Полторы имперских марки

Я вкратце рассказала про ситуацию, в которой оказалась.

– Магический резонанс? – поразился наш хозяин. – А я все никак не пойму, что в тебе не так!

Он вскочил, засуетился, выхватил у меня тарелку и подлил еще половник супа.

– Ешь, Фредерика Паулина, тебе силы нужны. И потрохами клянусь, ты мне не все рассказала.

– С нас подписку о неразглашении взяли, – ответил вместо меня, старающейся есть аккуратно (платье дорогое!) Петер.

– Ну-ну, говори же! – поощрил его Лео.

– Прости, друг, не могу, – развел руками Петер.

– Приди еще ко мне, – обиделся старик. – Я тебе так же отвечу.

Я торопливо заглотила последнюю ложку и поблагодарила Леопольдуса. Нужно было спешить обратно, но он задержал меня у двери.

– Все-то вы, молодые, торопитесь. Вот, возьми, – он сунул мне в ладонь что-то вроде расшитого цветным шелком и бусинками лоскутка на булавке.

– Что это?

– Поможет, пока способности не восстановятся, – туманно сообщил Лео. – И патроны возьми, раз все потратила.

– Спасибо, – растроганно поблагодарила я. – Пришлю вам чек сегодня же.

– Патроны твой дядюшка уже оплатил. Идите, идите, торопыги.

Он закрыл за нами дверь, буквально выпихнув наружу. Коляска и кучер ждали нас чуть дальше, где улица слегка расширялась. Петер нес коробку патронов, а я крутила в руках странный лоскуток и рассуждала вслух.

– Значит, артефакт идеальности. Встроенный в серьги. А может, он такой не один? Мне показалось, что в доме Дитцев все чересчур идеально.

– Молодой артефактор, – вторил мне Петер. – Необученный. Его надо найти, пока не натворил дел.

– Как думаешь, фрау что-то знает?

– Понятия не имею. Все равно у нас нет времени раскручивать это дело. Что скажешь Немореску?

– Сначала я бы все же взглянула на бабулю. Действительно ли она так плоха? Может, ответит хоть на пару вопросов?

Но когда мы приехали к дому Дитцев, общение с бабушкой утратило актуальность: Вит был прав насчет активной светской жизни. У фрау были гости.

В милой гостиной не было ни девочек, ни гувернантки, зато на почетном месте в центре дивана восседал полный достоинства мужчина средних лет в дорогом сером костюме. Поседевшие волосы уложены строго на пробор, высокий лоб, на носу – золотое пенсне, в руках – чашка с чаем, которую он держал, отставив в сторону мизинец. Рядом с ним сидел хозяин дома – приятный на вид мужчина, одетый так же строго, хотя и менее дорого. Герр Дитц руководил супругой, которая разливала чай другим гостям – они сидели напротив, двое на стульях, третий – возле рояля, небрежно наигрывая известную мелодию. Вит по другую руку от почетного гостя угощался пирожным – большое блюдо сладостей стояло в центре стола.

– О, фроляйн Штальм! – обрадовалась Маргита. – Наконец-то! Мы вас заждались.

Не знаю, действительно ли ждали меня, а не серьги, но пришлось проявить вежливость и познакомиться с присутствующими. Петер тихо отступил в сторону, словно растворившись в тени стен.

Пока фрау представляла меня мужу, Вит просвещал своего соседа:

– Фроляйн Штальм – племянница Главного Полицмайстера.

Тот поставил чашку, встал и потянулся к моей руке. К счастью, целовать не стал, просто пожал.

– Маркграф эф Дитрих, – представился он. – Как поживает барон эф Биндер? Давно не встречал его в Совете.

– У дяди очень плотный график, – ответила я, не соврав ни словом.

– А этот музицирующий господин – сам Миклош Вербий, – с теплой улыбкой сказала Маргита, подводя меня за руку к роялю.

