Фамэс. Книга вторая
- -
- 100%
- +
– Хочу вернуться домой.
Кивнув, я развернулся и направился к машине, пока мысли метались внутри. То, что должно было пройти как весёлая ночь в танцах, откровенных разговорах и сексуальных прикосновениях, кончилось полным провалом.
Мы ехали в полной тишине. Как только припарковался, Леонор вышла из машины и скрылась в доме. Откинувшись на спинку, я смотрел на кровавый лунный диск, висевший так низко к земле, что казалось, можно прикоснуться. Не знаю, сколько просидел в машине, прежде чем войти в тихий дом. Казалось, все уже разошлись по комнатам, но я знал, что не смогу уснуть.
Остановился возле подоконника и задумчиво смотрел в окно, когда услышал неспешные шаги по лестнице. Леонор спускалась, тихо бормоча себе под нос, когда заметила меня. На последней ступеньке запнулась и удержала равновесие только благодаря поручню, за который крепко держалась. Очевидно, выпитый алкоголь всё ещё бродил в её крови, и это могло стать проблемой.
Наши взгляды встретились в отражении, но я не обернулся, продолжая наблюдать за Леонор. Ловил каждое движение, понимая, что она решила себя не сдерживать. Леонор склонилась, показывая свою задницу, укрытую тонким атласным халатом. Алкоголь бродил по крови, дурманил голову, поэтому она пошла на то, чего не могла совершить, будучи трезвой. Схватив стакан с водой, сделала несколько глотков, позволив каплям упасть на обнажённую кожу груди. Поставив стакан на столешницу, подошла ко мне неотрывно наблюдающего за тем спектаклем и провела пальчиком по ложбинке между грудей.
– Хочешь меня?
Тот вопрос был произнесён глубоким шёпотом и, казалось, отражался от стен, словно эхо пульсировало в воздухе.
Подняв ладонь к стеклу, я провёл пальцем по силуэту её губ. Очертил овал лица, словно рисовал. Медленно спустился по шее, когда она задохнулась, понимая, как сильно и отчаянно я завожусь от тех действий. Ведь я не ласкал её. Не прикасался, но то, как мой палец водил по стеклу, рисуя её образ, заставило Леонор почувствовать возбуждение.
– Хочу, – гортанным голосом ответил.
Я позволил нашим взглядам столкнуться, заметив, каким ожиданием горит её душа. Одно только слово, и мы переступим ту черту, за которую договорились не ступать. Одно слово, и она будет моей. Да, только на эту ночь, но будет.
Леонор сглотнула, будто пыталась вразумить саму себя и отречься от тех опасных мыслей.
– Ты ведь представляла, какими мы будем в страсти? Идеальным разрушением. Смерчем, что погубит всё вокруг. Наши стоны… они будут повторять друг друга, и когда ты произнесёшь моё имя, оно отпечатается на каждой клеточке твоего тела, – мой голос был не сильнее шёпота, который слышался громогласным воем. Оторвав руки от стекла, посмотрел на свои ладони. – Я буду ласкать твоё тело и поверь, смогу заставить кричать. Испытать оргазм только от моих рук. И когда я войду в тебя, это разрушит твою душу, Леонор.
От моих запретных, искушающих слов, её тело вздрогнуло. Сердце бешено стучало в груди. Во рту всё пересохло. Прикрыв глаза, она покачала головой, пытаясь прервать тот поток мыслей, который хлынул от моего откровения.
Открыв глаза, Леонор поймала мой взгляд в стекле, когда я позволил словам, наполненным огнём страсти, хриплым тоном слететь с губ.
– Я попробую тебя губами. Оближу твою грудь, сожму зубами сосок и потяну, пока ты не взмолишься о большем. Мои руки будут лежать на твоих бёдрах. Ты широко разведёшь свои ноги, позволив мне делать всё, что пожелаю. Будь уверена, я стану пировать на твоём теле. Прикусывая кожу на животе, медленно спущусь вниз и подую на твой клитор. Не прикоснусь, пока ты не обезумеешь. Будешь метаться в тщетной попытке получить оргазм, но я не дам тебе его так быстро. Чем жарче страсть, тем слаще освобождение.
С её приоткрытых губ сорвался стон то ли боли, то ли желания. Тело пульсировало от жарких, опасных слов, и я не мог заставить себя уйти. Следовало прервать тот разговор и вернуться в комнату, но я не хотел. Казалось, Леонор испытывает то же самое. Её ноги приросли к полу, осознав, что мой взгляд обещает именно то, о чём я откровенно говорил.
