Истории без смысла

Глава 1

Чума, меч, пряжка

Звуки шагов эхом пронеслись по трухлявому дому. Они сопровождались скрипом как уже гниющих половиц, так и тихим топотом крысиных и мышиных лап. Стены, придавленные дырявой крышей, опасно трещали из-за каждого нового звука. Казалось, даже дуновения лёгкого ветерка достаточно, чтобы снести перегнившие опорный палки. Тяжесть целого дома заставила их изогнуться в нескольких местах и обзавестись шрамами, на которых порос мох. Лишь качество старых материалов и работы мастера, выступали единственной причиной, что объясняла желание несущих конструкций исполнять свою роль до конца. Финала, пришедшего с тяжёлым мечом в руках и доспехах отражающих лужи и сырость дома.

  Чистый и ухоженный метал, с лёгким ужасом и отвращением, отражал от себя раздробленную мебель и сваленные в кучи деревянные щепки и кости. Бездушная защита, спасшая своего владельца не малое количество раз с грохотом упала, стоило великому воину открыть последнюю незапертую дверь. Доблесть, отвага, сила. Всё это исчезло в момент, когда рыцарь, святого королевства с грохотом упал на колени и опустил меч, позволив гордости любого война упасть на трухлявый пол. Сталь, что ранее отбирала жизни впервые увидела на своём лезвии смерть пришедшую не из-за него.

  Тела матери и ребёнка, уже давно были превращены лишь в обезображенные остатки. Крысы обезумевшие от голода, безжалостно растащили кожу и плоть несчастных, оставив за собой только тёмные кровавые следы. Пятна, на которых даже сейчас виднелся беспощадный след чумы. Болезнь побывала тут. Она оказалась единственным врагом, которого сам рыцарь побороть так и не смог. Той последней угрозой, что забрала семью у отца и мужа, оставив того безвольно стоять на коленях и смотреть вперёд. Взирать на резко опустевший мир, дом с родными костями и пряжкой, что осталась на поясе изуродованного первенца, и отражала перед собой лик рыцаря не защитившего ничего.

Глава 2

Яма, ритуал, месть

Запах обглоданных костей. Смрад сваленного в кучу мусора, состоящего в основном из гниющего мяса и кожи. И полная тишина, мёртвая, выжидающая и всеохватывающая. Вот такой была яма, в которую местные кинули своего пленника: хрупкого мальчика из ближайшей деревни.

 Измученный четырёх дневным голодом, и державшийся лишь на небольших порциях вода, чудом протекающих в мёрзлую, гладкую яму, он с ненавистью смотрел на небеса и мир. То что ранее казалось ему чистым и прекрасным, давно извалялось в земли, корнях и грязи. Идеалы, воспитанные его семьёй, были ею же и преданы, за горстку монет и детский крик.

 Вспоминая, то с каким удовольствием родители пересчитывали свои новые богатства, мальчик услышал как хрустнула ветка во тьме и резко смолкли ночные твари. Всего пары секунд ребёнку хватило, чтобы понять причину и отреагировать на неё. Янтарно-жёлтые глаза на испуганно бросились к краю ямы. Кто-то стоял над ним.

 Необычное существо отличалось, от праведных жителей деревни. Вместо грязных лохмотьях, изрисованных молитвами т священными символом, над ним возвышался силуэт одетый в одежду ранее им никогда не виданную. Дорогие чёрные штаны, коснулись края, ямы, когда мужчина опустился на колени и с лёгким восторгом произнёс:

– Мальчик, ты хочешь выжить? Хочешь избавиться от всех их? Готов стать моим и выступить против их бога под эгидой нового?

 Юноша долго молчал. Неизвестный был другим: от него исходила сила, что явно была против мира, в котором тот сейчас был, скорее всего сам этот мужчина не был вообще человеком, однако именно он давал ребёнку шанс. Лишь в этих словах, мальчик увидел спасение от обряда. От кровавого и жестокого конца, которые ему пророчили старые деды, готовые принести в жертву ребёнка, ради рода людского и собственных богов. Зная это. Чувствуя как боль, гнев и голод сплетаются в самую жуткую ненависть, ребёнок без имени сказал:

– Да.

 Дальше был только огонь. В пламени, чёрным как сама ночь, буянили тени и звери. Твари и люди. Под сопровождение предсмертных криков и радостных воев чудовищ, незнакомец держал за руку безымянного. Спокойными шагами они уходили от деревни и последней мольбы обречённых на смерть матерей и детей, стариков и мужей. За спинами этих двоих, остался мир. Сожжённый и разорванный. Тот самый, который нужен каждому, богу, что начал свой поход против старших братьев, и для этого заключившего сделку с дьяволом.

Глава 3

Фреска, ветер, смерть

Под крупными каплями дождя. Под натиском ветра, не имеющего ничего, кроме пронзающего холода. Под небом, полностью застланным чёрными облаками и погрузившим горную деревню во тьму. И под стенами великого храма, чей потолок и стены стали последним домом как для изжившего свой век художника, так и для его искусства.

Последний пейзаж отражался в поблёкших и опустевших зелёных глазах. Но там уже не было ни идеи, ни желания, ни цели. Лишь ледяная правда, облачённая в смерть, в тело, болтающееся в петле, в месте, которое превратилось в гробницу всего пути старого человека.

Среди огромной фрески, что портила вековые стены и потолок историей почти забытого автора, была смерть. Она находилась и в кривых линиях, что дрожащая рука старалась сделать прямыми. В набросках, перекрытых чёрной печатью запрета от сельского комитета. В кисти, безжизненно валяющейся рядом с художником, решившим своей смертью закрепить последнее творение. В тишине, которая встречала звуки дождя и холодного белого кафеля, запачканного краской и старческой мечтой уйти в расцвете своей мощи и до того, как мир сотрёт его самого до конца.