Кровь на холсте

№3

Трыть-трыть… Трыть-трыть…

Кэрол щелкает по кнопке «игнорировать звонок», а после небрежно отправляет телефон обратно на заваленную поверхность рабочего стола.

«Как же я ненавижу тебя… гнида… – её взгляд снова упирается на чистую страницу раскрытого перед ней блокнота. – Когда же ты, наконец, оставишь меня в покое?.. Когда же ты, наконец, поймёшь, что я не хочу с тобой разговаривать?.. – она изо всех сил сжимает пластмассовую ручку ярко-оранжевого цвета в руке. – Я не желаю даже слышать твой ублюдский голос!.. Названиваешь мне по сто раз в неделю!.. Как же до тебя не доходит, что меня от тебя блевать тянет?.. Как же ты не можешь понять, что я жду не дождусь того дня, когда брошу горсть земли на крышку твоего гроба?.. Тупой мудила… – Но как только эта сцена вспыхивает у неё перед глазами (кладбище, дыра в земле и гроб на дне), Кэрол даже вздрагивает немного и, попытавшись перевести поток мыслей в другое русло, принялась крутить ручку в руке: – Ладно, ладно… Успокойся, девочка… Расслабься, подыши… Всё будет хорошо… Надо просто потерпеть ещё немного… – Правда, после этой, казалось бы, безобидной мысли темные стороны её души возобновили свой натиск с новой силой: – Хотя, какого хрена я должна это терпеть?.. Надеюсь, ты, мразь, сдохнешь поскорее… И знаешь, ублюдок… я бы с удовольствием приблизила этот момент… Я бы с удовольствием лично выдавила твои сраные глаза и оставила подыхать от боли… Впрочем, нет… Зачем же уходить?.. я охотно понаблюдала бы за тем, как из твоего тела с каждым выдохом утекает жизнь…»

Продолжая одержимо пялиться на пустую страницу, Кэрол в действительности наблюдала перед своим внутренним взором ужасающие картины. И чем больше она вглядывалась в них, тем больше в её теле нарастало напряжение: дыхание становилось всё более тяжелым и порывистым, в глазах темнело, а на лице непроизвольно стали сокращаться скулы. Пластмассовая ручка под давлением большого пальца уже стала хрустеть и потрескивать, но, прежде чем она успела разлететься на куски, из пучины темных мыслей Кэрол вырывает голос её напарницы:

– Ну ты как, подруга?

И Кэрол внезапно дёргается от чужого прикосновения.

Это была Эшли – проходя мимо по тесному проходу между офисных столов, она тронула Кэрол за плечо, отчего та слегка перепугалась и тут же кинула взгляд назад:

– Да нормально… – мямлит она, потихоньку приходя в себя. – Вот, – добавляет секундой позже и кивает на блокнот перед собой, – наш мозгоправ надавала мне заданий.

Проскочив у неё за спиной, Эшли устало наваливается на свою часть стола пятой точкой:

– Что за задания? – интересуется.

– Нужно записать десять причин моего подавленного состояния и вспомнить пять мест или моментов, где я его не испытывала.

Кэрол поднимает исподлобья глаза на напарницу, сообщая всем своим видом: «Что за идиотизм?..»

– И как успехи? – Эшли складывает руки крестом с понимающим выражением лица.

– Никак, – признаётся Кэрол. – По второму я вообще не знаю, что написать, а по первому – застряла на втором пункте.

Эшли подглядывает в совершенно чистый лист:

– А какой же пункт номер один?

Перехватив её взгляд, Кэрол тоже уставилась на пустую страницу:

– Не могу же я написать о том, что произошло, – отвечает. – Поэтому мне только про погоду в голову пришло.

– Про погоду? – недоумевает Эшли.

– Ага, – не глядя кивает назад, в сторону окон, – из-за этого чертового дождя…

Её напарница переводит глаза на застеклённую полосу стены в глубине огромного опенспейса, что разделён на секторы.

