Фамэс. Книга вторая

Урок 6

Моё угрюмое молчание было очевидно. Не требовалось объяснять, почему я был похож на грозовую тучу после прошлой лекции. Бран, как обычно, нарезал бутерброды и варил кофе, пока парни усаживались вокруг стола, позволяя тяжёлой тишине затянуться петлёй, что сдавила мою трахею.

Я стоял, напортив окна. Смотрел на красивый зимний пейзаж, что рисовала природа, и молчал.

– Это будет чертовски интересно, – услышал комментарий Деймоса, но проигнорировал. Знал, чего он добивается моей реакции, но я сдержался. – Леонор Цербер здесь в Дракморе спустя три года. Очевидно, семьи решили, что пришло время свести ваши дороги и позволить чувствам взять верх.

Крепче сцепив зубы, я обернулся, заметив насмешливый взгляд Деймоса.

– Пытаешься вывести меня на эмоции? – прямо спросил.

– Ну что ты, – отмахнулся он добродушно. Ага, сам дьявол выглядел бы не таким опасным и мрачным в тот момент, если бы стоял рядом с Деймосом. – Но твоя реакция на присутствие Леонор в Академии очевидна. Либо ты не замечаешь её и ваша жизнь превращается в ад. Либо поддаёшься сладкому греху.

– Сказал всадник в надежде сломить моё сопротивление, – огрызнулся я.

Фобос скрыл улыбку за покашливанием, когда Бран сел на диван. Вся троица изучала меня, будто интересный экспонат, который нуждается в детальном анализе.

– Полтора года осталось и тебя окольцуют, – сдвинув брови, заметил Фобос. – Так что пришло время взглянуть правде в глаза и решить, чего ты хочешь.

– В том и проблема, что Мор не знает ответ на твой вопрос, – поддержал Бран. Его взгляд встретился с моим. – Следует покопаться в себе, чтобы найти ответ, Мор. Леонор здесь и это идеальная возможность понять, какой будет ваша жизнь после окончания учёбы.

– Трахни её, попробуй на вкус и реши, хочешь ли продолжения, – грубо усмехнулся Деймос.

– Трахать её не в моих интересах, – поджав губы, высказал.

– Деймос прав, сейчас ты можешь решить своё будущее. Возможно, она не та самая, кто дарован тебе свыше, – сделав кавычки на последних словах, продолжил Бран. – Но Леонор может стать приемлемым вариантом. Она превосходно готовит. Сексуальная и открытая книга, так прочти её историю, чтобы узнать, хочется ли тебе заходить дальше.

– Или отпусти, и я готов забрать её себе, – поддел Деймос, когда я промолчал, анализируя слова Брана.

На его наглое замечание в моей душе поднялась волна злости, но я её безжалостно подавил.

– У тебя только что пар из ушей не идёт. Просто признай, она твоя и найди ключ, который откроет её секреты. Мы не станем влезать.

– Иначе? – рыкнул я, смотря в его бездонные глаза.

Деймос склонился вперёд, опустив локти на колени, и вскинул брови. Его губы разъехались в улыбке, когда он высунул язык и облизал кожу.

– Иначе я стану тем хищником, который пойдёт по её следу.

Его слова пронзили мою грудь, будто острая рапира. Да, я не любил Леонор, не испытывал к ней глубоких чувств, но она была обещана мне. Через полтора года, когда мы закончим обучение, Леонор станет моей женой, поэтому Деймос не имел права прикасаться к ней.

Оставив его горькое замечание без ответа, я схватил сумку для тренировки и ушёл. Хорошая физическая нагрузка освободит мысли и позволит отстраниться.

Надев фехтовальные штаны, оставил лямки болтаться по бокам. Взяв шлем и шпагу, направился на площадку. Несколько дорожек были заняты другими студентами, а меня ждал тренер. Сегодня мы будем отрабатывать выпады и удары. Как только я надел шлем, моё внимание вошло в зону повышенной концентрации. Мир вокруг сузился до тонкой полоски площадки. Все остальные звуки стихли: звон метала о метал, тихие голоса.

