнштейн тут и рядом не стоял. Ударил фрукт по голове Ньютона, И он открыл известный всем закон. А, если б не ударил, без закона Сидели б мы за этим вот столом.
Как возникает жизнь? Опять удару Обязана и жизнь и все вокруг. Два тела астероидных на пару, Столкнувшись, высекают искру вдруг. Из искры, знаем, возгорится пламя, А в нем зародыш жизни огневой, И пламя разгорается как знамя И в космосе летит по круговой.»
Может быть, это шутливый бред, а, может быть, открытие. Недаром же говорят, что нечто новое в жизни всегда чуть-чуть за рамками здравого смысла, потому что принадлежит будущему.
Воистину все может быть открытием и чудом, все зависит от подхода. И с каждым поиском смысла, с каждым исследованием явление поворачивается другой неизвестной гранью. То есть самое обыденное и привычное обновляется каждый раз, когда расширяются наши знания об окружающем мире.
В этой книге Герман пишет о самых разных, вроде бы привычных для всех нас понятиях (Бог, время, верность, совесть, смысл жизни, мысли о вечном), но в каждой главке свои открытия и в каждой один и тот же «мотор» – повторы. Кто из нас задумывался о повторах, как о механизме преобразовании материальной энергии в духовную? Почему в компьютере повторы не рождают ничего нового, для этого нужна новая программа, а у живых существ при повторах (например, мама-волчиха учит волчат охотиться) возникают новые качества?
По мнению автора, при определенном количестве повторов происходит переход количества в качество. Скажем, шаман, чтобы вызвать дождь, танцует вокруг костра и бьет в бубен. Сколько кругов он должен сделать и сколько раз должен ударить в бубен, чтобы пошел дождь? А это зависит от многого: его состояния (запас энергии) и настроения, состояния среды (костер, публика, музыка, погода), каких-то мелочей (удобные унты, добротная малица), частоты настройки на иные миры. Но, чтобы все это сработало, он должен танцевать, делая одни и те же движения, совершать повторяющиеся круги вокруг костра, тогда на каком-то витке «цепь замкнется, и по ней пойдет ток.»
Так и с жизненным опытом, с житейскими истинами, которые люди нарабатывали веками и которые в каждой семье переходят от родителей к детям, от бабушек и дедушек к внукам и внучкам… Сколько раз каждая из них должна прокрутиться в сознании ребенка, чтобы стать ценностью и тем более вечной, то есть превратиться в оберег? Никто не скажет. Но одно точно: если не пропускать их через себя, не осмысливать, не обсуждать, если не включать механизм повторов, ничего не будет.
Повторы действуют не только в священных и намоленных местах (святилищах, храмах, мемориалах), где совершаются чудеса, но и в толще самой обычной жизни, которой все мы живем. Известна общая для всех фраза, с которой обращаются к каждому из нас, и которую каждый из нас не однажды произносит: «Сколько раз я тебе говорил (говорила), а ты только сейчас делаешь…» Потому и делают, что сколько раз говорили. Не важно, после скольких раз доходит, важно, что без повторов дошло бы не скоро. Или вообще бы не дошло.
Все молитвы во всех религиях построены на бесконечных повторах и определенном ритме, что создает похожую на четки цепочку из одинаковых зерен, замкнутую в кольцо. И по завершению перебора зерен или перебора слов по цепи как бы пробегает электрический ток.
Почему во всех монастырях монахи по много раз переписывали священные книги? По той же причине – чтобы сработал священный механизм повторов. Почему в тибетских храмах монахи постоянно крутят барабаны с записанными на них изречениями мудрых? По той же причине – чтобы сработал священный механизм повторов. Почему последователи Хари Кришны постоянно поют одни и те же мантры? По той же причине – чтобы сработал священный механизм повторов. Почему я сейчас все это повторяю? По той же причине – чтобы сработал священный механизм повторов.
А что происходит с самой обыкновенной мукой (глава «Простые вещи»), когда руки пекаря и домашней хозяйки, превратив ее в тесто, начинают ее мять, толкать, перекатывать, собирать в комки и снова раскатывать? Не сама по себе, но именно из-за таких вот повторяющихся одинаковых движений, именно от бесконечных повторов мука становится воздушной, наэлектризованной, в ней начинают появляться, а точнее наводиться различные электромагнитные поля, и в итоге мука становится «живой, способной придать вкус и хлебу и любому блюду.
