Феи на твоей стороне
- -
- 100%
- +
Во время погони повязка слетела, и теперь оно действительно имело вид совсем жалкий: поникшее на сломе, грязное, серое, в налипшей дорожной пыли. Но взрослая фея даже не шевельнулась. Словно и не слышала. Она продолжала смотреть на Дашу странным взглядом. В нём светились настороженность, неверие и вместе с тем какая-то радость и даже надежда.
– Здравствуйте, – сказала Даша.
Фея молча кивнула.
Наклонившись, она осторожно сняла с ноги блестящую серебристую ленту, и Даша только сейчас увидела, что лодыжку маленькой женщины обвивала, испуганно подрагивая, та самая змейка, за которой гналась Нина. Кончик хвоста у змейки сквозь блестящее серебро кожи наливался бордовым и казался теперь болезненным и опухшим. Нина приняла боевую стойку.
Но взрослая фея опять не обратила на неё никакого внимания. Она поднесла к лицу ладони, в которых доверчиво расположилась змейка.
– Зоя, – сказала маленькая женщина в огромном фартуке с неизвестными птицами, – ты почему превратилась в змею? Ведь сегодня не суббота… – Она задумчиво пожевала губы, очевидно, вспоминая что-то, и убеждённо произнесла: – Совсем не суббота. Точно! Сегодня четверг.
Змейка выпрямилась так, что её узкая головка оказалась рядом с правым ухом феи, и жалобно зашипела, раскачивая тело из стороны в сторону, как маятник. Или как человек, которому очень больно. А ещё змейка словно ябедничала женщине на Дашу с Ниной.
– Здравствуйте, – повторила Даша, стараясь оставаться вежливой в любой ситуации. – Я – Даша, а вот её… – Она показала на насупленную малышку: – Её зовут Нина.
Женщина опять кивнула, осторожно поглаживая хвост змеи и ощупывая повреждения.
– Всё не так плохо, Зоя, – сказала она. – Это просто ушиб. Я наложу мазь, и завтра твои ноги будут в полном порядке. Даже синяка не останется… – Она ласково похлопала указательным пальцем по узкой головке. – Ну, по крайней мере, я надеюсь, что не останется… – И только тогда повернулась к Даше: – Можешь звать меня Тётушкой, – сказала она. – Как и эта… – Она впервые удостоила взглядом насупившуюся жестокую феечку: – Нина… Уж не младшая ли из холмовых Фальнов? Точно, из холмовых…
Змейка нырнула в карман фартука феи и выставила оттуда только маленькую узкую головку. Видимо, даже это опасное приключение не отшибло её неуемное любопытство.
– Конечно, я могу сейчас заколдовать тебя, золотце, – с непонятным блеском в глазах сказала Тётушка Нине. – Если вспомню, как твоя мама испортила молоко, которым я кормила Зою.
– Это ваши с мамой проблемы, – заявила Нина. Голос звучал вызывающе. Даше показалось, даже слишком вызывающе. – А я ведать не ведаю, что вы там не поделили в своей древней, поросшей мхом молодости. А даже если и накажешь меня, то мамахен будет совершенно всё равно.
Судя по всему, у родственников Нины был какой-то затяжной старинный конфликт с Тетушкой. Даша испугалась: встреча принимала опасный оборот.
– Это точно, – кивнула Тётушка и неожиданно рассмеялась. Странный блеск в её глазах растаял, и теперь она смотрела на девочек даже с каким-то сочувствием. – Не буду проклинать. Так что, золотце, можешь идти. Я тебя не держу. – Она повернулась к Даше. – Ты, наверное, голодна?
– Я! – закричала Нина. – Я голодна! И хочу пить! Я не смогу идти так далеко домой, не отдохнув ни капельки! И не поев!
Но Тётушка словно не слышала воплей холмовой феечки. Внезапно она схватила Дашу за руку, впившись взглядом в огромный синяк, пламенеющий у локтя:
– О-е-ей, – вскрикнула Тётушка.
