Пыль и Кровь

ГЛАВА ПЯТАЯ: ЗНАКОМЫЙ ПОЧЕРК

Гроза так и не разразилась. Тяжелые, сизые тучи проплыли к югу, обдав равнину лишь редкими, пыльными брызгами, которые тут же высохли на раскаленной земле. Но напряжение в воздухе не рассеялось. Оно сгущалось, становясь осязаемым, как запах озона перед ударом молнии.

Джейкоб провел остаток дня, чиня северную изгородь. Работа была механической – натягивать проволоку, вбивать скобы, – но мысли его были далеко. Он мысленно перебирал каждое слово, каждый взгляд, обменянный с Холлисом. Детектив был слишком уверен, слишком спокоен. Он не рыскал наугад. Он знал, что его цель где-то здесь. Вопрос был – насколько близко он подобрался?

Вечером, вернувшись на ранчо, Джейкоб застал необычное оживление. Во дворе, рядом с домом Макгрири, стояла нарядная карета, запряженная парой ухоженных гнедых. Рядом суетился кучер в ливрее. У кареты беседовали Макгрири и незнакомец – полный, лысеющий мужчина в дорогом, но пыльном сюртуке, с золотой цепочкой для часов, перекинутой через жилет. Лицо у него было одутловатым и озабоченным.

Джейкоб привязал Грома и подошел, стараясь оставаться в тени. Он сразу понял, кто это. Уильям Эванс, сосед Макгрири, чей участок «Коронадо Экспресс» пыталась отобрать через суд.

– …и говорят, завтра уже будут вручать бумаги, Джон! – доносился взволнованный голос Эванса. – Судебный пристав из Форт-Мерсера! Я все прошения отправил, все апелляции, но эти… эти стервятники в суде все купили! У меня жена в истерике, дети плачут! Что мне делать?

Макгрири хмуро слушал, поглаживая усы.– Успокойся, Уильям. Истерикой делу не поможешь. Ты вооружен?

– У меня два дробовика и старый револьвер! – выпалил Эванс. – Но я не бандит, Джон! Я не могу стрелять в законного пристава!

– Законного? – фыркнул Макгрири. – Если закон куплен, то он уже не закон, а инструмент. Ты готов защищать свой дом?

– Я… я не знаю. – Эванс выглядел совершенно растерянным. – Может, ты поговоришь с ними? Ты уважаемый человек…

– Со мной они уже попробовали поговорить, – мрачно сказал Макгрири. – Пятнадцать лет назад. Через подкуп и угрозы. Мой брат не выдержал. Я выдержал. Потому что был готов. Слушай, Уильям. У тебя два пути. Или ты сдаешься, отдаешь землю и идешь с семьей куда глаза глядят, как эти несчастные Кенты. Или ты ставишь у своего порога вооруженных людей – своих работников, соседей – и говоришь этому «законному» приставу, что на твою землю он ступит только через твой труп. И готовишься, что за приставом придут наемники с факелами. Выбирай.

Эванс побледнел еще больше.– Но это же… это же мятеж!

– Это самооборона, – поправил его Макгрири. – Когда закон отворачивается от тебя, у тебя остается только право на жизнь и собственность. И это право ты защищаешь сам.

Разговор продолжался еще несколько минут, но суть была ясна. Эванс был не воином. Он был мирным фермером, раздавленным системой. Макгрири дал ему адрес поверенного в Сан-Антонио, который когда-то помог ему, и пообещал прислать пару своих работников для охраны на пару дней. Больше он сделать ничего не мог.

Когда карета Эванса, поднимая облако пыли, скрылась за холмом, Макгрири заметил Джейкоба и подозвал его.

– Видел? – спросил старик, без предисловий.– Видел.– «Коронадо» начинает наступление. Сперва Кенты, на краю ничьих земель. Потом Эванс, на окраине цивилизации. Потом… потом дойдет и до меня. И до всех остальных. Они сожрут этот округ, как саранча. – Он тяжело вздохнул. – И этот проклятый Пинкертон только мешает. Ищет своих бандитов, а настоящие волки уже у порога.

