Печать Забвения. Сильванаар Ковчег для Избранных. Книга 1

– Девочки, – поравнявшись с ними, спросила я, понизив голос. – А мужчины… они вообще попадают сюда? Или это чисто женская компания по обмену?

Девушки, улыбнувшись, переглянулись между собой. Фрея прыснула со смеху.

– Есть пятеро! – выпалила она, словно выдавая огромный секрет.

– Пятеро? – я невольно остановилась, удивлённо глядя на них.

– Да, но мы знаем только троих, – уточнила Илэйн, пожимая плечами. – Остальные двое… они не особо общительные. Живут где-то на окраинах, изучают местную магию или просто стали отшельниками. Такое тоже бывает.

– И что, они тоже… с ушами?

Лира мягко улыбнулась мне в ответ, её взгляд был понимающим.

– Да, все, кто попадает сюда, меняются. Без исключений. Это не вопрос желания.

– Но как? Я пока ничего не чувствую, кроме этих… – я неуверенно потянулась к своим собственным ушам, всё ещё странным на ощупь.

– Это происходит не сразу, – спокойно сказала Илэйн, глядя куда-то вдаль, будто вспоминая собственный опыт. – Не за одну ночь. Ты просто однажды поймёшь, что цвета стали ярче, что слышишь шёпот листьев на другом конце сада, что интуиция стала острее. Меняется не только внешность. Меняется всё внутри.

Я ничего не чувствовала, кроме лёгкого головокружения от этой информации. Но в их словах не было ни капли обмана, только спокойное, почти мистическое принятие.

– Не переживай, – ткнула меня локтем Фрея, её глаза весело сверкали.

Выйдя из дворца на задний двор, мы прошли мимо красивой аллеи, усыпанной серебристыми лепестками, и вышли на просторное тренировочное поле. Здесь Рейдан и его подопечные отрабатывали приёмы рукопашного боя.

Мужчины были одеты лишь в простые коричневые штаны да сапоги. И всё… Его тело было идеально – каждый мускул играл под кожей, блестя от пота, движения были отточены до абсолютной грации смертоносного танца. Я остановилась как вкопанная, воздух с шумом вырвался из легких, а внутри всё сжалось в тугой восторженный комок. Мне пришлось сознательно сомкнуть челюсти, чтобы не издавать никаких звуков.

Мы проходили мимо, и девушки, привыкшие к зрелищу, лишь кокетливо помахали нескольким эльфам. Те в ответ улыбнулись, кто-то крикнул что-то задорное, не сбавляя темпа тренировки.

Но Рейдан… Рейдан, заметив наше приближение, сделал вид, что полностью поглощён занятием, резко отвернувшись к одному из бойцов. Однако я поймала его быстрый, скользящий взгляд. И когда он пригляделся и увидел среди девушек меня, его движения вдруг стали резче, собраннее, почти вымученно-напряжёнными. Удар, который он демонстрировал, пробил воздух со свистом, заставив пару стоявших рядом эльфов невольно отступить на шаг.

Я, поддавшись внезапному порыву, украдкой помахала ему рукой – короткий, застенчивый взмах, который, как мне казалось, никто не заметит.

Ответом стала лишь едва заметно поднятая бровь, холодный, оценивающий взгляд, тут же отведённый в сторону, и тотальный, оглушительный игнор. Он продолжил отдавать команды своему отряду, его голос стал ещё жёстче и собраннее, отточеннее, будто я была всего лишь надоедливой мухой, нарушившей его концентрацию.

Я отшатнулась, ощутив, как жар стыда заливает щёки. Что это с ним? Вчера он был… почти любезен, пусть и сдержан. А сейчас?

Мы свернули с тренировочного поля на утоптанную грунтовую тропинку, которая вела вглубь рощицы с деревьями, листья которых переливались всеми оттенками серебра и лазурита. Воздух был напоён сладким, медовым ароматом.

– Это Поющие Деревья, – заметила Лира. – Когда дует ветер, их листья издают тихую музыку. Эльфята учатся её слушать и понимать. Это один из первых уроков чуткости.

