Пролог
Мрачный подвал в промышленной части города был насквозь пропитан сыростью лондонских туманов. Единственный галогеновый светильник, раскачиваясь на ржавых цепях, издавал противный скрип и раздражающе мигал из-за нестабильности напряжения в старой проводке. Всюду снующие крысы, запах тлена и плесени, стук воды о бетонную твердь – действующий на нервы и вводящий в транс одновременно.
В центре помещения прямо под лампой стоял добротный деревянный стул с широкими подлокотниками. На нём сидела девушка возрастом чуть за двадцать, связанная по рукам и ногам. Её не́когда белоснежная майка была испачкана кровью. На плечах виднелась замысловатая паутина ссадин и синяков, а голова безвольно болталась, как если бы пленница оказалась мертва.
Кем была та несчастная и какие повороты судьбы привели её в это гиблое подземелье?..
Я! На чёртовом стуле в отныне ненавистной мне Англии с её вечными дождями, дрянными традициями чаепития, чопорными людьми и, как оказалось, отнюдь не «бессмертной» королевой, сидела я!
Но чтобы узнать, какого хрена тут произошло и чей разменной монетой я стала, вам придётся вернуться к началу.
Глава 1
Финикс, штат Аризона.
Около четырёх лет назад. Сентябрь.
Семнадцать…
Помните ли вы свои семнадцать лет? Наверняка мир представлялся таким необъятным. Планов было на двести жизней вперёд, но юное сердце пылало уверенностью, что всё успеется в срок. Каждая неудача казалась глобальной. Любое достижение – незначительным. Наставления родителей – глупыми. А вот советы друзей – неоспоримыми. Если вражда – никаких компромиссов! Если любовь, то одна и на всю жизнь…
В семнадцать перед нами открыта масса дверей. Мы молоды, амбициозны, наверняка знаем, чего хотим или отчаянно создаём видимость этого, чтобы взрослые не цеплялись – им ведь нас не понять. Голова забита вечеринками; распродажами; грядущими экзаменами; парнем, сидящим через парту; историями в соцсетях малознакомой девицы, которую ради счастья подруги полагается яростно ненавидеть. И знаете, это нормально! Так и должно быть, и было… до определённого момента. Пока одно единственное слово не разрушило мой славный семнадцатилетний мир, – развод.
Всё началось с того, что однажды мой отец, без каких-либо видимых причин, собрал вещи и ушёл. Мама ничего не могла объяснить, она лишь безутешно рыдала, изредка перешёптываясь с кем-то по телефону. Иногда приходила ко мне в комнату, стояла призраком в дверях, затем начинала сбивчиво извиняться не весь за что, снова ревела, и так по кругу…
В полном неведении прошло несколько дней. А когда папа приехал забрать свои архитекторские проекты, родители сообщили, что разводятся. Это известие перевернуло мой мир вверх тормашками. Я была не в силах осознать произошедшее! Что случилось? Почему вдруг развод? А самое главное, как я могла такое пропустить? Мама и папа всегда были для меня образцом идеальных отношений. Они прожили вместе около двадцати лет, но со стороны выглядели подростками в разгар активных ухаживаний. Я не могу вспомнить ни одной ссоры. За ужином вместо серьёзных разговоров о работе или моей успеваемости, родители дурачились словно дети. За завтраком обнимались, мешая друг другу пить кофе. Вечерами отец часто играл на гитаре песню, под которую они с мамой танцевали на свадьбе. И каждый раз, когда Джеймс Крофт уезжал в командировки, глаза его жены блестели от слёз. Отсюда вытекает вполне логичный вопрос: что могло пойти «не так» у двух людей, влюблённых друг в друга до одури?
Дальше – хуже.
