Алекс Бринер. Последний ранг. Книга 3

Книга 3. Эпизод 1.

Я и Волот стояли посреди туннеля червоточины.

Никто из нас не бросался в схватку, хотя от неё мы были на волосок. Нас обоих останавливало что-то такое, что сложно описать словами.

Недосказанность?

Осторожность?

Любопытство?..

Вокруг клубился тёмный эфир, пахло прелой гнилью, еле слышно потрескивали грязные нити в сводах туннеля, с потолка капало чёрным и тягучим, а мы просто стояли и смотрели друг на друга.

– Хочешь, расскажу тебе забавную историю, Коэд-Дин? – холодно произнёс Волот, без тени улыбки.

Сейчас мне было плевать, насколько забавно будет то, что он расскажет – я был готов выслушать любые бредни, пока не получу ответы насчёт тёмного эфира: как и зачем он был создан, каковы его тайные свойства и самое главное – как его уничтожить.

Не дождавшись от меня реакции, Волот пожал плечом и продолжил так же холодно и сухо:

– Однажды, много лет назад, ещё в прошлом веке, жили-были на свете два мага. Назовём их «злодей» и «герой». Первый маг был упорным юнцом в погоне за возвышением. Индивидуалист. Он стремился только к собственному магическому развитию, к собственному величию. Этого юнца звали Гедеон Андреевич Бринер. Второй же маг был старым мастером крови и лекарем. Он стремился к тому, чтобы все люди на планете достигли наивысшего магического развития. Звали того мага Волот Чернобог. Это имя он дал себе сам, как только научился говорить. Он не хотел быть просто великим магом, как Гедеон Бринер. Нет. Он хотел сделать великими магами других. Чуешь разницу?

Волот замолчал, опять ожидая от меня реакции.

– Ты переоцениваешь свою добродетель, – бросил я.

– Нисколько, – ответил Волот. – Ты ведь хочешь узнать мои тайны, верно? Не зря же заманил меня сюда. Тогда наберись терпения.

Я ничего не ответил.

Мы оба знали, что на разговоры у нас имелось много времени – ровно до того момента, пока я намеренно не потревожу червоточину, и она не начнёт трястись и закрываться.

Так что Волот мог болтать, сколько вздумается.

Я не собирался выпускать его отсюда, пока он всё не расскажет, причём в любом виде: в виде сказок, забавных историй, стихотворений или глупых анекдотов.

– Так вот, – наконец продолжил Волот, видя, что я молчу и не свожу с него глаз. – Тот самый злодей по имени Гедеон поднял руку на старого мага крови, считая, что совершает благороднейший поступок на свете. Да, своё дело он сделал: отрубил магу голову. В тот момент Гедеон искренне считал, что это финал его войны. Но убитый им старый маг знал точно: это только начало. Всего лишь начало.

– Начало чего? – таким же холодным тоном уточнил я.

Волот посмотрел на меня долго и пронизывающе.

Блеклые стариковские глаза графа Латынина блеснули красным и оживились.

– Начало того, что я называю Магической Эволюцией, – ответил Волот. – Ты своим собственным мечом открыл мне не только путь перерождений и вечной жизни, но ещё и сподвиг меня на мои свершения. Именно в тот момент ты стал моим заклятым врагом и проводником в будущее. Лично ты, а не твой род. Не спорю, что твой отец тогда разгромил мою армию, и я по праву считал врагом именно его. Но не он отрубил мне голову.

– Что это за Магическая Эволюция? – в лоб спросил я. – Что это значит? Говори прямо.

Всё же надо было его поторопить.

Я мог удерживать Волота в червоточине, сколько угодно, но имелась другая проблема.

Тёмный эфир.

Как бы хорошо я ни сопротивлялся его влиянию, он всё плотнее окружал меня в попытках проникнуть в тело, чтобы в итоге истощить мои магические запасы, а потом и добить физически.

Волот сразу почуял, что со мной что-то не так, хотя на моём лице не дрогнул ни один мускул.

Он поднял вверх указательный палец и сделал им короткое движение, будто закручивал воронку смерча. За его пальцем послушно последовали клубы тёмного эфира, действительно образуя что-то похожее на воронку.

