Фамэс. Книга вторая

Урок 12

Дориан был настроен серьёзно, чтобы сопровождать меня на вылазку. Вечер у костра – звучало весьма устрашающе. Я предложила Ваде с Лили устроить посиделки и поделиться страшными историями. Уверена, у них есть много пугающих легенд, которые девушки жаждут рассказать. Я тоже имела не одну кровавую историю, которой хотела поделиться.

– Даже не думай, что сможешь улизнуть, – проскользнув ко мне в комнату, заявил Дориан.

– Ты преувеличиваешь опасность вокруг меня. Я вообще не уверена, отчего отец пытается меня уберечь.

В тот миг я поймала его взгляд и поджатые губы. Дориан знал что-то тайное и не желал делиться со мной. Очевидно, очередной приказ отца на запрет раскрытия любых секретов, которыми он делился со своими людьми, но не с родной дочерью.

Тяжело вздохнув, собрала волосы в высокий хвост и обернулась.

– Ещё два часа, прежде чем нам нужно будет вернуться в комнаты.

– Любые разумные доводы, которые ты сейчас произнесёшь, не изменят моего решения. Ты зря тратишь время, пытаясь убедить меня остаться и отпустить тебя одну.

Понимая, что он прав, я накинула пальто и, больше не сказав ни слова, вышла в коридор.

– А вы подготовились, – заметила, увидев у Лили большой термос. У Вады на плече висела сумка, возможно, набитая сладостями.

– Это же вечер страшилок, – довольно протянула Лили, спускаясь по лестнице. – Нельзя упускать такую возможность.

– Я приготовила парочку по-настоящему жутких историй, – подхватила Вада.

Толкнув дверь, мы вышли на улицу. Снег понемногу таял, приближая нас к весне. Земля казалась сырой. Она будто набухала от изобилия талой воды, которую пыталась впитать в себя. Удержать внутри, подпитывая корневую систему.

Свернув за общежитие, мы пошли по тропинке, и когда обнаружили идеальное место, остановились. Дориан оставался на расстоянии видимости, пытаясь не упустить меня из поля зрения. А я не обращала на него внимания.

Небольшой выступ на берегу Озера боли, был сухим. Мы расставили стулья, сложили костёр из сухих веток, которые заранее подготовили. Лили чиркнула спичкой, подожгла бумагу и поднесла её к центру сложенных веток. Послышался приятный треск, когда мы расположились на стульях в свете колышущегося пламени.

– Надеюсь, в твоём большом термосе очень горячий кофе или хотя бы какао, – пробормотала я.

Лили достала три кружки, сунула нам в руки и разлила напиток. Пар, исходящий от кофе приятно, ласкал вкусовые рецепторы. По очереди девочки начали рассказывать короткие страшилки. В сумерках окружающих нас становилось не по себе. Несколько раз я отводила взгляд от костра и оборачивалась, вглядываясь во тьму молчаливого леса.

– Теперь твоя очередь блистать, – закончив свою историю, выдохнула Вада. – Готова переплюнуть наши страшилки?

Я наградила её самоуверенной улыбкой, на что Лили присвистнула и хлопнула в ладоши. Тот звук рикошетом отскочил от тихого потрескивания костра.

– Вода – самый важный источник жизни для каждого человека. Она же является причиной смерти.

– Как омела сочетает в себе и лекарство, и яд, – добавила Вада.

– Я думаю, наши души не созданы для этого мира, – тихо заметила.

– Поясни.

Девушки смотрели на меня в ожидании, и я осознала, что готова приоткрыть створки своей изголодавшейся души.

– Мы одержимы эскапизмом. Уходим от реальности, используя книги, фильмы, музыку, искусство. Растворяемся в том иллюзорном мире, а не пребываем в реальности происходящего.

– Интересное предположение, – задумчиво выдохнула Лили.

Я мягко улыбнулась.

– Но ведь это так и есть. Каждый из нас ломается. Каждый в определённый момент времени желает сбежать от реальности. Позволить красивой фантазии царить в разуме, чтобы уберечь от разрушения. Будто склеивая разорванное полотно.

– Словно разбитые кусочки хрустальной вазы, – задумчиво предположила Вада. На секунду между нами промелькнула вспышка родства. Понимания. – Скажи, в чём потерялась ты, Леонор?

Я долго смотрела во тьму, отмечая белоснежные сугробы, молчаливые деревья с толстыми могучими стволами, прежде чем ответила:

– Я пишу страшные истории. Небольшие рассказы на самые разнообразные темы.

– Мы хотим почитать, – в унисон ответили девушки.

– Возможно, однажды я доверю вам свою «Страшную книгу сказок».

Я смотрела на тёмные омуты Озера боли, вспоминая одну историю о русалке. Именно в тот момент решила поведать Лили и Ваде мрачные тайны самых тёмных глубин озера.

«В ту ночь было очень тепло. На небе ярко светила луна, похожая на круглый диск. Звёзды мерцали на чёрном полотне, разбросанные в самых разных уголках. Лес оглушал звуками ночных птиц и насекомых, вышедших на охоту, чтобы добыть себе пропитание. Я могла разглядеть каждую травинку, даже маленьких светлячков, ютящихся в глубинах растений.

Путь исследователя крайне опасен и порой непредсказуем. Он сопряжён с риском получить травму или наткнуться на дикое животное. Но я любила каждый поход, изучая природу и её обитателей. Вела дневник, тщательно анализируя и записывая детали.

Вот и сейчас, скрывшись в палатке, сидела за маленьким столом, тщательно записывая свои мысли. Услышав треск костра, оторвалась от заметок. Сняла очки и положила рядом. Потёрла уставшие глаза и встала. Спина ныла от долгого сидения в одной позе, потому я откинула полог и вышла из палатки. Прошла по кругу, разминая ноги, когда услышала тихий стон. Схватив фонарик, спустилась к озеру и свернула по тропинке к лесу. Пробралась дальше, но не заходила глубоко, зная, как легко могу заблудиться.

Стараясь ступать бесшумно, я смотрела под ноги, освещая дорогу фонариком, чтобы не зацепиться за упавшие стволы деревьев. Но вышла я не на том конце. Да, передо мной раскинулось озеро, но я его не видела прежде. Оглянувшись, заметила, что в лесу стоит туман. Он окружал и землю перед водой, но над самим озером его не было. Прямо по центру висела тяжёлая луна. Она казалась пухлой и такой реальной, что мне пришлось несколько раз моргнуть, но виде́ние не исчезло.С каждым моим шагом звук становился всё дальше, потому я остановилась и огляделась. Вокруг опустился густой туман. Я застыла, не понимая, куда идти. Несколько раз обернувшись вокруг своей оси, вдалеке заметила проблеск, словно деревья в том месте расступились, указывая путь. Проложили мне дорогу, открыв свои врата. Своеобразный выход из леса.

Понимая, что вскоре начнёт светать, я уселась на берегу, решив лучше переждать, чем бродить по тьме в лесу. Не хотелось заблудиться в плотном тумане и наткнуться на логово хищника. Страх, не то слово, которое охватило меня. Скорее неприятное чувство тревоги. Не желая поддаваться панике, я закрыла глаза, слушая звуки вокруг. Сверчки весело стрекотали. Тот звук перемежался с оттенком отдалённого воя. В них вплёлся ещё один крик – сова. Но все те звуки внезапно прервал плеск воды, будто не озеро передо мной было, а море.

Открыв глаза, всмотрелась в водную гладь и не заметила ни единой волны, когда плеск вновь повторился. По коже прошла мучительная волна ожидания, смешанного с опасностью. Вот почему я оказалась здесь в самом отдалённом месте на земле. Легенды о русалках, которые наполняли Мёртвое озеро, заманили многих туристов и исследователей на эту территорию. На ближайшие десять километров здесь не было ни построек, ни домов, ни людей. Только неприкрытая истина природы.

Поменяв место своего укрытия, я спряталась за выступом берега, когда в центре мелькнула голова девушки. Следом за ней плыл мужчина. После чего воды озера подёрнулись рябью, пока они подплывали всё ближе к берегу. Я насчитала пять голов и затаила дыхание. Одна из них нырнула под воду. Под мерцанием луны мелькнул серебряный хвост, похожий на чешую рыбы.

Чем ближе она подплывала, тем более чётко можно было рассмотреть различия. Синеватый оттенок кожи, вытянутое лицо, на скулах чешуя, переливающаяся перламутром. Глаза бездонно-голубые. Чёрные волосы плавали позади, напоминая изощрённую сеть, в которую русалка ловит невинные души. Её грудь была обнажена. Прямо на границе между сушей и водой виднелись розовые соски. Так же как на лице на её ключицах была перламутровая чешуя. В лунном свете она красиво блестела, привлекая внимание. Завораживая подступить ближе к берегу.

И я не сдержалась, позволив себе выйти из укрытия. Меня буквально поймали на крючок, как опытный рыболов ловит на приманку добычу. Они, казалось, не замечали стороннего наблюдателя, пока я не оказалась на самом краю берега. Вода, омывающая мою обувь, проникала внутрь, но даже тот холод не смог отрезвить сознание.