– Да, точно, – бормочет она, уставившись на окутанный серым туманом город. – Наверно, я тоже из-за него как сонная муха – ни на чём сосредоточиться не могу…

Тогда Кэрол, следуя примеру напарницы, выпускает шариковую ручку из ладони и, повернувшись на кресле в пол-оборота, устремляет взгляд в направлении угрюмой панорамы вдалеке. Но вскоре голос Эшли снова привлекает её внимание к себе:

– Он, как начался тогда, так до сих пор никак закончиться не может, – продолжает бубнить Эшли, упоминая о том дне, когда они были на оперативном задании. – Льёт как из ведра уже четвёртые сутки подряд. Задолбал…

Она продолжала задумчиво пялиться в окно, а Кэрол, всё всматриваясь в её бледное, сильно исхудавшее за последнее время лицо, спрашивает, обеспокоившись уже её состоянием:

– Ты-то сама как?

Эшли тут же приходит в себя.

– Я? – переспрашивает. И, будто растерявшись, отвечает: – Да мы всё продолжаем копаться в документах. Дотошный сукин сын попался – всё записывал, – она невольно возвращает взгляд к окну. – Мы бы, наверно, многое смогли из него вытащить, – задумчиво бормочет, – если бы ты его, конечно… – однако тут её речь обрывается.

Внезапно осознав, что говорит, она проглатывает последние слова и, проморгавшись, опускает свои большие глаза в пол.

– Эй, Эшли, – зовёт её напарница через несколько мгновений. – Ты прости, что я тебя во всё это втянула…

Но, ощутив на языке нестерпимый привкус чужой вины, Эшли сразу отвечает:

– Да ты что, Кэрол. Я же сама на это подписалась. К тому же премиальные сейчас очень кстати – ребёнок высасывает весь семейный бюджет, – говорит она, уставившись на Кэрол. – И ведь самое главное, что всё обошлось, верно?

– Конечно, – безрадостно кивает Кэрол и поворачивается обратно к рабочему столу. – Только если никто лишнего не сболтнёт о том, что случилось.

– Не сболтнёт, – успокаивает её. – Парни же пообещали… всё будет хорошо…

Однако её слова слабо утешали Кэрол, поэтому она, ничего не отвечая, сделала вид, что сосредоточилась на задании.

Немного поразмыслив, она уже потянулась к ручке, намереваясь кое-что записать, но голос напарницы останавливает её в последнюю секунду:

– Слушай, Кэрол, – спрашивает осторожно. – Так а ты сама-то понимаешь, что с тобой происходит?

Глаза Кэрол поднимаются на Эшли, правда, затем они быстро возвращаются к пустому листу.

– Трудно сказать, – бормочет она, упираясь на руку лбом. – Просто иногда во мне словно что-то переклинивает, и я будто проваливаюсь в какой-то другой мир… в очень темный… полный ненависти и насилия… – Кэрол задумывается на секунду. – В такие мгновения реальность для меня становится какой-то зыбкой, далёкой что ли, и мне хочется сделать нечто ужасное… а иногда я даже не могу противостоять этому желанию… – она тяжело сглатывает слюну. – Это место чем-то напоминает мой персональный ад, в котором находиться до того жутко и невыносимо, что тебя выжигает изнутри… А когда ты, наконец, выныриваешь из этого состояния обратно, начинает казаться, что с тобой что-то не так… а иногда и ещё хуже – тебе кажется, что ты сходишь с ума, и что ещё чуть-чуть – буквально один шаг – и ты можешь сорваться в пропасть…

Кэрол возвращает глаза на слегка растерянное лицо напарницы:

– Понимаешь? – заканчивает она.

Но Эшли ещё пару секунд смотрит на неё и даже не моргает.

– Ты обсуждала это с психологом? – спрашивает, наконец.

Выражение Кэрол в миг становится крайне напряжённым.

– Конечно нет, – произносит. – Вдруг доложит. – Однако после этих слов она смягчается немного, – К тому же мне намного лучше. Правда… – убедительно лжёт она.

Эшли же ещё немного сверлит её нерешительным взглядом, но после с облегчением вздыхает:

– Фууухх… – выпускает через губы. – Если на чистоту, подруга – я от тебя охреневаю, – признается она.

И, повернув к себе кресло на колёсиках, опускается в него.