– Посмотри, какой он податливый, – произнёс Волот, любуясь собственным изобретением. – Если я захочу, то атакую тебя этим эфиром. Даже твоя духовная практика тебе не поможет. Не спорю, ты неплохо справляешься, но вряд ли сможешь совладать с самим создателем тёмного эфира. Кто тебя научил так сопротивляться его влиянию? Кто-то из нео-расы? Среди них есть неплохие духовные практики. Вейги, например. Но скажу тебе по секрету: в этом плане нет никого лучше эмпиров и ка-хидов, только ни те, ни другие не могут попасть к нам на Палео-сторону. Ка-хидов не пускают, а эмпиры не едут сами. Так кто же научил тебя сопротивляться тёмному эфиру? Вейга какая-нибудь, да?

Я не ответил, продолжая внимательно следить за всеми движениями Волота.

Он оглядел меня сверху донизу, очень внимательно оглядел, после чего усмехнулся.

– Какой же ты всё-таки тщедушный, Гедеон. Тебе с каждой минутой всё сложнее справляться с давлением тёмного эфира, не так ли? Он пробивает твою защиту и подтачивает её, как термит. А лучше сказать, миллионы термитов. Миллионы маленьких зубастых термитов грызут сейчас твою духовную броню. Или я не прав?

– Что за Магическая Эволюция? – повторил я, цедя слова сквозь зубы.

Волот вздохнул.

– Хочешь, чтобы я рассказал тебе всё и сразу? Надеешься, что я испугаюсь тебя в этой яме и всё выложу? Ты, конечно, хитрый сукин сын и обвёл меня вокруг пальца, но тебе всё равно ничего не изменить. Не для того я создавал тёмный эфир, чтобы кто-то смог его уничтожить. Особенно ты. А хочешь знать, какой будет финал у нашей забавной истории?

Волот перестал накручивать воронку эфира на палец, опустил руку и шагнул ко мне.

– Тёмный эфир, с которым ты так борешься, Гедеон, изменит Землю навсегда. Он не уничтожит её, а усовершенствует. И знаешь почему это неизбежно? Потому что тёмный эфир невозможно уничтожить. Прими это как данность. Никто не сможет уйти от тёмного эфира. Даже я сам, если бы вдруг захотел. Тёмный эфир – это неминуемое и прекрасное будущее нашего мира, новый этап развития человека. Вот что я называю Магической Эволюцией. Мутанты с сильнейшей магией, которой раньше не было. Новая форма жизни. Нео-расы вместо хрупких людей. Правда, вейги и лювины, скорее всего, не выдержат давления тёмного эфира, а вот эмпиры и ка-хиды станут венцом Магической Эволюции. Разве это плохо?

Я окинул взглядом туннель, заполненный чёрным туманом.

Тёмный эфир медленно и умиротворённо клубился вокруг нас, и я невольно представил, как эта угольная мгла наполняет оставшуюся половину Земли, всю Палео-сторону, как планета полностью погружается в мутационный хаос, как меняется её облик, как рушится человеческая цивилизация, и как на её руинах рождается что-то новое, уродливое и жадное.

– Зачем? – прямо спросил я у Волота. – Чего ты добиваешься? Зачем рушить людскую цивилизацию? Ты ведь тоже человек.

Волот хмыкнул и задал мне встречный вопрос:

– Ты видел когда-нибудь эмпиров или ка-хидов?

Я покачал головой.

– Нет, не видел.

Зная, что существуют четыре нео-расы – вейги, лювины, эмпиры и ка-хиды – я никогда не видел двух последних. Лишь читал о них редкие заметки. Это были плохо изученные расы с Нео-стороны. Особенно эмпиры – самые закрытые и неизведанные существа тёмной половины Земли.

– Эти создания совершенны, – со странным удовольствием произнёс Волот. – Если бы ты их видел, то согласился бы со мной. Вейги и лювины по сравнению с ними – лишь переходные мутационные формы. Они не интересны с точки зрения эволюции.

– А люди? – нахмурился я.

– А люди… – пожал плечом Волот, – люди уже давно устарели. Их магический потенциал слишком низок. Но это хорошая база для новых рас. Тёмный эфир поможет природе создать самые совершенные существа во Вселенной. Они смогут развивать магию до бесконечности, покорять космос, время и пространство. По сути, все нео-расы – это бывшие люди. Более совершенные и сильные.

