ТРИЛОГИЯ «ВЕЛАРИЙ». КНИГА 3 «ИСКУССТВО ВОЗМЕЗДИЯ»

«ВЕЛАРИЙ»

(Трилогия в одной книге. Психологический триллер с элементами интеллектуального детектива и запретной романтики, исследующий «сложный режим чувств» на фоне криминальной драмы.)

Продолжение.

КНИГА 3 

«ИСКУСТВО ВОЗМЕЗДИЯ»

Оглавление.

ЧАСТЬ I: ТЕНЬ МЕЦЕНАТА (Установление новой угрозы и возвращение отца)

· Глава 1: Женева.

· Глава 2: Первая атака.

· Глава 3: Невозможное письмо.

· Глава 4: Встреча в нейтральной территории.

· Глава 5: Шантаж.

ЧАСТЬ II: ИГРА В ЧЕТЫРЕ РУКИ (Вынужденный союз и расколы)

· Глава 6: Недоверие.

· Глава 7: Ответный ход.

· Глава 8: Жертва.

· Глава 9: Предательство.

· Глава 10: Падение.

ЧАСТЬ III: ПОСЛЕДНЯЯ ФРЕСКА (Финал, жертвы и развязка)

· Глава 11: Выбор Элизы.

· Глава 12: Объяснение Артура.

· Глава 13: Венецианский финал.

· Глава 14: Жертва и искупление.

· Глава 15: Новая картина.

Эпилог: · Год спустя.

Глава 1. Тень мецената

Женева куталась в предвечерний бриз, и озеро Леман отражало огни набережной, словно рассыпанные бриллианты. Стеклянный лифт плавно вознес их к пентхаусу на вершине одного из старейших зданий города, где старина встречалась с футуризмом. Элиза провела рукой по складкам своего платья – темно-зеленого, цвета венецианской лагуны в час грозы. Простое, но безупречное. Как и ее поза.

Лоренцо стоял рядом, его плечо почти касалось ее плеча. В его черном костюме не было ни намека на флорентийскую браваду, лишь сдержанная мощь и уверенность тигра на новой территории. Он не держал ее за руку, не обнимал за талию. Их связь была видна в ином – в синхронности дыхания, в мгновенном обмене взглядами, в том, как пространство между ними, казалось заряженным молчаливым пониманием.

«Новый статус», – с легкой иронией подумала Элиза. Они были не просто парой. Они были альянсом. Выкованным в огне предательства, отточенным в поисках правды и скрепленным выбором, который они сделали друг для друга.

Двери лифта бесшумно раздвинулись, впустив их в мир приглушенного света и шепота. Прием у Габриэля Морено был одним из тех событий, куда не рассылают приглашения – о них узнают. Коллекционер, меценат, призрак. Его имя редко мелькало в прессе, но его влияние пронизывало арт-рынок как невидимая паутина.

Их встретил сам хозяин. Мужчина лет пятидесяти, с седеющими висками и лицом, на котором интеллект выдавал себя скорее легкими морщинами у глаз, чем мимикой.

«Лоренцо Веларио. Элиза Ван дер Веер. Для меня честь», – его голос был тихим, но каждое слово обладало весом. Рукопожатие сухое, прохладное. Взгляд, скользнувший по Элизе, был не мужским, а экспертно-оценивающим. Он видел не женщину, а элемент сложной композиции.

«Господин Морено, благодарим за приглашение», – ответил Лоренцо. Его тон был безупречно вежливым, но Элиза уловила в нем ту же сталь, что чувствовала и сама. Они были здесь не как гости. Они были здесь как разведчики на вражеской территории.

Морено повел их через залы, где шедевры Ренессанса соседствовали с вызывающим современным искусством. Он говорил об инвестициях, о новых тенденциях, о своем фонде, поддерживающем молодых реставраторов. Все правильно, все благородно. Но каждый его комплимент в адрес Лоренцо о «смелом разрыве с прошлым» и каждое замечание Элизе о «блестящей работе с травматической памятью в контексте искусства» были уколами, тщательно замаскированными под лесть. Он знал. Знает все.

«Но, конечно, главная жемчужина моей новой коллекции ждет вас здесь», – Морено распахнул дверь в небольшой, затемненный кабинет. – «Я приобрел ее совсем недавно. Считаю, это моя скромная дань памяти вашей семьи, Элиза».

Он щелкнул выключателем. Точечный свет мягко упал на единственную картину, висевшую на стене цвета темного шоколада.