Не могу сказать, что без ума от музыки, да и в театре доводилось бывать не слишком часто. Но, конечно, о знаменитом композиторе, авторе многочисленных оперетт, дирижирующем собственным оркестром, знал весь Отьенсбург. Да что там, весь Шен-Дьюлмарк. Встретить знаменитость у фрау Дитц было неожиданно.

Он рассеянно привстал, артистичным жестом откинул волосы со лба, вяло пожал протянутую мной руку и спросил, где расписаться.

– Расписаться? – не поняла я. – Нет-нет, вы же не свидете…

– Маэстро привык, что все просят у него автографы, – быстро перебила меня Маргита. – Вы в самом деле не хотите, чтобы он расписался на какой-то вашей вещице?

– Благодарю вас, – вежливо отказалась я, и Вербий вернулся к роялю, тут же потеряв ко мне всякий интерес.

Я исподтишка еще раз взглянула на маэстро: совсем обычный человек, одет просто, глаза усталые, вокруг рта залегли глубокие складки. Надо поинтересоваться, сколько ему лет.

– Мы представлений не дождемся, да, Доломан?

Я резко развернулась на голос, оказавшись нос к носу с двумя молодыми людьми – блондином и брюнетом. Оба были одеты по последней моде в узкие брюки и длинные пиджаки светлых медово-карамельных оттенков. Яркие шейные платки были завязаны свободно, а рубашки не застегнуты на верхнюю пуговицу.

– Барон эф Витцель, барон эф Доломан, – слегка насмешливо представила их фрау Дитц. – Не обращайте внимания на этих шалопаев, фроляйн Штальм.

– Это почему же? Чем мы так плохи? – возмутился блондин – Витцель. – Прелестная фроляйн Штальм, позвольте предложить вам чашечку чая с пирожным!

– Очаровательная фроляйн Штальм, позвольте пригласить вас в оперу, – не отставал от него брюнет – Доломан.

Вит со своего места наблюдал и посмеивался.

– Господа, у меня дело к фрау Дитц, – резко оборвала я повес. – Маргита, уделите мне минутку.

Она извинилась перед гостями, мы вышли в соседнюю комнату, и там перед глазами вдруг поплыло. Хорошая мебель превратилась в видавшую виды, на стенах проступили пятна, люстра оказалась старым газовым рожком… Я зажмурилась, а открыв глаза, вновь увидела прежнюю картину.

– Вы нашли их? – нетерпеливо спрашивала Маргита, не замечая никаких метаморфоз. – Нашли?

– Нет, не нашли. Дело оказалось значительно серьезнее, чем мы все думали, – обтекаемо ответила я, отдавая ей серьги.

– Небеса, что же делать? – с искренним отчаянием воскликнула фрау Дитц.

– Я передам всю информацию коллеге. Вам нужно будет написать заявление о пропаже, и он заведет дело.

– Нет, нет, я же говорила вам, муж не хочет огласки!

– Маргита, поверьте мне, огласки не будет. Но в краже замешан необученный артефактор. Его непременно надо найти, вы же понимаете.

– Это ужасно, – прижала ладони к щекам фрау Дитц. – Конечно, его нужно найти! Какое же облегчение, что это не бабушка… просто камень с души! Но почему вы отдаете наше дело коллеге? Я надеялась, что мы подружимся…

– У меня отпуск. Я сегодня уезжаю к родителям.

Маргита порадовалась за меня, потом посочувствовала – я не удержалась и рассказала, как не хочу никуда ехать. А потом неслышно объявился Петер и напомнил о времени. Мы вышли в гостиную, попрощались (Вит торопливо допил чай и тоже вскочил) и покинули общество гостей и хозяев дома.

– А мы не прощаемся, – заявил с крыльца эф Витцель.

– Еще увидимся, – поддержал приятеля эф Доломан. – Майор эф Штальм – ваш брат, я прав?