– Не беспокойтесь, – вежливо сказала Даша. – Мне не больно.
– Мне! – опять закричала Нина. – Мне больно! У меня, между прочим, крыло сломано. Я теперь как эта… птица с перебитым крылом, вот! Одинокая птица с перебитым крылом… Я хочу есть! И отдохнуть. И я совсем не собираюсь идти пешком одна в такую даль.
– Закрой рот, золотце, – не повернув головы к феечке, сказала Тётушка. – Я не обязана тебя кормить. Ты ударила палкой Зою. И не коси глазками на свою спутницу. Виновата точно ты…
– Я не знала, что это Зоя, – мрачно констатировала Нина. Она сразу как-то затихла, запал её отчаянного негодования сдулся. – Это была страшная змея. Могла укусить. Меня или вот её…
Нина толкнула Дашу. Та кивнула, подтверждая её слова. Правда, получилось немного виновато. Всё-таки они ударили Зою.
– Извините, – пробормотала Даша.
– Ничего, золотце, – улыбнулась ей Тётушка.
Как-то даже слишком поспешно. И слишком по-доброму. Казалось, она вся просто сочится доброжелательностью:
– Ты можешь подняться наверх и отдохнуть с дороги. Свободная комната – третья слева по коридору. Она такая вся… Красивая. В нежно-сиреневом цвете. Надеюсь, тебе понравится.
Кажется, Нина тоже заметила неестественную приветливость Тётушки. Она насупилась ещё больше и буркнула:
– Я бы на твоем месте не обольщалась. Так всегда заманивают, когда собираются съесть. Скорее всего, только ты зазеваешься, она посадит тебя в камин и скормит своим троглодитам на ужин.
Даша тихонько толкнула Нину и прошептала:
– Зачем ты так…
Но Тётушка, о которой Нина говорила гадости, сделала вид, что ничего не расслышала. Наверное, на месте хозяйки дома Даша поступила бы так же.
А Нину уже несло. Впрочем, как и всегда.
– Никогда! – заявила она. – Никогда феи не делают хороших вещей без задней мысли. Для чего-то ты ей явно нужна. Смотри, как обрадовалась, только тебя увидела.
– Ты свободна, золотце, – ответила ей Тётушка тоном, не терпящим возражений, и с неожиданной силой втолкнула Дашу в калитку.
Затем быстро захлопнула её перед самым Нининым носом и что-то тихо, нараспев, прошептала. В тот же момент плющ прямо на Дашиных глазах обвил вход густой стеной и полностью затянул калитку.
– Вот так-то, – ласково сказала Тётушка, а змейка Зоя, выглядывающая из кармана её фартука, довольно закивала головой. Кажется, к Даше она претензий не имела.
– Но там же Нина, – растерянно пролепетала Даша, оглядывая плотную и сейчас непроходимую стену плюща.
– Нина-корзина, – нараспев протянула Тётушка, и Даше показалось, что она дразнится. – Зачем нам Нина? И не беспокойся. Поорёт там немножко и домой пойдёт. Тут недалеко, к полуночи как раз доберется. Уж я-то этих холмовых Фальнов знаю. Пусти их в дом – жди беды. А у меня же не просто дом, а гостиница.
– Где? – оторопело спросила Даша.
– Так вот же! – сказала взрослая фея.
И Даша увидела большую вывеску прямо над дверью: «Тётушкин Приют» – так было написано на ней. Веселыми, разлетающимися в разные стороны буквами.
Глава 5
Приют у Тётушки
Как бы Даша ни беспокоилась о Нине, но бороться с живой оградой, чтобы она пропустила невоспитанную феечку, казалось глупостью. Тем более, девочка пребывала в твёрдой уверенности, что Нина сама наскребла неприятностей на свою изящную феинскую пятую точку.
Поэтому Даша решила положиться на судьбу, которая сейчас в лице Тётушки улыбалась ей.