– Ты, конечно, крутая, – продолжает, параллельно мотая мышкой по столу, чтобы разбудить компьютер, – но иногда ты просто пугаешь меня до усрачки…

– И за это извини тоже, – бормочет Кэрол, наблюдая за тем, как Эшли, пожевывая свои губы, забивает пароль.

– Забудь, – отвечает ей напарница. – Лучше скажи, чем занимаешься вечером? – интересуется, не отрывая глаз от экрана.

– Встречаюсь с Дэниэлом, – сообщает. – Он уезжал на выходных, так что мы не виделись с ним всё это время. А ты что? Что-то хотела?

– Нет-нет, – бубнит Эшли, пытаясь скрыть разочарование. – Просто поинтересовалась. Куда-то собрались? – спрашивает для виду.

– Всё в тот же ресторан. Нам удобно – он на одинаковом расстоянии от наших офисов. К тому же там хорошее вино. Ты когда-нибудь пробовала «Пино-нуар»?

– Неа, – без интереса отвечает она. – Ладно, дай мне пару минут – я тут кое-что проверю, и пойдём ещё в вещдоках покопаемся, договорились?

– А у нас есть альтернатива?

– Никак нет, – говорит Эшли, уже копаясь в компе.

– Тогда пошевеливайся, а я пока заданиями своими займусь.

Кэрол снова берёт ярко-оранжевую ручку и, наконец, начинает записывать созревшие за это время идеи…

* * *

– О, Кэрол, здравствуйте! – раздаётся голос молодого метрдотеля, как только она заходит в холл ресторана с томным освещением.

Но вместо того, чтобы ответить ему хоть что-то, она бормочет, застряв прямо на пороге:

– Вот чёрт, кажется, сломался…

И всё дергает зонт в руках, безрезультатно пытаясь закрыть его с сумкой, лямка которой соскользнула ей на локоть.

– Сейчас, я вам помогу, – молодой человек спешным шагом выходит из-за стойки и буквально через мгновение оказывается возле гостьи.

– Ничего не получается, – с этими словами Кэрол протягивает ему зонт.

– Давайте попробую…

Тогда метрдотель, уперев ручку в живот и чуть потужившись, всё же складывает его:

Щелк…

– Готово, – говорит он и встряхивает зонт от капель дождя. – Прошу, снимайте куртку – я заберу её…

Он двинулся обратно; Кэрол – вслед за ним, на ходу снимая верхнюю одежду. Но стоит ей протянуть ему куртку со словами «Большое спасибо», он оглядывается и только сейчас замечает:

– Ой, вы снова в футболке? – спрашивает, оставляя её вещи на стойке, после чего указывает гостье на арку в зал справа от неё. – Вам очень повезло, – произносит он, – если бы вы не были гостьей мистера Уризэна, я бы не смог вас пропустить… – объясняет, ныряя за ней в темное помещение, между стен которого играет тихая музыка, и раздаются звуки вечернего ужина.

– Не переживайте, – отвечает она, шагая в проходе между столиков и пряча свой жетон спецагента на поясе (Кэрол заметила, что он выглянул из-под футболки и стал привлекать к себе внимание чужих глаз). – В следующий раз я обязательно надену что-нибудь более подходящее.

А про себя Кэрол подумала: «Скажи спасибо, что не забыла пистолет в машине оставить…»

– Буду признателен – а то мне может прилететь от хозяина, если гостям захочется пожаловаться на это…

Метрдотель доводит её до пустого столика в самом центре помещения, за которым они с Дэниэлом сидели все прошлые разы.

– Прошу, – он выдвигает дубовый стул и приглашает её сесть. – Через минуту к вам подойдёт официант, – добавляет.

Прежде чем опуститься на стул, она накидывает лямку сумки на деревянную спинку:

– Благодарю.

– Если что, вы знаете, где меня искать…

После этого метрдотель желает ей хорошего вечера и отправляется по своим делам, а Кэрол остаётся одна посреди переполненного людьми зала. И только оглянувшись по сторонам, она ощутила неловкость из-за своего внешнего вида: все вокруг, как обычно, были одеты будто на бал – смокинги, платья; джентльмены и светские львицы с важным видом ели и пили за столами, что были подсвечены электронными свечами, а кое-кто даже косо поглядывал в её сторону.

