Фамэс. Книга вторая

– Будь уверен, я найду способ разрушить твою стратегию, – ворчала недовольно Леонор.

Я только усмехнулся. Леонор, сможет найти обходные пути и удивить меня. Я, несомненно, оценю каждый её шаг. Сопротивление будет горячим и похотливым. Как сладкая пытка.

Леонор положила ладони на мою задницу и крепко сжала, пытаясь добиться от меня реакции. И я не медлил. Прижав её ближе, укусил через ткань за левую ягодицу, услышав тихий вскрик.

– Ты провоцируешь, я отвечаю. Всё просто, Леонор.

Дориан отошёл от стены, когда увидел меня с Леонор на плечах. В его глазах ничего нельзя было прочесть, холодный, замкнутый и молчаливый. Ровно пять секунд понадобилось, чтобы он незаметно кивнул и отошёл с моего пути. Очевидно, если бы не статус жениха, он бы действовал по-другому. Приятное преимущество, которым не сто́ит пренебрегать.

Толкнув дверь, я вошёл в её комнату и бросил девушку на кровать.

– Сладких снов, – возвышаясь над ней, грубо произнёс.

Леонор вскинула голову, опёрлась на локти, не пытаясь встать. Она сдула прядь волос с лица, открыв свои глаза. В них шторм нарастал, грозящий превратиться в бурю, которая может закончиться только разрушением. Исход этой битвы был очевиден нам обоим, я читал это в её глазах. Когда она не ответила, всё так же, пытаясь заморозить меня своим взглядом, я развернулся и вышел, прикрыв дверь.

– Присматривай за ней, – бросил Дориану.

Он не ответил, только сощурил глаза. Я и не ожидал подчинения, но хотел, чтобы он понимал, она нужна мне здоровой и невредимой. Это его работа, и, если что-то произойдёт, я буду тем, кто придёт за возмездием и ответами.

– Пришло время вернуться в наш круг, – сказал парням, вернувшись на вечеринку.

Они кивнули, понимая, что лучше сделать это на рассвете. Во-первых, ноктюрна не сможет повлиять на наше сознание. Туман отступал и не нёс в себе угрозы. Во-вторых, нам нужно было проследить, как пройдёт отбор в общество всадников.

Без лишних слов мы вышли из комнаты и направились вдоль леса. Ту тропинку нельзя было найти просто так. Дорога имела свой шифр и, если не знать, куда идти, можно оказаться на территории болота.

В шестнадцать лет отцы заставили нас пройти обряд посвящения. Открыть своё сознание ноктюрне и позволить страхам выйти на поверхность. Каждый год мы возвращались в это место, чтобы помнить, какую жертву принесли ради секретов, что хранили основатели.

Это было сродни возвращению к могиле. Пять лет назад мы похоронили свои души. Можно сказать, переродились и не сломались. Смогли противостоять тьме, которая царила в наших сердцах, и победить. Обряд посвящения – принудительный, болезненный, связанный с раскрытием сознания метафора тьмы, ночного кошмара. Страхи, выведенные на поверхность.

Ежегодное возвращение к ритуалу памяти, это способ удержать себя в узде, чтобы секреты основателей не были забыты или искажены. Мы буквально «умерли» и возродились, но что-то в каждом из нас было безвозвратно потеряно.

Победа над тьмой, но победа ли? Или то лишь иллюзия, ведь мы вынуждены возвращаться снова и снова? А что, если тьма не была побеждена, а лишь временно усмирена?

– Как вам пять лет во тьме? – Глухим тоном осведомился я.

Мы не монстры, скорее сломленные души. Мы не наслаждались прошлым, но и не могли его отпустить. Я злость. Фобос – отрицание. Деймос – холодная ярость. Бран – забытие.

– Место преступления не изменилось, – хриплым тоном выдохнул Фобос. – Всё в точности так, как было пять лет назад.