– Задай свой вопрос, Леонор, – то, с каким желанием она смотрела на меня, поднимало опасные чувства, поэтому я предложил исповедаться. Желание узнать, как она ответит, пульсировало в крови.
– Что будет дальше? – На выдохе спросила Леонор.
Я наградил её мягкой улыбкой. Поднял взгляд к глазам, отражающимся в окне. Наши силуэты застыли на фоне тёмной природы за окном, и это будоражило сознание. Тьма впереди, позади свет, словно мы находились на грани между царством рая и раздирающими душу пороками ада.
– Каждое моё прикосновение к твоей коже будет ощущаться клеймом. Каждый поцелуй – пыткой. Каждый приказ – агонией. И ты возьмёшь всю тьму, которую я готов предложить. Укутаешься в неё, словно в свинцовые грозовые облака и будешь наслаждаться теми мгновениями, – я видел в её глазах каждое своё действие понимая, Леонор прокручивает мои слова в голове. Оживляет их как сцену из фильма. – В тот момент, когда ты признаешь меня, поймёшь, что сопротивление бесполезно, и произнесёшь моё имя, я буду пировать на том поле боя. Смаковать твоё поражение и награждать. Прижму к стене. Ты выгнешься, нагло подставив свою попку, и получишь то, о чём молит твоё тело. Влажная, жаждущая и горячая, ты примешь мой член, позволив эмоциям, которые сдерживаешь, прорвать плотину. Ты будешь стонать. Произносить опухшими от поцелуев губ моё имя и шептать грязные признания. Расскажешь, как ты хочешь, чтобы я трахнул тебя. Где прикасался. В каком месте оставлял поцелуя, зная, что это моё клеймо на твоём теле. И оно яро будет гореть на следующий день. Даже спустя неделю ты всё ещё будешь сладостно смаковать подробности нашего разврата.
– О чёрт, – выдохнула Леонор, дрожа всем телом, будто только от разговора о сексе завелась так сильно, что не могла совладать со своим телом.
Чем дольше я продолжал ту огненную пытку, тем сильнее было желание. К концу исповеди мой голос сорвался на хрип. Тело окаменело от того, насколько сильно я сдерживал себя. Обернувшись, прислонился к подоконнику, всё ещё сохраняя между нами дистанцию. Без стеснения провёл рукой по возбуждённому члену, который натянул ткань джинсов. Сжал и тихо застонал, не в силах сдержать того отчаянного звука. Потребность удовлетворить полыхающую в венах страсть будоражила сознание.
– Каково это, Леонор?
– Что? – Не поняла она. Её глаза заволокло желанием. Они блестели лихорадочной жаждой получить то, о чём я так красочно рассказал.
– Чувствовать меня на своём теле? – Голос сорвался, когда она прикрыла глаза, пытаясь избавиться от образов наших обнажённых тел. – Не лги. Знаю, ты увидела всё, что я описал и уверен, находишься на грани оргазма. Расскажи, каково это?
Очевидно, я надавил слишком сильно. Леонор тихо шепнула «нет» и, развернувшись сбежала торопливо, поднимаясь по лестнице. Ночь обещала быть чертовски болезненной и долгой. Мне требовалось принять душ и снять часть напряжения. Кончить, позволив возбуждению схлынуть, но одно я знал точно, когда это произойдёт тот голод, что грыз меня очень долгое время, вернётся. Только Леонор могла погасить горячую потребность и удовлетворить все мои фантазии.
Не думал, что смогу уснуть, всё ещё возбуждённый, даже после того, как кончил, в душе, представляя обнажённое тело Леонор под собой. И лучше бы мне бодрствовать, чем вновь подвергнуться тем пыткам. Каждое слово, которое произнёс, теперь превратилось в медленный фильм. От тех развратных образов я вспотел, член болезненно пульсировал, упираясь в матрас. Но, как это часто бывает на самом волнительном моменте сон оборвался. Я стоял на коленях перед распростёртой подо мной Леонор, кончик члена упирался в её мокрое лоно. Я готов был податься вперёд, чтобы войти в неё и растянуть. Наполнить собой, но проснулся.
– Чёрт! – Воскликнул и застонал, чувствуя, как пульсирует всё тело. Будто к моей коже присоединили оголённые провода. По крови бродил ток, наполняя похотливыми образами голову.
Приняв душ, я оделся и спустился к завтраку. Леонор подняла взгляд встретившись со мной, и я довольно улыбнулся. Она злилась. Ярость отчётливо виднелась в её глазах. Ночью она видела те же сны, что и я. Это не могло не радовать мою тёмную натуру.
