Идол металлический

1

Я сразу понял – эта пчёлка не из нашего улья. Она представила на обсуждение один рассказ – переработанный дневник бабушки-блокадницы.

Было в рассказике несколько интересных местечек. Идёт, к примеру, героиня по набережной, видит заледенелых сфинксов и думает – неужели древнеегипетские скульптуры снова увидят рабство? Но ведь это уже было, то ли у Князева, то ли у Юры Рябинкина. Зачем повторяться? Другой раз сидит девчонка в комнате, где с потолка сосульки свисают, и мнится ей, что она русалка в морской пещере. А то, бывало, задумается, что при строительстве Петербурга множество народу сгубили, и то, что происходит – не Божья ли это кара?

Да в советское время такую графоманку бы в ГУЛАГе сгноили! И правильно! Задумаешься о жертвах – вообще ни черта не сделаешь. Я это ещё до Афгана сообразил.

Но в целом интересные мысли и образы в рассказе смотрелись, как яркие случайные мазки фломастера на пожелтевшей газете. Патетика, треск…

Меня патетика и в школе, и на войне притомила. Готовишься, бывало, к опасному рейсу, так перед тем, как сесть за руль наливника, стоишь, как пионер, и слушаешь осточертевшую клятву. «Выполняя интернациональный долг, мы клянёмся беречь как зеницу ока народнохозяйственные грузы, предназначенные для Демократической республики Афганистан, и, если потребуется, с оружием в руках, не щадя своей жизни, оказывать помощь братскому народу…»

Разумеется, приходилось, как устроят духи концерт не по заявкам, останавливать бензовоз, падать под колёса и палить по горам, но зачем без конца переливать из пустого в порожнее?..

Забавно, что на чужие огрехи у Татьяны был глаз алмаз. Критиковала всех, но по-доброму. Под конец семинара ей пачками рукописи несли – поищи, мол, блошек. А ребёнок не понимал, что ему на шею садятся. Хоть бы кто шоколадку подарил… Может, на премию «За активное участие» рассчитывала? Ох, детсад… Эту премию дали подружке руководителя – золотоволосой карелочке с зелёными виноградинами-глазами…

Татьяне бы в «Наш современник» сунуться или в «Москву». Да вот беда – была девица чересчур интеллигентна, культурна, из тех, кто боится выпрыгнуть за флажки и позволяет водить себя на помочах. Мат ей, к примеру, не нравился. Меня осудила за то, что в моём рассказе коньяк феназепамом закусывали. Зато отметила толстовскую объективность в описании боёв.

Да и темноволоса была, при бледной-то коже. Не исключено, что сунься она в «Наш современник» – предки бы из дому выгнали. А сама бы не прокормилась. Восемнадцать лет, второй курс питерского начфака.

Хотя… Я тоже со второго курса в Афган угодил.

Поступил я на биофак за компанию со школьным другом. А там, в малиннике, Самсон развернулся. Одну добьётся, пятую, десятую… Говорят, кошка сверххищник. Садят её в подвал с мышами, там она всех передушить норовит. То же и Самсон. Видный был парень – два метра ростом, мускулистый, русый, зеленоглазый… Почему «был»? Да нет, ничего трагического… После Афгана женился, полинял… Слушай дальше.

Начали преподы Самсона трясти. Ты что, остановиться не можешь? Найди в себе силы… Ну, Самсон и нашёл – веру православную, веру предков. Покрестился.

Деканат и вовсе на уши встал. Или снимай крест, или вон из института. А я как-то на комсомольском собрании высказался, мол, сами виноваты. За что боролись, на то и напоролись.

Вышибли обоих и отправились мы с лучшим другом в Афган.

Так я про Татьяну. Возможно, и прожила бы девка сама по себе – фигурка ювелирная, точёная, не по возрасту зрелая. Говорят, девичий таз должен иметь форму лиры, а грудь обязана целиком умещаться в мужской руке. Как раз тот случай.

Хотя, пристройся барышня под крылышко к олигарху, никакой патриотический журнал ей уже не понадобится. И тут меня осенило. Может, она явилась к нашему шалашу в поисках перспективного мужа или любовника? Ни в «Москве», ни в «Нашем современнике» такого днём с огнём не найдёшь…

Та-ак… Свободная лёгкая блузка с якорями и чайками. Вырез подхвачен дешёвенькой, с барахолки, брошкой. Тёмные волосы заколоты, как в старых совковых фильмах. Перевоплотилась, видать, в собственную героиню-блокадницу. Слава Богу, хватило отваги джинсы надеть. Серые глаза бирюзовым подкрашены. Похоже, похоже…

Как бишь у Губермана?