От такого внимания Кэрол даже съёжилась, но про себя лишь буркнула:

«Богатенькие ублюдки…»

А чтобы не зацикливаться на них, Кэрол уже в следующую секунду потянулась к сумке, однако, как только она открыла её и стала шарить в ней рукой, вдруг услышала голос рядом:

– Добрый вечер, – Кэрол тут же обернулась на уже знакомое лицо официанта. – Хотите что-нибудь выпить, пока ждёте? Чай, кофе, вино? – спрашивает её мужчина в белоснежной рубашке и зализанными назад волосами.

Он демонстративно наклонился к ней, сложив одну ладонь в другую.

– Да, – отвечает она. – Пожалуй, да. Можно бокал вашего молодого вина: «Пино-нуар»?

– Разумеется, – кивнул он и с вовлечённым видом продолжил таращиться на неё. – Может быть, что-нибудь ещё?

– Нет, – мотнула головой. – Остальное позже.

– Как скажете, – официант выпрямляется в полный рост. – Пара минут…

Он снова кивает и удаляется, а Кэрол, чуть проводив его взглядом, вспоминает, что хотела, и возвращается к своей сумке. Ей потребовалось время, чтобы разыскать среди кучи хлама рабочий блокнот, а как только он оказывается перед ней на столе, она открывает его на том месте, где была заложена шариковая ручка.

Кэрол уже успела исписать одну страницу разворота, выполнив первое задание от служебного психолога, но теперь ей предстояло заняться вторым, поэтому она, взяв ручку, чиркнула на бумаге:

1)

И, задумавшись, уставилась на цифру…

Как и требовалось в задании, Кэрол пыталась вспомнить, где и когда она не чувствовала себя подавленной и опустошённой, однако сосредоточиться ей мешал небольшой мандраж от предвкушения грядущей встречи с Дэниэлом. Чтобы освободиться от лишнего напряжения, ей приходится закрыть глаза и отвлечься на пару глубоких вдохов с медленными, сконцентрированными выдохами. На удивление, это срабатывает: после короткой дыхательной гимнастики ответ сам приходит ей на ум, притянутый цепочкой ассоциаций во время расслабления:

«Ночью, во время моих заездов…» – отметила про себя и принялась записывать, вспомнив про свои поздние прогулки на автомобиле и то, как легко дышится в те часы.

А пока она писала, образ темного, несущегося навстречу шоссе, что проступает лишь в свете тусклых фар, расцвёл у неё перед глазами и подействовал ещё более успокаивающе, даже чем дыхание.

Возможно, именно поэтому ей в голову почти сразу пришёл второй вариант, который она записывает вслед за первым:

2) Иногда сразу после пробуждения

Здесь она тоже не лукавила: на выходных или в те дни, когда в офис можно было не спешить, она, открыв глаза после глубокого сна, иногда испытывала ощущение приятной вялости, смешанное с привкусом спокойствия и умиротворения. Правда, обычно не успевало пройти и пары минут, как её состояние возвращалось в привычное русло…

Невзирая на то, что эти мысли уже не действовали на неё успокаивающее, Кэрол в голову пришла идея для третьего пункта, но только она успела записать цифру, как к ней снова подошёл официант:

– Прошу вас, – он поставил справа от неё бокал и случайно брякнул о стол донышком бутылки.

Вытащив пробку с помощью штопора, он плеснул ей совсем немного красного вина и жестом предложил попробовать.

– О, я всё равно в этом не разбираюсь, – призналась она, – наливайте смело.

Однако официант, улыбнувшись, всё же настоял на своём:

– Просто сделайте глоток.

Поглядев мгновение на дрожащую красную жидкость в бокале, Кэрол послушалась его.

Она отпила немного.

– Нравится? – спрашивает официант.

– Угу, – кивает Кэрол, прислушиваясь к вяжущему привкусу на языке.

– Это главное…

И официант с тем же дружелюбным видом наполняет бокал уже больше половины.

– Если захотите ещё – подайте сигнал, я добавлю.