– У нас тихо, – сказала взрослая фея. – Постояльцев пока нет. А тебе не мешает отдохнуть.
– У меня есть деньги, – обрадовалась Даша и похлопала по куртке.
Бумажные рубли радостно хрустнули под ладонью. Деньги не выпали ни при аварии, ни в результате погони за Зоей. Даша мысленно поблагодарила создателя внутреннего кармана на молнии.
Очень захотелось смыть дорожную пыль и пот. Солнце палило нещадно. Никакая это была не осень, из которой Дашу так бесцеремонно вытолкнула судьба. Стояло самое что ни на есть настоящее лето. Цветники, устроенные вдоль посыпанной мелкой блестящей галькой дорожки, набухли пышными, сочными бутонами и раскрывшимися соцветиями. Дорожка, петляя между ними, вела к тенистой веранде на входе в дом. Веранда обвивалась всё тем же плющом, но вдобавок то тут, то там мелькали гроздья небесно-голубых колокольчиков.
– Мне хватит заплатить за себя и за Нину, – продолжила Даша.
Она знала правила приличной девушки: с вечеринки нужно уходить с тем, с кем на неё пришла. А пришла она сюда с жестокой феечкой.
Но Тётушка покачала головой:
– Эта чёртова холмовая Нина была права. Мне, действительно, золотце, кое-что от тебя нужно. Но не это…
Она кивнула на карман куртки, который ощупывала Даша.
– А что ещё тогда? – растерялась девочка.
– Узнаешь, – улыбнулась та.
И, заметив испуг, появившийся на лице девочки, добавила:
– Не бойся, для тебя это не будет слишком сложно.
Даша отступила на шаг к сплошной стене плюща.
– Нина, – позвала она.
Тётушка засмеялась:
– Умчалась твоя Нина. Домой пошла. Да не волнуйся ты так, уж эта-та бестия не пропадет.
За оградой действительно было тихо. Никто Даше не ответил. Только тонко просвистело, словно порывом ветра тронуло качели.
– Я вовсе не собираюсь держать тебя в плену, – сказала Тётушка и что-то тихо шепнула в сторону.
Ограда тут же разъехалась и опять превратилась в невысокий заборчик. Никакая теперь это была не неприступная крепость, а просто – плетень, увитый зеленью.
Девочка вытянула голову, выискивая глазами свою бывшую попутчицу, но никого не увидела. Куда Нина могла так быстро исчезнуть? За заборчиком скрипели качели, которые Даша сначала не заметила. Они тихонько двигались туда-сюда, словно кто-то только что спрыгнул с них.
«Отстань…
Иди…»
Только зайдя за феей в дом, Даша поняла, что эти качели точь-в-точь напоминали те, что с незапамятных времен она привыкла видеть в своём дворе. Или… это были те же качели?
Сразу за порогом раскинулась небольшая гостиная. Такая… Классическая. Как из фильмов, где усталый путник находит приют в придорожной гостинице. Полукруглые окна с цветочными, на вид невесомыми, но на самом деле – довольно плотными занавесками, защищающими от палящего полуденного солнца. С большим камином в углу. С круглым столом, где собираются за завтраком все гости. Диван с кучей разноцветных подушек всевозможных размеров и форм.
В таких домах, чем дольше находишься, тем больше незаметных предметов начинает различать глаз. Какие-то закрытые шторкой шкафчики, этажерки и полочки, а ещё расставленные то тут, то там странные статуэтки невиданных животных. И много изображений из жизни фей во всех её проявлениях! Волшебные существа танцевали на цветущей лужайке, пили чай за круглым столом, порхали среди распускающихся бутонов.
– Подожди минутку, золотце. – Тётушка указала Даше на одно из небольших кресел, расставленных вокруг стола. – Мне нужно заняться хвостом Зои.
Змейка радостно колыхнулась, выглядывая из кармана передника, но тут же, спохватившись, вернула печальное выражение глаз. Даша опять почувствовала себя виноватой.