Между нами протянулся немой диалог вчерашнего разговора. А я до сих пор горел и дико хотел её прикосновений. Полной и безоговорочной капитуляции.
Её щёки покраснели, когда мама заметила изменения и заботливо поинтересовалась:
– У тебя температура, дорогая?
Я нагло усмехнулся, садясь напротив, а Леонор подавилась водой.
– Пойдём, я посмотрю.
– Нет, всё в порядке, – пролепетала она.
Во мне вспыхнула потребность подначить Леонор. Интерес рос с геометрической прогрессией. Как она отреагирует, если я поддержу этот спектакль?
– Да, мама, стоит тщательно обследовать Леонор. Она выглядит не очень, – задумчиво посматривая на неё, серьёзно пробормотал. – Похоже, вчера она подцепила одну из этих странных болезней.
«Называющуюся похоть», – мысленно добавил.
– Я же сказала, со мной всё в порядке, – смотря прямо мне в глаза, горячо возразила Леонор.
– Нам пора, собирайся, – скомандовал мистер Цербер, появляясь в компании моего отца.
Он прервал весьма интересную игру. Очень жаль. Леонор вздрогнула, но я не мог определить из-за нашего разговора или появления отца?
Прищурившись, внимательно наблюдал, как они собрались и быстро уехали. Я заметил напряжённые плечи девушки. Её печальный взгляд, брошенный в мою сторону и, сцепил зубы. Что-то происходило в доме Цербер, и она молчала, не желая показывать тьму, что царила в её семье. Но я выясню все подробности, как бы Леонор ни пыталась их скрыть.
– Мне следует о чём-то беспокоиться? – Тихо спросила мама.
Я подавил улыбку и покачал головой, но знал, она что-то подозревает. Тот весёлый блеск в её глазах не мог скрыть правды. Мама с лёгкостью вычислила, что между мной и Леонор идёт не просто война, а куда более опасная игра.
Поднявшись к себе, я заметил пропущенный вызов от парней. Перезвонив, услышал встревоженный голос Фобоса.
– Выкладывай, – скомандовал в трубку.
Фобос тихо выдохнул и произнёс:
– Купер пропал, – я нахмурился, ища в памяти это имя, когда он пояснил. – Сегодня на отборе.
Урок 10
ПоискиМОРПопытки дозвониться ни к чему не привели. Абонент не отвечал, словно находился вне зоны покрытия сети.
Мы искали Купера, но ничего не указывало на то, что его похитили. Каждый предполагал худшее: парень забрёл слишком далеко в лес и попал в болото. Выбраться из него было невозможно, потому, то предположение нависло над нами, как злая чёрная туча.
– Что думаешь? – спросил у меня Деймос, вернувшись с северной стороны тропы.
Пока Бран и Фобос прочёсывали башню, в поисках хоть каких-то следов, мы стояли возле двери, уже пройдя по маршруту, по которому вчера шли новички. Но не обнаружили никаких следов или зацепок. Абсолютно ничего. То, что мы потеряли одного из студентов в тех коварных играх, произошло впервые.
– Думаю, мы в дерьме, – отчаяние сквозило в моём тоне. – Сто́ит обыскать его комнату и поспрашивать у соседей. Но не думаю, что это хорошая идея.
Деймос согласно кивнул.
– Они начнут задавать вопросы, и возникнут ненужные подозрения. Но выбора нет.
Когда парни вернулись, мы направились к общежитию. Атмосфера царила не самая лучшая. Каждый чувствовал груз ответственности за Купера, который не пришёл на рассвете в башню Дракона.
Поднявшись на второй этаж, мы свернули в левое крыло и вошли в комнату.
– Соседа нет, это к лучшему, – пробормотала Бран. – Ищите на столе, в портфеле, может удастся найти что-нибудь сто́ящее.
Пока Фобос осматривал ящики стола, я занялся книгами. Старый учебник по географии привлёк внимание. Открыв форзац, заметил странное сходство карты с территорией вокруг башни Дракона. Там был нарисован лес, окружающий поляну во всех направлениях. Виднелись тропинки, ведущие к полям книги и внезапно обрывающиеся.
Фобос выругался и шлёпнул ладонью по столу. Убрав руку, он кивнул, и я заметил записку. На клочке бумаги, будто его в спешке вырвали из тетради, была нарисована карта с тропинками и крестиком у одинокого дуба, а ниже написано:
«Иди по следу».