– Может, это и не совпадение, – тихо сказал Джейкоб.Макгрири нахмурился.– Что ты имеешь в виду?

– Холлис слишком увлечен «Призраками». А «Коронадо» слишком активна. Что, если они… связаны? – Джейкоб высказал вслух мысль, которая не давала ему покоя с момента находки стремени. – Что, если «Призраки» – это те самые «независимые подрядчики», которых «Коронадо» нанимает для грязной работы? А Холлис… не знаю. Может, он просто слепое орудие. Или часть плана. Шумят о банде, чтобы отвлечь внимание от настоящих преступлений.

Макгрири задумался, его маленькие глаза сузились.– Дьявольски логично, – проворчал он наконец. – И чертовски опасно. Значит, у нас сразу два врага, которые могут оказаться одним. – Он посмотрел на Джейкоба. – Этот твой бывший предводитель… Кроули. Он был способен на такое? На работу на корпорацию?

Джейкоб вспомнил Мэттью «Бледного Призрака» Кроули. Его ледяные глаза, его любовь к хаосу, его презрение ко всяким правилам и властям.– Нет, – ответил он после паузы. – Он был… анархистом. Упивался свободой, жестокостью. Стать наемником у богачей, выполнять их приказы… для него это было бы унижением. Но… – он помедлил, – он мог пойти на сделку, если бы это сулило выгоду и развлечение. Особенно если бы его банде угрожала опасность. Или если бы ему пообещали что-то очень ценное. Например, безнаказанность.

– То есть возможно, – заключил Макгрири. – Что ж, от этого не легче. Завтра я поеду с ребятами к Эвансу. Попробуем его поддержать морально, хотя бы. А тебе… – он положил руку на плечо Джейкобу, – будь настороже. И присмотри за Кентами. Если твоя догадка верна, то они могут быть следующей мишенью. Уже не как неугодные фермеры, а как свидетели. Или как приманка.

Эта мысль, холодная и отточенная, как бритва, вонзилась в сознание Джейкоба. Макгрири был прав. Лагерь у сторожки был уязвим. Изолирован. И если «Коронадо» (или «Призраки», или оба вместе) хотели нанести удар, чтобы запугать других или устранить проблему, то сторожка была идеальной целью.

– Я сегодня ночую у них, – решительно сказал он.Макгрири кивнул.– Бери с собой рацию, если что. И патронов побольше. На всякий случай.

Ночь опустилась на равнину быстро и безжалостно. Джейкоб, нагруженный дополнительным оружием и припасами, выехал по направлению к сторожке. Он ехал без огня, полагаясь на зрение Грома, который уверенно ступал по знакомой тропе. Небо, очистившееся от туч, было усыпано холодными, не мерцающими звездами. Было тихо. Слишком тихо. Даже сверчки, казалось, притаились.

Подъехав к лагерю, он увидел, что там тоже не спят. У входа в хижину горел низкий костер, отбрасывая трепещущие тени на стены. Возле него сидел Элайдж, завернутый в одеяло, с дробовиком на коленях. Рядом, прислонившись к стене, дремал Бен, но его сон был чутким – он сразу открыл глаза, услышав шаги лошади.

– Кто идет? – хрипло спросил Элайдж, поднимая оружие.– Свой, – отозвался Джейкоб, выезжая на свет костра. – Райдер.

– Джейкоб? – из хижины вышла Аннабель. На ней была та же поношенная юбка и кофта, но в руках она держала отцовский «Кольт». – Что случилось? Почему ночью?

Джейкоб спешился и коротко объяснил свои опасения. О визите Эванса, о возможной связи между «Короной» и бандой, об уязвимости их лагеря.

– Значит, вы думаете, они могут напасть? – спросил Бен, и в его голосе прозвучала не столько боязнь, сколько вызов.– Не знаю, – честно ответил Джейкоб. – Но лучше быть готовым. Я останусь здесь на ночь. Выставим дежурства.