Он задрал голову, посмотрел на клубы тёмного эфира и внезапно спросил совсем о другом:

– А ты, кстати, уже догадался, кто именно создал червоточины с тёмным эфиром? Все эти пространственные ямы, в одной из которых мы с тобой сейчас стоим. Кто их создал? Злодей или герой?

Он перевёл взгляд на меня и добавил:

– Ты же понимаешь, что это не я? На момент создания этого чудного пространственно-временного явления мне такое было не под силу. На тот момент только один маг обладал настолько великим даром, который бы позволил создавать подобные червоточины. Это ведь маленькие закрытые миры, созданные из одного изначального мира. И все они реальны, но очень хрупки. В связи с этим я расскажу тебе ещё одну забавную историю, Гедеон Андреевич. Хочешь?

Меня пробрал мороз от его слов.

Во-первых, меня уже давно не называли Гедеоном Андреевичем.

А во-вторых, я уже давно и без Волота понял, кто именно создал червоточины. Все, какие есть. И с тёмным эфиром – тоже.

– Жил-был мальчик по прозвищу Коэд-Дин, – продолжил Волот уже не таким холодным тоном, а даже как-то по-отечески. – Он оказался злодеем, как мы уже выяснили. И однажды, уничтожив одного великого мага крови у подножия Хибинских гор, наш злодей решил развить своё мастерство до наивысшего ранга. До тринадцатого. Этот парнишка был до тошноты тщеславен и упорен. Через шесть лет он достиг-таки последнего наивысшего ранга и открыл в себе некий дар, настолько великий дар, что сейчас о нём даже вспомнить не способен, не то что повторить. И в момент своей наивысшей богоподобной силы Коэд-Дин создал два типа червоточин: с чистым эфиром и с тёмным. Мне продолжать?

Волот сделал паузу.

Он ждал, что я хоть что-то на это скажу, но я опять промолчал, продолжая внимательно наблюдать за своим противником.

Волот улыбнулся.

Теперь и улыбка у него стала отеческая: снисходительная и заботливая. Будто он смотрел на глупого недоросля, который случайно разбил семейную вазу.

Неторопливо и веско он продолжил свой рассказ:

– Итак, наш злодей создал два вида червоточин. Те, что с чистым эфиром, сохранили в себе источники, все пятьсот. Коэд-Дин вырвал их из бытия и заключил в отдельные пространственные карманы, где завязло время. Тот самый день, когда мальчик получил наивысший ранг и обрёл сверхсилу. Шестнадцатое мая тысяча восемьсот пятидесятого года, четверг после полудня. На последнем ранге наш злодей обрёл дар не просто видеть сквозь время, но и играться с пространством. И этот мальчишка что-то увидел в будущем. Что-то страшное. И тогда он спрятал источники чистого эфира и защитил их от вторжения. Но на этом не остановился. О нет. Наш злодей не из таких!

Волот тихо рассмеялся.

Я же спокойно продолжал его выслушивать. За этим я, собственно, и остался с ним один на один.

– Наш злодей создал ещё и другой тип червоточин, – уняв смех, добавил Волот. – С тёмным эфиром. Но возникает вопрос: как он это сделал, если о тёмном эфире ничего не мог знать заранее? Всё просто. Раз Коэд-Дин получил дар видеть сквозь время, то он увидел и тёмный эфир, который создал я. И тогда наш злодей не придумал ничего умнее, как создать ещё один тип пространственных карманов. В них запечатлено будущее. То самое, которое он увидел, и что его ужаснуло. Скажи мне, Гедеон Андреевич, так ли это? Именно в таком кармане мы сейчас находимся, верно? И какой это год, не подскажешь?

Он уставился на меня, сверля взглядом.

Вот так, в виде сказочки от Волота, я услышал то, чего бы не хотел произносить вслух.

Да, на тринадцатом ранге, о котором я ничего не помню, именно я и создал червоточины. Все, какие есть: и те, что с чистым эфиром, и те, что с тёмным. Одни запечатлели прошлое, а другие – будущее.