Прежде чем выйти на дорожку, где спринтовались противники, я провёл почти два часа разминаясь. Усиленные тренировки на ноги и руки – основа хорошего фехтования так же, как растяжка для глубоких выпадов, чтобы нанести сопернику удар в тот момент, когда он меньше всего этого ожидает.

– Отработка последовательности парирования шпаги и ответных ударов, – скомандовал тренер.

Кивнув, я встал ровно, приложив шпагу к шлему, после чего занял стойку ан-гард. Я двигался вперёд и назад по трассе, чётко придерживаясь ровной линии по центру. Делал выпады, раня невидимого соперника. Отступал и снова наносил удар. Если бы в реальности всё было так же. Но тот, кто встанет передо мной, будет думать, анализировать мои движения и возможно, предвидеть атаки. Это усиленная борьба. Симбиот связи между мозгом и телом, чрезвычайно важны. Я должен просчитывать ходы своего противника. Уметь замечать его слабости и предсказывать, когда он сделает попытку нанести удар.

– Ты слишком груб и не сосредоточен. В чём дело, Торн? Мне следует начать волноваться? – когда я закончил, спросил тренер.

Скинув шлем, зажал его под мышкой, чувствуя, как по лбу катится пот. Тело напряжено, как стальная струна, туго натянутая и готовая в любой момент оборваться.

– Всё в порядке, – ответил грубо.

Он сощурился, пытаясь отыскать на моём лице ложь, но ничего не нашёл. Я был закрытой книгой для каждого, если не хотел открыться. Не знаю, отчего злился сильнее оттого ли, что Леонор снова вернулась в Дракмор спустя три года, или того, как Деймос вёл себя рядом с ней?

Мысли о ней заставили меня крепко сжать зубы. Всё, что происходило со мной, когда Леонор находилась рядом, можно было описать только как чистый взрыв. Её присутствие не просто накаляло обстановку, оно взрывалось внутри теми обещаниями, которые дали наши семьи.

– Если ты не соберёшься, я буду вынужден усилить наши тренировки, чтобы выбить всю злость из твоего тела. Ты, как никто другой знаешь, важно вступать в бой с холодной головой. Это не та игра, где чувства выходят на поверхность. Фехтование – это логика, совместная работа твоего мозга и тела. Сбалансированность. Соблюдение правил и просчёт каждого шага.

Зная, что любые слова и заверения окажут противоположный эффект, я только кивнул, выдержав суровый взгляд тренера. Он принял мой ответ, но выглядел напряжённым, чувствуя, что я недоговариваю. Правда была слишком жестока и уродлива, чтобы я позволил тем словам обрести форму. Не хотел, чтобы кто-то услышал, как я выливаю яд, позволив своим чувствам ранить другого.

– Ещё ничего не закончено, Морриган. Имей в виду, когда придёт время финального боя за звание чемпиона, ты должен быть на высоте. Других вариантов нет, – он скрестил руки на груди и крикнул. – Брайар, на ринг.

Всё ещё сжимая шлем, я вернулся в изначальное положение к старту, за линию трассы. Выдохнув сдерживаемый гнев, представил, что он выходит из меня чёрной дымкой и окружает тело, вновь впитываясь в поры, чтобы осесть глубоко в сознании и терзать. Мой позвоночник напрягся, но не оттого, что Брайар с довольной усмешкой встал напротив. Он слышал каждое слово тренера и был рад, что меня отругали, как ребёнка. Бросив взгляд на места, которые занимали студенты, приходя сюда для поддержки или просто из любопытства, я крепче сжал в руке эфес шпаги.

Деймос, Бран, Фобос, Вада и Леонор смотрели на меня в ожидании поединка. Я намеренно проигнорировал последнюю, не желая позволить своим мыслям зацепиться за её образ и преследовать меня. Надел шлем, Брайар скопировал мои движения, когда мы сделали приветственное движение.

– Вы готовы? – спросил тренер.

Мы одновременно кивнули.

– Начинайте, – скомандовал он, отойдя на шаг назад.

Он скрестил руки на груди, внимательно изучая каждый наш шаг и принятое решение. После чего анализировал удары, силу выпадов и уместность принятых решений. И если оставался недоволен, а это было всегда, то назначал наказание в виде десяти кругов быстрого бега.