Ладно, посмотрим, кто здесь паук, а кто муха…

Был на семинаре ещё один такой же совок. Из Архангельска. Неспортивный хомячок-женатик в домашних тапочках. Писал о поморах эпохи Ивана Грозного, об основании родного города. И почему люди не пишут о том, что знают? Где он видел тогдашних поморов? Во сне? По ящику? Или в книжке прочёл? Слыхал, как в народе про таких говорят? По чужим словам, как блоха по наволочке…

Андрей-то как раз владел образом. Но в целом у него получался красивый сказ, узор с палехской шкатулки. Всей честной компании не понравились его были-небыли. А Татьяне поглянулись. Такого наговорила…

Нас заставляют забыть своих предков, а мы их помним!.. Мы не дадим поставить страну на колени!.. Чего там после драки кулаками махать… Уже позволили…

А помор сидит и глазами на Татьяну сверкает – так их!.. Давай их!.. Ни дать, ни взять Иван-дурак. За спину Василисы Премудрой прячется…

Зато потом, как насели все на Татьяну – критиковать умеешь, писать нет, сапожник без сапог и всё такое – Андрей на защиту кинулся. Пусть, говорит, у неё и газетный стиль, зато сейчас все воспевают оргазм в гробу, а человек за серьёзную тему взялся.

Естественно… Кукушка хвалит петуха…

Да это просто кощунство – не умея писать, браться за такую тему, как ленинградская блокада!.. Спекулировать чужими страданиями!.. Тема это не турник, на ней подтягиваться не надо, кривая не вывезет!.. Но я промолчал. Я-то, в отличие от Татьяны, меньше читал рукописи молодых, больше посещал встречи с маститыми – Фазилем Искандером, Маканиным… Кого-то, разумеется, прочёл для порядка, но тексты Андрея и Татьяны как-то не захватили.

После семинара Андрей и Татьяна языками зацепились по поводу стиля. Татьяна утверждала – чем серьёзнее тема, тем меньше нужны стилистические кульбиты, главное – изложить события, а там читатель и сам догадается, что к чему. Чушь плюшевая… Стиль – это писатель, автор, человек. А сюжет? Кому он нужен, кроме подростков?

Андрей же отвечал, что стилистически неумелая вещь всё равно, что тупой засапожный нож. Точи, мол, своё оружие…

В руках у Татьяны была моя афганская рукопись. Я хотел получить её обратно, стоял рядом и ждал. Меня-то на семинаре скорее похвалили – люди уважают тех, кто рисковал жизнью…

Видимо, рассуждения о засапожных ножах и настроили Татьяну на игривый, по Фрейду, лад. Девушка обернулась ко мне и произнесла:

– Погоди, Тимур. Сейчас договорю и отдамся в твои руки.

– Да мне, вообще-то, рукопись нужна, – усмехнулся я. Взял текст и пошёл. Оглянулся раз, другой, третий, затем присел в кресло поодаль и стал наблюдать за ними.

Вначале помор стоял красный как рак. Современный мужчина вообще существо нервное. Я в этом смысле исключение. Помнишь, у Гумилёва…

Видимо, желая разрядить обстановку, Татьяна достала из пластиковой папки тетрадь в сорок восемь листов и начала что-то говорить. Помор усердно записывал. До меня долетали слова: «Журналы Питера… «Аврора», «Нева»… Проедешь две остановки… Рядом со сквером…Но сперва позвони в редакцию…»

А может, и мне отломится?

Но я не стал унижаться. Заставил себя подняться на ноги. Повернулся спиной. Удалился.

2

Вечером я поднялся в бар и увидел Татьяну. Девушка сидела за столиком, как в засаде, и поглощала мороженое. Кем она себя представляла? Золушкой на балу?

Я подсел и заговорил. По индуизму, Брахма создал четыре касты. Из головы мифического существа Пуруши он сотворил мудрецов-брахманов, из рук сделал воинов-кшатриев, из живота – вайшьев-торговцев, из ног – работников-шудр. Сейчас во главе всего вайшьи, и на семинаре журнала присутствовали главным образом они. Вот мы с тобой – кшатрии, существа высшей касты. Остальные – низшие существа. Им, гагарам, недоступно наше творчество.

Девушка улыбнулась. Видимо, заглотила крючок.

Когда волк охотится, он тоже стремится увести овечку из стада… А то, разнеся Таню в пух и прах, семинаристы дружно посоветовали ей попробовать силы в критике. Не хватало мне только критика в собственном доме!..

Да! В собственном доме! Когда воину что-то нужно, он идёт и берёт, будь то женщина или город!.. Гитлер пытался взять Ленинград кровью, а мы попробуем любовью. Посмотрим, у кого лучше получится.

Разумеется, я понимал, что рано или поздно Татьяна мне прискучит. Ну что ж. Устроюсь водителем и пойду в рабочее общежитие. А может, и по диплому приткнусь, биологом. В командировки буду ездить, койку дадут. Впрочем, брахманы меня раздражают не меньше, чем шудры, о вайшьях я и не говорю…

Из Таниной квартиры, ясно море, уйду с рюкзаком. Чужого мне не надо. Человек я жестокий, циничный, но в жадности меня не упрекнёшь.