Не прошло и недели, как мама объявила о нашем переезде. И нет, это была не просто смена района, а настоящее бегство в забытую богом глушь, где-то в лесах Вирджинии! Не посоветовавшись со мной, она уволилась с работы, закрыла все банковские счета, выставила дом на продажу и забрала документы из школы, причём всего за неделю до начала учебного года! Более того, потребовала удалить все профили в социальных сетях, сменила нам обеим телефонные номера и строго-настрого запретила рассказывать кому бы то ни было, куда мы переезжаем. Хотя, название городка, где мать решила начать жизнь с чистого листа, не говорило мне ровным счётом ничего. Только после скандала удалось выяснить, что оканчивать школу мне предстоит в местечке, где она провела свою юность, а жить мы будем на ферме у бабушки. К слову, я видела Мэри Войт последний раз лет десять назад. Она недолюбливала отца, поэтому отношения с мамой у них были натянутые. И вот теперь, мне предстояло оставить любимый Финикс и отправиться месить грязь в унылое захолустье, которому на карте нашей страны даже отдельного флажка не присвоили! Чудненько!
Собранные чемоданы стояли возле входной двери, служа мрачным напоминанием о том, что моя счастливая жизнь подошла к концу. Всю мебель в доме небрежно накрыли старыми простынями, а дорогие моему сердцу воспоминания, упаковали в коробки с наклейками: «Осторожно, хрупкое».
Окинув взглядом спальню, которая верой и правдой служила мне целых семнадцать лет, я тяжело вздохнула. Плотные фиолетовые портьеры были задёрнуты, но солнечный свет настойчиво пробивался внутрь, словно насмехаясь надо мной.
Я отчётливо помню тот день, когда мы выбирали эти шторы в торговом центре на Пятой авеню. Мама просила меня поскорее определиться с оттенком, но мы с отцом были заняты более важным делом – вели стратегический бой декоративными подушками. Из-за чего, кстати, чуть не схлопотали выговор от менеджера торгового зала.
Я очень любила отца. Он был для меня всем! Мы понимали друг друга с полуслова и никогда не ссорились. Папа мог определить моё настроение по одному взгляду, умел заставить улыбнуться, даже когда хотелось плакать. Я была его маленькой принцессой, а он моим добрым волшебником, способным превратить самый обычный день в незабываемое приключение. Так больно осознавать, что больше не будет утренних встреч, его устаревших, но всё равно смешных шуток, совместных походов в тир, китайской еды, которую мы ели втихаря от мамы на скамейке в парке, велосипедных прогулок, фисташкового мороженого за просмотром телевизора и тёплых объятий перед сном.
В комнату вошла мать, тихо сообщив, что нас ожидает такси.
– Мам, – простонала я, глядя в её потухшие глаза, – почему мы не можем остаться?
– Кейтлин, дорогая, я понимаю, тебе нелегко переезжать в последний учебный год. Но надеюсь, и ты поймёшь меня. Пусть не сегодня. Позже. Когда повзрослеешь.
– Дело не в школе, просто я не могу понять, зачем нам уезжать в Блэкфорт? Да, у вас с папой не всё гладко, но нет таких трудностей, с которыми человек не может справиться. Разве это не твои слова?
Я смотрела на неё, уставшую, сгоревшую буквально за пару недель, искренне сопереживая, однако дурацкий переезд жутко злил и заставлял вести себя ровно наоборот.
– Милая, я не могу… Просто не могу здесь оставаться, – еле слышно произнесла мама, разбивая моё сочувствие вдребезги.
– Ты не можешь, а мне, значит, из-за этого приходится тащиться на другой конец страны! Тебе не кажется это несправедливым?
– Вирджиния не так уж далеко, да и бабушка будет рада…
– Перестань! Мы не поехали туда даже на похороны дедушки! К тому же ты всегда говорила, что ненавидишь Вирджинию. Поэтому мам, хватит дурить, это всего лишь развод…
Мама не ответила. За окном раздался автомобильный гудок, пронзительный и неприятный до желудочных колик. Я замерла в ожидании решения, от которого зависела вся моя дальнейшая жизнь. Ладони начали потеть, а сердце забилось в горле так сильно, что, казалось, ещё чуть-чуть и стошнит.
– Пожалуйста… – едва слышно простонала я, пытаясь ухватиться за последнюю возможность повлиять на ход событий.
Напрасно. Мать лишь отрицательно покачала головой и указала на чемодан, стоявший возле кровати.
– Я возьму этот и те, что внизу, а ты бери свой рюкзак.