– Уверен, через десять лет ничего не изменится, – скривился Деймос. – Желаю тебе не иметь детей, Фобос.

То было не оскорбление, а желание избежать подобного. Но кто в здравом уме разрешит своим сыновьям пойти тропой, по которой бродит ноктюрна? Очевидно, основатели, которыми мы однажды станем, прияв в свои руки бразды правления.

– Я не один такой, – Фобос посмотрел на меня и грустно улыбнулся. – Пусть у нас родятся дочери.

– Ты забегаешь вперёд, – мой тон сочился презрением.

Сама мысль о том, чтобы завести детей с Леонор, казалась неправильной. Или слишком вдохновляющей, потому я отмёл её и выбросил как ненужную вещь.

– Ты помнишь, как он кричал? – Сорванным голосом спросил Бран.

– Не начинай, – рыкнул Деймос.

– А если он всё ещё там?

– Он там, – уверенным тоном заявил Деймос. Его страх всё ещё прячется в ночном тумане ноктюрны. – Просто уже не кричит.

Призраки прошлого, невыносимые воспоминания, казалось, порой ведут нас к паранойе. Но каждый из нас в ночь посвящения слышал отчаянный молящий крик незнакомца, который был то ли общей иллюзией, то ли настоящим ужасом.

– Ты до сих пор не можешь заходить в подвалы, да? – Бросил Деймос Брану.

– Заткнись.

В воздухе пахло сыростью и старым дымом. В воспоминаниях я снова был шестнадцатилетним парнем, доверяющим своему отцу. Я был тем, кого стёрли, оставив страхи ноктюрне. Каждый из нас с горечью смаковал воспоминания о прошлом.

– Сегодня отбор. Пора двигаться, – грубым голосом сказал Деймос и развернувшись покинул круг, а мы последовали за ним.

***

Уверен, от меня волнами исходило дикое напряжение в ожидании, когда раздастся тот самый стук в дверь. Семейный ужин в честь моего дня рождения предполагал наличие семьи Цербер. Вскоре Леонор со своим отцом прибудут в наш дом, и её образ снова заполнит всё пространство.

Обычный семейный ужин проходил за незначительными разговорами в основном наших отцов. Мама поддерживала беседу, в то время как Леонор молчала. Я следил за каждым её движением и в те редкие моменты, когда она поднимала взгляд от тарелки, чтобы посмотреть на меня, замирал.

Дождавшись момента, когда родители, увлечённые разговором, ушли, я взял подарок, который Леонор принесла и положил на колени. Она сидела напротив в кремовом бархатном кресле и смотрела на меня с вызовом.

Развязав бант, сорвал чёрную обёртку догадавшись, это она упаковала подарок, выбрав цвет, но выбрала ли она его сама? Этот вопрос навязчивой мыслью крутился в голове. Я хотел получить её подарок, а не то, что выбрал мистер Цербер.

Откинув крышку, заметил рубашку, несомненно, из самой лучшей ткани дорогую и несравненную, но то был не подарок Леонор. Встретив её взгляд увидел там вихрь необузданных эмоций, которые говорили о многом. В частности, о том, что она была недовольно подобным выбором. Это знание подкрепило мою веру.

– Не нравится? – Насмешливо спросила Леонор.

Откинувшись на спинку, я широко развёл ноги, позволив подарку упасть на пол.

– Чтобы ты хотела подарить мне на самом деле?

– Почему ты думаешь, что это не мой подарок? – Скрестив руки на груди, парировала она.

– Хочешь проанализировать мои наблюдения? Прекрасно. Начнём с того, что я знаю, не ты выбрала эту рубашку. Хватило одного взгляда, чтобы понять. Но вот упаковка, несомненно, твоих рук дело, и мне она понравилась, – задумчиво пробормотал, заметив вспышку румянца на её щеках. – Не лги мне, Леонор.

Она сглотнула, словно это признание не должно было покинуть её рта.