В одном только Брахма ошибся, продолжал я. Поставил брахмана выше кшатрия. А что такое ум без сильной руки?.. Смех один. Жрецы всегда прислуживали вождям. Мудрец, интеллигент произошел от шакала Табаки, а тот, если помнишь, всю жизнь подтявкивал тигру Шер-Хану в обмен на объедки. Без воинов любому народу крышка…

– Без торговцев и работников тоже, – заметила Таня.

Ребёнок неопытный… Джинсы надела, глазки накрасила, а того не понимает, что мужчина не терпит противоречий… Однако спорить с женщиной я не стал. Сменил тему.

– Может, коньяку или водки? Я угощаю…

Татьяна встала в позу.

– Нет. Я представляю Ленинград. Ни коньяк, ни водку не буду.

Этот ребёнок в прошлом веке застрял!.. Но я не стал доказывать, что пьющие девушки нынче в моде.

– Может, тогда вина?

Танька неожиданно загорелась.

– Давай! Я ещё в детстве сообразила – вино пьют мушкетёры, водку пьют алконавты.

Я взял бутылку сангрии, ощущая себя миссионером, наливающим индеанке. Спиртное расширит сознание дикарки, поднимет её над интересами племени…

– Слушай, а помимо Дюма у тебя есть любимые писатели?

– Борис Васильев. Любимая книга – «А зори здесь тихие».

Я снова пошёл в атаку. Сказочка это красивая, говорю. Пять бабёнок несколько дней удерживают мощь вермахта… Почитай лучше Симонова, «Живые и мёртвые». Вот там всё описано, как было. Правда, для Симонова женщина в первую очередь – боевой товарищ. А Борис Васильев недаром восхищается Женей Комельковой…

На сей раз Татьяна смолчала. Ребёнок умнел на глазах…

Нет, я не против, если девочка лет девяти про войну читает. Женщина должна знать, что такое война, хотя бы затем, чтобы в случае чего бежать подальше. Но в восемнадцать читать Васильева вместо «Тёмных аллей» и «Ямы»… Грубая задержка психического развития!..

Я не заметил, как мы переместились в номер Татьяны. Бутылку, однако, прихватить не забыл – воин не бросает оружия… Соседка отсутствовала – может, стишки читала в компании…

Татьяна достала вязанье. Даже сюда его захватила! Сказала, вяжет кофточку матери, надеется поспеть ко дню рождения. Знаем мы эти бабские уловки!..

Ведь примитивно, а как действует!.. Смотрю я на спицы, и чудится мне, что гридень я из Киевской Руси, Татьяна мне подкольчужную фуфайку плетёт. Или пригрезится, что я античный воин, а Мойра, Парка или как её там прядёт нить моей судьбы…

Неужели я, циник тридцати шести лет, ещё способен на чистые и светлые мысли?

Вообще, в подмосковный пансионат «Дубки», на семинары молодых литераторов, приглашают до тридцати пяти. Но я схитрил и написал, что ровесник Христа. Прокатило. Когда, вселяясь в номер, подал регистраторше паспорт, сердце ёкнуло. Опять сошло.

Я сидел, перелистывая тетрадь с вожделенными адресами питерских редакций – утром я добрался до ксерокса и скопировал всё – а Татьяна грузила меня женскими семейными историями. По словам ребёнка выходило, что мать, геологиня с двумя нереализованными талантами – медика и художника – без конца её лечила с целью сделать красивую куклу, поставить на ярмарку невест первоклассный товар. Каждый день по часу заставляла заниматься гимнастикой. Идеального тела не получилось. Зато выковался бойцовский характер.

О небо!.. До чего же криво люди, особенно тётеньки, себя видят!.. У Тани было красивое тело. Бойцовский характер? Посмотрим, куда он денется, когда барышня, сморкаясь, будет выхныкивать ещё одну ночь!.. Ярмарка невест? Тётеньки до старости воображают себя на ярмарке невест, а попадают на рынок женского тела. Многие, впрочем, воображают, что сами ловят в сети мужчин. Но ведь лабораторная крыса из анекдота тоже думала, что, нажимая на педаль, отдаёт приказы учёному…

Простейший пример женской глупости. Знакомясь, я рассказываю, что многие пираты, фашисты и прочие головорезы писали стихи, рисовали картины… Как бы косвенно сигнализирую, кто я такой. Но после всех предупреждений тётеньки рассуждают – Тимур Акутин писатель, он учит любви к природе, прославляет смелость и доблесть! Не может он быть подонком!..

А что до того, что мать считала дочку товаром… Да просто она трезво смотрела на вещи! Наш мир безжалостен и несправедлив. Но другого нет, и жить надо в этом, надо пристраивать Таню в койку к богатенькому Буратино или хозяйственному тупарику. В законном браке, разумеется. Так рассуждает нормальная мать.

А мать Татьяны была к тому же художником, хоть и несостоявшимся. Пока живописец рисует, он не думает о деньгах. Но потом сетует, если полотна не продаются…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.