В памяти сразу всплыло то, как я впервые побывал в червоточине с тёмным эфиром и увидел Изборск будущего. Там не было людей, лишь мутанты из нео-рас – уродливые вейги.

Какой тогда был день из будущего?

Я вспомнил, как заходил в магазин с вывеской «Мануфактура Севера. Механические люди» и видел надпись на одном из мехо-големов:

АКЦИЯ ДО КОНЦА ИЮЛЯ 1960 ГОДА!

УСПЕЙТЕ КУПИТЬ ВЫГОДНО!

То есть в той червоточине было запечатлено будущее, которое наступит через десять лет. Именно его я и увидел, когда повысил свой последний ранг и о котором сейчас ничего не помню.

Возможно, эти червоточины были подсказкой для меня самого, перерождённого и ничего не помнящего.

Возможно, чтобы не допустить этого будущего, я отвёл себе десять лет. За это время мне предстояло всё исправить, вновь вернуть то, что я разрушил когда-то, подготовиться, набраться сил и снова поднять ранг до последнего. Теперь главное – правильно распорядиться этим временем.

– Ну так что, Коэд-Дин? – Тихий голос Волота выдернул меня из размышлений. – В этих червоточинах запечатлено будущее, я ведь прав?

Да, он был прав, но я опять ему не ответил.

Вместо этого спросил:

– Почему ты так стремишься попасть в червоточины с чистым эфиром? Что тебе там нужно? Забрать хоть один источник? Что это тебе даст?

Волот тоже не ответил на мой вопрос. Лишь загадочно улыбнулся.

Тогда я решил пойти другим путём.

– Что ж, да, ты прав. Прямо сейчас мы с тобой стоим в туннеле, который ведёт в будущее. То самое, которого ты добиваешься, но которого ещё не произошло в реальности. Так почему бы нам не посмотреть, что это за будущее? Хочешь прогуляться? К тому же, ты бы смог наглядно показать мне, ради чего создавал тёмный эфир. Посмотрим, к чему привела твоя Магическая Эволюция.

Волот перестал улыбаться.

Моё предложение вызвало у него тревогу, однако и интерес вызвало не меньший.

– Ты опять пытаешься меня перехитрить? – сощурился он.

Волот выглядел уверенным, но всё равно не смог скрыть напряжения.

Мой враг не знал наверняка, что нас ждёт, как только мы проникнем в червоточину дальше. Какое это будет будущее? С чем мы столкнёмся? Что увидим?

На самом деле этого не мог знать никто.

Я лишь понимал, что это будет тот самый июль 1960-го года. Будущее через десять лет и то самое место, где мы проникли в червоточину – то есть территория рядом с дворцом графа Соломина, близ Петербурга. Но никто бы не смог сказать наверняка, что стало с этим дворцом в будущем через десять лет. Возможно, он давно разрушен, а теперь там руины, выжженная земля или кладбище.

Пока я смотрел на Волота, тёмный эфир туннеля всё сильнее давил на меня.

Он лёгким туманом касался кожи и тут же отступал назад. Как живой, он всё ещё пытался пробить брешь в моей магической обороне, однако моё сопротивление было довольно сильным. Спасибо вейге Азель и её урокам.

Сам же Волот, казалось, не замечал тёмного эфира и его влияния. Всё же он был его создателем.

Однако кое-что мне бросилось в глаза, хоть виду я не подал.

Тёмный эфир окружал Волота точно так же, как меня. Точно так же туман касался его тела и отступал, натолкнувшись на сопротивление и магическую оборону.

Это было странным.

Выходило так, что Волот – создатель тёмного эфира – сам применял духовную практику, чтобы не дать своему же оружию на себя воздействовать. А может, мне показалось. Необычную догадку надо было проверить.

– Ну так что? Прогуляемся? – переспросил я.

– Ладно, уговорил, – наконец согласился Волот. – Прогуляемся в наше прекрасное будущее.

Он повёл плечами, и тёмный эфир снова отпрянул от его тела, заклубившись над головой.

Мы отправились дальше по туннелю. Сквозь тёмное марево эфира, мимо стен, увитых цветными тусклыми нитями, прямиком к живой мембране, открывающей вход в червоточину – в самое её чрево.