– На самом деле я приготовила для тебя подарок, но думаю, ты его не заслужил.

Не сдержав улыбку, я тихо засмеялся её противоречивому тону и тому, с каким жаром Леонор ответила на моё предложение не лгать.

– Ого. Вот как, – не скрывая удивления, выдохнул. – Тогда что мне нужно сделать, чтобы заслужить твой подарок?

Я специально сделал ударение на слове твой, чтобы она поняла, мне важно было добиться победы в этой дуэли. У нас их накопилось уже столько, что хватило бы на несколько жизней, и в каждой кто-то одерживал победу. Меня злило, когда лавры доставались ей, но так следующая дуэль была ещё желаннее.

Казалось, она задумалась над моим вопросом, но я знал, Леонор уже просчитала все варианты. Она была готова к подобному исходу, и это порадовало меня. Леонор училась думать, как игрок, пытаясь предугадать всевозможные варианты.

– Мне нужна от тебя услуга, – медленно выговаривая слова, будто они только что посетили её умную головку, выдохнула Леонор. Я молча наблюдал, ожидая полной версии её условий, в обмен на мой подарок. – Ни сейчас, но в будущем, когда я попрошу и о чём бы ни просила, ты выполнишь просьбу без каких-либо отказов.

– Умно, – одобрительно протянул я. – Согласен, а теперь дай мой подарок.

– Так просто согласишься? – Её глаза расширились от удивления.

– А чего ты ждала? Сопротивления? – Я покачал головой, позволив довольной улыбке, будто одержал победу в этой дуэли, скривить мои губы. – Нет, приз слишком сладок, чтобы отказать в твоей просьбе. Я выполню её, какой бы грязной и кровавой та ни оказалась.

Медленно кивнув, Леонор потянулась за кресло и вытянула оттуда довольно большую коробку чёрного цвета. Я всё ещё пытался казаться расслабленным и неподвластным той дикой жажде, которую испытывал, когда Леонор вскинула брови, протянув подарок.

– Ты должна сделать это официально, – голос понизился на октаву.

Поднявшись, она приблизилась, но я так и не встал, предоставив ей сделать всё само́й. Мне чертовски интересно было наблюдать за тем, как Леонор поступит. Склонившись, она положила коробку и заглянула мне в глаза.

– С днём рождения, – шепнула и отстранилась, вернувшись в кресло.

Сглотнув тугой ком напряжения, я откинул крышку, наткнувшись на льняной тканевый чехол. Уже в тот момент понимал, что увижу, когда сниму его, но должен признать, Леонор действительно знала мою тёмную душу, выбирая подарок.

Фехтовальная маска представляла собой шедевр. Сделанная по индивидуальному заказу, она являла весьма пугающее и завораживающее зрелище. На тонкой чёрной паутине сетки, защищающей лицо от острого кончика шпаги, виднелся силуэт рисунка. Волчья маска, которую мы надевали, когда проводили обряды или играли со студентами, теперь красовалась на маске. Работа была выполнена превосходно. Я заворожённо провёл пальцем по чётким очертаниям костей. Линии не прерывались, следуя выверенному эскизу. Я и так был довольно опасным противником, надевая личину хищника при каждой борьбе на трассе, но теперь мой образ будет чудовищно эффективен в запугивании соперников.

– Тебе нравится? – Нерешительно спросила Леонор, нарушив молчание.

Оторвав взгляд от маски, я заглянул ей в глаза, показывая свои чувства. Мне хотелось, чтобы Леонор увидела каждую эмоцию, которую я испытал, увидев подарок. Обладая чем-то столь великолепным, я был безмерно доволен не столько самой идеей, сколько тем, что её придумала Леонор.

– Это может сойти за самый оригинальный подарок, – не удержавшись, поддел её самолюбие. Жажда ответа светилась в глазах. Она хотела похвалы. Хотела услышать, как я доволен тем, какой подарок она выбрала, будто нуждалась в моём одобрении. – Подойди ко мне, Леонор.