– Смотрите, – выдохнул я, открыв учебник, который отложил в сторону. Провёл пальцем, копируя странные указания в записке с рисунком на форзаце. – В учебнике географии та же карта помечена. Но здесь добавлены странные линии.
– Это какая-то игра? – глухо пробормотал Деймос, сравнив две карты. – Если Купер решил нас развести, он сильно пожалеет.
То, каким мрачным тоном прозвучало его предостережение, заставило меня содрогнуться. Деймос не был жестоким, но если дело дойдёт до разбирательств, он не отступит в сторону. Тем более в случае с Купером. Если это дешёвый развод, мы несомненно, ответим. Вот только те игры были куда опаснее и коварнее, чем игры Купера.
Мы снова отправились в лес. Долго блуждали, сверяясь с картой, пока не заметили на земле потрёпанный ботинок. Присев, я поддел его рукой. Немного потрёпанный от быстрого бега, но определённо новый. Возможно, Купера. Какого чёрта его занесло в эту часть леса? Везде стояли ограждения, и никто не мог выйти на запретную дорогу.
Проходя мимо очередного дерева, я заметил дупло. Но не это привлекло внимание, а красные отпечатки ладоней на коричневой коре. Подойдя ближе, заглянул внутрь, заметив на самом дне перочинный нож и клочок ткани от рубашки с логотипом Дракмора.
– Это либо хорошо спланированная игра, либо дело хреновее, чем мы думали, – осмотрев дупло, произнёс зловещим тоном Деймос.
В этот момент раздался хруст веток, будто кто-то наблюдал за нами из чащи. Мы одновременно двинулись на звук, но никого не нашли. Лес всё так же молчаливым стражем окружал нас, словно защищая или пытаясь убить.
Спустя полчаса мы вышли к большому дубу. Кора на нём была исцарапана, словно хищный зверь точил ночью здесь свои когти в предвкушении охоты.
– Не похоже на волка, да и на любого хищника, – пробормотал Фобос. – Слишком высоко. Звери так не делают.
– Это не зверь, – сказал я, остановившись у дерева. – Здесь новое послание.
Парни подошли ближе, увидев то, что я уже рассмотрел. На грубой потрескавшейся коре была надпись, вырезанная ножом:
«Я здесь. Внутри. Он сделал меня частью дерева».
– Вы издеваетесь? – злобно выплюнул Деймос.
– Чёрт, – прошептал Фобос.
В моей груди что-то сжалось. Ужас сковал лёгкие от того послания, когда откуда-то донёсся стук.
– Какого чёрта? – спросил Бран.
Тот же звук повторился. Мы отпрянули от мощного старого дуба. Бран в ужасе коснулся ствола и приложил к нему ухо.
– Думаешь, стучат изнутри? – спросил Фобос, немея от шока. – Брось, это нереально. Здесь нет никаких засечек. Кора целая, туда невозможно было бы поместить человека.
– Если к вечеру не найдём Купера, сто́ит рассказать Тристану, – сказал я, пока мы стояли возле того дуба, пытаясь найти какие-нибудь следы.
Парни согласились, и мы продолжили поиски, но всё безрезультатно. Страх сковал наши души. Оплёл сознание невидимой паутиной неизвестности. Прежде чем уйти, мы посмотрели на толстый ствол дерева, и я уверен, каждый задался вопросом: действительно ли внутри спрятано тело? В принципе, нет ничего невозможного. При желании чисто теоретически, можно было вырезать дупло подходящего размера, вынуть внутренности, оставив только кору, и поместить туда тело.
Это очень походило на легенду о кампшевом дереве, которое росло на территории Дракмора. Но каждый верил, что это всего лишь очередная сказка, призванная будоражить юные умы. Ведь дерево, способное плакать кровавым соком, жутко похоже на мистическую историю из прошлого.
***
Всё ещё в своём обмундировании с фехтовальным шлемом, зажатым в руке, я нашёл Леонор в Брон холле. Но заставило остановиться меня не то, что она не заметила приближения, а то, что читала. В руках Леонор держала довольно объёмную книгу по фехтованию. Казалось, описание игры и правил настолько увлекло, что она вздрогнула, когда я присел рядом, грубо отодвинув свободный стул.
Леонор выглядела невероятно в своей форме. Я присел, отмечая высокие сапоги на каблуке. Тонкие колготки, юбку и белоснежную рубашку, пока не встретил её взгляд. Леонор делала то же самое, оценивая мой тренировочный костюм. Белые штаны, ботинки, кофту и шпагу, зажатую в правой ладони.