Элайдж кивнул.– Разумно. Бен, ты первый, с полуночи до трех. Я с трех до шести. Мистер Райдер, вы, наверное, устали, можете…

– Я буду с шести до рассвета, – перебил его Джейкоб. – А пока помогу укрепить позиции.

Они провели следующий час, готовя оборону. Перенесли фуру так, чтобы она прикрывала подход к хижине с наиболее открытой стороны. Насыпали за ней небольшой бруствер из камней и земли. Проверили и разложили в удобных местах оружие и патроны. Аннабель и девочки перенесли свои спальные места в самый дальний, наиболее защищенный угол хижины.

К полуночи все было готово. Бен занял пост за фурой, устроившись так, чтобы контролировать подход с дороги. Джейкоб и Элайдж сидели у костра, который теперь был прикрыт низким каменным заслоном, чтобы не демаскировать позицию.

– Вы много повидали на своем веку, капитан? – тихо спросил Джейкоб, чтобы разрядить тишину.– Достаточно, – ответил Элайдж, не отрывая глаз от темноты. – Видел, как люди убивают друг друга за идею. Видел, как они умирают от гнили в окопах. Думал, после войны самое страшное уже позади. Ан нет. Оказалось, мирный человек с бумагой и печатью может быть страшнее пулемета.

– Почему вы остались? После того как сожгли дом? Могли уехать дальше, на восток.– Куда? – Элайдж горько усмехнулся. – Чтобы стать батраком на чужой ферме? Или сгинуть в трущобах какого-нибудь города? Нет. Эта земля… она была нашей. Мы вложили в нее душу. Я не готов просто отдать ее. Даже если от нее остался только пепел. Здесь, по крайней мере, я умру стоя. А не ползая на коленях.

В его словах была та же упрямая, безнадежная гордость, которая когда-то заставила Джейкоба бежать с гор Серрадо. Нежелание смириться. Даже когда все кончено.

– А вы, Джейкоб? – неожиданно спросил Элайдж. – Почему вы здесь? На этом ранчо, в этой глуши? Чего вы бежите?

Прямой вопрос, заданный в темноте, когда лицо собеседника скрыто тенями, обладает особой силой. От него труднее уклониться.

– От себя самого, наверное, – после долгой паузы ответил Джейкоб. – От того, кем я был. Думал, если буду достаточно долго делать простую, честную работу, то смогу это стереть.

– И вышло?– Нет. Не вышло. Оно всегда с тобой. Как эта пуля… – он машинально потер шрам на плече. – Ты ее не чувствуешь, пока не сменится погода. А потом она начинает ныть, напоминая.

– Война никуда не уходит, – согласился Элайдж. – Она просто засыпает. И просыпается, когда ее меньше всего ждешь.

Они замолчали. Где-то далеко, в ничейных землях, завыл койот. Его крик был одиноким и тоскливым.

Дежурство Бена прошло спокойно. В три ночи его сменил Элайдж. Джейкоб устроился в хижине, на груде сена у дальней стены, но сон не шел. Он лежал, прислушиваясь к ночным звукам: к храпу Сары Кент, к тихому бормотанию спящих девочек, к мерным шагам Элайджа снаружи.

Его мысли снова вернулись к стремени. К знаку «Призраков». Если банда действительно работала на «Коронадо», то их следы должны были быть здесь, в округе. И не только на ранчо. Они где-то поблизости. Возможно, наблюдая. Выжидая.

Его дремота была неглубокой и тревожной. Ему снились обрывки прошлого: грохот ограбленного поезда, лицо Бледного Призрака, искаженное восторгом жестокости, крики… И новый образ – огонь, пожирающий ферму Кентов, но в пламени ему мерещились не лица наемников, а знакомые, искаженные ненавистью черты старых товарищей по банде.

Он вскочил от резкого, приглушенного звука. Это был не крик и не выстрел. Это был звук падающего камня. Снаружи.