– Хорошо, – отвечает она, смахнув пальцем остатки вина со своих губ.

Официант кивает и, прихватив с собой бутылку, снова оставляет Кэрол наедине с собой…

Она же, помедлив немного, сделала ещё пару глотков, уже побольше, а позже снова опустила взгляд на свой блокнот.

Пустой третий пункт напомнил ей, что она собиралась что-то записать, но что именно – ей уже было не вспомнить. Несколько раз перечитав предыдущие пункты и приложив немало сил, ей всё же удаётся восстановить ход собственных размышлений и вспомнить, что она хотела записать, правда та идея уже не показалась ей достаточно хорошей, чтобы вносить её в блокнот. Тогда Кэрол отхлебнула ещё вина и продолжила думать над заданием. А чтобы мысли не разбегались в разные стороны, она взяла ручку и повторила про себя суть стоящей перед ней задачи:

«Где и когда я ещё чувствовала себя хорошо и умиротворённо?..»

Ментально она стала перебирать события последнего времени, но не находила среди всплывающих из памяти фрагментов ничего подходящего. А спустя некоторое время, как только её поток сознания устремился в мало-мальски верном направлении, она вдруг ощутила вибрацию, доносящуюся из сумки, а затем услышала и звук звонка:

Трыть-трыть… Трыть-трыть…

Кэрол тут же хватается за сумку и, запустив в неё руку, вскоре нащупывает вибрирующий телефон. Пологая, что это звонок от Дэниэла, она быстро достаёт его на свет, но уже в следующую секунду разочарование проступает у неё на лице, после того как она видит на экране не его имя, а номер с последними двумя цифрами: «…76». Несмотря на то, что абонент не был записан, она прекрасно знала, кто это звонит… Прежде чем снова щелкнуть по клавише «игнорировать вызов», Кэрол мельком глянула на время в верхней части экрана – было «20:04» (Дэниэл снова немного опаздывал), – а потом отложила телефон и запила разочарование большим глотком вина.

«Снова хочет всё испортить… – подумала она про себя, отрывая губы от бокала. Кэрол по привычке полагала, что звонок выбьет её из колеи, но на удивление её сердце не стало бунтовать как обычно. Вместо этого её мысли очень скоро озаботились Дэниэлом. Она спрашивала себя: – Где же ты? Надеюсь, не вымокнешь, как в прошлый раз…»

А буквально через несколько мгновений Кэрол краем глаза замечает чью-то фигуру в арке при входе в зал. Её взгляд рефлекторно устремляется туда, но, к сожалению, Дэниэла там не оказывается, вместо него она видит другого мужчину: он ещё секунду стоит в проходе, а затем вслед за ним заходит девушка в вечернем платье, и они вдвоём отправляются к столику в углу.

«Если будешь так ждать, каждая минута покажется тебе вечностью, – сообщает ей внутренний голос. – Займись лучше делом – сама не заметишь, как он придёт…»

Тогда Кэрол, поджав губы, как ребёнок, через силу опускает глаза в блокнот. Но перед тем, как взять ручку, она сделала ещё глоток вина и только после этого сосредоточенно уставилась на пункт, который ей никак не поддавался…

3)

Пропялившись некоторое время в пустое место, где должна была возникнуть запись, Кэрол поняла, что в голову ей вообще ничего не лезет, а перед глазами начинает сгущаться какая-то рябящая дымка. Сначала она предположила, что это из-за усталости (прислушавшись к себе, Кэрол стала ощущать тяжесть в спине, плечах и во многих других мышцах своего тела), но позже она поняла настоящую причину того, что происходит с ней:

«Подожди-ка… – подумала она. – Это что, вино так быстро размазало меня?..»

Всё встаёт на свои места, как только она кидает взгляд на бокал, в котором осталось не так уж много, и вспоминает, что она не ела с самого утра.

Это объясняло её ощущения в теле и легкую пустоту в мозгах.