– Это нечестно! – в отчаянии взвизгнула я. – Ты ведёшь себя хуже подростка…
– Кейт, – жёстко одёрнула мать, смерив меня строгим взглядом, – ты ещё слишком молода, чтобы осуждать мой выбор!
– Я не осуждаю, просто… – попыталась было оправдаться я, но Сандра Крофт (а теперь я буду называть её только так, не иначе) не позволила мне закончить.
– Хватит! Тема закрыта. Мы едем в Вирджинию. Точка. И поторопись. Я не намерена оплачивать таксисту время, потраченное на ожидание!
С этими словами Сандра вышла из комнаты, оставив меня стоять в оцепенении – я просто не могла пошевелиться. Казалось, будто эти несколько секунд способны повлиять на ситуацию или хотя бы помочь мне принять её. Но с каждым вздохом, становилось лишь хуже. Я злилась на маму, ругала себя, и до слёз была обижена на отца, который, несомненно, знал о планах бывшей жены, но по какой-то причине не вмешался, не спас свою маленькую принцессу от страшного королевства под названием «Вирджиния». Видимо, утратил магические способности в тот момент, когда поставил подпись на документе о расторжении брака.
На протяжении всего пути до аэропорта меня одолевало чувство абсолютной беспомощности. А когда самолёт оторвался от взлётной полосы, оно загудело в ушах турбинами. Я наблюдала, как огромные небоскрёбы моего родного Финикса постепенно превращались в крошечные точки, город становился размером с ладонь, а облака, словно назло, скрывали его от моего взора, не позволяя должным образом проститься.
Из-за встречного ветра в Ричмонде мы приземлились лишь спустя пять часов. За время полёта мама не проронила ни звука, да и мне не очень-то хотелось говорить. Впрочем, молчание не способствовало прояснению мыслей. И как только на табло загорелась надпись «отстегните ремни», я вскочила с места, схватила рюкзак и, не оглядываясь на Сандру, направилась к трапу.
Бабушка ожидала нас на улице. Мне с трудом удалось её узнать, ведь в последний раз мы виделись довольно давно. Моральных сил на притворную радость не осталось. Поэтому я сдержанно кивнула и поспешила укрыться в салоне такси. А чтобы не слушать очередные невнятные объяснения Сандры, адресованные теперь уже собственной матери, надела наушники и выкрутила звук на максимум. Ну, здравствуй, проклятая Вирджиния!
За окном уже больше часа мелькали деревья. Двухполосная дорога, петляя, уводила нас всё дальше от цивилизации и моей мечты поступить в Аризонский университет на кафедру архитектуры. В голове царил хаос. Я то начинала дико нервничать изнывая от размышлений о своей дальнейшей судьбе и полном отсутствии перспектив, то будто угождала в липкую безучастную пустоту, лишённую всяких чувств, и просто смотрела в окно под драматичные распевки Джареда Лето.
Надо признать, пейзаж по ту сторону стекла был прекрасен, особенно для выходца из каменных джунглей. Огромные сосны с ржаво-рыжими стволами стремились в пронзительно-голубое небо. Всюду виднелись яркие вкрапления полевых цветов, а трава росла даже там, где, казалось бы, ей совсем не место – например, в расщелинах старого асфальта. Если бы я оказалась здесь случайно, то, наверняка, пищала бы от восторга и без конца фотографировала. Однако, в свете последних событий, у меня начисто исчезла способность радоваться мелочам.
Наконец, лес расступился, и моему взору предстали невысокие кирпичные здания. На первых этажах каждого из них находились небольшие магазинчики, закусочные, цветочные и овощные лавки. Местные жители неспешно прогуливались по узким улочкам, останавливаясь и приветливо здороваясь друг с другом. Атмосфера здесь царила умиротворённая и будто немного сонная, что неудивительно для городка с населением в три тысячи душ. И, возможно, я бы даже нашла Блэкфорт очаровательным, если бы мне не предстояло провести в нём весь следующий год.
Сквозь музыку в наушниках пробился голос матери:
– Кейтлин!
Я не отреагировала, притворяясь спящей. Но Сандра не собиралась сдаваться и потянулась ко мне рукой.
– Да что? – недовольно буркнула я, искоса взглянув на мать.