Мы вышли на трассу, встав ровно по центральной линии, и без лишних вступлений приступили к бою. Я делал это сотни раз. Проходил каждое испытание и редко проигрывал. Это бесило многих, и каждый из них хотел стать тем, кто нанесёт решающий удар, чтобы возликовать, одержав победу над непобедимым всадником. Если Деймос был хорош в конном спорте, не имея ни одного поражения, Фобос с Браном в рокболле, то я в фехтовании.

Я смог отключить свои чувства, ведь фехтование – это борьба ума, воли и эмоций. Но сейчас мне не нужно было чувствовать, только просчитывать и действовать. Брайар сделал несколько обманных выпадов, пытаясь отыскать моё слабое место. Заставить оступиться, и я воспользовался его игрой в свою пользу. Сделав глубокий выпад, присел и уколол в правый бок. Прозвенел звонок, загорелась красная лампа, возвещая о первом ударе, который пропустил противник. Он был недоволен, впрочем, как и каждый, кто вставал против меня на трассе. Я уклонился и сделал несколько шагов назад, обманный манёвр, чтобы сбить соперника с нужной траектории. Он, возможно, подумал, что я совершу ошибку и выйду за пределы трассы, что вело к поражению.

Поединок длился пять минут, и я позволил Брайару нанести мне один укол, зная, как только он это сделает, я завершу игру пятым уколом в его броню. Но он увернулся в последний момент. Его тактика боя улучшилась после нашего последнего столкновения, и я не взял это в расчёт. Печально и губительно для меня. Я чувствовал прикованное к нашему поединку внимание. Все остановились, прервали свои тренировки, чтобы понаблюдать, а после проанализировать. Тренер сверлил меня недовольным злым взглядом, я чувствовал его на своей спине.

Но самым противоречивым во всей той ситуации было внимание Леонор. Сквозь чёрные точки шлема я на миг уловил её образ, и это стало моей ошибкой. Она с таким вниманием наблюдала, будто переживала за исход битвы. Злость яростной волной поднялась внутри, и я совершил непоправимую ошибку. Позволил чувствам затмить разум, мысли, действия и следовал по тропам слепой ярости. Нанёс поражающий удар в грудь Брайара, когда тренер крикнул: «Стоп».

Грубое нарушение правил. Я не должен был с такой яростью атаковать, будто не фехтование это было, а грязные уличные бои без правил. Без слов развернулся и покинул трассу, нуждаясь в тишине. После я знал, тренер проведёт со мной очередную лекцию на повышенных тонах. Прикажет заниматься в наказание, пока не перестану чувствовать своего тела, но сейчас мне требовалось уединение.

– Оставайся на месте, Торн, – приказал тренер. – Тебе не удастся сбежать так просто.

Резко замерев на полпути, я снял шлем и откинул в сторону. Пока тренер разбирался с Брайаром, я направился к группе моих болельщиков, преследуя единственную цель пронзить острым концом шпаги свою ярость.

– Впечатляюще, – поддел самодовольно Бран.

– Да, сегодня ты поистине удивил всех. Никогда ты не срывался, как пёс с цепи. Что это было? – осведомился непонимающе Фобос.

– Ты идёшь со мной, – проигнорировав их уколы, направил шпагу в сторону Леонор и развернувшись, зашагал прочь.

Я знал, она последует за мной потому, когда услышал, как дверь закрылась, выдохнул и развернулся, встретившись с ней взглядом.

– Зачем ты делаешь это, скажи? – мой тон был яростным и лязгающим, как у одичавшего волка. – Какого чёрта таскаешься за мной, преследуешь? Нам осталось не так много, а после всю жизнь наши судьбы будут связаны. Не думаешь, что это слишком?

Она сглотнула и отступила, когда я сделал шаг вперёд.

– Что именно тебя так разозлило, Мор?

– Ты, – выплюнул правду, наплевав на все сдерживающие барьеры, за которые не должен был ступать. – Хочешь игры, а ты готова к ней, Леонор?