Джейкоб схватил «Винчестер» и бесшумно выскользнул из хижины. Элайдж стоял у фуры, замерший, прислушиваясь. Он повернул к Джейкобу голову и показал пальцем на восток, в сторону невысокого каменистого склона, окаймлявшего долину.

Там, на фоне чуть светлеющего неба, Джейкоб увидел движение. Неясные тени, отделявшиеся от скал. Их было несколько. Они спускались вниз, в долину, двигаясь не по дороге, а напрямик, через сухую чапараль. Бесшумно, как призраки.

«Их слишком много для простых браконьеров», – промелькнуло в голове. И слишком организованно.

Он прильнул к брустверу рядом с Элайджем.– Сколько? – прошептал капитан.– Не меньше шести. Может, восемь. – Джейкоб прищурился, пытаясь разглядеть детали. Один из силуэтов показался ему знакомым. Манера держаться, форма шляпы… Нет, не может быть.

Он прицелился из винтовки, наведя мушку на ведущего. Дистанция была большой, но попасть можно было. Но стрелять первым? В людей, которые просто идут по склону? Это могла быть и случайная группа скотоводов или старателей.

И тогда с другой стороны, с запада, раздался другой звук. Громкий, не пытающийся скрыться. Топот нескольких лошадей. И голос, грубый и насмешливый, прорезавший ночную тишину:

– Эй, там, в лагере! Проснитесь, пора поговорить!

Это была ловушка. Одни подкрадывались с востока, чтобы занять позицию. Другие подъезжали открыто, с запада, отвлекая внимание. Тактика. Армейская или… бандитская.

Джейкоб почувствовал, как по его спине пробежал холодный пот. Это был знакомый почерк. Почерк Мэттью Кроули. Он всегда любил двойные удары, театральность, ощущение неотвратимости.

Свет в хижине зажегся – Аннабель зажгла лампу. Это было ошибкой, но понятной – она хотела видеть.– Не выходи! – рявкнул Джейкоб через плечо. – Туши свет!

Но было уже поздно. Голос с запада захохотал.– О, а у нас, я смотрю, не спят! Отлично. Выходите поболтать. Мы по делу.

Джейкоб увидел, как тени на склоне замерли, рассредоточились, заняв позиции за камнями. Они ждали.

«Призраки Серрадо». Они были здесь.

ГЛАВА ШЕСТАЯ: КРОВЬ И ПЫЛЬ

Адреналин ударил в виски, острый и горький. Мир сузился до мушки винтовки, темных силуэтов на склоне и грубого голоса, доносившегося с запада. Голоса, который Джейкоб знал. Это был не Бледный Призрак. Это был кто-то другой. Но из той же банды.

– Бен, ко мне! – скомандовал он шепотом, но достаточно резко, чтобы парень, уже крадущийся от хижины, мгновенно присоединился к ним за укрытием. – Восток, в скалах. Шесть-восемь человек. Не стрелять, пока не подойдут ближе. Элайдж, дробовик на запад, по голосам. Аннабель, внутри, охраняй мать и детей. Огонь только по моей команде.

Приказы вылетали сами собой, старым, заржавевшим, но не забытым языком командования. Элайдж, солдат до мозга костей, кивнул без лишних слов, развернувшись и припав к колесу фургона, направив длинный ствол дробовика в сторону дороги.

– Кто они? – прошептал Бен, его пальцы белели на ложе карабина.– Плохие люди, – коротко бросил Джейкоб. – И, возможно, очень плохие.

– Эй, я с вами разговариваю! – голос с запада стал раздраженным. – Выходите, или мы сами войдем! У нас дело к старику Кенту и его дочке!

Сердце Джейкоба сжалось. Они знали имена. Это был не случайный налет. Это был целенаправленный визит.

– У меня к вам дело! – крикнул Джейкоб в ответ, меняя положение, чтобы его голос доносился с неожиданного направления. – Убирайтесь с этой земли. Вы незваные гости.

