Пасынки Марфы
Глава 1
Пассажиры чинно заполняли левитрѐйн. Илья огляделся. Его окружали пожилые люди, в большинстве – женщины. Промелькнула унылая мысль: «Там, куда я лечу, живут в основном такие…» По узкому экрану, опоясывающему салон, пробежала повторяющаяся надпись: «Приготовьте средство оплаты. Можно использовать банковские карты и имплантированные чипы. Технологии шифрования обеспечивают защиту финансовых данных».
Илья провёл рукой с вживлённым в запястье чипом над терминалом, открывшимся в ручке кресла. Затаил дыхание. Денег на счету почти не оставалось – первые месяцы после увольнения он получал небольшое пособие и, как чипированный, ежедневный бокс с едой. Устройство тихо пискнуло – платёж прошёл. Любопытные бабушки поморщились – они ни за какие коврижки не будут вживлять в свои тела̀ «бѐсовы камушки». То ли дело карточки! И пусть говорят, что это устаревшие технологии, им в деревнях и таких хватит. А ещё лучше наличные, но деньги, которые можно держать в руках или складывать в кубышку, отменили…
Левитрѐйн бесшумно летел над верхушками деревьев. Илья задумчиво смотрел в иллюминатор и не расслышал сидящую рядом старушку с морщинистым, как печеное яблоко, лицом.
– Извините, что вы сказали? – очнулся Илья.
– Я спрашиваю, что ты тоже из этих, которые умирающие деревни оживлять едут?
Молодой человек понуро кивнул.
– Поди дизайнер или компьютерщик какой-нибудь, – встряла в разговор бабулька с кресла напротив.
– Иллюстратор… – вздохнул Илья, – книги иллюстрирую… иллюстрировал…
Лица прислушивающихся к разговору пассажиров выразили насмешливое сострадание.
Если бы кто-нибудь полгода назад рассказал Илье Кораблёву о том, как круто изменится его жизнь, этот энергичный молодой человек, работающий в издательстве детской книги, только посмеялся бы. Учёные, блогеры, даже домохозяйки рассуждали о том, что, возможно, искусственный интеллект попытается вытеснить человека из многих сфер, но человечество выстоит, не даст задвинуть себя за планку. Профессионалы были уверены, что полностью заменить их невозможно. «Нейросети – лишь инструмент, который можно использовать для вдохновения и ускорения», – самонадеянно говорили они, успокаивая себя и других. И вот… толпы программистов, журналистов, дизайнеров, бухгалтеров, учителей, артистов и прочих теперь никому не нужны.
***
Всё началось в АО «ЗАСЛОН». В его научно-техническом центре создали новое поколение искусственного интеллекта – «Нейронную сеть с метаморфозой». Уникальную разработку, основанную на передовых принципах глубокого обучения нейронных сетей назвали «Марфой» с лёгкой руки лабораторной уборщицы. Не сумев выговорить мудрёное слово «метаморфоза», она чертыхнулась и, отмахнувшись, проворчала: «Какую-то Марфу придумали!»
***
Событие обсуждали во всём мире. Это настоящий прорыв!
«Человечество вышло на новый виток развития!» – кричали заголовки статей, описывающих возможности «Марфы»: «…способна изменять свою форму и структуру в зависимости от ситуации. Она обладает возможностью метаморфозы, позволяющей ИИ адаптироваться к различным физическим и когнитивным задачам. Может изменять свою конфигурацию, масштабироваться или сжиматься, менять форму и состав, чтобы наилучшим образом соответствовать требованиям задачи или среды».
Ведущие новостных каналов с воодушевлением вещали: ««Марфа» оснащена суперкомпьютерным оборудованием и огромными вычислительными мощностями, что позволяет ей обрабатывать большие объемы информации и принимать решения в режиме реального времени, также она обладает обширными базами данных, что позволяет быстро и эффективно осуществлять поиск и анализ». За их спинами на студийных экранах красавица и умница «Марфа», похожая на драгоценный кристалл, излучала яркий свет, меняла форму, переливаясь всеми цветами радуги.