Она склонила голову набок, очевидно, пытаясь понять, что я задумал, но не смогла прочесть ответ в моих глазах. Интерес победил осторожность. Леонор поднялась и подошла, остановившись напротив. Аккуратно переместив коробку на пустое место, я указал пальцем на пространство между моих ног. Поколебавшись секунду, Леонор встала ближе, прижавшись к дивану, и замерла в ожидании.

Скрыв улыбку, я подался вперёд, скользнул ладонями по её бёдрам, пока не сомкнул их на талии, притягивая к себе. Уткнулся носом в живот и вдохнул пряный аромат трав.

– Не думаю, что мне когда-нибудь дарили нечто подобное, – подняв голову и поймав её взгляд, произнёс.

Она смотрела на меня сверху вниз, но я всё равно ощущал себя главным. В моём доме я был хозяином, властителем и палачом.

– Ты превзошла все мои ожидания, Леонор. Надеюсь, в следующий раз, когда я столкнусь лицом к лицу с очередным противником в этой маске, ты будешь смотреть на меня.

Она прикусила губу и сжала руки в кулаки, будто сопротивлялась желанию позволить своим пальцам зарыться в мои волосы.

– Поддайся своим желаниям, – шепнул, коварно искушая её, сделать шаг навстречу моим прихотям. – Сделай то, что хотела.

Она колебалась ровно две секунды, прежде чем сдалась. Подняв руки, провела по моему лицу. Очертила указательным пальцем раковину уха и скользнула по волосам. Пропустила пряди сквозь пальцы и следующим движением сжала, потянув мою голову назад. Я следовал её желаниям без сопротивления. Жаждущий охотник всегда удовлетворяет запросы своей жертвы.

– А сейчас ты желаешь меня поцеловать, но не думаю, что сделаешь это, – заглянув в её глаза, прошептал хриплым тоном. – Анализируешь каждое своё движение и боишься вот только чего?

Она облизнула губы, бросив мимолётный взгляд на мои, и тут же вернулась к глазам.

– Боюсь, неправильное слово, Мор. В нашей непростой ситуации подходит «опасаюсь». Осторожничаю. Сомневаюсь.

– Как много противоречий в твоей голове.

– И каждое касается тебя.

Не желая отпускать её, бросил взгляд на телефон и довольно усмехнулся. Вечер обещает горячую игру, в которой мы разделим победу.Она отстранилась, но уже не пыталась вернуться в кресло, чтобы растянуть наш интимный момент. О нет. Леонор безжалостно разорвала ту тёмную паутину, что я, как свирепый опасный паук, сплетал вокруг неё.

– Надевай пальто и пойдём со мной, Леонор, – голос прозвучал строго, как приказ, заставив её резко остановиться в дверях.

– И куда же ты поведёшь меня, Мор? – С интересом в голосе спросила Леонор. – Запрёшь в подвале, отвезёшь на чёртову скалу или снова прикажешь бежать? Будешь, как свирепый охотник выслеживать свою добычу?

– Будь снисходительнее к моим капризам, ведь сегодня я именинник.

– Это не означает, что я должна выполнять все твои желания.

– О, должно быть, я ввёл тебя в заблуждение, – ловко поднявшись, подошёл к ней и замер, поймав в ловушку вопрошающий взгляд Леонор. – Это не просьба была, а приказ. Очевидно, что я не умею просить и не люблю ждать.

Она фыркнула от той наглости, с которой прозвучали мои слова.

– Очевидно, что ты слишком высокого мнения о себе, Морриган Торн.

То, как она произнесла последние слова, заставило меня прищуриться. Вопрос вырвался сам собой, будто уже давно сидел на кончике языка и ждал подходящего момента.

– Ты примеряла мою фамилию?