Наступила короткая пауза. Потом раздался новый голос, более молодой и насмешливый:– О, смотри-ка, у них есть сторожевой песик. А мы, знаешь ли, по делам «Коронадо Экспресс» тут. Официальные представители. У нас есть бумага на снос незаконной постройки. Так что вылазьте, или мы поможем.

Ложь была наглой и беспомощной. Никаких бумаг у бандитов не было. Это был предлог. И очень плохой.

Джейкоб рискнул выглянуть из-за фургона. Со стороны дороги, в тридцати ярдах, стояли три всадника. Они были плохо видны в предрассветных сумерках, но он разглядел широкополые шляпы, длинные пальто. У одного в руке поблескивал факел, еще не зажженный. Оружие – винтовки в чехлах, но у всех на поясе виднелись кобуры.

– У вас есть три минуты, чтобы собрать свои пожитки и убраться! – прокричал тот же голос. – А то мы начнем уборку сами. Огнем.

Это была прямая угроза поджога. Как с фермой Кентов.

Джейкоб посмотрел на восток. Тени на склоне зашевелились. Они начали медленно, крадучись спускаться вниз, используя любую складку местности. Еще минут десять – и они будут в пределах уверенной стрельбы из пистолетов. У них не было десяти минут.

Нужно было действовать. Ждать – значит позволить им сомкнуть кольцо.

– Элайдж, по всадникам, – тихо сказал Джейкоб. – Не в людей, по лошадям. Слушай мою команду. Бен, ты – на склон. Первый, кто покажется из-за того большого валуна, твой. Не торопись. Целься.

Он сам прицелился в ведущего всадника, того, что с факелом. В грудь. Не в лошадь. Эти люди пришли убивать. У него не было права на полумеры.

– В последний раз! – заорал бандит с дороги. – Выходите!

– Ладно, ладно! – крикнул Джейкоб, делая голос испуганным. – Не стреляйте! Мы выходим! – Он жестом показал Элайджу и Бену: «Готовьсь».

Он медленно поднялся из-за укрытия, держа винтовку в одной руке, другую подняв в жесте сдачи. Он сделал шаг вперед, потом еще один.– Вот и славно! – усмехнулся всадник. – А теперь брось ствол на землю.

Джейкоб сделал вид, что роняет винтовку, но в последний момент лишь присел, уронив ее на мягкую землю у своих ног.– Теперь остальные! – потребовал бандит.

И в этот момент, когда внимание троих было приковано к Джейкобу, он крикнул:– Огонь!

Выстрел Элайджа грохнул, как пушечный залп, в тишине ночи. Он бил картечью. Не по людям, а по ногам лошадей переднего всадника. Животное взвилось на дыбы с диким ржанием, сбрасывая седока. Факел вылетел из его руки и, описав дугу, упал в сухую траву, где сразу вспыхнул небольшим пожаром.

Практически одновременно хлопнул выстрел Бена. Джейкоб видел, как один из силуэтов на склоне дернулся и рухнул за камень. Молодец, парень.

Джейкоб сам уже не стоял на месте. В момент команды он рванулся вперед, к упавшей винтовке, схватил ее и, не вставая во весь рост, дал выстрел в сторону всадников. Он не целился, просто создавал шум и угрозу. Пуля ударила в землю перед лошадьми, подняв фонтан пыли. Оставшиеся два всадника, ошеломленные внезапным ответом, бросились врассыпную, пытаясь увести коней в укрытие.

Но это была лишь половина угрозы. С востока, с склона, ударили ответные выстрелы. Пули засвистели в воздухе, щелкали по дереву фургона, вонзались в землю. Бандиты, засевшие там, открыли шквальный огонь. Их было много, и стреляли они наугад, но плотно.

– В укрытие! – заорал Джейкоб, отползая назад к фургону. Пуля сорвала с его шляпы кусок поля. Он нырнул за колесо, рядом с Элайджем, который уже перезаряжал дробовик.