«Да, да! Она обладает высокой степенью саморазвития, – делились впечатлениями академики, – способна обмениваться информацией с другими ИИ и с людьми. Такая возможность обучения на основе накопленного опыта делает «Марфу» более интеллектуальной и способной адаптироваться ко всевозможным ситуациям и проблемам».
«Мы применим её в различных сферах, включая науку, медицину, инженерию и оборону, – делились планами с высоких трибун лидеры ведущих стран. – Используем для решения сложных научных проблем, разработки новых лекарств и технологий, оптимизации процессов производства и защиты национальной безопасности».
««Марфа» сыграет важную роль в области искусства и развлечений, создавая гиперреалистичные виртуальные миры и персонажей»! – потирали руки работники киноиндустрии и разработчики компьютерных игр.
Человечество восхищалось, и никто не думал, что для многих это начало конца.
Глава 2
Лес внизу расступился, и показалась деревня. Металлический голос объявил: «Пункт Бро̀шеновка, население тридцать человек». Левитрѐйн начал снижаться.
– А что, может, поедешь к нам в посёлок, это ещё километров пятьдесят, а? У нас там хорошо: река большая, рыбы много. Таких, как ты, люстраторов, пруд пруди. Рыбное производство организовывают, – предложил кто-то из пассажиров.
– Не могу, у меня направление в Бро̀шеновку, – объяснил Илья, подходя к выходу, – из службы занятости прислали.
Элегантная платформа парящего в воздухе левитрѐйна, используя создаваемые специальными устройствами магнитные и гравитационные поля, неслышно набрала обороты и полетела туда, где в полноводной реке плескалась серебристая рыба.
Оглядываясь по сторонам, Илья стоял на пустой проселочной дороге. Хотел достать портативный дрон, чтобы осмотреть окрестности, но опомнился. Несмотря на то, что он прибыл в деревню, про которую лишь недавно вспомнили в большом мире, всё же здесь есть представители власти, а пользоваться дронами обывателям, тем более попавшим в категорию «ненужные», категорически запрещено.
Даже привычные мобильные телефоны превратились всего лишь в хранилища фото и видео из прежней жизни с ограниченными доступом к интернету и зоной покрытия связи. «Марфа» постепенно отрезала лишних людей от создаваемого ею мира.
Солнце приближалось к линии горизонта – часа через два стемнеет. Целый день прошёл в дороге. Взвалив на плечи рюкзак, новый житель Бро̀шеновки подхватил ручку чемодана на колёсах и пошёл вглубь деревни. Поселение, представшее перед любопытными глазами бывшего иллюстратора, словно сошло с полотен художников девятнадцатого века. Вековые липы и вязы обрамляли десятка три аккуратных белёных домов. И хотя солнце ещё светило и яркие краски августовского дня должны были радовать взор, но в душу закрались уныние и беспокойство. А всё из-за тишины, стоявшей вокруг. Почему не слышно звуков деревенской жизни: кудахтанья, мычания, лая?
Тревога скребнула по сердцу: «Вымерли здесь все, что ли?» В крайнем дворе на лавке у стены дома сидела пожилая женщина, что-то вязала, напевая вполголоса. Илья поздоровался через ограду, поинтересовался, где остальные жители.
– Новый переселенец? – понятливо спросила старушка. – Иди дальше, увидишь дом с синими ставнями. Все там. Поторопись, скоро стемнеет, – и ни с того ни с сего перекрестилась.
Илья нашёл нужный дом, подошёл к приоткрытой двери, прислушался к невнятному разговору множества людей. Вдруг наступила тишина, и громкий мужской голос раскатисто произнёс:
– Дорогие братья и сестры во Христе, сегодня я хотел бы поделиться с вами размышлениями о явлении, которое вызывает немало тревоги и непокоя, – нейронной сети «Марфа». В то время как некоторые видят в этой технологии благо и прогресс, мы должны быть бдительными и осторожными перед ее зловредными последствиями.