– Сними эти свои штуковины, с тобой совершенно невозможно разговаривать! Ты хоть слово слышала из того, что я сказала?
– Вот и не разговаривай, – ответила я, отворачиваясь к окну.
Ну правда, можно меня не трогать хотя бы ближайшие миллион дней? Не готова я слушать «интересные» истории из маминой молодости, проведённой в этом захолустье. Однако не тут-то было! Миссис Крофт, чертовски упрямая женщина, не получив желаемого, пошла в наступление: стащила с моей головы наушники и потребовала выключить музыку. А когда я села прямо, глядя на неё в упор с нескрываемым раздражением, как ни в чём не бывало заговорила голосом оленёнка Бэмби:
– Так вот, это и есть Блэкфорт. Город маленький, но очень красивый. Вон там, в кондитерской миссис Бишоп, варят отличный кофе, ничуть не хуже «Старбакс». А здесь, – она указала на здание, которое медленно проплывало за окном, – Гэри Розенбург готовит отменные бургеры.
– Гэри уехал из города три года назад, – вмешалась бабушка, мама досадливо поджала губы, я иронично усмехнулась. – Теперь закусочной владеет его мать. Бургеры суховаты, зато в меню появилось много домашних блюд.
Сандра тягостно вздохнула, но тотчас растянула губы в притворной улыбке:
– В общем, уверена, тебе здесь понравится, нужно просто привыкнуть.
– Ага, – кивнула я, лишь бы мама отстала со своей бестолковой экскурсией.
Я едва балансировала на грани, однако устраивать скандал на глазах у бабушки было слишком даже для меня – разбитой, уставшей и обиженной на весь белый свет.
И вот, ужасно утомительные полтора часа пути закончились. Такси остановилось недалеко от крыльца, прохрустев шинами по гравийной подъездной дорожке. Лениво выбравшись из машины, я направилась к багажнику. Водитель, кучерявый парень лет двадцати, приветливо мне улыбнулся, вручая рюкзак. Я невнятно поблагодарила его и, намереваясь поскорее сбежать от матери, шагнула было к дому, но вдруг осознала, что ума не приложу куда именно идти. На помощь пришла бабушка. Она подошла ко мне почти бесшумно и остановилась на расстоянии вытянутой руки.
– Видишь окна, над качелей? Это твоя комната, – объяснила она. – Самая просторная спальня в доме, к тому же с отдельной ванной. Мне такие хоромы ни к чему, а тебе в самый раз.
– Спасибо, – ответила я искренне, но без особого воодушевления, оглядываясь по сторонам.
Владения Мэри Войт оказались гораздо больше, чем я предполагала. Её белоснежный двухэтажный дом имел просторную террасу с уютной ротанговой мебелью. Справа от подъездной дорожки располагалась опрятная беседка, увитая вьюнком и светодиодной гирляндой. Слева возвышался могучий дуб, с ветки которого свисали верёвочные качели. Чуть поодаль виднелись амбар, стеклянная оранжерея и другие хозяйственные постройки, а за ними простирался сосновый бор, казавшийся бесконечным.
Рассматривая окрестности, я потеряла бдительность и не заметила, как ко мне подошла мама. Её тёплая ладонь нежно легла на моё плечо, но я намеренно проигнорировала этот жест.
– Вот мы и дома, – мягко произнесла она.
– Ты дома, а я в ссылке, – сухо поправила я.
Сандра негодующе выдохнула. Недобрый знак. И кто меня за язык тянул?
– Кейт, прошу тебя, будь сдержаннее. Не нужно расстраивать бабушку. Ладно?
О, весьма хитрый ход, миссис Крофт: манипулировать дочерью используя собственную мать, с которой прежде сама-то созванивалась раз-два за год, да и то по праздникам!
И я бы могла промолчать, проглотить обиду, застрявшую рыбной костью в горле, но день был ужасно долгим, я не выдержала…
– Серьёзно? Вот так просто?! Хочешь, чтобы я делала вид, будто в восторге от этого долбанного переезда? – сквозь зубы процедила я.
Мой протестующий тон мгновенно отразился на лице Сандры гримасой недовольства.