Воздух вырвался из легких Элизы бесшумным стоном.

На полотне, в характерной, почти музыкальной манере игры со светом, была изображена сцена из античного мифа – Похищение Европы. Но это было не просто искусное повторение. Это был уникальный стиль, почерк, который она изучала по пожелтевшим фотографиям и описаниям в дневниках. Картина, считавшаяся утраченной в огне почти двадцать лет назад. Картина, которую ее отец, Артур Ван дер Веер, пытался реставрировать в ночь своего предполагаемого убийства.

«Сомнамбула», – имя картины сорвалось с ее губ шепотом. Она почувствовала, как рука Лоренцо легла ей на спину, твердая и уверенная. Якорь.

«Вы знаете ее», – улыбка Морено стала шире, но глаза остались холодными. – «Я не сомневался. Работа кисти мастера Джузеппе Бальони. Погибла при загадочных обстоятельствах в 2004 году. Вернее, все так думали».

Элиза подошла ближе, подавив дрожь в коленях. Она видела мельчайшие детали, которые не передавала ни одна фотография. Трещины лака, следы времени… и один мазок, который казался ей чужеродным. Более грубым. Более современным.

«Как?» – спросил Лоренцо. Его голос был ровным, но Элиза слышала напряжение в нем, как натянутую струну.

«Искусство, дорогой Лоренцо, обладает удивительной способностью к воскрешению», – Морено подошел к картине, любуясь ею, как хирург – идеально проведенной операцией. – «Особенно когда есть достаточно воли… и ресурсов. Я спас ее от забвения. От частного коллекционера, который не оценил ее по достоинству».

Он повернулся к ним, и его взгляд скользнул от Элизы к Лоренцо и обратно.

«Знаете, что в ней самое гениальное? Ее история. Ее тень. Картина, связанная со смертью реставратора. С исчезновением Артура Ван дер Веера. С кланом Веларио», – он сделал паузу, давая каждому слову обрести вес. – «Она напоминает нам, что прошлое никогда не бывает похороненным окончательно. Иногда оно возвращается, чтобы потребовать долг. Или диктовать условия».

Это была не демонстрация шедевра. Это была демонстрация силы. Первый удар. Морено не просто знал их историю. Он владел ее материальным доказательством. Он вытащил призрака из шкафа и повесил его в позолоченную раму.

Лоренцо шагнул вперед, его тень накрыла картину.

«У каждого своя цена, Морено. Даже у воскресших шедевров. И даже у призраков. Вопрос в том, готовы ли вы ее заплатить».

На мгновение в кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим гулом города за стеклянной стеной. Два мира столкнулись в этом зале – их новый, хрупкий союз и безжалостная тень старого.

Морено мягко улыбнулся.

«О, я уже заплатил. Много лет назад. А теперь, полагаю, настала очередь других».

Он выключил свет, и «Сомнамбула» снова погрузилась во тьму, оставив после себя лишь жгучее ощущение угрозы и неоспоримый факт: игра началась. И их только что поставили перед фактом.

Глава 2.  Первая атака.

Утро застало их в номере отеля «Бо-Риваж» с видом на озеро. Последние остатки женевской ночи растворялись в солнечных лучах, но тень от «Сомнамбулы» лежала на всем, тяжелая и не рассеивающаяся.

Элиза сидела, сжимая в руках чашку с остывшим кофе. Она не видела больше ни озера, ни неба. Перед ее внутренним взором стояла картина. Не ее художественное совершенство, а ее немой, чудовищный укор.

«Он знал», – тихо сказала она, прерывая тягостное молчание. Лоренцо перевел на нее взгляд. – «Морено знал, что для меня значит эта картина. Это не просто утраченный шедевр. Это последний проект моего отца. Последнее, к чему он прикоснулся перед тем, как исчезнуть. Я ночь за ночью изучала ее репродукции, пытаясь понять, что он нашел в ней такого, что стоило ему жизни. И теперь она здесь. Целая. И я не знаю, что страшнее – то, что она сгорела, или то, что она не сгорела, а все эти годы кто-то ею владел».

В ее голосе звучала не просто тревога, а глубокое, экзистенциальное потрясение. Фундамент ее многолетнего рассыпался в прах одним движением руки мецената.

Лоренцо подошел и опустил руку ей на плечо. Тепло его ладони было якорем в этом внезапно перевернувшемся мире.

«Он атаковал не нас, а нашу правду. Он показал, что может манипулировать самой тканью прошлого. Но наше доверие друг к другу – это не картина. Его нельзя подделать или воскресить по желанию».