– Какие цветы вы любите? – продолжил эф Витцель.

Вит, не стесняясь, покрутил пальцем у виска, Петер помог мне сесть в коляску, а я от души пожелала господам провалиться. Джонаса с какой-то стати приплели, вот что за люди?

Пока ехали, я рассказала Немореску про артефакт идеальности.

– Подделка?! – восхитился он. – Душенька, ни секундочки в тебе не сомневался!

Всю дорогу он нахваливал меня, и уже в Управлении я спросила, откуда такой энтузиазм и почему он вообще попросил о помощи.

– Видишь ли, солнце мое, дело не хотел закрывать: вроде и простое, а странное. Все одно к одному: бабка с той девкой из пригорода так рыдали, расставаться не хотели, а как привезли их к Дитцам – сразу затихли. Я видел, старуха фрау не признала. Тут мне пусть что хочет и кто хочет говорит, а в бабах я разбираюсь.

– Разбирается, – подтвердил Петер, будто я сама не знала.

– И информатор мой, что на бабку навел, пропал. Ни слуху ни духу. Еще драгоценности эти… Я и подумал, если ищейка все проверит, лишним не будет.

– А тут как раз свободная ищейка подвернулась, – под нос буркнул Петер.

– Зато дело я не закрою, – широко улыбнулся Вит. – С этими выскочками, что в дворян метят, ухо надо держать востро.

– Зайди к нам в отдел, я предупрежу парней, кто посвободней. Артефактора надо найти.

В наш отдел мы зашли все втроем. На месте был один Дитор. Лейтенант Хофманн внешне никак не походил на ищейку, обладая плотным телосложением и очень средним ростом. Двигался он экономно, говорил много и не всегда по делу, однако это не мешало ему блестяще раскрывать самые сложные (а других ищейкам и не давали) дела.

– О! Штальм! – обрадовался он. – А тебя все ищут. Я им говорю, что ты в отпуске, а…

– Кто меня ищет?

– Вальдан, Бауэр, какой-то военный, начальник наш, – обстоятельно перечислил Дитор.

– Я разберусь, – сказал Петер.

– А я пока введу Хофманна в курс дела, – согласилась я. – Капитан Немореску дал наводку на неизвестного артефактора, в его деле фигурирует…

– Что, неужели еще один? – Дитор тоже любил перебивать. – Я, знаете ли, уже второй месяц ищу артефактора, который подменяет настоящие драгоценности подделками такого качества, что не отличишь.

– Похоже, это наш парниша, – сказал Вит.

– А ты тут каким боком? – заинтересовался Дитор.

Вит рассказал ему про пропавшую бабулю Дитц, которой приписали кражу драгоценностей, а я добавила, что в серьгах, которые случайно оказались на хозяйке во время кражи, был найден артефакт идеальности.

– Золотое сечение, – сказал Дитор. – Он называется «Золотое сечение». Крайне популярная штука на черном рынке артефактов. Ну, выкладывайте, что у вас есть?

Дверь открылась, и с воплем «наконец-то!» влетела Ульрика. Она схватила меня за руку и принялась тянуть к выходу. Позади нее Петер делал какие-то знаки, и я быстро распрощалась с коллегами.

– Скорее, я уж думала, не дождусь тебя! Представляешь, Бауэр привез Беляну, Бирсон вывел ее из шока, но говорить с мужчинами она отказывается наотрез!

– А еще Главный Полицмайстер ждет твой отчет, и терпение уже на исходе, – добавил Петер.

– Ненавижу отчеты, – буркнула я. – Слышал же, Беляна хочет говорить со мной!

– А мой отчет по Бабадимри затребовали военные, – сообщила Ульрика. – Как вовремя мы все сделали. Пусть теперь и отчет берут, и труп, мне все равно.