Илья тихо зашёл в дом. В большой комнате на длинных скамьях сидело несколько десятков человек, судя по одежде и причёскам – все молодые. Было чисто, но тесно и сумрачно – свет предзакатного солнца слабо освещал помещение через небольшие окна. Передний угол занимал большой киот с почерневшими от времени иконами, теплился синий огонек лампадки. Перед скамьями стоял чернобородый мужчина и говорил, гневно сверкая глазами. С его шеи свисал на верёвке большой латунный, явно самодельный крест. Сочетание религиозного символа и серого рабочего комбинезона на говорившем смотрелось странно и неуместно.
На пришедшего никто не обратил внимания, только чернобородый скользнул взглядом по фигуре на пороге комнаты и уверенно продолжил:
– Как христиане, мы призываем к богоугодному и разумному использованию всех технологий. Однако «Марфа» вносит гибельные изменения в нашу жизнь, подчиняя ее лживым и недостойным ценностям.
Мы должны помнить, что человек создан по образу и подобию божьему, и это истина. «Марфа» изменила, отвергла божественный порядок… Будь здоров! – пожелал проповедник одному из слушателей, неожиданно громко чихнувшему. – Помните, что вера и сущность человека не должны быть поглощены технологией. Единство с богом нельзя заменить искусственным интеллектом. Нам необходимо быть особенно бдительными, чтобы не позволить этому злу проникнуть в души. – Увидел, что многие начали перешёптываться. Поняв, что теряет внимание, быстро закончил:
– Дорогие братья и сестры, в это лихолетье, выпавшее на нашу долю, вера должна оставаться неизменной. Да наполнит нас божья благодать.
Чернобородый размашисто перекрестился, вслед за ним неумело осенили себя крестами несколько человек. Остальные переглядывались, скептически ухмыляясь, пожимали плечами.
– Кто ты, путник? – высокопарно обратился чернобородый к Илье. Все повернулись к входной двери, с любопытством рассматривая новичка.
– Я по направлению, – Илья замялся, оказавшись в центре внимания незнакомых людей.
– А мы здесь все направлено-сосланные, – хохотнул кто-то.
Остальные согласно загудели.
– Так давай знакомиться, я – куратор деревни, раньше эта должность называлась староста. Зовут меня Константин Генералов, можно просто Костя, – чернобородый приветливо улыбнулся, тяжело ступая, подошёл и протянул видавший виды планшет. Илья приложил к экрану запястье с чипом.
– Илья Кораблёв, – вслух прочитал куратор, – работал иллюстратором в издательстве детской книги, направлен в поселение Бро̀шеновка на постоянное место жительства. Рекомендуемое место работы – ферма по разведению сверчков и мучных червей. Рекомендуемая работа – сортировщик готовой продукции.
– Я боюсь насекомых, – не постеснялся признаться Илья.
Присутствующие понимающе закивали. Кудрявый паренёк, блеснув стёклами очков, посетовал:
– Я компьютерные игры писал, а теперь кормлю тараканов и мучных червей в питомнике. Тебе ещё повезло, можешь мёд поесть, – пояснил, увидев вытянувшееся лицо новенького, – там на месте делают козинаки из сверчков в меду, и есть несколько слепых зон – камеры не видят.
Куратор Костя уточнил:
– Пробовать производимые продукты работники не имеют права. Те, кто трудятся на полях или в садах, не могут взять ни одной картофелины или ягоды. Дроны-наблюдатели следят.
– А если кто-то съест ягоду, то его расстреляют? – пошутил Илья.
– Нет, конечно, – ответил сбоку грудной женский голос.
Илья обернулся и встретился взглядом с влажными оленьими глазами. Сердце ёкнуло – девушка, как две капли воды похожая на его идеал женщины – Аксинью из старого чёрно-белого фильма «Тихий Дон». Вернее, на актрису Быстрицкую. Бабушка и прабабушка, вырастившие молодого человека, сильно повлияли его на духовное развитие.
– Расстреливать не будут, – улыбаясь, продолжила «Аксинья», – но оштрафуют. Лишат тех копеек, что ежемесячно зачисляются на счёт.