– А Зоя – это…
– Зоя – моя младшая дочь, – улыбнулась Тётушка. – Она хорошая девочка, только не в меру любопытная.
Фея ласково дотронулась до выглядывающей из передника узкой мордочки Зои.
– За это всегда и страдает… Вот месяц назад…
Даша заметила, как недовольно дёрнулась Зоина головка, и улыбнулась. Она точно поняла, что это означает: «Ну не на-а-а-до-о-о, м-а-а-м».
– Хорошо, хорошо, молчу, – согласилась фея. – Пойдем, сделаем компресс с мазью на твой хвост. А то завтра будешь в кошмарных синяках.
Тётушка с Зоей покинули комнату, а Даша с наслаждением погрузилась в кресло, вытянув уставшие ноги.
– Жаль, что Тётушка так отнеслась к Нине, – тихо сказала она сама себе.
Кажется, Даша даже задремала, ей показалось, что не прошло и минуты, как раздалось:
– Золотце…
Хозяйка «Приюта» поставила перед девочкой большую миску с круглыми маленькими блинчиками, пышными и горячими.
– Золотце, – повторила Тётушка, – у тебя совершенно изумительное платьице. Такой цвет…
Следом за блинчиками перед Дашей появилась чашка, над которой витал удивительно яркий запах шоколада. Она подумала, что это и есть горячий шоколад, ну или какао, но напиток был абсолютно белого цвета.
– Немаркий, – сказала Даша и чуть не проглотила язык, отхлебнув пахнущее шоколадом молоко. – Это я про цвет платья. Его главное достоинство в том, что он – немаркий. А вообще я не люблю чёрный. Это костюм, честно говоря. Для театра. Бабушка моего знакомого – театральный дизайнер.
– Очень красиво! – Тётушка прицокнула языком.
Сама фея с головы до маленьких туфелек-балеток была одета во что-то густо цветочное. Нежных, пастельных оттенков. Это не мог скрыть даже огромный фартук, который она так и не сняла.
– Если бы я была девочкой, то обязательно носила только такое вот…
Блинчики оказались настолько невесомы, что Даша почти не чувствовала их вкуса. Словно она ела запах, а не настоящую еду.
– Не торопись, – засмеялась фея.
– Вкусно, – призналась Даша.
– Можешь есть сколько угодно. От эфирной еды не толстеют, – обронила Тётушка, и Даша почувствовала в её словах некоторое хвастовство. – А когда наешься, поведай мне, золотце, как же в Закраек попала человеческая девушка.
Даша подумала, что где-то она уже слышала это довольно редкое слово.
– Куда? – на всякий случай переспросила она.
– В Закраек, – обыденно и как-то скучно протянула Тётушка. Словно поясняла давно всем известные вещи. – Мой Приют находится на границе. Поэтому я знаю, как тщательно Страж охраняет рубежи. Кстати, он иногда останавливается у меня. Платит скупо и неохотно (тот ещё скряга, скажу по секрету), но для репутации заведения этот гость – большой плюс. Насколько я знаю, он нигде не задерживается надолго и ни с кем не сближается. А вот со мной – да. Пару раз он даже спросил, как дела.
Кажется, Тётушка хвасталась знакомством с каким-то важным человеком. Хотя Даше показалась сомнительной близость из-за ни к чему не обязывающего вопроса: «Как дела?». Но она кивнула.
Сейчас всё выглядело милым, и Даша ничего не боялась – даже бросила вспоминать, где слышала это слово: «Закраек». А может, в оладушки было подмешано какое-то зелье? Или в божественно вкусное, но совершенно «не человеческое» молоко? Но эта мысль просквозила в голове всего долю секунды и тут же покинула её безвозвратно.
– Наверное, это из-за мамы, – предположила девочка. – Она пропала около года назад и, кажется, затерялась где-то в этом вашем… Закраеке.
Точно! Определённо кто-то говорил Даше о каком-то Закраеке. И это было связано с маминым исчезновением. Клод? Или Рита? А если отец?