– Кейтлин Джеймс Крофт, ты бы не могла проявить уважение? – строго отчеканила она.
– А ты бы не могла оставить меня в Финиксе с отцом? – опрометчиво бросила я и тут же пожалела о своих словах, увидев, как глаза матери сначала округлились, а затем заблестели от подступающих слёз.
Вот чёрт… ну зачем она ко мне полезла сейчас?..
– Можно я уже пойду в свою комнату? – виновато потупив взор, спросила я.
Сандра молчала. Зато ответила бабушка.
– Конечно, милая, иди и отдохни как следует. Если вдруг что-то понадобится, сразу говори мне. Окей?
– Окей, – кисло протянула я и понуро направилась к дому, который, несмотря на милое убранство, казался мне тюрьмой.
Глава 2
Следующие два дня прошли относительно мирно. Сандра решала вопрос о моём зачислении в местную школу, поэтому постоянно пропадала в городе. Я же безвылазно торчала в своей комнате, одновременно просторной и ужасающе тесной, изнывая от тоски по Финиксу и прежней жизни. Иногда ко мне заглядывала бабушка, приносила бутерброды с травяным чаем, пыталась завести разговор по душам. Но, видя, что я ещё не остыла, особенно после того, как мать отключила на моей сим-карте интернет, молча покидала пыточную с белыми обоями в мелкий нежно-розовый цветочек.
Первый осенний день начался для меня задолго до будильника. В доме и за его пределами стояла гробовая тишина, неуютная, пугающая. Я привыкла к шуму большого города: сигнальным огням, дорожкам фар, ползущим по потолку, визгу сирен вдалеке – это убаюкивало. Здесь же, в гробовой тишине, нарушаемой редким уханьем совы, меня не покидало чувство тревоги. И только когда просыпались птицы, а небеса окрашивались в цвет ванильно-клубничного мороженого, становилось чуточку легче и удавалось заснуть. Но сегодня сон не пришёл даже под утро, ведь мне предстояло впервые отправиться в новую школу…
Всю ночь я жутко нервничала, бесконечно перебирая причины, которые сошли бы за повод для отсрочки, пусть не навсегда – хотя бы на день или два. Но что я могла предпринять? Солгать о плохом самочувствии? Сандра немедленно потащила бы меня к врачу. Закатить скандал? Бессмысленно! Сплошная нервотрёпка, после которой всё равно пришлось бы идти на занятия. Прогулять втихаря? Вот только если мама узнает, повадится лично возить меня в город – не вариант.
Будильник сработал ровно в шесть утра, чем едва не отправил на тот свет – слишком погрузилась в раздумья и испугалась. Отключив его, я рухнула на подушку и, спрятавшись под одеялом, закрыла глаза. Сон, всю ночь обходивший меня стороной, теперь коварно насылал дремоту, но стук в дверь, а за ним ещё один, вернули сознание в суровую реальность.
– Кейт, вставай, а то опоздаешь, – непривычно радостно прощебетала мама.
Это были её первые слова, адресованные мне со дня приезда в Блэкфорт. Оттого настроение матери настораживало. Однако мысли о предстоящем знакомстве с новыми одноклассниками волновали гораздо сильнее.
Мама постучалась вновь.
– Уже встала, – ответила я, хотя из-под одеяла так и не выбралась.
– Тогда спускайся завтракать.
За дверью послышались удаляющиеся шаги. Я с облегчением вздохнула, снова прикрывая глаза, пытаясь убедить себя в том, что всё будет хорошо. Мне нужно-то было каких-то несколько минут: перевести дух, собраться с силами, однако нетерпеливый стук по трубе таки заставил спустить босые ноги на дощатый пол, прежде чем я успела примириться с неизбежным.
Нет. Уже никогда и ничего не будет хорошо!
С этим мерзким ощущением я и направилась в ванную, столь же романтично-приторную, как и весь дом Мэри Войт – яркое отражение характера своей хозяйки.