«Да ты во хмелю, Кэрол, – улыбнулась про себя. И всё же не проходит много времени, как она возвращается к блокноту и повторяет ещё раз: – Так, где же я ещё не чувствую себя опустошённой?.. Должен же быть хотя бы ещё один вариант…»

Невзирая на искренние попытки и потраченное время, ответ всё никак не приходил ей на ум. Тогда она, совсем обессилев, в конце концов выпускает пишущую ручку из пальцев и устало откидывается на спинку стула. Сперва Кэрол задумчиво уставилась на свет электронной свечи, который пускал извивающиеся тени на поверхности стола, а затем её вялый взгляд стал скользить по остальным посетителям ресторана – до отвращения самовлюблённых, корчащих из себя элиту, людей. Но несмотря на их пафосный вид и манерные жесты, несмотря на звуки ужина и неумолкающий шум болтовни, что заглушали приятную музыку, а также несмотря на редкие косые взгляды в её сторону, Кэрол внезапно кое-что поняла…

«Конечно же…»

Правда, это осознание не было похоже на гром среди ясного неба. Вместо этого оно накатывало постепенно, как волна, не оставляя после себя никаких сомнений.

А поняла Кэрол то, что невзирая на всё (галдеж, людей и бряканье посуды), она ощущала себя спокойно и в какой-то мере наполнено:

«Здесь и сейчас…» – произнесла она про себя.

И через секунду дополнила свою мысль:

«Вернее, рядом с ним…»

Она поняла, что одна из причин, почему ей сейчас легко и спокойно, – это то, что Он должен был прийти.

Не теряя времени, но одновременно с этим сохраняя обретенное умиротворение, она снова берёт ручку со стола и принимается записывать свои последние, так и не сказанные вслух слова. А пока она делает это, ей на ум приходит кое-что ещё.

Так что после того, как она доводит последнюю букву, Кэрол возвращается к листу с первым заданием и вычеркивает написанное под пунктом №2:

2) Не могу никому доверять

Когда же Кэрол заканчивает и с этим, она с облегчением вздыхает и, немного поглядев на проделанную работу, решает отпраздновать это дело последними глотками из бокала. После чего она снова разваливается на спинке стула и, погружённая в собственные мысли, некоторое время просто сидит, уставившись на свет свечи, до тех пор, пока телефон рядом с ней снова не начинает жужжать и издавать звуки:

Трыть-трыть…

На экране снова высвечивается номер без имени, однако на этот раз Кэрол не просто игнорирует вызов, а сбрасывает звонок.

Палец проскальзывает по экрану…

«Давно было пора начать так делать…» – говорит про себя.

Правда, триумф от этой маленькой победы тут же затухает, не успев даже расцвести, потому что сразу после этого посреди заблокированного экрана вспыхивает электронный циферблат, и Кэрол обнаруживает, сколько сейчас времени:

«20:32…»

Первое, что промелькивает у неё в мыслях:

«Куда время пролетело?»

А уже вслед за этим:

«Дэниэл, где же ты пропал?..»

Вместе с тем по её телу начинает бежать тоскливая, холодная дрожь. И всё же Кэрол успевает вовремя осечься:

«Ничего, может быть, он на работе задержался, – объясняет сама себе. – Только не изводись. Лучше попытайся закончить дело – тебе всего лишь два пункта осталось дописать…»

Чтобы хоть как-то отвлечься от дурного предчувствия, она прислушивается к внутреннему голосу и берет ручку вместо телефона. Кэрол в очередной раз неохотно нависает над блокнотом и внимательнейшим образом выводит на бумаге две последних цифры:

4)

5)

Затем утыкается взглядом в пустоту последних пунктов…

Разумеется, после таких новостей в голову ей ничего не лезло, а при любой попытке заставить мозги работать, всё скатывалось к навязчивому шёпоту, что лишь усугублял положение вещей.

«А вдруг он разбился?»

«А вдруг с ним ещё что-то произошло?»

«Вдруг в него ударила молния, или он наступил на лужу, в которую упали сорвавшиеся из-за урагана электропровода?»

Да, даже такое… Что только не взбредёт во взволнованный ум…

И чем больше всплывало подобных мыслей, украшенных пугающими образами, что вспыхивали у неё перед глазами, тем больше их становилось – они наполняли её сознание, словно оползень или тронувшаяся с места лавина, пока один из внутренних голосов не оборвал этот мыслительный поток: