Фамэс. Книга вторая

Урок 15

Тусклый свет старинных люстр разгонял мрак в зале. Воздух был насыщен запахом воска, пыли и окисленного железа. Я смотрел на трибуны, заполненные студентами, но искал только одно лицо. Леонор заняла место в первом ряду с остальными парнями. Вада сидела рядом с Фобосом. Как только я вышел, она вскочила и прокричала моё имя. Будто по команде остальные ученики начали скандировать, подхватив мотив Вады. Кивнув в знак благодарности, я вернул свой взгляд к Леонор. Взяв обоими руками шлем, подаренный на день рождения, надел его, заметив довольную улыбку, скользнувшую по её губам.

– Покрасовался и хватит. Сосредоточься на поединке, Торн, – скомандовал строгим тоном тренер. – У меня для тебя новости и не уверен, что хорошие.

– Ну же, не сто́ит тянуть. Поединок отменили? Если нет, то мне плевать.

– В последний момент Ричарда Грина сняли.

– Неожиданно.

Да, это было непостижимо. Каждый участник проходил отборочный тур, тестирование и только с одобрения комиссии мог занять место одного из участников.

– Произошла замена, но я не знаю, кто твой противник. По слухам, он очень хорош. Десять побед в прошлом году. Он не проигрывает, Мор.

– Так же, как и я, тренер, – он не видел той улыбки, но она мало походила на доброжелательную.

– Отлично, – кивнул он и выдохнул сдерживаемое напряжение. – Тогда покажи всем, чему я научил тебя.

Сжав в ладони гарду, я направился решительным шагом к трассе. Гул зала преследовал меня на протяжении всего поединка. Ослепительные софиты, запах лака для паркета и лёгкий металлический привкус адреналина на языке, заряжали кровь, будто молнии внутри полыхали. Противник выглядел устрашающе. Коренастый, с плечами, как кованые дверные косяки.

Я занял боевую стойку. Рапира в руке не просто оружие, а продолжение кисти. Холодный стальной нерв. Мой клинок, отполированный до зеркального блеска, дрожал едва заметно не от страха, нет. От адреналина, который гулял по венам, как электрический шторм.

– Иногда, чтобы обрести себя, требуется сгореть дотла, – после приветствия произнёс соперник.

Я нахмурился, не понимая смысла его слов, но времени спрашивать не было. Прозвучал сигнал, мы разошлись в стороны и заняли свои позиции.

Клинки скрестились с пронзительным звоном. Искры, как падающие звёзды, вспыхивали и гасли в полумраке. Двигался я легко, почти танцуя. Рапира была продолжением руки, быстрой, точной, смертельной. Но противник не отступал. Его стиль был другим: тяжёлым, древним, будто он фехтовал так ещё во времена, когда люди приносили жертвы перед боем.

– Ты не отсюда, – сквозь зубы бросил я, делая выпад.

Противник рассмеялся.

– А ты уверен, что сам отсюда?

Его клинок вспорол воздух, и вдруг тьма вокруг сгустилась. Стены зала зашевелились, словно живые, шепча заклинания на забытом языке. Я почувствовал, как что-то тянется ко мне из теней, цепляется за лодыжки, пытается сковать движения, но не дрогнул.

Соперник успел оставить на мне два «автографа»: тонкую царапину на левом предплечье и небольшую на правой руке. Кровь медленно сочилась сквозь плотную ткань защитной куртки, оставляя тёмные, липкие пятна.

– Allez!

Лампы мерцали, как нервные зрачки, заливая белесым сиянием узкую дорожку. Воздух в зале был тяжёлым. Он пропитался потом и резким запахом оружейной смазки.

Я рванул вперёд, флеш, молниеносный выпад, клинок блеснул, как серебряная змея. Выпад в квинте, клинок свистнул, рассекая воздух. Соперник парировал с грубой силой. Сталь скрежетала о сталь, высекая искры. В глазах его я читал холодный расчёт. Он не просто фехтовал. Он охотился. Парирование, контратака и вдруг острая боль пронзила мой правый бок.

Я отшатнулся, почувствовав, как тёплая жидкость растекается под фехтовальной курткой. Рана на боку горела, будто кто-то влил туда расплавленный свинец.

– Ты уже проиграл, – прошипел злобно соперник, когда сделал ложный выпад.

Я не ответил. Вздохнул глубоко, до дрожи в рёбрах, и вдруг изменил ритм. Финт. Перенос. Удар в переносе. Соперник клюнул. Его рапира метнулась впустую, и в тот миг я проник в его защиту как штопор. Тык!

Остриё блеснуло, упёршись в солнечное сплетение соперника.

– Укол!

Но он даже не думал останавливаться, разъярённый моей хитрой уловкой. Клинок рванул в ответ не по правилам, не по дуэльному канону, а как нож в подворотне. Сталь вошла в бок, чуть ниже рёбер, горячая и неожиданная, как удар током.

Если до этого момента я отчётливо слышал гул толпы, то сейчас всё стихло. Раздался крик судьи, после чего по трассе зазвучали чьи-то шаги. Я стоял, чувствуя, как что-то тёплое и густое заливает бок, стекает по ноге и капает на пол.

– Это не по правилам… – прохрипел.

– Война тоже не по правилам, – ядовито выплюнул он.

Я улыбнулся.

– Тогда… считай, ты только что её начал.

Я не позволил себе упасть на колени. Шаг. Ещё один. Кровь стучала в висках, но я шёл мимо судей, мимо врачей, мимо ошарашенных зрителей.

– Тычок в корпус. Удар засчитан, – сухо объявил судья.

Мой соперник стоял вполоборота, его глаза холодные, без тени сожаления смотрели на оставленную рану.Но я не слышал. В ушах звенело, в глазах плавали тёмные пятна. Я коснулся бока, перчатка стала красной. Лезвие пробило ткань.

– Случайность, – пробормотал он.

Стиснув зубы, я не стал ждать команды. Рванул вперёд, игнорируя жгучую боль. Удар. Парирование. Ещё удар. Он отступал, движения стали резче, он не ожидал такой ярости. И тогда я сделал круазе, обманное движение, молниеносный перенос клинка.

Остриё рапиры упёрлось в грудь врага, который посмел проткнуть меня своей рапирой.

– Укол! Поединок окончен!

Зал взорвался аплодисментами.

Я тяжело дышал, кровь сочилась сквозь куртку, но стоял прямо.

– Ты сумасшедший, – с каким-то одобрением произнёс соперник, так и не открыв своего лица.

Я усмехнулся. Развернулся и пошёл к выходу, оставляя за собой алые капли на белом паркете. Не успел закрыть дверь раздевалки, как тренер влетел внутрь.

– Этот сукин сын… – проревел он. – Показывай свои раны.

Я скинул шлем, положил рапиру и скрестил руки на груди, чувствуя, как пульсация усиливается.

– И даже не смей строить из себя крутого парня. Знаю, он сильно задел. Показывай, Торн.

Последние слова прозвучали как предупреждение. Я не сомневался, если не разденусь, тренер сам снимет всю одежду и обработает раны. Скинув куртку, поморщился, чувствуя, как порезы жгут кожу.

– Чёрт! – горячо воскликнул он, когда я снял фехтовальную амуницию.

Выхватив аптечку, он наложил бинты, чтобы остановить кровотечение.

– Тебя нужно подлатать. Я зафиксирую все нанесённые раны и подам в коллегию судей, чтобы этого кретина дисквалифицировали. Он не должен находиться на одной трассе ни с одним участником.

– Мне нужно несколько минут, – привалившись к стене, грубо выдохнул. – Не сто́ит пытаться просверлить дыру в моей груди, тренер. Я получал удары и хуже. Всё будет нормально.

Потянувшись к сумке за водой, я нашёл записку. Нахмурившись, развернул и прочитал печатный шрифт на пожелтевшем листе.Он ещё несколько минут смотрел на меня, очевидно, оценивая состояние, после чего, кивнул и вышел. Мысли роились в голове беспрерывным потоком боли, унижения и невероятной жгучей злобы.

«Огонь боли сжигает все чувства: страх, слабость, боль, сомнение. Обжигает до самой души. Так глубоко, что задевает нервные окончания, оставляя лишь то, что по-настоящему ценно. Сгорая, ты думаешь, что это конец, но после, возрождаешься из пепла, как феникс. Убитый, погребённый, сломленный ты восстаёшь, скинув старую оболочку. Каждый новый ожог, который остался на твоём теле, стал бронёй. Я не сгорел. Я переродился и теперь пришёл, чтобы освободить ваши души от смертной оболочки».

Тут же в голове всплыли те слова, что бросил соперник перед самым поединком. Возможно ли, что он был как-то связан с этим?

– Знаешь, к тебе не так легко попасть, – застыв у двери, пробормотала Леонор.

Смяв записку в руке, я кинул её в мусорное ведро.

– Но всё же ты смогла.

– Как ты? – её голос сорвался.

Пытаясь не корчиться от боли в бедре, самая глубокая рана была именно там, поднялся.

– Жить буду.

– Не смешно, – пробурчала Леонор.

Резко вскинув голову, поймал её взгляд.

– Неужели ты уже готова нарушить наши правила?

Она прищурилась и прикусила губу. Раздумывала, как ответить, и я не сомневался, её слова будут как таран, разрушающий мою крепость.

– Знаешь, не хотелось бы искать кого-то другого, чтобы довести нашу сделку до конца, – тягучим тоном произнесла она, скрестив руки на груди. – Ты ведь даже не исполнил и половины нашего договора.

– Вот как, значит? – с укором спросил.

Кровь внутри загорелась. Адреналин снова вспыхнул от того наглого тона. Медленными шагами я подкрался к Леонор. Оттеснил к стене. Поднял руки, сковав её в клетку своего тела. Она посмотрела на меня и прикусила губу в ожидании. Да, она жаждала начать эту коварную игру, которая разорвёт нас на части.

– Скажи, ты готова лицезреть как я…

– Похоже, он не так сильно ранен, как мы думали, – дверь ударилась о стену, когда всадники вошли в раздевалку.

Прижавшись лбом к Леонор, я тихо выдохнул проклятие, пытаясь сдержать тот ураган чувств, которые она подняла во мне. Медленно отстранился и повернулся к парням.

– Какого чёрта там произошло? – спросил Деймос, осматривая перебинтованные раны.

Не следовало обсуждать это при Леонор, потому я пожал плечами и отмахнулся.

– Вы и до этого были свидетелями моих ранений. Ничего особенного, просто новый паренёк решил попытаться превзойти меня.

Парни переглянулись, понимая, что я откровенно лгал, но не стали развивать тему.

– Просто будь осторожнее, – шепнула Леонор мне на ушко и вышла, закрыв дверь.

Тяжёлый вздох сорвался с губ, когда я позволил своему уставшему телу занять более удобное положение. Снова присев, откинулся назад и тихо сказал:

– Достань записку, – кивнул на ведро.

Бран выхватил её, и развернул. Прочитав вслух, он посмотрел на меня, как и остальные.

– Нашёл после поединка в своей сумке.

Объяснив ситуацию с самого начала, я пытался понять кто тот парень, и чего он действительно хотел.

– Нужно поискать в записях. Если была замена, его внесли в журнал, как участника, – подал идею Фобос. – Мне не нравится вся ситуация. Сто́ит выяснить, кто он и чего хотел.

– А я тут думаю, не было ли всё спланировано заранее? – прислонившись к стене, пробормотал Деймос.

– Что ты имеешь в виду?

– Замена требует много усилий со стороны судей и участников. Не так ведь просто прийти и попасть на бой именно с тем, с кем хочешь, верно?

Пытаясь связать всё воедино, я не мог найти главного – врага, который прятался в тени. Та история с Фобосом и Вадой, все улики вели прямиком к Деймосу, но тот отрицал своё участие. Записки, похищение Купера, которого мы так и не нашли, прочесав все окрестности леса. Это как-то связано, но найти зерно истины в сложившихся обстоятельствах никто из нас не мог.

***

На несколько дней мне пришлось вернуться в стены Драгхольма. Отец настоял на моём присутствии дома. Он желал контролировать ситуацию и злился оттого, что не мог. Не ведал и половины того, о чём знали всадники.

Посмотрев наверх туда, где спала Леонор, которая приехала по моей просьбе сегодня, медленно выдохнул, когда услышал тихий скрип половиц. Обернувшись, увидел её. Леонор остановилась на последней ступеньке. Она прислонилась к стене и смотрела на мою обнажённую грудь диким взглядом.

В тот момент между нами висела дикая недосказанность. Я помнил прошлый разговор на этом самом месте, когда Леонор дразнила меня, пытаясь задеть. Взывала к тому, чего я отчаянно хотел. Дразнила словами, а после я рассказал, как возьму её. Что сделаю. Как доведу до оргазма, заставив отчаянно стонать в моё плечо, чтобы сдержать крики и не привлекать внимание родителей, мирно спавших наверху. Я всё это прокручивал в своей голове, транслировал ей и знал, Ленор видит то же самое.

Её кожа покрылась румянцем, дыхание стало более глубоким. Грудь поднималась и опадала, а взгляд, который она не отводила от меня, поджигал нервные окончания, заставляя кожу зудеть, а руки неметь от непреодолимого желания коснуться её. Разорвать ту оболочку, за которой она, как и я, пряталась. Позволить истинной Леонор вырваться на поверхность. Уверен, она будет отчаянной в своей агонии. И жажде получить меня.

– Если останешься ещё на одну минуту, я не смогу сдержаться, – надрывным тоном прозвучало то предупреждение. Леонор вздрогнула от моего грубого голоса. – Всё, что говорил, правда. Я не соврал ни единым словом, Леонор. Лучше иди в свою комнату и запри дверь.

Я прикрыл глаза, тяжело сглотнув от полыхающей страсти, что бурлящим потоком циркулировала внутри. Так отчаянно хотелось вкусить её, оставить следы от нашей страсти на коже, что пришлось сжать руки в кулаки. Член пульсировал за грубой тканью чёрных джинс, пока я из-под ресниц наблюдал за Леонор. Она не двинулась с места, с таким голодом поглощая моё тело, что больно было. Её взгляд ненадолго задержался на горле, спустился по груди и застыл на очевидном возбуждении.

Моё предупреждение не имело никакого смысла, потому что она отказалась подчиниться. И тогда я решил шагнуть немного дальше за черту, но всё ещё далеко от пропасти, в которую непременно упаду, если продолжу делать шаги. Рукой провёл по горлу, прочертив пальцем по адамову яблоку. Спустился ладонью по тугому напряжённому прессу, отчаянно нуждаясь в её прикосновении. Сжал твёрдый член, позволил стону чистой агонии сорваться с губ. Тот звук упал в пространство между нами, словно камень, брошенный в глубокий колодец. Я ожидал начала конца. Затмевающего крещендо, когда камень достигнет дна, наша взаимная иллюзия разрушится и Леонор сбежит, но она осталась на месте, словно её ноги приросли к полу.

Прикусив губу, она провела ладонями по своим плечам, будто нуждалась в моих прикосновениях, но не могла попросить. Не хотела.

Скривив губы в злой усмешке, я хрипло приказал:

– Положи ладони на бёдра и приподними халат, – я был уверен, она сделает всё, о чём прошу, ведь я готов был на тоже самое, стоило ей только сказать, где она жаждет почувствовать мои руки. – Покажи мне себя, Леонор.

Её движения были неторопливыми, но уверенными. Леонор наблюдала за тем, как грубо я сжимал свой член в правой руке, пока её ладони подтягивали ткань халата, оголяя бёдра. Мысли, что это небезопасно и глупо всего на мгновение промелькнули в голове и исчезли. Плевать, что в любой момент могли спуститься родители и застать нас трахающимися на кухонном островке. В той опасной ситуации на грани истерики и потери самообладания важно было одно, получить её. Увидеть, как она кончает с моим именем на губах.

– Выше, Леонор.

Она собрала струящуюся ткань на бёдрах и кивнула на меня.

– Расстегни молнию.

Тот приказ звучал весьма провокационно, но мне понравился. Я без слов подчинился, позволив ей увидеть своё возбуждение.

– Подойди ближе, – голос хриплый, на грани безумия. Ещё мгновение и я готов был потерять контроль.

Леонор спустилась и босыми ногами прошла вперёд. Остановилась возле стойки. Теперь нас разделяло не больше двух метров. Леонор сделала следующий ход, полностью оголив бёдра и собрав ткань на талии. Розовые трусики прикрывали кожу. Мне хотелось зарычать и сорваться с места, чтобы упасть на колени и провести языком по набухшему клитору, но эта игра на грани, была слишком заманчивой. Нервы на пределе от остроты, той ситуации, в которой мы находились.

– Сними его, – кивнул на халат. Она в ответ вскинула брови. – Вполне себе уместно с учётом того, что я обнажён по пояс.

Леонор не колебалась, подняла руки и потянула ткань. Я затаил дыхание, увидев пики её сосков. Тяжело сглотнул, когда она расслабленно прижалась к стойке бедром, словно не стояла посреди кухни в одних трусиках и не пожирала меня голодными глазами.

Не дожидаясь следующего приказа, скинул джинсы, оставшись в боксерах. Теперь между нами было два ничтожных клочка ткани и больше ничего.

– Ты влажная, – утвердительно заметил я.

– Ты чертовски возбуждён, – сорвался сладко-горьким признанием её ответ.

Я подсунул большие пальцы под резинку и провёл по животу в разные стороны, заметив, как при этом расширились её зрачки. Леонор приоткрыла губы и тихо выдохнула, когда позволил последнему клочку одежды скользнуть по ногам. Член дёрнулся, пока я наблюдал, с какой жаждой и голодом она рассматривает моё обнажённое тело.

– Скажи, чего ты хочешь, и я дам тебе всё, Леонор. Только не проси отпустить, у тебя был шанс уйти, ты им не воспользовалась, – хищно предостерёг. – Назад дороги нет. Даже если побежишь, я остановлю. Догоню и накажу тебя.

От моих слов её глаза блеснули, а взгляд отвлёкся на лестницу.

– Тебе понравилось предложение об охоте? Можешь попробовать сбежать, но знай, так ты только сильнее подстегнёшь.

– Что же случиться, когда ты поймаешь меня?

– Мне нравится, что ты не сомневаешься. Когда, а не если, всё верно, – я вцепился руками в столешницу позади, чтобы не сорваться в тот же момент. – Когда догоню, случиться вот что. Ты прижмёшь руки к стене и послушно выполнишь каждую мою команду. Я прикажу выгнуть спину. Укушу за бедро, после чего ударю. Кожа будет гореть, а пульсация между ног достигнет пика. Возможно, от порки ты даже кончишь. А после я проведу языком по ткани трусиков, что заставит тебя хныкать, ведь ты будешь на грани.

Она не сдержала стон и на миг закрыла глаза, это всё, чего я ждал. Не дав охоте разгореться, в три шага преодолел разделяющее нас пространство и настиг её, заключив в ловушку своих рук. Склонился к ушку и тихо шепнул:

– Выгни спину.

Леонор застонала и повернулась ко мне, прогибаясь в пояснице. Прикусив её нижнюю губу, я отстранился и оставил след зубов на красивой попке. После чего последовал оглушительный шлепок. Отпечаток моей ладони чертовски развратно смотрелся на её светлой коже. Леонор зажала рот рукой, чтобы не закричать, и я усмехнулся, вставая перед ней на колени. Провёл языком по влажной ткани трусиков и застонал.

– Ты готова?

Леонор протяжно вздохнула так и не ответив на мой вопрос. Я сжал её шею и повернул лицом к себе, позволив заглянуть в глаза и увидеть глубокую тьму, что скопилась между нами. Она шипела и потрескивала, готовая в один миг взорваться, чтобы сокрушить.

– Ты готова к тому, что я тебя трахну, Леонор?

Она смотрела в мои глаза и тонула в той беспроглядной тьме, пока я прижимался членом к красной от моего удара попке. Сам воздух загустел, наполнив нас чистым ароматом похоти. Будто во рту я перекатывал терпкий алкоголь с фруктовыми нотами. Но тот аромат весьма изменчив, он переходил границу от сладости переспелой вишни к терпкости горького алкоголя.