– Учатся? – уточнила я. – А как устроено обучение здесь?

– В нашем понимании – нет, – включилась Илэйн. – Всё построено на системе наставничества. Дети с малых лет выбирают путь: воинское искусство, целительство, звездочтение, ремёсла… Их прикрепляют к мастеру. Они живут в его доме, учатся, помогая ему.

– Как в средневековых гильдиях.

– Что-то подобное, – кивнула Илэйн. – Но цель – не превзойти других, а достичь гармонии в своём мастерстве и служить им общине. Ткач, создающий самые красивые ткани, ценится так же высоко, как и бесстрашный стражник.

Тропинка вывела нас к ухоженным лугам. Мы направились к изящным постройкам из светлого дерева – конюшням. Воздух здесь пах сеном, древесиной и сладким ароматом, исходящим от самих существ.

И вот они. Я замерла, снова пленённая их красотой. Их ветвистые, подобные оленьим, рога гордо вздымались, покрытые той же мерцающей инеем шерсткой.

Лира подошла к ларю и достала оттуда несколько пригоршней переливающихся, похожих на жемчуг ягод.

– Это лунные ягоды, – пояснила она, протягивая мне немного. – Ирвэлины их обожают.

Животное склонило свою величественную голову и тёплыми губами аккуратно подобрало угощение. Его ветвистый рог едва не коснулся моего рукава.

– Для нас ирвэлины – Хранители, – мягко сказала Илэйн, гладя шею другого животного. – Они чувствуют чистоту намерений. С ними разговаривают, им доверяют тайны. Это не просто скакуны. Это друзья.

– Их взгляд успокаивает ум, – тихо добавила Лира, глядя в бездонные, усыпанные звёздами глаза ирвэлина. – Когда ты в смятении, приходишь к ним. Они отвечают тишиной и покоем. Многие находят так ответы на свои вопросы.

Я смотрела, как девушки ухаживают за животными: чистят их сверкающую шерсть, шепчут им что-то. Это был ритуал, полный нежности и уважения.

– А как местные эльфы отнеслись к вашему появлению? – спросила я.

Фрея усмехнулась.

– По-разному. Но в целом… приняли. Потому что Камень не ошибается.

– Камень?

– Тот самый, что привёл каждого из нас, – кивнула Илэйн. – Они верят, что он – инструмент судьбы. Он призывает именно тех, кто нужен этому миру. Чьи души способны внести что-то своё. Так что мы здесь не случайные гости. Мы… недостающие фрагменты.

Ирвэлин рядом со мной тихо фыркнул, словно подтверждая её слова, и ткнулся мордой мне в плечо.

Я гладила теплый бок величественного создания, чувствуя под пальцами мягкую, переливающуюся шерсть, и щемящее чувство принадлежности медленно сменялось другим, более тревожным и настойчивым.

– Постойте, – тихо начала я, обращаясь к девушкам. – Вы сказали «недостающие фрагменты». Как будто мы здесь навсегда. А… а дом? Разве вы не хотите вернуться? Хоть иногда?

Наступила короткая, но красноречивая пауза. Её нарушил тихий, почти неслышный вздох Лиры.

– Хотеть… – она произнесла это слово так, будто пробовала на вкус что-то давно забытое. – Это не то слово, Джейра. Первые дни… да, я плакала каждую ночь. Мне снилась моя маленькая квартирка рядом с библиотекой. Я просыпалась и не понимала, где я, и мне было так страшно, так одиноко…

Она умолкла, глядя куда-то вдаль, в прошлое.

– А что теперь? – не удержалась я.

– Теперь я понимаю, что это было как… как оторвать кусок себя. Больно. Невыносимо. Но потом рана затягивается. И ты понимаешь, что этот кусок… он уже не твой. Он остался там. А здесь вырос новый. – Она обернулась ко мне, и в её серых глазах читалась не печаль, а спокойная, горьковатая ясность. – Вернуться туда, к той Лире… уже невозможно. Потому что той Лиры больше нет.

Фрея, обычно такая беззаботная, прислонилась лбом к шее своего ирвэлина.