Не знаю, о чём в этот момент думал Волот, но я думал о том, что уже совсем скоро узнаю тайны не только своего врага, но и свои собственные. Тайны, принадлежащие тому самому Коэд-Дину, который достиг последнего ранга.

Моё воображение даже нарисовало картину того, как тот Коэд-Дин, далёкий, могущественный и загадочный, смотрит на меня откуда-то сверху и ждёт, что я сделаю всё правильно и приду туда, куда он меня ведёт.

Остановившись у мембраны-перегородки, я покосился на Волота.

– Не боишься разочароваться в своём прекрасном будущем?

Тот нахмурился, не глядя на меня, а внимательно рассматривая мембрану.

– Нет, не боюсь. Блажен тот, кто ничего не ожидает, ибо он никогда не будет разочарован. Слышал такое выражение?

– Это точно не про тебя, – усмехнулся я.

– И не про тебя, – быстро среагировал тот.

Я не стал с ним спорить и прикоснулся к мембране ладонью.

Волот быстро перевёл взгляд на меня, следя за каждым моим движением: за тем, как моя рука проникает сквозь мембрану, а потом – как я сам начинаю проходить сквозь перегородку, приняв образ Призрака.

В этот момент в глазах Волота читались разные эмоции: от искреннего азарта до тихой злобы из-за того, что это не его собственная рука проникает в чей-то пространственный карман.

Я не стал на него больше смотреть, а прошёл сквозь преграду полностью. Волот остался в туннеле, чтобы дождаться открытия мембраны, поэтому у меня имелось немного времени, чтобы оглядеться.

И, как всегда бывало при попадании в очередную червоточину, здесь меня ждал большой сюрприз. Такой, что я невольно замер, пытаясь осознать всю грандиозность этого сюрприза.

Магическая Эволюция.

Да, это была она.

Только не та, о какой грезил Волот.

Книга 3. Эпизод 2.

Я ожидал увидеть примерно то же самое, что уже видел в другой червоточине с тёмным эфиром: пропитанную чёрным туманом местность, мутантов и останки людской цивилизации.

Но нет.

Моим глазам предстал огромный футуристический мегаполис, пульсирующий жизнью и работой. Жужжащий, как организованный пчелиный рой.

Энергичный, яркий, правильный и… прекрасный?..

Узнать в этом месте пригород Петербурга и территорию дворца графа Соломина было невозможно. Тут всё было другим: от архитектуры до запахов и мелодичного городского шума.

На месте дворца теперь тянулась аллея из гигантских деревьев. Их сочно-зелёные кроны распространяли приятный аромат и наполовину закрывали ближайшие небоскорёбы разных форм из стекла и бетона.

Аллея уходила вдаль, прорезая собой мегаполис. А дальше, до самого горизонта, высились ещё более исполинские здания, ещё более зелёные кроны деревьев, шумел ещё более энергичный и живой мир.

Я замер с открытым ртом, разглядывая всё это.

Да, тёмный эфир здесь имелся, но он был не таким густым, как в туннеле. Чёрный смог неподвижно и низко висел над городом, как свинцовые облака, однако никаких мутантов тут не было и в помине. Ни смерти, ни уродства, ни вони.

Но кое-чего тут тоже не хватало.

Людей.

Ни одного человека я не увидел, хоть мегаполис и шумел тысячами АЭ-Роптеров. Те организованно летали по воздушным маршрутам, быстро и с одной скоростью, как в едином организме, будто сновали не машины, а кровь неслась по сосудам и капиллярам, нисколько не мешая друг другу и обеспечивая жизнь всему городу.

Всё здесь было идеальным.

Правильным.

Абсолютно всё.

Ни одной трещины на асфальте, ни одной ненужной линии.

Но мои глаза всё равно пытались найти в этой идеальной картине хоть одного человека. Или хотя бы кого-то из нео-рас: вейгу, лювина, да кого угодно! Кого-то живого и разумного. Ведь неразумный не смог бы создать в будущем то, что я сейчас вижу.

Пока я разглядывал город, сверху ко мне устремился тёмный эфир.

Он, как сумрачный спрут, потянулся к моей коже туманными щупальцами – к лицу, рукам, шее. И снова я ощутил, как он начинает давить на меня и прощупывать в попытке найти слабое место и проникнуть внутрь, к магическому резерву.