В главе «Почувствовать что живешь» много объемных мыслей и ощущений, над которыми можно задуматься, вначале не сразу даже понимая, о чем идет речь. Но, задумавшись и начиная осмысливать, понимаешь, в чем трудность. Герман затрагивает глобальную тему познания, постижения Больших Истин, над которой ломали копья философы всех времен и народов. Эта глава по сути – современный прототип разных этапов посвящения в тайные знания, которые проходили Ликург (800–730 гг. до н. э.), Фалес (624–558 гг. до н. э.), Пифагор (570–490 гг. до н. э.), Геродот (484–425 гг. до н. э.), Платон (427–347 гг. до н. э.), Плутарх (46-119 гг.), Ямвлих (245–325 гг.) и другие мудрецы древности. Суть этих посвящений, называя их «Словом жизни», выразил немецкий философ Рудольф Штайнер (1861–1925) в своей книге «Мистерии древности и христианство»:
«Душа способна и должна – и в этом заключается ее мистическое устремление к мудрости – микрокосмически повторить в себе пути Божии. В каждой душе должна разыграться мировая драма. Чтобы прикоснуться к Божеству, душа должна умереть»
Или взлететь.
Как в маленьком стихотворении Германа, которое мне тоже нравится:
«Под лопаткой что-то тянет…
Иль прошло?
Или кто-то меня ставит
На крыло?
От корысти бы оторваться,
Улететь…
Надо только разбежаться
И взлететь.
И взорвать под облаками
Тишину…
И начать с собой, с комфортненьким,
Войну…»
Автор привлекает к диалогу с читателем и своего друга художника Юрия Сергеева, картины и мысли которого созвучны его собственным. Картины небольшие, а в книге еще и черно-белые, так что мелкие детали трудно рассмотреть. Но все картины есть в Интернете, причем в цвете и каждую картину и отдельные фрагменты можно увеличивать, что дает возможность рассматривать всё досконально, сверяя с описанием в тексте книги.
Книга «Отражение цветка» состоит из глав-эссе, где в каждой задается тема и предлагается авторская версия. С ней можно соглашаться или не соглашаться, но этого-то и добивается автор, он хочет, чтоб читатель задумался. Об этом же и пометка на обложке книги – «для тех, кто любит думать»
Георгий Дьяченко, историк, философ
2. Предисловие
Человек – мера всех вещей
Иногда узнаешь, какое у человека любимое стихотворение, и он становится понятнее. У меня любимое стихотворение – «Зачем крутится ветр в овраге?» А. С. Пушкина из его незавершенной повести "Египетские ночи.
Мне даже страшновато, от того, что эти стихи погружают в бездонную глубину жизни, в тот ее объем, который, как айсберг, большей частью под водой.
Действительно…
«Зачем крутится ветр в овраге, Взметает пыль и лист несет, Когда корабль в недвижной влаге Его дыханья жадно ждет?
Зачем от гор и мимо башен Летит орел, угрюм и страшен На чахлый пень? Спроси его…
Зачем Отелло своего Младая любит Дездемона? Затем, что ветру и орлу И сердцу девы нет закона.»
Конечно, так или иначе какие-то ответы есть ко всему.
И ветр крутится в овраге, а не возле корабля в недвижной влаге, потому что ему в овраге, в перепадах высот и разных углах наклона стенок интересней. А, может быть, потому что это нужно оврагу.
И угрюмый и страшный орел летит именно на чахлый пень, а не на могучий дуб, потому что на дуб полетит когда-нибудь в другой раз, а именно сейчас, по его мрачному настроению, ему более интересен этот чахлый пень.
А, может быть, потому что взлететь на дуб уже сил нет, а осталось их только, чтобы приземлиться на чахлый пень…
И младая Дездемона любит не молодого красавца Яго, а именно старого Отелло, потому что Яго как раз не в ее вкусе, а Отелло один из тех мужчин, которые ее привлекают. А, может быть, потому что сейчас ей в ее жизни нужен именно Отелло с его ранами, которые можно пожалеть, и с его опытом, которым можно восхититься, а не Яго с его молодостью и красотой.
Но в целом, на контрасте
(ветер и овраг,
орел и чахлый пень,
Дездемона и Отелло)
это вопросы без ответов. И именно они меня волнуют больше всего. Как и знаменитое безымянное средневековое стихотворение «Отражение цветка»:
«Я хотел поймать в воде
Отражение цветка,
Но один зеленый ил
Подняла моя рука.»
Оно постоянно цитируется самыми разными авторами, начиная со Средних веков и до наших дней. Не случайно я назвал так одну из глав этой книги о смысле жизни. Не случайно фразу «отражение цветка» вынес в название книги.
Тут все многозначно. И зеркало воды, в котором кому-то покажется Истина, и именно цветок как хрупкая Истина, в момент готовая исчезнуть, и зеленый ил, тоже символ Истины или исцеляющего лекарства. В главе «У источника» приводится случай с римским императором Львом Маркеллом, который случайно найдя чудесный родник, напоил его водой слепого слепца, положил ему немного зеленой тины на глаза, и старик прозрел. После чего император воздвиг около родника храм и назвал его «Живоносный источник».