– У меня мама осталась, – выдохнула она, и её голос впервые потерял привычный озорной блеск. – Она думает, что её дочь-неудачница сорвалась с обрыва где-то во Франции во время глупого селфи. Или её убили. Или продали в рабство. – Она фыркнула, но в звуке не было веселья. – Каждый день я просыпаюсь с этой мыслью. Что она плачет. И я не могу ей даже сказать, что я жива. Что я… здесь. Так что да, я хочу. Иногда так сильно, что кажется, сердце разорвется. Но это не значит, что я могу это сделать.

– Но почему? – не сдавалась я, чувствуя, как в груди завязывается тот самый знакомый узел тоски. – Если камень принес нас сюда, значит, должен быть способ назад? Мы же не пленники в прямом смысле? Ворота, портал… что-то же должно быть!

Илэйн, до этого молча слушавшая, резко выпрямилась, смахнув с плеча соломинку.

– Ты думаешь, мы не ломали над этим голову? Все мы, первые недели, только и делали, что искали лазейку. Допрашивали каждого встречного эльфа, пытались найти то самое место, в котором оченулись и какую-то зацепку. – Она горько усмехнулась. – Ничего. Ноль. Те камни… они как билет в один конец. Принц говорил, что обратный путь открывается только тогда, когда Сильванаар считает, что твоя роль здесь сыграна. Или когда… ты больше не можешь здесь оставаться.

– А что это значит? – в голосе прозвучала отчаянная надежда. – Как это – «не можешь оставаться»? Его что, можно разозлить? Нарушить какие-то правила? Сломать что-то важное?

Лира покачала головой, её лицо выражало лёгкую жалость к моему напору.

– Мы не знаем, Джейра. Искренне. Может, если твоё сердце очерствеет настолько, что магия этого места перестанет тебя признавать. Может, если ты совершишь что-то ужасное против его воли. А может… – она пожала плечами, – его просто не существует, обратного пути. И все эти разговоры – просто сказка, чтобы нам было легче.

– То есть мы в ловушке, – прошептала я, и от этих слов стало физически холодно.

– Нет! – неожиданно резко парировала Фрея, отстраняясь от ирвэлина. Её глаза снова загорелись, но на этот раз огнём убеждённости. – Это не ловушка. Тебе дали второй шанс. Совсем другую жизнь. Вместо офиса и ипотеки – магия и… и всё это! – Она широко развела руками, указывая на величественных животных, на сверкающую конюшню, на мир за её пределами. – Да, по своим правилам. Но разве твоя старая жизнь была идеальной? Без боли? Без слёз?

Её слова повисли в воздухе, острые и неудобные. Я молчала. Вспоминая пыльные раскопы, одиночество в съёмной квартире, бесконечную гонку за грантами и признанием… Нет, идеальной ту жизнь назвать было нельзя.

– Я не знаю, – честно призналась я. – Я не успела ещё… понять. Всё это слишком новое. И эти уши… – я машинально дотронулась до заострённого кончика.

– Привыкнешь, – с лёгкой ухмылкой сказала Илэйн. – Сначала всё кажется чужим, восприятие обостряется до предела, звуки давят, свет режет глаза. Но со временем тело само начинает чувствовать границы, ориентироваться по вибрациям, как будто кожа становится тоньше.

– Ладно, хватит киснуть, – решительно заявила Фрея, вытирая ладонью якобы несуществующие слёзы. – Пока мы тут ноем, можно ирвэлинов выгулять. Или…

Она не договорила. В дальнем конце конюшни распахнулась массивная дверь, впуская внутрь поток солнечного света и несколько высоких, знакомых силуэтов.

Впереди шёл принц. Его ослепительно-белые волосы были убраны назад, открывая строгие, но спокойные черты лица. Он был одет не в парадные одежды, а в простой, но безупречно сшитый дорожный камзол из тёмно-зелёного бархата, который делал его ледяные глаза ещё ярче. За ним, как тень, следовал Рейндал. Его тёмные волосы были туго стянуты, лицо было привычно непроницаемой маской капитана гвардии. На нём была лёгкая кожаная кираса, а на поясе – длинный эльфийский клинок. За ними следовали ещё двое стражников в доспехах.