Я глянул на свой эхос на руке.

Устройство исправно работало и сразу же показало мне все параметры моего состояния. Здоровье было в норме, да и никаких признаков магического истощения не наблюдалось.

Я всё ещё неплохо сопротивлялся влиянию тёмного эфира, но надо было постоянно следить за эхосом, чтобы не довести себя до полуобморочного состояния, как уже было в другой тёмной червоточине.

Что ж, ладно.

У меня ещё имелось время.

Я спрятал эхос за рукавом пиджака. В этот момент за моей спиной открылась мембрана. Волот наконец дождался, когда перегородка впустит его внутрь червоточины, и он увидит будущее своими глазами.

И первое, что я услышал от Волота, было возгласом такого же удивления, какое я и сам сейчас испытывал.

– Бог мой! Коэд-Дин! – выдохнул Волот, даже не пытаясь скрыть эмоции. – Ха-ха! Это даже лучше, чем я себе представлял!

Он подошёл и встал рядом со мной, пожирая глазами мегаполис будущего, не такого уж далёкого.

Ни я, ни Волот при этом не сделали ничего, чтобы побеспокоить это место. Никому из нас не хотелось нарушать мирное течение странного хрупкого будущего, существующего само по себе. Это как сунуть палку в муравейник или капнуть дёгтя на пчелиные соты. Возможно, от такого вмешательства место не погибнет, зато перестанет быть идеальным.

Я даже поймал себя на мысли, насколько больно представлять, как эта червоточина закрывается, и этот прекрасный город рушится, здания валятся вместе с деревьями, АЭ-Роптеры падают, асфальт крошится. И всё это происходит только потому, что мы сюда вошли.

Впервые мне не хотелось уничтожать червоточину, даже с тёмным эфиром.

Будь моя воля, я бы вообще оставил её в покое и ушёл отсюда.

Но если это будущее должно было хоть что-то для меня прояснить, то предстояло его исследовать. Жаль только, что со мной сейчас не было Абубакара, он остался наверху, так что мне предстояло самому изучить это место или хотя бы часть его. Всё, что успею изучить, пока тёмный эфир не пробьёт мою магическую оборону и не начнёт меня истощать.

– Тебя не удивляет, что мы не увидели ни одного представителя нео-рас? – спросил я у Волота. – Ни вейгу, ни лювина, ни даже твоих хвалёных эмпиров или ка-хидов. Где они все?

Волот покачал головой, продолжая с жадностью изучать открывшийся вид.

Мне даже показалось, что этот кровавый ублюдок выглядит счастливым. Настолько счастливым, что не может сдержать блаженной улыбки и слезинок в уголках глаз.

Посмотрите, какой сентиментальный сукин сын!

– Они здесь, Коэд-Дин, – наконец ответил Волот. – Должны быть здесь. Ведь кто-то же создал всё это. Скорее всего, тут живут именно эмпиры. Хотя неважно, кто здесь живёт. Все нео-расы – мои дети, моё творение. А тёмный эфир – это прекрасно. Потому что не всегда то, что кажется плохим, плохо на самом деле. И не всегда то, что кажется хорошим, таковым является. Посмотри на это!

Он глянул наверх, окидывая взглядом чёрный смог над городом.

Я даже головы не повернул, продолжая внимательно изучать все реакции Волота, слушать всё, что он говорит, и даже провоцировать его на откровения.

– Ты серьёзно веришь в то, что здесь живут мутанты из нео-рас? – спросил я.

– А ты не веришь? – вскинул брови Волот. – Ну не люди же тут живут, в конце концов! Они бы не выжили. Нет, Коэд-Дин. Это новая эпоха. То, что мы тут видим – это и есть начало Магической Эволюции. Первые шаги в лучший мир. Разве это не прекрасно?

Даже задавая мне вопрос, он безотрывно смотрел на город.

Не знаю, как бы выглядело его восхищение, если бы он находился в своём теле, но в теле графа Латынина Волот будто помолодел лет на двадцать. Его старческую усталость разом сменила молодецкая удаль.

Он вскинул руки к грузному туманному небу.