Его слова были твердыми, но Элиза видела в его глазах ту же настороженность. Морено ударил точно в нерв, в самую сердцевину их союза – в их общую историю, которая только что оказалась сфальсифицированной.

Именно в этот момент зазвонил телефон Лоренцо. Непрерывно, настойчиво. Он взглянул на экран.

«Риккардо», – произнес он, и его пальцы сжали корпус так, что кости побелели. Он слушал, не перебивая, его лицо становилось все более непроницаемым. «Ничего не предпринимай. Жди», – бросил он в трубку и положил телефон.

Он посмотрел на Элизу, и в его взгляде не было вопроса, было лишь общее для них обоих понимание.

«Включи новости. Арт-канал. И все остальное».

Элиза взяла планшет. Ее пальцы, холодные от предчувствия, скользнули по экрану. Первый же заголовок обжег ее, как удар током.

«НАСЛЕДНИК КРОВАВОГО КЛААНА “ОЧИЩАЕТ” РЕПУТАЦИЮ ЧЕРЕЗ ФОНД UFFIZI».

Подзаголовок был выверен, как кинжал: «Дочь погибшего психолога, доктор Элиза Ван дер Веер, обвиняется в соучастии в отмывании денег и научном оправдании преступности».

Это был не просто компромат. Это была вивисекция их репутаций. Цитаты из ее диссертации, вырванные из контекста. Подтасованные финансовые потоки фонда Лоренцо. «Анонимные свидетельства» о том, что он – манипулятор, подставивший отца, а она – его ученый прикрытие.

«…прокуратура Италии начинает проверку…» – доносилось с планшета.

Элиза отложила гаджет. Внутри была ледяная пустота. Они с Лоренцо прошли через ненависть, предательство и обретение доверия. Они сожгли компромат, чтобы начать с чистого листа. А теперь этот лист пачкали самой едкой грязью.

«Они бьют по будущему, которое мы пытаемся построить», – сказала она, поднимая взгляд на Лоренцо. В ее голосе не было и тени сомнения, лишь холодная ясность. – «По твоему искуплению. По моей чести. По нашему делу».

Лоренцо стоял у окна, его силуэт четко вырисовывался на фоне ослепительно-спокойного озера.

«Это Морено. Он наносит удар, когда мы пытаемся осмыслить его первый ход. Он думает, что шок от картины ослабил нас, сделал уязвимыми».

Он повернулся. В его позе не было и тени раздвоения. Он был собран, целен, как клинок.

«Он ошибся думая, что Сомнамбула» – это его козырь. А этот пасквиль… это отчаяние. Он пытается растревожить старых демонов, которых мы уже победили. Но мы больше не играем с призраками. Мы ведём игру напрямую, друг с другом».

Элиза встала и подошла к нему. Не для поддержки, а как соратник, занимающий свою позицию в строю.

«Значит, мы не будем тратить силы на оправдания. Мы будем атаковать. Вместе».

Она взяла свой телефон, готовая отключить его от бесконечного потока уведомлений.

«Он атаковал нас вчера картиной, а сегодня – газетами. Значит, его сила – в иллюзиях. В подделках. А наша сила…»

«…в правде, какой бы горькой она ни была», – договорил Лоренцо. Он уже набирал номер. – «Себастьян? Да. Начинается. Готовь все, что у нас есть. Они сами выбрали поле боя».

Глава 3. Невозможное письмо.

Тишина в номере была густой, звонкой, будто воздух превратился в хрусталь. Они молча вырабатывали стратегию, отсекая эмоции, как балласт. Каждое слово, каждый жест были подчинены холодной логике противостояния. Элиза составляла список контактов в арт-сообществе, которые могли бы публично их поддержать. Лоренцо вел переговоры с юристами, его голос был ровным и не оставляющим пространства для возражений. Они были единым механизмом, отлаженным и безотказным.

И эту хрупкую концентрацию разорвал звук.

Негромкий, но чужеродный. Личный телефон Элизы, лежавший в стороне, издал короткую, несвойственную ему вибрацию – не звонок, а одинокий щелчок, похожий на сработавшую ловушку.

Она потянулась к аппарату машинально, все еще мысленно находясь в списке медийных союзников. Экран загорелся. Уведомление о новом сообщении. Отправитель – неизвестный номер.

Она провела пальцем по экрану. И мир, который они только что начали выстраивать заново, рухнул во второй раз за последние сутки.