– Что? – Выдохнула Леонор, когда я поднял руку и схватил прядь волос, упавшую ей на лицо. Намотал на палец, чувствуя, как желание поддаться соблазну вспыхивает внутри, грозя взорваться в любой момент. Но сейчас он был неподходящий.

Прежде чем начать игру, мне было необходимо озвучить все правила, и когда Леонор на них согласится, я уже не стану сдерживать свирепого монстра, что жаждет добраться до её тела.

– Леонор Торн на мой вкус звучит слишком соблазнительно. Тебе пойдёт моя фамилия так же, как и кольцо на безымянном пальце.

Мы замерли в том густом коконе правды. Леонор была вольна уйти. Разорвать путы, которые я накинул на неё своим признанием, но она не шевелилась. В тот момент я представил себя змеёй, что может гипнотизировать взглядом людей, и усмехнулся.

– Мы вернёмся к этому разговору совсем скоро. А сейчас тебе нужно надеть пальто, иначе замёрзнешь.

Всё ещё пребывая в шоке, Леонор повернулась и схватила пальто. Она накинула его, когда я приблизился, протянул руку и застегнул пуговицы. Чем быстрее Леонор привыкнет к моему присутствию, тем быстрее мы начнём игру. Сейчас она паниковала, терзалась сомнениями, взвешивая каждое слово и шаг. А я хотел, чтобы она отпустила все барьеры и позволила своей внутренней гарпии вырваться наружу.

Спустившись по ступеням, нажал сигнализацию. Замки в машине щёлкнули, когда Леонор замерла на последней ступеньке, будто так могла найти способ сбежать.

Я открыл пассажирскую дверь в ожидании, когда Леонор примет моё наигранное благородство. Судя по её взгляду, девушка не купилась на ту уловку. Скользнув на сидение, она втянула воздух, будто не могла сдержаться. Я обошёл машину и сел на водительское сидение. Заметив, что Леонор не пристегнулась, потянулся вперёд, озадачив её своим манёвром. Она застыла, когда я замер напротив, скользя взглядом по губам. Леонор приоткрыла рот и облизнула губы, очевидно, желая разделить со мной поцелуй, и это почти разбило вдребезги мой контроль.

– Ремень безопасности, – шепнул в пространство между нами.

Схватил чёрную ленту, протянул вперёд, касаясь её груди, и вставил в защёлку. Она выдохнула, когда я отстранился, но та вспышка горечи, напоминающая разочарование, заставила меня довольно оскалиться.

Клуб «Элизиум» дышал тяжёлыми ритмами басов, наполняя пространство густым, почти осязаемым гулом. Свет пробивался сквозь дым, выхватывая из темноты обнажённые плечи, блеск украшений, влажные взгляды. Стены, обитые чёрным бархатом, поглощали свет, оставляя лишь мерцание дрожащих свечей.

Леонор вошла в клуб уверенно, с холодным блеском в глазах. Её каблуки отстукивали чёткий ритм по полу. Чёрное обтягивающее платье сливалось с полумраком зала, оставляя открытой только бледную кожу спины и алые губы.

Клуб был переполнен, но там, где мы остановились, царила своя тишина. Густая, как дым, напряжённая, как мои пальцы, сжимающие стакан. Я наблюдал за тем, как она осматривает обстановку. Похоже, только сейчас Леонор осознала, что нас здесь будет только двое. Всадники не присоединятся и не разбавят паутину дикой страсти между нами.

– Ты опять наблюдаешь? – Её голос был как шёпот лезвия по моей коже.

– Ты ведь хочешь, чтобы за тобой наблюдали, – я поднял стакан, лёд звякнул.

Леонор улыбнулась, медленно, словно пробуя ту улыбку на вкус.

– Может, просто жду, когда ты перестанешь прятаться в темноте.

Я не ответил. Вместо этого провёл пальцем по краю бокала, собирая капли конденсата.

– Темнота – единственное место, где мы можем быть честными.

Она рассмеялась, но в её глазах не было веселья.