– Чего ты хочешь?
Я склонил голову набок, задаваясь вопросом, какую правду ей открыть.
– Нам нужны правила.
– Не поняла? – удивилась Леонор.
Я протянул руку, в которой была зажата шпага, и поддел её каблук, привлекая к себе. В глазах полыхнула опасная грань ярости, смешанной с желанием. Похоже, Леонор была не против оказаться на грани и испытать запредельные чувства, чтобы получить удовольствие. Интересно, я бы хотел проверить, как далеко она готова зайти в том желании.
В тот миг, когда её нога была прижата моей шпагой, я скользнул взглядом по бёдрам, груди, шее, которую хотел бы сжать в ладони. Медленно скользнул по губам, вспоминая тот отчаянный на грани падения поцелуй.
– Очевидно, между нами пылает страсть, – мои слова звучали откровенно. – Я хочу тебя.
Леонор вздрогнула. Её пульс участился. На щеках появился румянец. Она прикусила губу, ожидая дальнейших признаний, и я готов был их озвучить. Я одобрительно кивнул, когда она не стала отпираться и протестовать. Было бы глупо отрицать те эмоции, которые мы испытывали друг к другу в порыве страсти. Пока мы хотели одного и того же, всё могло получиться. Возможно, вскоре я испытаю чувство насыщения, но пока не готов отпустить её.
– Поэтому нам нужны правила.
Она покачала головой, будто не могла поверить, что я озвучил правду. Взгляд оторвался от меня и блуждал по Брон холлу. Мне не понравилась та борьба, которую Леонор вела внутри, потому я приподнял шпагу под её каблуком, привлекая к себе внимание.
– Тебе не удастся солгать, я вижу, как ты дрожишь. Кусаешь губы и краснеешь. Хочешь попробовать, дерзай, но я не уйду, пока не удостоверюсь, что ты лжёшь.
– Этого не должно произойти…
– Если будешь врать, я прямо сейчас залезу к тебе в трусики и докажу, что прав, – на моё откровение её глаза опасно расширились. Усмехнувшись, я положил ладонь на её колено и скользнул под юбку. – Будь уверена, никто даже не заметит.
Мой голос сорвался, когда почувствовал ладонью тёплую кожу. Я пробирался вверх, пока не достиг развилки между бёдер. Замер, давая ей шанс сказать правду. Признать, что она также отчаянно жаждет меня и готова поддаться.
– Я никогда не блефую, Леонор, – хрипло выдохнул и скользнул ладонью по внутренней стороне ноги.
Она сжала их вместе, препятствуя моей руке и не позволяя добраться до цели. Стиснула зубы и резко встала.
– Никаких правил не будет, Мор. Знаю, ты ведёшь свою игру, просчитываешь каждый ход, но я не поддамся.
Не желая терять её внимание, я кивнул на книгу, которую Леонор небрежно оставила на столе, и примирительным тоном добавил:
– Вернись, и я расскажу тебе весьма занимательную историю, связанную с фехтованием, – она застыла в нерешительности, но обдумав всё, кивнула и снова опустилась на стул. – Но для начала спрошу: почему ты заинтересовалась этим спортом?
Она прикусила нижнюю губу, наблюдая за мной исподлобья.
– Ты обещал историю, можешь начинать, – вместо ответа на мой вопрос, произнесла Леонор. – Я буду очень внимательной.
Сейчас я читал её как открытую книгу. Видел опасную грань желания, поблескивающую в ореховых глазах. Чувствовал натянутую струну недоверия и соблазна, которая пролегла между нами. А ещё мог точно сказать, Леонор хотела сдаться. Сложить своё оружие к моим ногам и покориться, но упрямая гордость мешала ей признать истину.
– Большинство людей воспринимают фехтование как своеобразное шоу. Мы сражаемся в белых масках, с электронными датчиками и металлическими прутками, вшитыми в костюм. Но фехтование – это не шоу, а наука убивать, – выдал я основу, что была прописана в каждом учебнике. Леонор и правда внимательно слушала, будто ловила каждое слово и запечатлевала на подкорке своего сознания. – Иеронимо основатель школы «Дестреза». Его называли первооткрывателем науки обращения с холодным оружием. Основой его идеи была геометрия. Он хотел превратить хаотичное искусство в точную и эффективную систему. Иеронимо считал, геометрия способствует тому, чтобы фехтовальщик понимал положение тела, рук, стойки, которые кажутся наиболее эффективными против соперника. Точный расчёт, выветренность движений – вот основа школы «Дестреза». В своих учениках он воспитывал чувство железа, которое могло предсказать действия противника по малозначительным изменениям позиции и движениям шпаги.