Это было письменное и голосовое сообщение. Оно состояло из пяти слов. Пяти слов, написанных на английском, том самом, на котором он когда-то читал ей сказки. Пяти слов, которые дышали ледяным ветром прошлого.

«They know everything about you. Run.»

Они знают о тебе всё. Беги.

Ни подписи. Ни угроз. Только сжатая, безжалостная констатация факта и приказ. Приказ, отданный тембром, который она не слышала годами, но узнала бы в самом шуме толпы.

Воздух застрял у нее в горле. Она не дышала, не моргала, уставившись в экран, пока буквы не поплыли перед глазами. Это был не просто текст. Это был голос. Голос, который она не слышала годами, но узнала бы в самом шуме толпы. Голос призрака.

«Нет…» – это было не слово, а выдох, полный немого ужаса и отрицания.

Лоренцо, мгновенно уловивший сбой в ее ритме, обернулся. Он увидел ее мертвенную бледность, широкие зрачки, дрожь, внезапно пробежавшую по ее рукам.

– Элиза? Что случилось?

Она не могла говорить. Она лишь молча, с усилием, протянула ему телефон, будто отдавала раскаленный уголь.

Лоренцо взял его. Его взгляд скользнул по строчке. Лицо осталось непроницаемым, но мускулы на скулах напряглись.

–Артур, – произнес он, и имя прозвучало как приговор самому факту его существования.

Элиза медленно, как во сне, поднялась с кресла и отошла к окну, обхватив себя за локти. Она смотрела на озеро, но не видела его. Перед ней стояло другое видение: похороны без тела. Годы тоски. Ярость. Примирение с его смертью. И теперь – эти пять слов, стиравшие все.

– Он жив, – прошептала она, и голос ее сломался. – Все эти годы… он был жив. И он… что? Следил? Ждал? А теперь шлет предупреждения, как ни в чем не бывало? «Беги»?

В ее голове сталкивались обломки мыслей. Первым пришел дикий, иррациональный порыв радости – он жив! Отец жив! Но следом накатила черная, удушающая волна гнева. Он позволил ей верить в его смерть. Позволил ей пройти через ад расследования, ненависти, опасности. Он бросил ее. И теперь, когда они с Лоренцо, наконец, обрели хрупкое равновесие, он возвращался, чтобы снова все перевернуть.

Лоренцо подошел к ней, не касаясь, давая ей пространство, но оставаясь рядом.

–Это не предупреждение, Элиза. Это вторжение. Он знает, что происходит. И он решает, когда и как в него вмешаться.

– Я ненавижу его, – вырвалось у нее с внезапной, жгучей силой. – Я ненавижу его за каждый день, что я его оплакивала. Но… – она сжала виски пальцами, – …что, если он прав? Что, если они и вправду знают всё? Что тогда?

Она повернулась к Лоренцо, и в ее глазах бушевала гражданская война между дочерью, желавшей бежать к отцу, и женщиной, знавшей, что он – источник лжи и манипуляций.

–Он единственный, кто был по ту сторону с самого начала. Он знает Морено. Знает синдикат. Мы не можем игнорировать его. Но мы не можем ему доверять.

Лоренцо смотрел на нее, и в его взгляде не было осуждения, лишь полное понимание той бездны, в которую ее столкнули.

–Значит, мы не бежим. Мы встречаемся с ним. Но не как с отцом, а как с источником информации. Опасным и непредсказуемым. Мы выслушаем его. А потом решим, что делать дальше. Вместе.

Элиза закрыла глаза, делая глубокий вдох. Когда она снова их открыла, в них читалась не радость и не растерянность, а тяжелое, выстраданное решение.

–Хорошо. Но мы делаем это на наших условиях. Я не позволю ему снова управлять моей жизни.

Лоренцо кивнул и взял свой телефон.

–Себастьян, новый приоритет. Нам нужно найти человека. И сделать это так, чтобы он этого не понял. Мы идем на встречу с призраком.

Глава 4.  Встреча с тенью.

Он ждал их в пустынном зале Базельского художественного музея, за час до официального открытия. Тишина здесь была иной, чем в гостиничном номере – торжественной и давящей, нарушаемой лишь эхом их шагов по паркету. Солнечный свет, проходя через высокие витражные окна, рисовал на полу цветные узоры, в которых терялись очертания картин.

Артур Ван дер Веер стоял спиной к ним, рассматривая монументальное полотно с изображением битвы титанов. Он был одет в безупречный, но немодный костюм, и его осанка выдавала не возрастную сутулость, а собранную, почти военную выправку.