С теми словами я вскинул руку, в которой всё ещё была зажата шпага и замер напротив её груди. Тонкая белая блузка будет прекрасно смотреться в кроваво-красных пятнах. Её грудь тяжело вздымалась от чувства опасности, которую сейчас представлял я, но Леонор не отступила. Она сделала шаг, вперёд позволив кончику шпаги, прижаться к телу.

– А ты готов нанести удар, Мор?

Те слова спровоцировали мою дикую сущность. То, что всегда приходилось сдерживать, чтобы не показывать истинного монстра, прячущегося за маской. Ночи посвящения и обряды Кровавой Луны, были для меня освобождением, ведь только в те моменты я чувствовал себя собой. Не призрачной фигурой, слеплённой по подобию своего отца. Утончённый, элегантный, с превосходными манерами, какими меня хотели видеть родители. Нет, я был зверем и наслаждался теми короткими моментами, чувствуя свободу. Будто скидывал шкуру, перерождался, как это случилось в день шестнадцатилетия, когда мы дали клятву верности хранить тайну города Шартре.

Отклонив кисть, я рассёк воздух тонким лезвием. Ткань блузки легко поддалась, оставив ровную полоску, открыв моему взгляду светлую кожу. Леонор резко вдохнула, а я не мог оторвать своего взгляда от нижней части её груди, что виднелась за линией разреза. Она была без лифчика.

Тяжело сглотнув, я поднял взгляд, встретив её сопротивление.

– Не думай, что я не отвечу на твою провокацию, Мор, – хрипло выдохнула она.

Леонор пыталась не показать своего страха, но я чувствовал его. Он витал тонкой струйкой горьковатого вкуса со сладкими нотками дурмана. Он оседал между нами, впитываясь в мои поры, проникая в кровоток, пока не добрался до мозга и больно укусил. Но в её взгляде был не только страх. Там притаилась злоба, приправленная щепоткой гордости. Вызов, она ответила на него в тот момент.

– Тебе нравится? – сладким тоном пропела Леонор и потянула руки вверх, оголяя ещё больше голой кожи.

Ткань поднялась опасно близко к соскам, но в тот момент Леонор резко опустила руки и развернувшись, вышла, оставив меня в гнетущей тишине комнаты. Выругавшись, я потёр челюсть и, собравшись с силами, вернулся в зал, чтобы принять справедливое наказание от тренера.

***

Пока профессор Иерихон писал сегодняшнюю тему на доске, я предавался развратным воспоминаниям о вчерашнем столкновении с Леонор. Тонкая полоска её кожи с пятью родинками в форме созвездия под левой грудью, была запечатлена на подкорке моего сознания. Я всё ещё чувствовал вкус её страха и откровенно наслаждался им. Снова и снова прокручивал в голове тот откровенный соблазнительный образ и не мог остановиться. Поставить на паузу те греховные мысли.

– Легенд о Красной Луне великое множество, но самыми примечательными являются всего три, – начал Иерихон Вирмор. Он облокотился на свой стол, поставив руки по ширине плеч, и бросил взгляд на молчаливую, внимающую его словам аудиторию. – Первая из них гласит: в результате падения метеорита на землю, вызвавшего большой, пожар, появилась Красная Луна. Огонь был беспощаден, распространяясь по всей земле. Люди умирали от голода и болезней, когда на небосводе висел кровавый диск, который должен был освещать призрачным голубым огнём землю. Та луна стала символом горя, бедствий и катастроф. Её появление считали предвестником бед.

Профессор указал на вторую парту, побуждая продолжить.

– По другой легенде Луна была проклята богами за свою красоту. Они решили, что её сияние и превосходство должно быть сокрыто от людей, и наложили печать проклятия, – послушно ответила Паула. – С тех пор Красная Луна взывает к себе возлюбленных, принося им несчастье и разлуку.

Не ожидал, что увижу подобное. Слушая ответы студентов, я краем глаза заметил, как Деймос подался вперёд. Чуть ниже нас в совершенном одиночестве сидела девушка. Её волосы, заплетённые в строгую косу, свисали вниз. Деймос зажал кончик косы между больши́м и указательным пальцем и приглаживал шелковую текстуру. Накручивал на палец, но не отпускал, словно не мог или не хотел.