– Мама? – Тётушка глянула на неё исподлобья.
– Ну да, – сказала Даша. – Может, вы случайно видели её? Соня… Софья Андреевна Румянцева. Говорят, мы очень похожи…
Тётушка покачала головой.
– Я не видела никого, похожего на тебя, золотце. Земные человеки иногда забредают в мой Приют, а как же иначе: граница всё-таки… Но вот уже больше года никого из ваших здесь не было. Насколько я помню, одним из последних появился мужчина с таким… цепким взглядом. Он мне не понравился, и я закрыла вход. Он просквозил себе дальше, в лес. Может, и сейчас там, кто знает. А потом ещё один тут проходил, такой пожилой уже, приятный, но сильно не в себе. Он утром не помнил ничего, что случилось вчера. Вечером плату внес, а проснувшись, опять расплатился. Да, птица посторонняя летала. Огромная, я не знаю, как она называется. И вообще, птица ли это была… Но вот чтобы женщина…
– Перед исчезновением мама пропадала ненадолго, – вздохнула Даша. – И делала это довольно часто. Значит, она бывала не здесь… Куда-то ещё летала туда-сюда. А может, на этой границе есть другие проходы, не только у вашего дома.
Тётушка посмотрела на Дашу с интересом:
– Золотце, твоя мама – фея?
Даша отчаянно замотала головой.
– Ни в коем случае! Моя мама – обыкновенная женщина. Хотя… Вот вы чем-то мне её напоминаете.
– Аура хлопот, – улыбнулась Тётушка. – Все мамы наращивают вокруг себя ауру хлопот.
– Мама… Если предположить, что она в самом деле летала, то не так, как Нина. В смысле, не на крыльях. У неё была метла…
Тут Даша поняла, что не сказала о самом главном.
– Вот…
Девочка повернулась к куртке, повешенной на спинку стула, и лихорадочно расстегнула молнию на внутреннем кармане. Там, рядом с деньгами, выданными папой на хозяйство, лежали картинка с домиком и щепка от метлы. Даша достала картинку и протянула Тётушке:
– Вот. Посмотрите внимательно. Может, вы видели где-нибудь этот дом. Он вам знаком?
Даша сама глянула на изображение и в ужасе заметила, что веранда опустела. Женская фигура исчезла.
– Ой! – всхлипнула девочка. – Мама пропала. Она стояла тут, около кресла-качалки. Ещё вчера…
Картинка, судя по реакции, Тётушку не очень заинтересовала. А вот на щепку от метлы в Дашиной руке она смотрела во все глаза. Тем самым жадным, пугающим взглядом, которым впервые впилась в Дашу при встрече. Тётушка протянула руку и произнесла странным глухим голосом, будто пребывала под гипнозом:
– Неужели… Не может быть! Это же… Теперь понятно, как твоя мама…
Она протянула маленькую ладошку к щепке и затряслась от нетерпения. Но тут же опомнилась, взяла себя в руки:
– Дай мне посмотреть.
Даша засунула щепку обратно в карман и застегнула молнию. Что-то ей очень не понравилось в жесте Тётушки.
– Это ерунда всякая. Мусор, который нужен только мне. Вы лучше взгляните на картинку. Узнаёте?
Тётушка, которая сделала вид, словно ей абсолютно наплевать на кусок щепки, наконец-то посмотрела на фотографию.
– Вообще-то местность знакомая, – после недолгих раздумий сказала она. – Кажется, я видела похожий особняк в Несоне. Есть такой городок в нескольких десятках километров отсюда. Да, кстати, именно там оседают человеки. Те, кто не хочет или не может вернуться.
Последняя её фраза показалась Даше и странной, и неприятной какой-то… Стало как-то… Безнадёжно, что ли. Чем-то потусторонне невозвратным веяло от слов Тётушки. И за окном стемнело. То ли и в самом деле мир нахмурился от Тётушкиных речей, то ли в Закраеке вечер наступал рано.