Девушки мгновенно выпрямились, их позы стали собраннее, почти почтительными. А моё сердце по какой-то дурацкой причине кувыркнулось, едва я завидела Рейндала. «Соберись, дура!» – мысленно отчитала я себя, сжимая кулаки. Принц уловил наше смятение и мягко улыбнулся, его взгляд скользнул по нам, по ирвэлинам, и, кажется, на секунду дольше задержался на мне в моём новом практичном наряде.

– Не смущайтесь нашего вторжения, – произнёс он своим бархатным голосом, который, казалось, смягчал даже воздух в конюшне. – Плановый объезд. Хочу лично убедиться, что наши хранители готовы к вечерним упражнениям. Всё в порядке? Никаких проблем?

– Всё прекрасно, Ваше Высочество, – ответила Лира, делая лёгкий, почти незаметный реверанс. – Мы как раз собирались…

– Прекрасно, прекрасно, – кивнул принц, уже проходя мимо нас и направляясь к дальним стойлам, где содержались особенно ценные жеребцы. Его взгляд был внимательным и опытным. Было видно, что он знает и любит этих животных.

Рейндал, проходя мимо, лишь бросил на нашу группу короткий, оценивающий взгляд. Его глаза встретились с моими на долю секунды и в них не было ни вчерашней насмешки, ни того странного напряжения, что было на тренировочном поле. Был лишь холодный, служебный интерес.

Стражи остались у входа, встав по стойке «смирно».

Мы замерли, не зная, то ли нам оставаться, то ли тихо ретироваться, чтобы не мешать. Принц что-то тихо говорил конюху, осматривая подкову одного из ирвэлинов. Рейндал стоял чуть поодаль, скрестив руки на груди, его взгляд бдительно скользил по периметру конюшни, выискивая несуществующие угрозы.

Тишину нарушил его низкий, ровный голос, обращённый к принцу, но достаточно громкий, чтобы мы услышали:

– Стойло номер четыре. Нижняя перекладина треснула. Нужно заменить до вечера.

Он указал взглядом на проблемное место. В его тоне не было угодливости, лишь уверенность и чёткость доклада.

Принц повернул голову, посмотрел, кивнул.

– Распорядись.

– Уже сделано, – тут же парировал Рейндал.

Их диалог был отлаженным, быстрым, лишённым лишних слов. Они работали как единый механизм. Принц – мозг, принимающий решения. Рейндал – руки, уже предвосхищающие эти решения и приводящие их в исполнение.

Я смотрела на них, на этот странный, идеально слаженный тандем правителя и его капитана, и чувствовала, как мои собственные проблемы с возвращением домой вдруг становятся такими мелкими и незначительными на фоне этой огромной, живой, сложной машины под названием Сильванаар.

Принц закончил осмотр и повернулся к нам, снова с той же лёгкой, обезоруживающей улыбкой.

– Простите ещё раз за беспокойство, милые дамы. Продолжайте ваши занятия. Ирвэлины, я вижу, в восторге от компании.

Он кивнул нам и, неспешной, уверенной походкой направился к выходу. Рейндал бросил последний, ничего не значащий взгляд на стойло номер четыре, убедившись, что его заметили, и последовал за своим принцем. Его тёмная фигура безупречно вписалась в светлый проём двери.

Мы снова остались одни в конюшне, внезапно показавшейся звеняще-тихой. Фрея первая нарушила молчание, громко выдохнув.

– Фух. Всегда так нервничаю, когда он появляется неожиданно. Такой весь из себя идеальный, что аж мурашки по коже.

– Он добрый, – мягко возразила Лира.

– А Рейндал – нет, – фыркнула Илэйн, но в её голосе не было злобы, скорее привычная констатация факта. – Ладно, девочки, раз уж нас почтительно попросили «продолжать», может, и правда выведем этих красавцев на прогулку? Покажем Джейре Лунный луг?

Я молча кивнула, всё ещё переваривая увиденное. Вопрос «хочу ли я вернуться» повис в воздухе без ответа, оттеснённый более насущным: «что происходит в этом месте на самом деле?». И оба эти вопроса, как и всё здесь, казались неразрывно связанными с загадочной фигурой принца и его надменного капитана.