– Какого чёрта ты делаешь? – спросил я шёпотом, чтобы не привлекать внимание. Разговоры о чём-то кроме темы лекции были неприемлемы.

Деймос посмотрел на меня и оскалился в дикой улыбке. Он потянул кончик косы и вдохнул аромат, всё, ещё смотря мне в глаза. Я покачал головой, не веря, что он способен на такое. Парень любил потрахаться, но никогда не спал с одной и той же девушкой два раза. Он был чертовски избирателен в своих ночных перепихонах, и я никогда не видел подобного помешательства с его стороны.

– Выглядишь как маньяк.

– Я такой и есть, – холодно парировал Деймос.

– Ты пугаешь меня своими действиями, – честно признался, когда он снова втянул аромат волос.

С учётом того, насколько сильно Деймос ненавидел ванильные отношения, даже не целовал своих любовниц, его действия были неким откровением. Я думал, незнакомка обернётся, и пошлёт Деймоса, но она поступила совершенно не так. Даже не обернувшись, намотала свою косу на кулак и дёрнула, вырвав кончик из ладоней Деймоса.

– Ещё раз коснёшься меня, и я отрежу твои пальцы, – не оглядываясь, прошипела она злобным голосом.

На лице Деймоса появилась злость, но я заметил, ему понравился ответ незнакомки.

– Кто она такая? – спросил, но Деймос не успел ответить.

– Верно, – громко сказал профессор. – Что скажете, мистер Торн?

Или вы очень заняты со своим другом, обсуждая ещё какие-нибудь легенды, о которых мы не знаем?

Сжав зубы, я бросил гневный взгляд на всадника, но Деймос только пожал плечами.

– В оккультных учениях луна является знаком грядущих изменений и предвещает возникновение апокалипсиса. Её появление связывают с магией, колдовством и мистическими ритуалами. Некоторые верят, что Красная Луна имеет силу, изменить курс событий и повлиять на судьбу человечества.

Казалось, профессор ждал ещё чего-то, но у меня не было настроения играть. Он задал вопрос, на который я дал чёткий ответ. Иерихон кивнул и перевёл взгляд куда-то за моё плечо. Я напрягся, чувствуя опасную грань, когда услышал его наглый вопрос.

– Мисс Цербер, дополните? – склонив голову, задумчиво спросил профессор.

Я чувствовал, как её взгляд скользнул по нашей четвёрке, прежде чем услышал те предательские слова.

– Очевидно, Кровавая Луна, предвестник апокалипсиса, но что следует за ней? – риторический вопрос слетел с её губ, и я заметил довольный кивок профессора. Ему нравилось, куда клонит Леонор. – И когда снизойдёт на землю затмение, укрыв полностью красную луну. И тени падут на мир и будут бродить, сея хаос и раздор. Солнце отрежут от земли, позволив чёрной дымке дьявола сеять мрак. И снизойдут четыре всадника, чтобы разрушать и очищать этот мир. Первый Чума – скачущий на белом коне. В руках у него лук. И выйдет другой конь – рыжий, а на нём Голод.

В тот миг, когда она произнесла последнее слово, я окаменел. Те пять букв впились шипами в моё сознание, отрезая от реальности происходящего. Я пропустил слова о Смерти и Войне, потому что слышал только то, как с губ Леонор упало имя Голод. Моё имя.

Как только Леонор закончила, Иерихон Вирмор выглядел чертовски самодовольным. Остальные студенты в аудитории смотрели на нас с ужасом. Кто-то был озадачен теми словами, а некоторые пытались заглянуть глубже в наши души, чтобы понять сколько правды в том пророчестве.

– К тому же они, очевидно, любят проводить ритуалы и купаться в крови невинных, которых приносят в жертву, – огненным крещендо закончила свою речь Леонор.

Деймос не удержался, он поднялся на ноги, повернулся к девушке и захлопал.

– Какая же ты всё-таки превосходная актриса, Леонор. Твой язык остер, как кинжал, и он ранил моё сердце.

– Сомневаюсь, что у Смерти оно есть, – беззлобно парировала Леонор.

Я чувствовал в её словах улыбку.

– Хочешь вскрыть мою грудную клетку и убедиться?