– А вы сейчас сказали, что поняли, как моя мама… Что – моя мама? Что вы поняли?
– Она не сама летала. – Тётушка не стала хитрить. Хотя, судя по всему, ей очень не хотелось выкладывать все карты на стол. – Точно – вот на этом. Только это не совсем метла. Вернее, нечто, замаскированное под простую вещь. Иллюзия, в которой таится мощный проводник. Даже небольшая часть от него содержит в себе возможность переходить из одного состояния в другое. Оставаться собой, перешагивая границы. Откуда у твоей мамы оказалось это чудо?
Даша пожала плечами:
– Кажется, она говорила, что подарили… Странно, да? Кто же дарит старую метлу?
– Я бы не отказалась, – неожиданно озабоченным голосом ответила Тётушка. – Любая метла в хозяйстве не будет лишней. Даже старая.
В камине затрещало и замурчало, блеснуло яркими искрами. Казалось, что в нем ворочается, устраиваясь на ночлег, какой-то небольшой огненный зверь.
– Ох! – сказала Тётушка. – Ты же, золотце, такая сонная. Пойдем, я тебя уложу…
Даша, наверное, и в самом деле уже спала. Всё происходило как в тумане: поднялась по лестнице на второй этаж, кинула смятую куртку куда-то в угол, сбросила платье и упала в мягкую постель. Что-то ласково приговаривала совсем рядом Тётушка, курлыкала, словно пела колыбельную. За закрытыми веками плыл сиреневый туман. Кажется, комната, в которой хозяйка устроила на ночлег девочку, и в самом деле заполнилась сиренью, но Даша уже качалась на скрипучих качелях, летала вверх и вниз, и всё было бы просто прекрасно, но она очень боялась упасть.
Сквозь сон скорее почувствовала, чем услышала, какое-то шебуршание, заставившее вынырнуть из тревожных видений. Она приоткрыла глаза и в тонком лунном луче, пробившимся в просвет тяжёлой занавеси, увидела изящный силуэт. Фея запустила руки в карманы Дашиной курточки.
– Что вы делаете, Тётушка? – сонно прошептала Даша, улыбаясь.
Она ещё не совсем проснулась, и прекрасный образ феи в серебряном сиянии лунного луча казался ей продолжением сна, а вернее, спасением от его кошмарных видений.
– Ничего, ничего, золотце…
Тётушка легко дунула, и глаза девочки словно заволокло невесомой пыльцой. Она головокружительно улетела в следующий сон, который был прекрасен. Утром так и не вспомнила его сюжет, но ощущение сладкой сказочности осталось.
Пока Даша не спустилась в гостиную.
Ещё накануне уютная чистая комната сейчас выглядела как поле боя после масштабного сражения. Всё было перевёрнуто вверх дном. Из открытых ящиков свешивались понурые тряпки, на полу валялись блестящие кастрюли и чайные чашки вперемешку с обрывками бумажек, осколками посуды и детскими вещами – носочками, косыночками и шарфиками. Обеденный стол изнемогал под грудой всё таких же странных, не вписывающихся в Тётушкин уют, обрывков и клочков. Бумага, тряпки, осколки…
Сквозь кружево занавесок паутинной сетью пробивалось утреннее солнце. В его свете картина казалась ночным кошмаром, захотелось выпить чего-то горячего и проснуться. Чая или кофе.
Даша, лавируя среди разбросанных вещей, чтобы не наступить на какую-нибудь детскую маечку, двинулась к пузатому чайнику на камине.
– Выпью чаю пока, а потом, глядишь, и Тётушка подойдет, и если не объяснит, что здесь за бардак творится, то точно всё уберет.
Чайник оказался неприятно холодным, и камин еле теплился. Даша присела на корточки и заглянула внутрь.
– А-а-а! – вскрикнула она.