– Ранен? – хрипло спросил капитан.– Целы.

Они выглянули. Бен лежал ничком за своим укрытием, изредка поднимая голову, чтобы выстрелить в сторону склона. С дороги стрельбы не было – двое уцелевших всадников, видимо, отступили, чтобы перегруппироваться. Но пожар от факела разгорался, бросая зловещие, прыгающие тени на поле боя.

– Их слишком много, – пробормотал Элайдж. – Мы не выдержим штурма.– Не должны, – сквозь зубы проговорил Джейкоб. – Должны только продержаться до рассвета. И надеяться, что стрельбу услышат на ранчо.

Из хижины вдруг раздался выстрел. Пистолетный. Потом еще один. И крик Аннабель:– Один пролез с тыла!

Джейкоб почувствовал, как леденеет кровь. Они полезли с тыла, пока все внимание было приковано к фронту. Он метнулся к двери хижины, но Элайдж схватил его за руку.– Я! Ты прикрывай фронт! – И прежде чем Джейкоб успел возразить, старый солдат, согнувшись, рванулся к двери, держа наготове дробовик.

Джейкоб обернулся к склону. Стрельба оттуда усилилась. Они, почуяв слабину, начали продвигаться вперед, от валуна к валуну. Бен отстреливался, но его огонь был уже не таким эффективным – он экономил патроны и боялся поднять голову.

«Если они прорвутся сюда, в ближний бой…» – мысль была страшной. У них не было шансов в рукопашной против такого количества.

Нужно было что-то делать. Отчаянное.

Джейкоб осмотрелся. Пожар от факела полыхал в двадцати ярдах, подбираясь к сухому кустарнику. Ветер был слабым и дул на восток… в сторону склона.

Идея, безумная и рискованная, мелькнула в его голове.

– Бен! – крикнул он. – Прикрой меня! Сильнее!

Не дожидаясь ответа, он выскочил из-за укрытия и побежал зигзагом к горящему пятну. Пули вздымали пыль у его ног, одна прожужжала у самого уха. Он нырнул за небольшую кочку в нескольких шагах от огня. Жара была нестерпимой.

Схватив длинную, уже обгоревшую с одного конца палку, он сунул ее в самое пламя, пока она не вспыхнула, как факел. Потом, не вставая, метнул этот импровизированный факел изо всех сил в сторону сухой полыни, росшей между ним и склоном. Палка перевернулась в воздухе, рассыпая искры, и упала точно в заросли.

Сухая, как порох, трава вспыхнула мгновенно. Огонь с треском побежал вверх по склону, подгоняемый слабым ветерком и естественным уклоном. Через секунды между лагерем и бандитами на склоне выросла стена огня и густого, едкого дыма.

Крики удивления и ярости донеслись со склона. Стрельба прекратилась – бандитам было не до того. Они отступали, спасаясь от быстро распространявшегося пламени. Джейкоб воспользовался моментом, чтобы отползти обратно к фургону.

– Господи, – выдохнул Бен, глядя на бушующее пламя. – Вы подожгли прерию.

– Это отвлекающий маневр, – сказал Джейкоб, тяжело дыша. – Недолгий. Но, надеюсь, достаточный.

Он бросился к хижине. Дверь была распахнута. Внутри, в свете лампы, валявшейся на боку, он увидел картину. Элайдж стоял на коленях, прижимая руку к боковой части жилета, откуда сочилась темная жидкость. Перед ним на полу лежал незнакомец в потершей кожаной куртке, с пулевым отверстием в центре лба. В руке он все еще сжимал длинный охотничий нож.

Аннабель стояла у дальней стены, бледная как смерть, но с твердым лицом. В ее руке дымился «Кольт» отца.

– Папа… – ее голос дрогнул.– Пустяки, царапина, – скрипя зубами, проговорил Элайдж. – Прошел навылет, ребра не задел. – Он посмотрел на Джейкоба. – С фронтом как?