– Да ты только посмотри на это! – опять повторил он и наконец перевёл взгляд на меня. – Жаль, что это всего лишь червоточина. Но чтобы добиться этого в реальности, мне нужна моя отрубленная голова. Надеюсь, теперь ты отдашь её мне? А заодно скажешь своей подружке, чтобы она объединила мою голову с телом. Ты сделаешь это?

Я смерил Волота хмурым взглядом.

Его энтузиазма во мне не зародилось даже близко, потому что я не до конца понимал, как тёмный эфир мог бы сделать то, что сейчас мы видим в этой червоточине.

Судя по размеру мегаполиса, этот пространственный карман был огромным, просто гигантским, и его процессы можно было взять за некий черновик, за мета-город, который отображает то, что могло бы произойти в настоящем мире, но ещё не произошло.

По большому счёту, каждая отдельная червоточина – это отдельный осколок настоящего мира. И именно этот осколок мне захотелось изучить более тщательно, чем я обычно делал.

– Ладно, оставим лирику. Пройдёмся, – сказал я и отправился дальше, вдоль аллеи.

– Я уже говорил, что ты мой проводник в будущее? – поинтересовался Волот, догнав меня и зашагав рядом.

– Говорил, – суховато бросил я.

Мне бы не хотелось сейчас ни разговаривать, ни разгуливать по червоточине с таким опасным сопровождающим, как Волот, но я понимал, что придётся это сделать.

Во-первых, надо было увидеть, что здесь происходит, и добиться от Волота внятного рассказа.

Во-вторых, он бы всё равно никуда от меня не делся. Это закрытое пространство, и из него нет выхода, который бы я не контролировал.

– Ну и где же твои эмпиры? – спросил я на ходу. – Что-то я их не вижу.

Волот опять заулыбался.

Затем вытянул руку вперёд и показал в конец аллеи.

– Посмотри туда. Думаю, это они.

Я чуть замедлил шаг и всмотрелся в силуэты трёх существ, что шли нам навстречу. Только шли они как-то… не знаю… неестественно, что ли.

Уже через несколько секунд я понял, в чём дело.

Это были не люди, не мутанты и не представители нео-рас.

Это были… големы.

ГОЛЕМЫ, чёрт возьми!

И не просто какие-то големы, а мехо-големы. Такие же, как Семён Троекуров, только более совершенные. Всё же Семён получился стальным и грузным увальнем, первым и единственным в своём роде парнем с роботизированным телом, искусственным интеллектом и человеческим мозгом, а эти ребята больше походили на полутораметровые белые экзоскелеты с одинаковым строением, одинаковыми искусственными белыми лицами, в одинаковых белых костюмах и с одинаковой причудливой походкой.

Немного медлительные, а лучше сказать – бесшумные, размеренные, флегматичные. И создать их могли только люди, потому что у нео-рас не имелось подобных технологий.

– Это что… мехо-големы?.. – нахмурился я, ещё больше замедляя шаг.

– Какие ещё мехо-големы? – Волот сощурился, внимательно всматриваясь вдаль. – Это новые расы. Совершенное творение. Големы не смогли бы создать такой город, они слишком зависимы от людей.

Я практически остановился, всё ещё не веря собственным глазам.

– Нет, Волот. Это мехо-големы. И не просто големы. Это и есть новые люди.

Вот теперь я был в этом уверен.

– Ты бредишь, Гедеон, – всё ещё не верил Волот. – Я создавал темный эфир, чтобы эволюционировать новые расы магов. Чтобы создать великую и процветающую Землю. Магическую Утопию. Но никак не цивилизацию каких-то убогих хромающих механизмов… Нет. Это не то будущее, которое мне нужно. Да и тебе оно не нужно. Оно никому не нужно…

Он смолк, пребывая в злой растерянности.

Всё для него перевернулось.

Те существа, что шли нам навстречу, нисколько не были похожи на нео-расы, даже с учётом сильной мутации. Магическая Эволюция свершилась, но совсем не так, как того хотел Волот.

Нам навстречу шли люди.

Не совсем обычные, но всё же люди.