Элиза замерла в нескольких шагах, сердце бешено колотясь в груди. Все детали, которые стерлись в памяти за годы, теперь проступили с пугающей четкостью: седина на висках, точеная линия челюсти, характерный наклон головы. Он был не призраком. Он был плотью и кровью. И от этого становилось только страшнее.

– Ты предпочитал Моне, – проговорила она, и голос ее прозвучал хрипло. – Говорил, что в его работах есть музыка.

Артур медленно обернулся. Его лицо было маской спокойствия, но в глазах, таких же пронзительно-голубых, как у нее, бушевала буря. Он смотрел на дочь не как на родного человека, а как на сложный артефакт, требующий оценки.

– Времена меняются. Как и вкусы, – его голос был низким, точно таким, каким звучал в ее кошмарах. – И опасности. Ты не должна была приходить с ним.

Его взгляд скользнул за ее спину, где стоял Лоренцо, и в нем вспыхнула холодная искра неприязни.

– Она не пришла «со мной», – спокойно парировал Лоренцо, оставаясь на месте. – Мы пришли вместе. Это был наш совместный выбор.

– Ошибка, – коротко бросил Артур, снова глядя на Элизу. – Сентиментальность – роскошь, которую ты не можешь себе позволить. Не сейчас. «Они» не шутят.

– Кто «они»? – шагнула вперед Элиза, сжимая кулаки. Гнев, чистый и ясный, начал вытеснять смятение. – Морено? Синдикат? Или это просто удобная страшилка, чтобы снова мной управлять? Где ты был все эти годы, папа? Почему я должна была верить, что ты мертв?

При последних словах его маска дрогнула. В уголках глаз залегла тяжесть, которую не смыли бы годы.

–Чтобы ты была в безопасности. Пока они считали меня мертвым, ты была никому не интересна. Просто дочь неудачливого реставратора. Моя месть была моим крестом, моим грузом. Не твоим.

– Твоя месть? – Элиза снова почувствовала, как почва уходит из-под ног. – Ты говорил о справедливости. О правде.

– Справедливость – для слабых, – его голос стал резким, как сталь. – Правда – инструмент, не более. А месть… месть – это двигатель. Она заставила меня выжить. Она привела меня сюда. И она диктует правила сейчас.

Он сделал шаг к ней, игнорируя Лоренцо.

–Морено – лишь пешка. Красивая, утонченная, но пешка. За ним стоит структура, которую не сломать компроматом и не купить деньгами. Они уничтожают не бизнес. Они уничтожают душу. Репутацию. Наследие. Именно это они сейчас и делают с вами.

– А ты что делаешь? – встрял Лоренцо, его тихий голос прозвучал громко в музейной тишине. – Предлагаешь помощь? Или просто меняешь одного манипулятора на другого?

Артур впервые пристально посмотрел на него, и  его взгляд выражал нечто знакомое – ту же одержимость, что была когда-то в глазах Доменико Веларио. Ту же готовность сжечь все ради своей цели.

– Я предлагаю выживание, – сказал Артур. – У меня есть информация. Имена, схемы, доказательства. Все, что связывает Морено с исчезновениями, подлогами и убийствами, которые вы приписывали моему старому «другу» Доменико. Но моя помощь не бесплатна.

Элиза почувствовала ледяной холод внутри.

–Какую цену?

– Вы будете следовать моему плану. Без вопросов. Без сомнений. – Его взгляд упал на Лоренцо. – И он отойдет в сторону. Его история, его имя – это мишень. Его участие все усложняет.

– Нет, – сказала Элиза просто и четко. В этом слове был отголосок всех ее обид, всей боли, но и вся ее новая сила. – Мы слушаем твою информацию. Мы рассматриваем твой план. Но решения принимаем вместе. Все трое. Или никак.

На лице Артура промелькнуло что-то, похожее на горькое уважение, тут же погашенное раздражением.

–Ты стала сильнее. И глупее. Твоя привязанность к нему ослепляет тебя.

– Нет, отец, – она покачала головой, и в ее глазах стояли слезы, которые она не позволила себе пролить. – Она заставляет меня видеть тебя таким, какой ты есть. Не мстителем. Не жертвой. А человеком, который так долго жил в тени, что забыл, как выглядит свет. Мы не будем твоими пешками. Мы либо партнеры, либо … (Она не договорила). Выбирай.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.