– Так ещё и зарплату платить будут? – обрадовался Илья, – А я думал, что работа за жильё и еду.
Костя отмахнулся:
– Это совсем небольшая сумма. Раз в неделю сюда прилетает левитрѐйн-лавка. Привозит средства гигиены, сигареты, сладости, семечки. Вот на такие мелочи той зарплаты только и хватает.
– Хорош болтать, – занервничал кто-то в толпе, образовавшейся вокруг новичка. – Скоро стемнеет. Ещё успеем познакомиться и наговориться.
Все засуетились. В глазах новых знакомых Илья увидел страх. Нервно вскинул брови:
– А что, что случится, когда стемнеет?
– Идём быстрее! – куратор схватил рюкзак новичка и быстро пошёл механической походкой, таща за рукав Илью, еле успевшего подцепить ручку чемодана. – Переночуешь у меня, поедим, расскажу всё, что знаю, а утром займёмся твоим устройством.
Они почти бежали, тяжело дыша. Тут и там в домах захлопывались двери. Илье передалась общая паника.
Глава 3
– У тебя много металлических предметов? – тяжёлая походка куратора перешла в хромоту. Он метался по своему дому, закрывая ставни на окнах, входную дверь на засов.
Илья, уже ничему не удивляясь, похлопал себя по карманам, осмотрел рюкзак. У чемодана выдвижная ручка из металла, диски на колёсах и кое-что по мелочам.
– Давай, на всякий случай, спрячем тебя и твои вещи в погребе. Не тормози, времени нет! – тяжело сопя и, как показалось Илье, постанывая, Костя спустился в погреб, протянул руки, принимая чемодан.
Они сидели на одеяле, застилавшем пустую нижнюю полку для банок с соленьями. В прохладном погребе пахло сырой землёй, потрескивали свечи. Видно было, что укрытие обживалось не один день.
Костя разлил по кружкам горячий сладкий чай из древнего термоса с китайскими иероглифами. Протянул хлебцы из хитиновой муки.
– Нам здесь сидеть часа три-четыре, – обхватив большими ладонями кружку, подышал над душистым паром. – Я тебя введу в курс дела, чтобы ты потом дурацкие вопросы не задавал.
– Хорошо, – кивнул Илья, с удовольствием отпив. – Где достал? – показал глазами на кружку.
Спросил и понял, что невольно увёл разговор в другую сторону.
– Чай? А-а, то-то! – Костя гордо вскинул голову, – Для нас теперь чай и кофе – роскошь… У бабы Глаши, что на краю деревни живёт, ты должен был мимо неё проходить. Забор ей починил, а она гостинцами одарила: пачку чая из старых запасов, варёную картошку, пару луковиц. Здесь живут три местных жителя: две старухи и дед. Их дроны-наблюдатели не трогают, не мешают разводить небольшие огородики. Питаться-то чем-то надо. Пенсии для тех, кто старше семидесяти, отменили, ну, ты знаешь, – Костя встретился с удивлённым взглядом Ильи. – Нет? Ну, так знай. Ждут, когда старики вымрут от тяжёлой жизни, отсутствия лекарств, врачебной помощи и прочего, что нужно в старости. Нас, кстати, такая судьба не ждёт – до преклонных лет не доживём. Почему? Ты наивный дурачок? Нам тоже теперь медицина недоступна. Ты в это не вникал? Ну-ну, потому что пока здоровый. Пока! – Костя назидательно поднял палец. – А что мы едим? Какую дрянь получаем в бесплатных боксах за то, что чипировались?
Илья задумался, начал загибать пальцы:
– Хлебцы из хитиновой муки, суп-пюре из дождевых червей, паштет из личинок. На десерт суррогат цикория и засахаренные сверчки. «Калорийности этого набора хватает на день для поддержания жизнедеятельности взрослого человека», – процитировал на память надпись на коробке.