Тихий шёпот, словно невидимая песнь, затянулся над гладью, пронзая тем шумом. Опустошая душу какой-то тягучей безнадёжностью. Она слышалась внутри меня, пробиралась под кожу, заливая в уши слова проклятия. Циклично повторяющая шипящая мелодия, в которую вплетались женские поскуливания и мужские грубые, полные презрения тона, слова. Сырой холод просачивался внутрь, будто не только моих ног касалась вода, но и всего тела. Я стояла на краю берега, но чувствовала, что нахожусь в центре Мёртвого озера. Проголкий вкус смерти и пепла осел на языке, когда в голове прозвучал устрашающий голос: „Глотай“.

Я послушно исполнила его просьбу, чувствуя нечто скользкое и мёртвое. Оно прошло по гортани, медленно опускаясь внутрь, чтобы добраться до желудка. И я чувствовала, как это нечто скользит по моему пищеводу, будто живое. Оно оставляло за собой повреждения, отрастив шипы, которые изнутри ранили меня. Резали внутренние стенки пищевода, пуская кровь.

Упав на колени, я закашлялась, когда к самому берегу подплыл мужчина. Он был невообразимо прекрасен и ужасен одновременно. Губы неестественно разошлись в стороны до самых ушей, показав моему взору остро заточенные зубы. Они были покрыты каким-то сероватым цветом, похожим на перламутр. Сплюнув на берег, я опустила взгляд, заметив чёрные маслянистые капли. Вонь разлагающихся останков ударила в нос, заставив поперхнуться слюной. Я чувствовала вязкую кровавую горечь на кончике языка.

Мужчина протянул ладонь и коснулся моей щеки. В одно мгновение он находился на расстоянии метра, в другое уже смотрел мне прямо в глаза. Позади я заметила серебристый хвост, постукивающий по воде и разносящий обжигающие холодом брызги.

Я должна была испугаться. Отпрянуть, сбежать, как можно дальше, но его глаза без белого пигмента полностью поглощённые чёрным цветом, завораживали. Гипнотизировали мою душу. Его рот всё ещё был открыт в той ужасающей улыбке, когда я заметила, что кожа на лице натянулась, показывая острые кости скелета. Жутко и больно было.

Он прикоснулся к моим губам ладонью с перепонками между пальцев. Я почувствовала, как чёрный ноготь провёл линию по щеке, оставив порез. Кровь сочилась из раны. Он вытащил язык, покрытый рубцами. Неровный, словно его много раз резали, а после заживляли. Слизал каждую каплю выступившей на моей щеке крови, а после проглотил.

– Сейчас-с-с-с-с легче будет, – шипящими буквами выговорил мужчина. Его голос дурманящей протяжной дугой окольцевал меня.

Тягучий вкус вязкой смолы на моём языке сменился дурманом. Сладкий, будто спелая слива, прогретая слепящим солнцем, завибрировал изнутри. Тот въедливый разрушающий запах протухшего мяса сменился на аромат мягко фрукта. Я будто вкушала его, чувствуя, как разрываю волокна зубами. Как стекают капли сока по голой коже.

Упиваясь сладостью сливы, что питала меня, услышала ещё несколько оглушительных всплесков по воде. Открыв глаза, увидела, как остальные подплыли ближе. Они продемонстрировали те же оскалившиеся в голодном приступе улыбки.

– С-с-смотри, – шипяще выдавил мужчина.

Опустив взгляд на ладони, я увидела нечто. Это было похоже на сырую рыбу. Так как я не обнаружила чешуи, не смогла понять, что вкушала с таким сладостным экстазом. Оно шевельнулось в моей руке. Сознание будто пронзило острой пикой, разорвав туманную дымку очарования. Закричав так, что заболели лёгкие, я почувствовала, как гортань разрывает изнутри. Отбросила кусок плоти, которую жевала и схватилась за горло. Больно было. Жутко и невыносимо. Кричать уже не могла. Упала на берег, наполовину оказавшись в воде наполовину на суше.

Мужчина провёл своим языком по моему лицу, вылизывая каждую каплю крови и слёз, что текли по щекам. Медленно отдалился, потянув меня за собой. Я не могла сопротивляться, чувствуя, как вода лишает меня жизни. Закрыла глаза, потому что он велел не смотреть, и окунулась в адский холод, будто меня замуровали в самом ледяном айсберге на севере страны.

Я бродила в том непроглядном коконе бьющихся о скалистый берег волн, чувствуя, как нарастает дикая паника. Она сжигала нервы. Кислотой лилась на кожу, оставляя ядовитые раны, которые пульсировали болью. Они гноились, вырываясь на поверхность, как маленькие кратеры, и извергали зеленовато-жёлтый гной.