Кто-то смотрел на неё из глубины очага. Два настороженных глаза, не мигая, светились между затухающими угольками. Когда первый шок прошёл, Даша разглядела вытянутое красно-чёрное тело небольшой ящерицы, притаившейся в пепле вчерашнего огня. От резкого Дашиного крика существо испуганно метнулось вглубь очага и пропало. Из камина потянуло ледяным холодом.
– Ай-я-я-й, ты обидела саламандру, – за спиной послышался неприятный детский голос, напоминающий скрип старых качелей: «Иди… Отстань».
В дверях стояла крошечная девочка в зелёной плюшевой пижамке. Детеныш был Даше чуть выше пояса, с непропорционально большой головой и пухловатой для взрослой феи фигурой. Светлая ровная челка падала на нереально голубые глаза, точь-в-точь как у Тётушки. Только с бестолковым выражением.
– Ты кто? – спросила её Даша. – Зоя?
Она очень надеялась, что пухляш окажется не Зоей. Слишком уж противный голос у этого ребёнка, а Даше понравились молчаливые, но добрые глаза змейки.
– Ася, – коротко скрипнула фея, и Даше сначала показалось, что малышка просто переспросила: «Ась?».
Она повторила:
– Как тебя зовут?
– Ася! – гаркнула та.
– Тише, тише! – закричала в ответ Даша и обхватила голову руками.
Показалось, что, если это существо ещё раз откроет рот, из ушей тут же пойдёт кровь.
– А ты кто? – уже тише проскрипела девочка. – Постоялец? А мама где?
Даша кивнула, соглашаясь, что она постоялец:
– Я – Даша. И мне бы тоже очень хотелось знать, где твоя мама…
Маленькая феечка вошла в комнату и остановилась около вороха одежды на обеденном столе.
– Это ты наделала тут такой бардак? – спросила она Дашу, оглядывая разруху. – И обидела саламандру? Я один раз как-то не так посмотрела на неё, и мы целых два дня не могли нормально сварить еду. Приходилось есть всухомятку. Влетело мне тогда от мамы!
– Нет, – ответила Даша. – Я не делала никакого бардака. И не трогала вашу саламандру. Кто она такая? Я вообще с ней ни разу не встречалась.
– Псс… Это всё равно не отменяет факта, что она на тебя обиделась. Незнание не освобождает от ответственности. Разве не так?
Скрипучая Ася посмотрела на Дашу с подозрением:
– Я искала маму. Её нигде нет.
– Может, ушла по делам?
– Ты чего? – удивилась Ася. – Утром мама всегда готовит завтрак. А тут ничем съестным даже не пахнет. Разве она может куда-то уйти, пока нас не накормила?
– Нас? – переспросила Даша. Ей показалось очень подозрительным это «нас». – У твоей мамы много детей?
– Несколько, – ответила Зоя, помедлив секунду, словно производила в уме расчеты.
В Даше тревожно заныло предчувствие чего-то нехорошего. Или даже ОЧЕНЬ нехорошего.
– Ты должна покормить меня. И, наверное, Зою – тоже…
– Почему это? – всполошилась Даша. – Я ничего здесь не знаю. И вообще я тут как бы… Гость?
– Потому что ты – большая. Даже огромная. А мы с Зоей – маленькие.
Даша опешила. Никто и никогда не называл её огромной. Да и вообще: какой девушке понравилось бы такое?
– С чего это? Мне алкоголь в магазине не продают. И сигареты – тоже. Я по любому закону ещё ребёнок.
– Заливай! Одного взгляда достаточно, чтобы понять: никакой ты не ребёнок. Вон какая дылда!
Даша перевела дух. Эта Ася наверняка намного младше, хотя и очень наглая, так что вступать с ней в пререкания глупо. Лучше переключиться со спора о возрасте на другую тему. Более важную:
– Кстати, а где Зоя?
– Прячется. – С удовольствием пояснила Ася. – Она всегда прячется после своих закидонов. Ей стыдно за то, что по субботам она превращается в змею. Тебе придётся теперь искать и утешать сразу обеих – саламандру и Зою.