Глава 5

Беляна Зимодан, точнее, теперь уже Хелена Греслау, сидела в допросной, забившись в дальний угол. На столе стояли стакан с водой и тарелка с бутербродами, но женщина к ним даже не притронулась. Сейчас она выглядела уставшей и испуганной, взгляд темных глаз стал осмысленным.

Наш штатный эмпат Рой Бирсон подошел спустя минуту.

– Я снял блоки с памяти и внушение, – деловито сказал он. – Но она продолжает бояться.

– Кого, чего? – уточнила я.

– Упокоенного, той штуки, которая охотилась за тобой, Петера, своего мужа, – перечислил Рой обстоятельно. – Но больше всего она боится мужчину без лица.

– Кого-кого?

– Она видит его как мужчину без лица. Я, сама понимаешь, могу увидеть только то, что видела она. Когда будешь допрашивать, о нем говори осторожнее.

– И зачем мне допрашивать, если ты и так все знаешь? – возмутилась я.

– Не знаю. В ее голове мысли скачут, как горные козы, я даже последовательность вычленить не могу.

– А что за внушение?

– Что она – Беляна Зимодан, а упокоенный – Бабадимри.

Рой был явно недоволен собой, обычно с истериками у свидетелей и шоком у потерпевших он справлялся играючи, а тут…

Я вошла к Хелене, поздоровалась и представилась. Она подняла глаза и вдруг расслабилась. Видимо, подействовало мое платье. Женщины во враждебной обстановке часто ищут что-то близкое, способное дать им хотя бы иллюзию знакомого окружения. Платье сработало как опознавательный знак.

– Хелена, расскажите, с чего все началось. Как вы оказались вчера в Вильямсштаде?

– Фроляйн Штальм, умоляю, муж не должен ничего узнать.

Я обещала, что от меня он не услышит ни слова. Сначала смущаясь, медленно, а потом все быстрей и активней Беляна Зимодан рассказала свою историю. Ее муж богат и стар, женат на ней вторым браком. И если в первые годы супружеская близость между ними еще случалась, то теперь… Я сочувственно кивала. Что темперамент у дамы огненный, было заметно даже совсем неискушенной в супружеских делах фроляйн. Не удивительно, что утешения она стала искать на стороне. Длительные романы ей никак не подходили, поскольку муж следил, ревновал и грозился исключить из завещания.

Гостиницу в Вильямсштаде ей посоветовала родственница. Она и прикрывала Хелену во время ее отлучек. Поначалу. Потом она встретила Мужчину Без Лица.

– Вы можете его как-то описать?

Она задрожала.

– Нет, нет, не спрашивайте. Я… Небеса, мне надо было бежать без оглядки, но ноги будто приросли к полу…

– А где это было? В Вильямсштаде?

– Нет, в Крушевце, я зашла магазин, и он… Он был там и спросил, не хочу ли я испробовать нечто новое?

Наглец и хам!

Оставив свое мнение при себе, я стала слушать дальше. Несмотря на испытываемый страх, Хелена заглотила наживку. Незнакомец без лица сказал, что изменив на время личность, можно ощутить неимоверное наслаждение с мужчиной.

Теперь я понимала, почему Хелена отказывалась разговаривать с нашими следователями. Таким не со всякой подругой поделишься.

Вспоминая свои приключения, она зарозовела. Заблестели глаза, оживилась мимика. Оказалось, что до Беляны Хелена побывала Лили-цветочницей, Розочкой из Лесной Избушки, Милоликой и Принцессой Зарой.

*Прим. автора: Лили-цветочница, Розочка из Лесной Избушки, Милолика, Принцесса Зара – героини одноименных сказок.

Меня интересовали детали. Оказывается, каждый раз безликий господин предупреждал о свидании заранее. Четыре предыдущих раза она приезжала в Бореслау, довольно крупный город в Дьюли. Там он ждал ее в каком-нибудь отеле. Пару минут, которые навсегда выпадали из памяти, они оставались наедине, после чего Хелена становилась Розочкой или Милоликой и получала задание, куда пойти и что сделать, чтобы встретить Прекрасного Принца или Миклоша ПальцыВрозь. Ничего сложного не требовалось – отнести письмо по адресу или простенькую брошь ростовщику, купить галстук или булавку.