– Тогда мы оба лжецы.

Наши взгляды скрестились, и на мгновение показалось, что весь шум клуба стих. Леонор склонилась ближе, и тонкая цепочка на её шее скользнула вперёд, холодным металлом коснувшись моей руки.

– Ты веришь в судьбу? – Её голос был едва слышен под рёв басов.

Я усмехнулся, но не ответил. Вместо этого провёл пальцем по звену цепочки, как будто проверяя, не обожжёт ли она.

– Ты не ответил.

– Ты не спрашивала всерьёз.

Она закусила губу, потом вдруг резко откинулась назад, отрезая эту внезапную близость.

– Может, просто хочу услышать, как ты в очередной раз соврёшь?

Прикусив губу, я махнул бармену, который поставил перед нами два бокала с янтарной жидкостью, когда услышал новый вопрос.

– Тебе не надоело прятаться? – Голос Леонор прозвучал низко, с лёгкой хрипотцой.

– А тебе провоцировать?

– Это не провокация, – сладко протянула Леонор, когда я вскинул брови, явно не понимая, что она имеет в виду. – Это любопытство.

Её духи что-то тёмное, с нотками кожи и горького миндаля, смешались с запахом дыма и виски. Я смотрел на неё, будто видел впервые. То, как Леонор могла манипулировать моими чувствами, должно было напугать, но я любил вызовы. К тому же мог с такой же лёгкостью соблазнить её.

– Любопытство убивает.

– Но сначала оно доставляет удовольствие.

Её пальцы потянулись к стакану. Леонор сжала мою руку и потянула к себе. Я позволил управлять, когда она склонила мою ладонь, удерживающую бокал и, сделала глоток в том самом месте, к которому прикасались мои губы.

– Ты пьёшь слишком медленно, – прошептала она, нагло облизнув свои алые губы. – Боишься потерять контроль?

– Нет, – голос хриплый от острого желания, которое полыхало по венам. – Просто знаю, что некоторые вещи сто́ит растягивать.

Леонор посмотрела куда-то за мою спину, будто не могла отвести взгляд. Обернувшись, заметил в дальнем углу за столиком гадалку. Она была похожа на часть интерьера: старая, потрёпанная, но от этого более загадочная. Карты таро перед ней были разложены веером. Мутными и проницательными глазами она следила за людьми, что находились в клубе. Позади на стене висел рисунок омелы, бледные ягоды с тёмными листьями.

– Подойди, дитя, – донёсся до нас её голос, будто скрип несмазанных петель.

Леонор заколебалось и посмотрела на меня.

– Да, ладно, ты же несерьёзно? – Разочарованно застонал я.

Вскочив, Леонор подошла к гадалке, но не стала садиться. Выругавшись, я последовал за ней и замер позади. Та омела, нарисованная на задней стене, будто смотрела на меня, и от этого становилось жутко. Как, то красивое опасное соблазнение в один момент могло обернуться страхом? Но я знал, омела была ответом на все мои вопросы.

– Что вы можете знать обо мне? – Бросила Леонор, не пытаясь казаться взволнованной.

– Ты любишь огонь, – пробормотала старуха, проводя морщинистым пальцем по линиям. – Но не свет, а жар. Тебя тянет к тому, что обжигает.

– Оригинально, – Леонор фыркнула.

– Ты уже встретила свою судьбу, – гадалка подняла глаза – мутные, почти белёсые. – И она смотрит на тебя прямо сейчас. У вас родится тройня.

Её слова заставили меня хохотнуть. Нелепость всей ситуации забавляла. Я заметил, как Леонор улыбнулась, узнав про тройняшек, которые, якобы должны у нас родится. Очевидно, гадалка не знала, что надо мной витает призрачное пророчество, сказанное старой ведьмой более ста лет назад. Не понимала, что никакой крепкой семьи не будет, потому что, если это случится…

– Серьёзно? – Подавившись, спросил я, в то время как Леонор засмеялась так открыто, что это заставило меня забыть о словах ведьмы.