Мои воспоминания о бабушке ограничивались далёким детством. Я помню всегда сопровождающий её запах – смесь лавандового и розового масла. Книгу, которую она носила в сумочке – «Унесённые ветром». Изящные ретро платья с кружевными подъюбниками и манеру речи в духе героинь Джейн Остин. Мне нравилась наблюдать за тем, как Мэри говорит, держит осанку, заваривает чай, ведь ещё ребёнком я прикипела сердцем к истории любви Элизабет Беннет и Дарси. Спасибо Мэттью Макфейдену и Кире Найтли. Возможно, именно поэтому у меня до сих пор и не было парня – планка оказалась слишком высока. С одной стороны, мистер Дарси – образец благородства и готовности идти наперекор общественному мнению ради любви; с другой, папа – воплощение идеала мужественности и доброты. В свои почти пятьдесят мистер Крофт выглядел сногсшибательно, обладал обезоруживающей харизмой, прекрасным чувством юмора, а главное, несмотря на долгие годы брака, любил свою жену до беспамятства. По крайней мере, так я думала ещё месяц назад…
Взяв с этажерки на входе чистое полотенце, заботливо приготовленное бабушкой с вечера, я подошла к зеркалу и, собрав волосы в высокий хвост, окинула взглядом своё осунувшееся лицо. С отражающей поверхности на меня смотрела самая обычная девушка: светлая кожа, карие глаза, чуть курносый нос, немного веснушек на щеках и вьющиеся тёмно-каштановые волосы длинной чуть ниже лопаток. Я не отличалась высоким ростом, но и не была коротышкой. Фигура? Да в целом – обычная, меня устраивала. Короче, ничего выдающегося, но достаточно для того, чтобы не загоняться по поводу собственной внешности.
Вся моя одежда лежала в чемодане – я так и не удосужилась её разобрать. Поэтому пришлось надеть то, что было на мне в день приезда: чёрные джинсы с прорезями на коленях, серую футболку и красную клетчатую рубашку из плотной фланели. Надеюсь, сгодится для провинциального городка. Из спальни я вышла, чувствуя себя приговоренным к казни осужденным. Ужасно не хотелось ехать в школу, знакомиться с новыми одноклассниками, пытаться вписаться. Я была не из робкого десятка, но и не слишком общительная, предпочитала находиться в теме, но держаться обособленно. А ещё меня пугала удалённость фермы от города. Если верить бумажной карте, найденной в прикроватной тумбочке (ведь отныне гугл для меня под запретом) дом Мэри Войт находился в шести милях от Блэкфорта. И как добираться до школы без машины?.. Неужели всё-таки придётся ехать с мамой? Я ещё не готова к её мотивационным речовкам, да и вряд ли когда-нибудь буду. Неудивительно, что в голове зародилась идея: слинять по-тихому. Но едва я приняла решение, как в прихожей появилась бабушка, руша мои планы на корню.
– Сэндвичи с индейкой и чай, – пояснила она, протягивая бумажный пакет, от которого исходил восхитительный аромат. – Только обещай, что съешь по дороге, на сытый желудок голова лучше соображает. И поторопись, если не хочешь опоздать, идти почти два часа, справишься?
Я потрясённо уставилась на Мэри Войт, робко забирая завтрак из её рук. Морщины уже давно бессовестно хозяйничали на её лице, но это нисколько не портило аристократичных черт, а лишь добавляло им мудрости. Побелевшие пряди волос казались лёгкими, как пух, но удивляли своей густотой. Уложенные на прямой пробор, они мягко обрамляли угловатые скулы, не доходя до плеч. Несмотря на свой возраст, бабушка по-прежнему подводила глаза стрелкой, красила ресницы тушью и пользовалась помадой. Ещё в аэропорту я заметила, что она очень любила аксессуары и следила за тем, чтобы обувь подходила к сумочке. Даже сейчас, в семь часов утра, шею миссис Войт украшала нить перламутрового жемчуга, а нежно-голубое платье под белоснежным фартуком с рюшами идеально сочеталось с оттенком тканевых тапочек. Я плохо знала бабушку, но проведённых вместе дней, хватило, чтобы прийти к однозначному выводу: суждения Сандры относительно собственной матери ошибочны. Не знаю, какая кошка между ними пробежала в прошлом, но у меня возникло стойкое ощущение, что Мэри Войт умеет смотреть на ситуацию с разных сторон, а не рубить с плеча, как это обычно делала мама.
От размышлений отвлёк голос Сандры, доносившийся из гостиной. С тревогой глянув на бабушку, я нетерпеливо переступила с ноги на ногу. Мэри понимающе кивнула и отошла в сторону, предварительно вручив мне несколько свёрнутых пополам банкнот.
– Это на такси. У нас в городе одна служба «дядюшка Макс». «703 303» остальные все тройки, – с ласковой улыбкой произнесла она.
– Спасибо, – ответила я и, поправив рюкзак на плече, быстро выскользнула на улицу.
От Блэкфорта меня отделяло всего ничего – около двух часов пешей прогулки по убитой трассе, пролегающей через лес. Можно было вызвать такси, как советовала бабушка, но перспектива отсрочить встречу с новой школой и её обитателями казалась более привлекательной. К тому же я обожала походы. Мы с папой часто выбирались в «Папаго Парк», бродили по пустыне Сонара и участвовали в любительском чемпионате по ориентированию на местности. Однако сегодня красота природы не вдохновляла. Меня раздражало буквально всё: высоченные сосны, угрожающе раскинувшие свои мощные ветви, яркие цветы, стелющиеся вдоль обочины, непривычно чистый воздух, вызывающий лёгкое головокружение. Но больше всего злила испещрённая рытвинами лента дороги, которая никак не заканчивалась. И когда я в полной мере осознала катастрофичность своего решения и попыталась дозвониться в службу такси, вызов не прошёл – сеть не работала.
Однако вскоре умиротворённую тишину потревожил рычащий звук мотора. Стало не по себе – кто знает, какие отморозки разъезжают по здешним лесам? Обернувшись, я увидела чёрный пикап марки «Додж», огромный, точно буйвол. Беспокойство начало нарастать стремительно, потому что блестящий на солнце монстр сбросил скорость.
Мысленно пробежавшись по содержимому рюкзака, я составила список возможных оборонительных предметов: ручка, карандаш, флакон духов – не густо. Тем временем пикап, поравнявшись со мной, остановился. Стекло с водительской стороны медленно опустилось.
– Доброе утро, мисс. Направляетесь в город? Могу подвезти, – раздался мужской голос среднего тембра.
Я бросила беглый взгляд на пикап, отмечая отдельные детали. Кузов чистый, окна без тонировки, в салоне, насколько можно увидеть, порядок. На зеркале заднего вида болтались четки из чёрного агата с серебряным крестом, а на пассажирском сиденье лежал кожаный портфель, почти такой же, как у моего отца. Водитель же выглядел вполне приятно: располагающая внешность, добрые глаза, приветливая улыбка. На вид ему было… наверное, чуть за сорок. Пепельно-русые волосы, трендово взъерошенные на макушке и коротко стриженные у висков. Лёгкая щетина. Терракотовая кожаная куртка. Свитер оттенка верблюжьей шерсти. Белый воротничок рубашки. В общем, один из десяти, что незнакомец мог оказаться сельским маньяком.
– А до города ещё далеко? – осведомилась я, продолжая украдкой изучать своего собеседника.
Мужчина взглянул на приборную панель, пожал плечами.
– Около двух миль, – ответил он.
– Тогда, думаю, что, справлюсь сама, но спасибо, – вежливо отказалась я и зашагала дальше.
Однако не успела проделать и ярд, как за спиной хлопнула автомобильная дверь. Плечи обдало тревожной дрожью. Я резко обернулась. Незнакомец стоял рядом с пикапом. В его серых, как асфальт, глазах читалась напряжённая озадаченность.
– Послушайте, мисс, – тем не менее уверенно заговорил он, – вы абсолютно правы. Садиться к незнакомому человеку в машину не самая хорошая идея. Однако, уверяю вас, я просто хочу помочь. Наш городок мирный, тихий, здесь почти ничего и никогда не происходит, и всё же нехорошо молодой девушке вот так идти одной вдоль дороги.
– Я очень благодарна вам за желание помочь, мистер…
– Бруни, – охотно представился мужчина. – Александр Бруни, но вы можете звать меня просто Алекс.
– Мистер Бруни, – повторила я, придавая голосу официальный тон, – но большую часть пути я уже прошла, так что…
И тут Александр двинулся ко мне. Почему-то захотелось попятиться, однако я совладала с порывом и осталась стоять на месте.
– Что же, не хотите ехать на машине, ладно. Провожу вас пешком, – заявил он, и демонстративно нажал на кнопку электронного брелка, ставя пикап на сигнализацию.
Мои брови в изумлении скакнули вверх, вызвав у мужчины широкую улыбку. Он приблизился, окинул меня мягким взглядом и указал пальцем на рюкзак.
– Тяжёлый?
– Не особенно, – невнятно пробормотала я, несколько растерявшись.
Странная ситуация…
– Как я уже сказал, меня зовут Александр Бруни, для друзей: просто Алекс, – продолжил знакомство мужчина. – Я готов предъявить документы, номер страховки, позвонить местному шерифу и передать ему трубку, чтобы ты могла задать любые вопросы. А как твоё имя?
– Кейтлин Джеймс Крофт, – машинально произнесла я, задержав взгляд на широкой ладони, которую мистер Бруни протянул мне в знак приветствия.
– Будем знакомы? – призывно кивнул он.
Я робко приняла рукопожатие. Оно было сухим и тёплым.
– Интересное у тебя имя Кейтлин Джеймс, – непринуждённо заметил он. – Обычно, если девочке дают двойное имя это что-то вроде Мэри Джейн, Лили Роуз.
– Родители думали, что ждут мальчика, хотели назвать его в честь отца, – пояснила я.
– Получается папу зовут Джеймс Крофт?
– Угу, – кивнула я.
– А маму?
– Сандра.
Александр удовлетворённо улыбнулся, а затем потянулся к лямке моего рюкзака.
– Давай, понесу.
– Не нужно… – попыталась возразить я, однако мистер Бруни уже стащил ранец с моего плеча.
– Идём? А то опоздаешь в свой первый учебный день.
И я было сделала шаг в сторону города, но, прокрутив в голове слова нового знакомого, вновь замерла на месте.
– А откуда вы знаете, что это мой первый день?
Александр обернулся, сказав предельно серьёзно:
– У тебя написано…
– Что написано? – непонимающе сощурилась я.
Мужчина подошёл ближе, склонился надо мной тенью и пристально вгляделся в глаза. А затем вдруг ткнул указательным пальцем прямо в мой лоб.
– Вот тут написано, – усмехнулся он и распрямился.
Я, сообразив, что он меня разыгрывает, негодующе хмыкнула.
– Любите, значит, шутки шутить?
– Иногда промышляю. Это ведь не преступление? – игриво усмехнулся мужчина, кивнув на свой пикап. – Может, всё-таки на машине?
На этот раз я, почему-то, согласилась без всяких сомнений…
Первую половину пути мы провели в тишине. Я безучастно смотрела в окно, теперь уже не желая, чтобы дорога заканчивалась. Александр тактично хранил молчание, но, когда «Додж» выехал на городскую улицу, ему пришлось заговорить.
– Где высадить? Могу подвезти прямо до школы.
Я бросила взгляд на приборную панель – времени оставалось мало.
– Если не трудно.
– Мне по пути, – заключил водитель, сворачивая на перекрёстке.
– Ты недавно в Блэкфорте?
– Угу, – промычала с досадой я. – Переехали с мамой три дня назад. Живём на ферме Войтов у бабушки.
– А отец?
Вероятно, выражение моего лица было столь красноречивым, что Алексу не требовалось дополнительных объяснений, поскольку он тотчас осёкся.
– Извини, если задаю слишком личные вопросы. Я благодарно кивнула.
Спустя пару минут мы подъехали к остановке школьного автобуса. Внутри всё сжалось, когда я посмотрела на здание, расположенное сразу за парковкой для личных автомобилей – вполне обычное, разве что немного нуждающееся в косметическом ремонте. И до того не самое лучшее настроение принялось стремительно ухудшаться. При мысли о предстоящем выходе к доске с рассказом о себе, свело желудок. Да уж, история получается занятная: внезапный развод родителей; без вести пропавший отец; мать, у которой поехала крыша до такой степени, что она решила поселиться на ферме в глуши.