Где-то на обратном пути она встречала своего кавалера. Они садились в коляску и ехали в какой-то пригород или небольшой городок типа Вильямсштада, и уже в дороге начиналось волшебство. А уж когда за парой закрывались двери гостиничного номера, ах, что творилось, что творилось!

После бурной ночи мужчина исчезал, оставляя Хелену отсыпаться и приходить в себя. К обеду она вставала уже самой собой и домой добиралась самостоятельно. Отчета от нее безликий господин не требовал.

Последний раз отличался от предыдущих. Безликий без предупреждения объявился у нее в спальне и приказал немедленно собираться, взять своего кучера и коляску и мчать в Вильямсштад. Хелена пыталась что-то сказать, но опять перестала быть собой. Из дома она вышла Беляной Зимодан, которая, как известно, озабочена только одним – как вовремя встретить дедушку Бабадимри, идущего прямо по снежным вершинам. Ведь он запросто может ошибиться со склоном, где ждет его внучка, а тогда послушные детишки не получат своих подарков к Дню Сошествия.

Бабадимри остановил ее на полдороги к Вильямсштаду, в густом лесу. Спихнул кучера, уселся на его место, а дальше гнал коляску как безумный. Беляна понимала – дети не должны пропустить праздник. В гостиницу они приехали уже к вечеру, застали военных, и Бабадимри сквозь зубы ругался по-своему и кружил по улочкам городка. Когда все утихло (как я поняла, военные закончили зачистку), они взяли номер, но вместо того, чтобы заняться тем, чем надо, пошли в ресторан.

Нашу компанию она запомнила, как и громкий крик «Штальм». Бабадимри пил, ел, не обращая на нее никакого внимания. А в номере… Сначала появился страшный черный смерч, а потом мы.

– Светлые Небеса, он был оборотнем! И я… – Хелену затрясло.

Верно, она имела все основания бояться.

– Вы можете еще что-то добавить к рассказу о Мужчине Без Лица?

Она покачала головой.

– Я должна вернуться домой, к мужу, он наверняка в ярости, кучер все доложил… Или уж сразу не возвращаться?

Я вышла из допросной, оставив ее обдумывать ситуацию. Безликий представлял серьезную угрозу. Поменять человеку личность можно не только для постельных игр. А если этот человек занимает высокий пост? Или от его решения зависит жизнь целой страны? Мерзавца нужно найти!

Бирсон и Бауэр вышли из специального кабинета, разделенного с допросной перегородкой со слуховым окном. Слышали каждое слово. А Бирсон еще и направлял эмоции Хелены в нужную сторону, иначе она наверняка предпочла бы умолчать о некоторых неприглядных подробностях.

– Не нравится мне этот господин без лица, – жестко сказал Бауэр. – А ты молодец, разговорила дамочку.

– Думаю, это Рой, – ответила я. – Тебе удалось выцепить из ее памяти хоть какие-то детали, хоть намек на внешность Безликого?

Рой покачал головой и повторил, что все перекрывает ее страх.

– Она упоминала родственницу. Надо с ней поговорить, – сказал старший дознаватель.

Тут я вспомнила про лейтенантов, которых хотел допросить Бауэр. Оказалось, что буквально за минуту до того, как он нагнал усатого майора, тех отправили в штрафбат. И не куда-нибудь, а в горы Энции.

– Врут. Я бы посадила нашего человека в гостинице герра Фокса. Рано или поздно они снова явятся искать монету – с рукой Танау или без.

– Где я возьму тебе столько людей? Мало того, что надо ехать в Крушевец, так…

– Фреди! Вот ты где! – раздался голос, который я никак не ожидала услышать в стенах Управления.