– Временно задержали пожаром. Но ненадолго. И с дороги еще двое целы. – Он подошел, помог Элайджу прижать тряпку к ране. – Аннабель, перевяжи его как следует. Быстро.

Пока она работала, дрожащими, но умелыми руками, Джейкоб выглянул наружу. Пожар бушевал, отрезав восточное направление, но уже начал стихать – сгорать было нечему, только трава и мелкий кустарник. Дым, однако, висел плотной завесой, скрывая склон.

С дороги по-прежнему не было выстрелов. Может, те двое решили, что дело проиграно? Или ждали?

Внезапно со стороны дороги раздался новый звук – не выстрел, а протяжный, зовущий свист. Знакомый сигнал. Сигнал отступления.

И почти сразу с охваченного дымом склона донесся ответный свист. Потом топот отступающих лошадей – сначала с дороги, потом, через минуту, и с востока, в обход пожара. Бандиты уходили.

Наступила тишина, оглушительная после какофонии выстрелов и криков. Ее нарушали только треск догорающих кустов и тяжелое дыхание людей в хижине.

– Они… они ушли? – недоверчиво прошептал Бен, входя внутрь.

– Похоже на то, – сказал Джейкоб, все еще не веря. Почему? У них было преимущество. Они могли просто окружить и задавить числом. Почему отступили?

– Может, испугались пожара? – предположила Аннабель, завязывая последний узел на перевязи отца.

– Нет, – покачал головой Джейкоб. Он подошел к телу бандита, перевернул его. Лицо было незнакомым. Молодое, озлобленное даже в смерти. Одежда – потрепанная, но добротная. На поясе, кроме ножа, – кобура с современным «Кольтом Миротворцем». Дорогое оружие для простого бандита. Он обыскал карманы. Ни бумаг, ни знаков. Но в одном из внутренних карманов куртки он нашел несколько золотых двадцатидолларовых монет. Много денег для рядового налетчика.

«Коронадо» платила хорошо.

– Что это? – спросил Элайдж, заметив его находку.– Оплата, – мрачно сказал Джейкоб. – Это был не грабеж. Это был заказ. И они его не выполнили. Пока что.

Он вышел наружу. Рассвет уже разгорался на востоке, розовый и кровавый сквозь пелену дыма. Поле боя было опустошенным. Валялись гильзы, следы крови у того валуна, куда стрелял Бен. Значит, ранили они как минимум одного.

Он подошел к тому месту. На камне и на земле были бурые пятна. И еще кое-что – обрывок ткани, темно-синей шерсти, с каким-то вышитым знаком. Джейкоб поднял его. Знак был простым – стилизованная гора с тремя вершинами и птица над ней. Не знак «Призраков». Это был другой символ. Но где-то он его уже видел.

Память сработала с опозданием. На жилете заместителя шерифа Каллагана. Тот самый знак был вышит на его нагрудном кармане. Личный герб? Или знак принадлежности?

Ледяная догадка оформилась. Холлис привел Каллагана. Каллаган, судя по всему, был коррумпированным офицером, связанным с «Коронадо». А банда… банда могла работать на них обоих. Или быть их общим инструментом.

Это означало, что у них не было никакой защиты. Никакого закона. Шерифат был куплен. Пинкертон либо слеп, либо в сговоре. Они были одни.

С тяжелым сердцем он вернулся в хижину. Элайдж, бледный, но бодрый, сидел на ящике, Аннабель давала ему воду. Бен стоял на пороге, наблюдая за догорающей прерией.

– Они вернутся, – сказал Джейкоб без предисловий. – С большими силами. И в следующий раз пожар их не остановит. Это была разведка боем. Теперь они знают наши силы.

– Что же нам делать? – спросила Аннабель. В ее голосе не было паники. Была усталость и та же стальная решимость, что и у отца.

Джейкоб посмотрел на них. На раненого солдата, на молодую женщину с пистолетом в руках, на озлобленного парня, на двух испуганных девочек и женщину с пустым взглядом. Они не могли оставаться здесь. Это было самоубийство.