И чтобы выжить во время вторжения тёмного эфира, им пришлось прибегнуть к технологии создания мехо-големов, точно так же, как когда-то профессор Троекуров заставил жить своего внука Семёна. Он использовал тайные профессорские разработки и собственную магию Пути Прагма, чтобы перенести мозг своего внука в механическое тело стального робота.

Теперь остальные сделали то же самое.

Люди в ответ на угрозу объединили в себе неуязвимость искусственной оболочки, уникальность человеческого мозга, способности магии и мощь искусственного разума.

– Что за бред я вижу, Гедеон? – продолжал щуриться и злиться Волот. – Куда ты меня притащил, мелкий поганец?

Я не сдержал улыбки. Затем окинул взглядом аллею и величественные здания небоскорёбов.

– Ты видишь прекрасное будущее. Разве нет?

На самом деле улыбаться тут было нечему.

Судя по всему, в будущем тёмный эфир всё-таки нашёл дорогу к Петербургу, а значит, и ко всей Палео-стороне. Отсюда следовал вывод – граница на нулевом меридиане не выдержала.

Зато люди уже были готовы. Они знали, как защититься. В совершенно чудовищных условиях люди смогли не только выжить, но и построить свой прекрасный мир.

Я снова взглянул на тех троих мехо-големов, что к нам приближались.

Оружия в их руках не было, да и выглядели они не враждебно.

По виду, это были существа без пола, лысые и одинаковые. Этакие андрогины, лишённые чёткой половой принадлежности. Не знаю зачем, но они носили костюмы из белой ткани: брюки, длинные сюртуки, перчатки и головные повязки. И даже ботинки. Кстати, тоже белые.

Существа напоминали ангелов, спокойных и терпимых, только крыльев им не хватало.

Но я всё равно не мог воспринимать их людьми.

Для меня это были в первую очередь мехо-големы, пусть даже с человеческими мозгами и, возможно, чувствами.

Наконец преодолев аллею, все трое андрогинов остановились напротив меня и Волота. Никакой враждебности или изумления на их искусственных лицах я так и не заметил. Они просто разглядывали нас, а мы – их.

– Добро пожаловать в Спасённый Петербург, друзья мои, – произнёс один из мехо-големов.

Он даже не выказал удивления от того, что тут внезапно появились люди, самые обычные, из кожи и костей. А ещё он произнёс «друзья мои» совершенно искренне, насколько искренними вообще могут быть полулюди-полуголемы.

Его голос мелодично отдавал стальными нотками, пропущенный через цифровые фильтры. При этом в глазах легко читалось живое человеческое радушие.

Мне сразу вспомнились слова Волота, произнесённые несколько минут назад:

«Совершенное творение».

А может, он был прав, сам того не сознавая?

При взгляде на этого искусственного андрогина во мне всё сопротивлялось и в то же время… восторгалось. Я даже задал себе вопрос: хотелось бы мне видеть человечество именно таким? Неуязвимым и правильным.

Андрогин тем временем продолжил:

– По всем законам Спасённого Петербурга, я обязан предложить вам программу «Спасение», иначе вы будете истощены тёмным эфиром и подвергнетесь необратимым мутационным процессам. На согласие у вас есть один час, двадцать четыре минуты и восемнадцать секунд. Именно такое время требуется тёмному эфиру, чтобы начать необратимую мутацию человеческого организма. Потом всё для вас станет безнадёжно. Совершенно безнадёжно.

Я нахмурился.

– Что значит программа «Спасение»?

Не моргая и не меняя тона, мехо-голем ответил:

– Это значит, что ваш мозг будет отделён от вашего человеческого тела и помещён в неуязвимую технооболочку типа «Соломон». Тогда вы сможете полноценно и бесконечно жить в Спасённом Петербурге под именем «Соломон – три миллиона двести пять тысяч семьсот».

Я уставился на мехо-голема.

Моя память тем временем снова выдала недавние воспоминания. На этот раз о том, как Семён Троекуров называет себя первым в мире мехо-големом «Соломон-1».

И вот теперь мне предлагают взять имя Соломон-3205700.

Отлично.

Из этого следовало, что как минимум три миллиона двести пять тысяч шестьсот девяносто девять Соломонов смогли спастись, чтобы «полноценно и бесконечно» проживать в будущем. Все они – спасшиеся от тёмного эфира люди.