– Джонас? Что ты тут делаешь?

Я обернулась и увидела дорогого братца, молодцеватой походкой идущего навстречу. Форма майора смотрелась на нем органично, высокие сапоги блестели почти как подвески из гембийского хрусталя, фуражка, как положено в помещении, покоилась на сгибе левого локтя.

– Пришел за тобой, разумеется. Господа, позвольте забрать сестру, которая, насколько мне известно, уже три дня как в отпуске.

Я обернулась к коллегам, бросив отчаянный взгляд на Роя.

– Прекрасно выглядишь, – говорил в это время Джонас, по-свойски беря меня под руку.

– Минуточку, – скосив глаза на Бауэра, сказал лучший эмпат на свете. – А как же протокол допроса?

– Фреди, мне нужны подписанные Греслау показания, – включился Бауэр, который, может, и не понял моих мотивов, но писать протокол допроса самому?!

– Да, конечно, можешь на меня рассчитывать, – улыбнулась я. – Прости, Джонас, придется задержаться.

– Фред, не морочь голову. Ты в отпуске, дядя Рольф сам мне сказал.

– Я тоже это слышала. Правда, с тех пор у меня два упокоенных, плюс последствия магического резонанса. И знаешь что? Целитель велел избегать любых раздражителей.

– Это верно, майор, – подтвердил Рой. – Вашей сестре сейчас предпочтительнее вести размеренный образ жизни.

– Писать отчеты? – прищурился Джонас. – Пойдем-ка к дяде, дорогуша, я хочу знать его мнение.

– Пойдем, дорогуша, – я очень старалась не сорваться.

Ясно же, что братец явился по наущению матушки.

– Я жду протокол допроса, – кинул в спину Бауэр.

Я обернулась и послала им с Роем воздушный поцелуй. Кажется, старший дознаватель решил, что моя голова пострадала от магрезонанса куда сильней, чем казалось. Зато Рой расцвел. От него вдогонку прилетела ободряющая волна теплых эмоций. Хороший человек Рой Бирсон.

Дядя встретил восклицанием «наконец-то!» – меня и скупым рукопожатием – Джонаса. Меня немедля засадил за отчет (Светлые Небеса, никогда еще я не писала отчет с таким удовольствием!), а племянника, как я и предполагала, забросал вопросами. Как дядя Рольф ведет сбор информации… заслушаться можно!

Джонас и сам не заметил, как сдал нам тайну порталов, тщательно оберегаемую всеми высокими чинами. Оказалось, что почти год назад высший офицерский состав получил артефакты, замаскированные под наручные часы-компас, вместе с примитивной инструкцией по использованию.

– Но вам хоть что-то объясняли? Принцип работы? Как их заряжать? – не выдержала я.

– Нет, конечно, – ответил дядя, пока братец изображал возмущение. – А как начальство смотрит на использование служебных артефактов в личных целях?

Тут до Джонаса стало что-то доходить, и он раскипятился всерьез. Он же майор, скоро закончит Академию, подписку о неразглашении с офицеров не брали, командование ему доверяет! И вообще, он зашел по просьбе матушки забрать Фреди, и своих-то дел хватает, а тут близкий родственник устраивает форменный допрос!

– Видишь ли, если армия уже год владеет портальными артефактами, но не торопится делиться ими с полицией, я имею все права устраивать допросы кому и когда только пожелаю, – мягко ответил дядя.

Брат очень не любил, когда его заставляли сомневаться в собственной правоте. И правоте командования. Но предвидеть, к чему приведут дядины слова, не смогла бы даже Белая Провидица.

Джонас поднялся, спокойно подошел ко мне и, положив руку на плечо, сказал:

– Прости дядя, на допрос совсем нет времени.

И активировал свой портал. Засранец.