– Дело не в калорийности. Мы выросли на других продуктах, наши организмы требуют ту, привычную еду, а не насекомых. Тьфу, думать не хочется, как я заставлял себя в первые разы эту гадость есть. Вспомни, тему со съедобными жуками-пауками давно раскручивали. Когда я натыкался в инете на такие статьи или видео, каждый раз плевался и был уверен, что меня это не коснётся. И вот те раз… Появилась тварюша Марфуша и решила, что людям нужна только такая еда.
Дом наверху содрогнулся от внезапного раската грома. Илья, вжав голову в плечи, испугано спросил:
– Было ясное небо, откуда гром?
– Я же хотел тебе всё рассказать, да мы отвлеклись на пустую болтовню. Начну с себя. Видел, как ты смотришь на мою походку, – Костя приподнял штанины брюк и показал протезы. – Вот, танк переехал обе ноги, пока я в отключке от взрывной волны лежал. Где переехал? На последней войне, где же ещё… да, вот так. И списали меня, старшего прапорщика Константина Генералова с категорией «Д» подчисту̀ю.
Илья взял свечу, присел на корточки, чтобы рассмотреть протезы, надетые на культи чуть ниже колен:
– Можно потрогать? – увидев утвердительный кивок, осторожно коснулся гладкого сплава.
– Поставили на бионические ноги, пенсию назначили, восстанавливаться в реабилитационный центр отправили… а потом, мля, придумали эту сволочь… «Марфу». Мля, мля, мля! – Костя со злой досадой саданул кулаком по полке, на которой сидел. – Долечивался уже при ней, видел все изменения в мире, слышал, о чём шептались вояки-инвалиды – у многих в армии, до того, как её расформировали, остались друзья, родня. «Заслон» создавал «Марфу» для благих дел, но тогда уже, в самом начале, пошли слухи, что её сразу же захватили другие.
– Какие другие? – Илья слушал, открыв рот.
– Хрен их знает, теневое мировое правительство, наверное. Ведь «Марфа» прибрала к рукам всю планету. А тех, кто её создал, ликвидировали, но это слухи, сам понимаешь, никаких конкретных доказательств нет, а те, у кого они были, тоже долго не прожили.
Снова послышались раскаты грома. Илья поёжился. Костя посмотрел на потолок погреба:
– Всё по порядку, скоро и до этого дойду. Короче, меня выперли из реабилитационного центра и предложили взять руководство над новой общиной в одной из возрождающихся деревень. Сказали, ты, Константин, человек армейский, знаешь, что такое дисциплина, – езжай, организовывай. А я что, жены и детей у меня нет, сам детдомовский. Собрал пожитки в рюкзак и поехал. Прибыл на место, а здесь разруха, только три дома более-менее целы, там, где старики живут. У бабы Глаши временно на постой определился. Пригнали зеков, тридцать человек. Чипы у них – не как у нас, крапинка на запястье, а величиной в десятирублёвую монету, вживлённые в затылки. – Костя замолчал, уставившись в одну точку. Нахмурился, вспоминая что-то. Отпил чай, продолжил: – И пахали эти бедолаги под присмотром дронов-охранников круглые сутки, только сменами менялись, но заброшенные дома восстановили! Фермы и питомники для разведения жуков-пауков отстроили, там, в нескольких километрах от деревни… а потом сгинули…
– Сбежали? – почему-то обрадовался Илья.
– Какой там! – поморщился Костя. – Местный дед Антон, ну, один из наших деревенских стариков, рассказал, что видел, как они выкопали большую яму, там, за этими фермами-питомниками. Несколько дней копали. Дед всё ходил, издалека смотрел, что они делают и как. Интересно ему, развлечений других нет. Ну вот, выстроились они вокруг этой ямы, на краю и вдруг все разом упали в неё, как подкошенные.
Илья вскочил, ударившись о верхнюю полку. Вскрикнул от боли и ужаса:
– Их дроны расстреляли?
– Хуже, судя по всему, чипы убили. Наверное, каким-то импульсом… Дед сказал, что выстрелов не было. Потом пригнали технику, яму засыпали, утрамбовали.