Хорошая попытка и я собирался прервать тот разговор, когда гадалка произнесла призрачным шёпотом:

– Ты не боишься тьмы, – всё ещё не отрывая своего гипнотического пугающего взгляда от Леонор, выдохнула она. – Но должна.

– Судьба – это просто оправдание для тех, кто боится признать, что сам натворил дел, – махнула рукой Леонор.

Гадалка не смутилась.

– Тогда присядь, если хочешь узнать, какие дела тебя ждут.

Я положил свои руки на плечи Леонор и сжал, предостерегая от слов ведьмы.

– Не надо, – шепнул, чётко выговаривая слова, но Леонор не послушала.

Старуха протянула руку. Её пальцы, сухие, как пергамент, обхватили запястье Леонор.

– Вы оба в огне, – прошептала она. – Но то пламя не светит. Оно сжигает. Вы тянетесь друг к другу, потому что в темноте только так можно почувствовать тепло. Но будьте осторожны…

Она замолчала, потом добавила тихо:

– Один из вас – нож. Другой – рана.

За спиной послышался лёгкий скрип, но никто из нас не обернулся.

– А что насчёт него?

Гадалка ухмыльнулась, посмотрев на меня, и обнажила жёлтые зубы.

– Он знает, как прятать тени. Но не знает, как от них избавиться.

Я хмыкнул. Карта, которую старуха перевернула в тот момент, была пиковой дамой.

– Это всё?

Старуха выпустила руку Леонор и разложила три карты на столе: пиковый туз, червонная дама рубашкой вверх.

– Вы уже сделали выбор, но ещё не знаете, какой ценой.

Леонор потянулась к карте рубашкой вверх, но гадалка резко накрыла её ладонью.

– Не сейчас, – сказала она, голос звучал странно, будто эхо. – Вам не уйти.

Я замер, чувствуя, как внутри поднимается гнев.

– Это угроза? – Шагнул вперёд, но Леонор тут же схватила меня за руку.

Гадалка покачала головой.

– Предупреждение.

Она подняла руку, и рисунок с омелой качнулся, будто от ветра, которого не было.

– Кто поцелуется под ней, навсегда связан. Не любовью. Не страстью. А тем, что глубже.

– И что же глубже? – Леонор заставила себя рассмеяться, но звук вышел слишком резким.

Гадалка грустно улыбнулась.

– Боль. Вина. И правда, которую вы оба скрываете. Ты чувствуешь вкус проклятия на своих губах. Знаешь, он уже близко. И он придёт.

Омела снова дрогнула. Её ветви, словно костяные пальцы мертвеца, тянулись по трещинам стены. Меня сковал ужас, когда те слова из пророчества набатом зазвучали в голове. Я слышал, как Леонор звала меня. Пыталась привести в чувства, но не мог пошевелиться. Видел символ омелы. Как назревают её ягоды и лопаются сгустками крови, стекая по стенам.

Леонор схватила меня за руку и потянула прочь, от того стола. Она толкнула дверь, и мы оказались на улице. Ночь была холодной, пронзая моё затуманенное сознание осколками льда. Леонор посмотрела на меня испуганным взглядом. Я медленно провёл пальцем по её запястью, точно по тому месту, где лежала рука гадалки. Теперь между ними висело не просто желание. Это было предупреждение. И чем опаснее игра, тем слаще падение.

Омела висела над моей головой. Она была почти невидима в темноте, но я знал она там. Немая. Ждущая, когда в голове снова призрачным шёпотом прозвучали слова гадалки:

«Кто поцелуется под омелой, навсегда связан. Не любовью. Не страстью. А правдой, которая разорвёт на части».

Наши губы почти соприкоснулись, но в последний момент Леонор отстранилась, оставив между нами лишь обещание и предупреждение.