Хорошо, что под дорогое красивое платье я не надела туфли на каблуках. Удобная подошва полусапожек позволила самортизировать удар – сволочной портал выкинул нас где-то в горах. Я едва не вписалась носом в скальный выступ, рядом громко ругался Джонас.

– Все из-за тебя, мелкая зараза!

Он тряс рукой, на которой болтался разбитый артефакт.

– Стоп. Я-то тут при чем?

– Приехала бы к родителям вовремя, мне бы не пришлось за тобой бегать, и, портянку мне в глотку, куда нас занесло?!

– Что, артефакт-то в горах не сработал? – с ехидцей спросила я.

Потом собралась и, несмотря на то, что уже начал бить озноб (вечером тут в одном платье нежарко), внимательно посмотрела по сторонам. Вокруг были Горы. Не предгорья – настоящие скалистые отроги, поросшие мелкими кривыми соснами и круглыми шарами кустов остролиста. Не вершины, и то хвала Пресветлым Небесам. Солнце висело над заснеженными сверкающими шапками всего-то на ладонь, скоро зайдет совсем. И воздух, от которого начинала кружиться голова. И холодный ветер.

– Мне кажется, там, – я махнула вправо, – должен быть перевал Великана.

Мы выросли в этих горах, почти одновременно и Джонас начал узнавать местность.

– Тогда Драконий Лог ниже и левее. Скоро зажгут фонари над привратной башней, не заблудимся, – оптимистично заявил братец.

– Проблема одна – спуститься, – вздохнула я.

Вот почему я не люблю платья. В жизни ищеек слишком много непредвиденных случайностей, к которым неплохо быть готовой. Хорошо, что в специальных ножнах на левом сапожке у меня был нож.

– Все равно ты сама виновата, – упрямо повторил Джонас, наблюдая, как я обрезаю подол платья. – Вышла бы замуж, родила наследников, не спорила с матушкой – ничего этого сейчас бы не случилось.

– Взял бы сам, да женился, – зло ответила я, пробуя ногой камень чуть ниже.

– Стой, я первый.

Джонас отдал мне китель, спустился на один уступ и протянул руку.

Мы двигались быстро, но со всей осторожностью. Организм быстро адаптировался и к воздуху, и к камням. Все-таки мы лазили тут все детство и часть юности. Если бы не холод…

В целом нам повезло: склон был довольно пологий, спускаться попой кверху, прижавшись всем телом к скале, не пришлось. Конечно, иногда камни срывались из-под ног, но страховать друг друга мы тоже привыкли с детства. Соперничество началось, только когда я пришла в Управление.

Надо выбросить из головы этот сумбур, по крайней мере, пока не спустимся. В горах темнота обрушивается внезапно, до тех пор стоит разыскать старую тропу от дома к перевалу Великана.

Вой раздался, когда мы уже были на тропе. Последний солнечный луч истаял полчаса назад, но ноги сами несли по знакомой дороге, к тому же тьма не была такой кромешной – высыпали звезды.

– Дерьмо, – сказали мы почти в унисон.

– У тебя обычные пули?

– Конечно. А что, думаешь, оборотни?

– Уверена.

Вой раздался ближе. Нас почуяли.

– Давай-ка ускоримся, – предложил Джонас.

Мы ускорились, но даже тренированным ищейке и армейскому не тягаться с оборотнями в активной фазе трансформации. И огней над башней все еще не было видно… Теперь вой раздавался со всех сторон. Нас грамотно брали в кольцо.

– Надо подниматься на скалы, – сказал брат. – Там у нас будет шанс продержаться. Патронов полный магазин, отобьемся.

Я не стала спорить, зачем? Даже армейский усиленный револьвер способен лишь на время остановить оборотня. Зато напоследок удовлетворю любопытство и выясню, почему в армии Джонас стал типичным засранцем.

Вскоре подходящая (или не очень) скала нашлась – вой приблизился настолько, что, казалось, сейчас клацнут зубы, смыкаясь на ноге.