Снаружи буянила непонятная стихия, под землёй, в старом погребе Костя и Илья разглядывали свои крапинки на запястьях. Оба думали об одном: «А что, если кто-то в один не очень прекрасный день пошлёт импульс мне?»
Костя очнулся, подлили в стаканы чай, глубоко вздохнул:
– О чём я? А-а, так вот. Стали подтягиваться переселенцы, ну, знаешь, хлопот выше крыши: устрой, на работу определи, на довольствие поставь. Сметы, договоры – всё на допотопном планшете. Намучился с ними, слов нет, но постепенно дело пошло. Деревня начала оживать. И вот однажды утром нашли на улице обгоревший труп. Это в прежние времена, если какое убийство, то следствие проводили, судмедэкспертизу делали. А теперь, сам знаешь, ничего этого нет. Вместо полиции дроны-наблюдатели прилетели, покружились, на планшет прислали распоряжение, чтобы похоронили. Умер человек и умер – место освободил для следующего ненужного. Разбирайтесь, мол, сами, никому вы не интересны.
– Так чей труп был? – хрипло спросил потрясённый Илья.
– Парня одного, бывшего менеджера, здесь работал на поле. Пошёл на свидание, как стемнело, и… не дошёл. Стали вспоминать, что накануне вечером гром гремел и сверкало, а дождя не было. Решили, что в него молния попала. Через несколько дней, как стемнело, снова гром и молнии без дождя, а утром ещё один труп – девушку поджарило. Хорошая девушка была, до всей этой байды учительницей работала. Тоже, наверное, на свидание шла. По крайней мере, никто из парней не признался. Где только силы берут после тяжёлой работы?!
У стариков вся животина, что была, погибла, поэтому у нас ни собак, ни кошек, ни одной курицы нет в деревне. А ещё заметили, всё, что из железа, на утро не на своих местах валялось, даже часть гвоздей из заборов вылезла. Будто кто-то принёс огромный магнит, притянул железки, а потом, наигравшись, отпустил. – Костя поморщился, растирая ноги над протезами. – Много ходил сегодня, ёлки, теперь всю ночь ныть будут, а обезболивающих нет.
– У меня есть анальгин, – Илья полез в рюкзак, на ощупь вытащил блистер, протягивая Косте, нетерпеливо напомнил: – Ты про магнит говорил.
– Ну да, извини. Так вот. Во дворах всё железное, что могли, попрятали, по темноте из домов выходить перестали. В те дни приехал новый поселенец и рассказал, что когда-то работал программистом в одном институте, где пытались создать что-то типа «Марфы», финансирование закончилось, проект закрыли, но они успели смоделировать отрицательные последствия работы такой нейронной сети. Получились существа из слияния электромагнитных полей и органической материи, с телами, способными выделять мощные разряды электричества. Эти существа могут атаковывать электрическую инфраструктуру, притягивать металлические предметы, и опасны для всего живого. Как они выглядят, моделирование последствий не показало, изобразила серые пятна. В общем, обдумали услышанное и назвали то, что у нас происходит, Электрой.
***
Ближе к полуночи выбрались из погреба – к этому времени раскаты грома затихли. Костя начал молиться у иконы в углу большой комнаты. Обалдевший от всего услышанного Илья стоял рядом, не зная, что ему, атеисту, делать. Облегчённо выдохнул, когда хозяин дома перекрестился в последний раз.
– А как ты священником стал? – Грише было неудобно говорить на такую щекотливую тему, но любопытство взяло верх.
– Да какой я священник, так просто, решил людей поддержать, – отвечая, Костя копался на полках рассохшегося платяного шкафа. – Иконы собирал в брошенных избах, когда здесь зеки работали. Один из самых больших домов – тот, с синими ставнями – решили под клуб оставить. А проповеди… вспомнил, что и как говорил полковой священник. Официальные религии-то отменили, а вера, она, знаешь, силу даёт. Да только большинству это не нужно. Слушают, ухмыляются. Не буду больше проповеди читать и иконы уберу. – Костя протянул чистое бельё. – Вот, постели себе на диване.