Истина в зеркале или в воде – этот образ во все времена привлекал внимание, как символ отражения, искажения и преломления. Наверное, поэтому и мне в юности было интересно исследовать это явление, что отразилось в таком стихотворении:
«На грани воздуха и вод Все лишено движения. Здесь мир, где все наоборот, Застыло в отражении.
Но стоит в зеркало взглянуть Все знающей воды, И можно вечность зачерпнуть, Понять судьбы следы.
«Мгновение, остановись!» Кричим мы в бесконечность. Оно же то стремится ввысь, То утекает в вечность.
А здесь мгновение в стекле, Лишь воду не тревожь. Все остальное на земле Изменчивость и ложь…»
Кто-то, кажется, Ницше сказал: «У кого есть «Зачем» жить, сумеет выдержать почти любое «Как». Вопросы «зачем» зачастую вопросы без ответов. Но именно они развивают нас больше, чем что-либо еще…
В жизни таких вопросов, на которых нет очевидного немедленного ответа, много. И именно их мне почему-то и хочется задавать по отношению к самым разным вещам и явлениям, словам и понятиям.
Что такое
Бог,
вера,
время,
жизнь,
совесть,
верность,
ожидание,
имя,
мир реальный и мир параллельный,
зачем нам трудности,
почему мы не понимаем друг друга и так далее.
А, когда задаешь вопрос к чему-то не плоскому, а многомерному, скрытому, как айсберг под водой, то со временем открываешь для себя, что ответы меняются. И это интересно. И, оказывается, что понимание Бога, времени или совести в 20 лет одно, в 30 лет другое, а в 40 третье. И вспоминаешь древнегреческого философа Протагора (485–410 до н. э.), который сказал, что «Человек – мера всех вещей».
А, раз так, никакой поиск и никакой человек не напрасны.
Потому что самый примитивный, ничтожный и, казалось бы, ненужный человек может в какой-то момент своей жизни о чем-то сказать. И это может оказаться мнением, важным для кого-то из нас, а, может быть, и для всех. С другой стороны, самая никчемная и, казалось бы, ненужная вещь, растение, дерево, живая тварь может в какой-то момент произвести на человека, на любого из нас, впечатление и повлиять на нашу бессмертную оценку жизни.
А вообще все главы-эссе этой книги написаны по материалам моих встреч-бесед в клубе «В поисках смысла», которые я веду уже четыре года в московском культурном центре «Атом» Хорошевского района. Видеозаписи этих бесед выкладываются в Интернет и их можно посмотреть, набрав название темы в Яндексе или в Гугле.
Герман Арутюнов
3. Мир реальный и мир параллельный
В обыденной жизни окружающий нас духовный мир для нас закрыт. Почему люди в Бога не верят? Потому что они думают: где он, Бог? Мы его не можем ни потрогать, ни почувствовать. Люди, которые верят в Бога, они и не сомневаются, потому что ряд обстоятельств их привел к Богу, открыл его для них, и они это почувствовали.
Почему Василий Каширин, дед Горького, верил в Бога? Потому что, когда он был маленький, его дед в свою очередь брал его с собой на крестный ход. И мальчишка в какой-то момент на крестном ходе почувствовал открывшийся ему на миг духовный мир… Это незабываемо! Если такое вдруг возникает, то уже не надо думать, есть Бог или нет, вы уже знаете: ЭТО есть.
Вот хоть что там, какой бы ни был атеизм вокруг, вас уже не собьешь, потому что вы уже соприкоснулись. У меня, например, прикосновение к божественному произошло через спорт. Я с детства занимался легкой атлетикой, прыгал с шестом. А начал так. Когда мне было лет 12, я шел мимо стадиона и сквозь решетку забора увидел, как тренер стоял возле ямы для прыжков, держал в руках шест, и к нему подбегали маленькие мальчишки, один за другим, хватались за шест, а он их перебрасывал через планку. А планка была на высоте 4 метров. И они летят как птицы, по такой красивой дуге, паря в настоящем полете. То, что в обычной жизни не испытаешь.
И я почувствовал их восторг. Это было непередаваемо. Стоял, прислонившись расплющенным носом о чугунную решетку забора и смотрел во все глаза на эти полеты. И пришел в секцию, к этому тренеру. И стал ходить заниматься. И первые 15–20 занятий тренер меня, как и других маленьких мальчишек вот так вот кидал через планку. Заражал чувством полета.
Талантливый тренер, он знал, чем занять детскую душу, увлек нас чувством полета… А без этого перекидывания в 12 лет такое чувство полета не испытаешь. Разве что зимой прыгая со второго этажа в глубокий сугроб. Сами мы могли тогда прыгать максимум по 2 – 2,5 метра. Да и то надо было сколько-то раз отжиматься и сколько-то раз подтягиваться, чтобы, разбежавшись с шестом, потом повиснуть на нем и перелететь через планку на такой высоте. А тут тренер просто тебя перебрасывал, и ничего больше было не надо. То есть сразу чувство полета… Оно меня и прихватило.