Мой голос звучал приглушённо, но чётко. Я словно сказку рассказывал, вспоминая свои многочисленные уроки по фехтованию. Мало уметь двигаться, создавать репутацию и укреплять тело, если в разуме было пусто. Основа фехтования, история появления, принципы, правила я знал всё это, потому что на каждом поединке оттачивал не только стойку, но и рассказывал тренеру, как она называется, откуда пришла и почему считается самой выигрышной.
– Почему свой прошлый поединок ты не закончил приветствием? – спросила Леонор.
Не было надобности раскрывать ей ту тёмную пропасть ада, которая разверзлась передо мной из-за неё. Не знал, насколько болезненно Леонор воспримет моё откровение.
– Салют в фехтовании считается целой церемонией. Это часть этикета и манер в данном виде спорта. Участники должны исполнить салют судьям, перед началом поединка. Тех, кто плохо демонстрирует приветствие, могли не допустить до боя. Их попросту отстраняли. Здесь правила созданы на жёстких условиях, и каждый, кто посмеет их нарушить, поплатится. Раньше существовало два вида салюта большой и малый, отличавшихся количеством движений. Каждый фехтовальщик обязан был знать их наизусть. Ничего не перепутать и сыграть так, словно поединок уже начался. До сих пор всё начинается и заканчивается с исполнения салюта. То есть, так мы проявляем уважительное отношение к оружию, судьям, нашим соперникам и тем, кто болеет, сидя на трибунах.
– Покажи мне, – выдохнула Леонор.
– Если примешь правила игры, с удовольствием продемонстрирую.
– Мы можем обсудить твои правила, – поддалась она. – Но не думай, что я тут же соглашусь.
– Конечно, нет, это было бы не похоже на тебя. Но знай, я в любой момент готов столкнуться с гарпией, которую ты так тщательно прячешь внутри.
Я провёл рукой по столу, пока не коснулся ладони Леонор. В её глазах от моего заявления вспыхнул гнев. Мои губы дёрнулись в улыбке, когда она поняла, я вижу гораздо больше, чем Леонор пытается показать.
– Наша тьма объединяется, когда мы вместе. Моя чувствует твою и отвечает взаимностью, – сжав её ладонь в своей, прошептал. Чтобы сгладить её недовольство, я пошёл на уступку и сменил тему на более нейтральную. – Спортсмен поднимает гарду под подбородок, затем делает движение клинком в сторону соперника, судей и зрителей. Подобное проделывает другой участник. Самое важное, салют должен быть исполнен как в начале, так и в конце поединка.
Я позволил Леонор оживить тот образ, который описал и не сдержавшись, тихо спросил:
– Ты готова увидеть, как я отдаю тебе салют?
В той тишине её ответа мы были чертовски близки к пропасти. Возможно, даже готовы прыгнуть и разбиться на осколки. Позволить чёрной тьме поглотить наши души.
– Ещё никто не отменял правила приличия, – проворчал Фобос, отодвигая стул.
– Не мог сдержаться, да? – съязвила Вада.
За ними потянулись остальные. Бран присел возле Леонор, а Деймос остановился позади меня.
– Похоже, мы нарушили весьма интимную перебранку супругов, – бесцеремонно уколол Деймос. – Вы шли на перемирие?
Медленно я отпустил руку Леонор, но не её глаза, в которых полыхало пламя безумия. Да, я чертовски грязно играл. Не просто подталкивал. Я буквально с кинжалом в руке, приставленным к её горлу, приказывал подчиниться. В тот момент, когда нашу вязкую паутину соблазна разорвали, Леонор поняла, то лишь видимость. Я не предоставил ей выбора, оплетая сознание девушки иллюзией такового.
– Глубокий подтекст, – пробормотал Бран, уловив мою ярость.
Напряжение затянулось, когда Вада вскочила и, потянув Леонор, увела вглубь книжных полок. Она знала в Брон холле каждую деталь, но я не мог отвести своего взгляда от Леонор, даже когда она скрылась за стеллажом.
– Сначала ты упирался. Ненавидел саму идею брака по договорённости. Потом срывал свою ярость на Леонор. А теперь пытаешься соблазнить, – перечислил Деймос, заняв место Леонор. – Что происходит? Ты не в себе? Или у тебя раздвоение личности?