Закричав, я открыла глаза. Сердце, не переставая, колотилось в груди. Оглядевшись, удивилась, обнаружив свою палатку. Мягкие солнечные лучи прогревали всё внутри, вот только в душе царил лютый холод. Он настолько глубоким был и кровавым, что дышать было больно.

Поднявшись, заметила, что мой дневник с заметками пропал. Перевернув всё внутри, я так и не смогла его найти. Горькое сожаление накрыло меня, потому что все записи велись тщательно и продуманно. Там было несколько месяцев работы, и я потеряла его.

Вышла наружу, чувствуя тепло солнца, но не ощущая его на своей коже. Горло саднило, в животе свинцом залегла безумная печать того сна. Казалось, я на самом деле проглотила нечто, а после смаковала сырое мясо, будто то был спелый фрукт. Согнувшись возле палатки, извергла на землю содержимое вчерашнего ужина и почувствовала, как на глаза навернулись слёзы. Нечто чёрное и вязкое лежало перед моими глазами.

Спустившись к озеру, посмотрела на своё лицо и вскрикнула, обнаружив запёкшуюся кровь на правой щеке. Именно там, где Тритон провёл своим чёрным когтем, распоров кожу.

Дрожь охватила тело, когда мой затуманенный взгляд скользнул по водной глади. Там, вдалеке было нечто. От его движений шли круги, достигая того места, где стояла я. Отойдя подальше от воды, я почувствовала лихорадку, когда услышала шипящие слова:

– Кровавое кружево сплели мы с тобой. Я с-с-смотрел вглубь тебя. Здесь с-с-смерть живёт, она подарила тебе с-с-свой поцелуй. Ты прорастёшь на берегу Мёртвого озера корнями, и я отпущу тебя в холодную могилу. Я выпил твою душу. Испил солёных вод твоих слёз.

Я качала головой, отходя назад, чтобы скрыться от горящей внутри боли. А после, думая, что всё закончилось, это лишь сон, услышала последние слова.

– Мёртвые не помнят языка живых».

Как только закончила, поняла, вокруг стоит тишина. Вада и Лили с испугом смотрели на Озеро боли. Его гладь была похожа на огромное зеркало, что отражало небо. И там наверху и здесь внизу мерцали звёзды. Казалось, если спуститься и зачерпнуть воды, можно поймать небесное светило в ладони.

В тот момент с громким плеском прозвучал шум воды. Вада с Лили вскочили, отбросив стулья. Те с глухим стуком ударились о землю.

– Ты победила, – задыхающимся тоном произнесла Вада, стрельнув в мою сторону взглядом. – Сдаюсь, ты лучшая рассказчица, что я знаю.

– Как тебе это удалось? – прищурившись, спросила Лили.

– Что именно?

Я вынырнула из омута той истории, буквально прожив её. Прочувствовав каждую строчку. Впитав в себя буквы и слова. Я была той исследовательницей и знала её истинные мотивы и убеждения.

– Твой голос… это ни с чем нельзя сравнить.

– Кажется, я знаю, – указав на озеро, выдохнула Вада. – Это как слушать церковный хор. Он отличается разнообразием оттенков от самых высоких, что мурашками по коже бегут до самых низких. Они более опасны: хриплые, шипящие и угнетающие.

Вада потянула куртку, оголив руку.

– У меня мурашки от твоей истории, Леонор. Вот как глубоко ты смогла забраться в мою душу.

– Возможно потому, что ты тоже немного сломлена, – то откровение повисло между нами напряжённой тишиной.

Вада прищурила глаза, прикусила губу и кивнула.

– Это ведь твоя история? – прервала тот интимный момент двух странствующих душ Лили. – Как ты могла придумать нечто подобное?

Пожав плечами, я поднялась, устремив взгляд на утихающее пламя костра.

– Иногда мне кажется, что я на «ты» с самим дьяволом, – протянув руку, я как будто хотела схватить в ладонь язычок пламени и подбросить в воздух. – Пламя не обжигает раненые души. Ведь чтобы гореть, плясать во тьме ночной, им нужен воздух.

Капелька дождя упала на мою щёку и скользнула вниз. Я не могла и представить, что этот вечер у костра закончится подобным образом. Отклонив голову назад, почувствовала ещё одну и ещё. Они скользили по коже, впитываясь в плотную ткань куртки.

Сжав ладони лодочкой, я собирала каждую капельку. Не пыталась спрятаться, сжать руку в кулак, чувствуя каждую новую слезу, что падала с небес.