Конюх, ловкий эльф с веснушками и добрыми глазами, кивнул в ответ на просьбу девушек и принялся седлать ирвэлинов с привычной скоростью и ловкостью. Вскоре мы уже выезжали из прохладной тени конюшни на залитую солнцем мостовую.

Оседлать ирвэлина оказалось проще, чем я думала. Он стоял недвижимо, лишь его уши поворачивались, улавливая каждый звук, а когда я неуклюже вскарабкалась в седло, с небольшой помощью Лиры, он лишь мягко фыркнул, словно одобряя мои старания. Седло было устроено так, что в нём было удивительно удобно и безопасно, как будто оно принимало форму тела.

– Ну что, поехали? – весело крикнула Фрея, легонько шлёпнув своего ирвэлина по шее. Тот тронулся с места плавной, текучей походкой, от которой почти не трясло.

Мы двинулись колонной по широкой серпантинной дороге, что вела от дворца вниз, в сам город. Я ехала посередине, за Фреей и перед Илэйн, чувствуя себя немного неловко, но захваченной общим настроением.

Город с высоты казался ещё более ослепительным. Белоснежные башни и купола сияли под двумя солнцами, водопады, стекавшие по стенам, искрились радужными брызгами. Воздух звенел от смеха, музыки и плеска воды.

– Здесь действительно можно ходить… ездить куда угодно? – спросила я, озираясь по сторонам. Мой взгляд упал на изящный мост, перекинутый через бурлящую речку, на площади с фонтанами, где резвились дети, на уютные кафе под сенью деревьев с серебристыми листьями.

– Абсолютно везде, – подтвердила Илэйн, подъезжая ко мне поближе. Её ирвэлин шёл в ногу с моим, их гривы переливались на солнце. – Двери дворца, кроме личных покоев монархов, открыты для всех. Храмы, библиотеки, сады… Прямых запретов нет. Уважение и здравый смысл – вот и все правила.

– Но королевство ведь не ограничивается этим городом? – поинтересовалась я. – Что там, за его пределами? Леса, поля… другие города?

– О, да! – оживилась Фрея, обернувшись в седле. Её рыжие волосы развевались на ветру. – Сильванаар – это столица, сердце Эндериэля. Но есть и другие поселения. Дальше на восток, у подножия Хрустальных Пиков, лежит город мастеров – Аэндорин. Там куют лучшее оружие и делают самые красивые украшения во всём королевстве. Говорят, их кузницы работают на энергии подземных гейзеров!

– А на юге, среди виноградников, раскинулся Веселый Град – Лориэль, – подхватила Лира. – Там делают вино, от которого кружится голова даже у эльфов, и устраивают праздники урожая, длящиеся по неделе. Там всегда пахнет мёдом, спелым виноградом и… ну, немного перебродившим соком, – она смущённо улыбнулась.

– А как до них добраться? – спросила я, представляя себе эти чудесные места.

– На ирвэлинах, как сейчас, – сказала Илэйн. – Или на повозках. Дороги безопасны, патрули постоянно курсируют между городами. Путь неблизкий, но того стоит. Когда-нибудь мы обязательно съездим.

Мой взгляд упал на густую, темнеющую на горизонте стену леса, которая опоясывала долину, словно защитный барьер.

– А лес? – спросила я, понизив голос. – Вы сказали, там опасно?

Наступило короткое молчание. Даже Фрея на мгновение стала серьёзной.

– Лес… это другое, – тихо начала Лира. – Это древнее, дикое место. Его называют Тенемор – Лес Глубоких Теней. Он старше королевства. Говорят, в его чащах живут духи древних, забытые боги и существа, не признающие законов эльфов и людей.

– Патрули охраняют границы, – добавила Илэйн. – Но заходить глубоко без проводника… это самоубийство. Деревья там двигаются, тропы меняются, а воздух такой старый, что может свести с ума. Даже эльфы, рождённые здесь, относятся к Тенемору с почтением и страхом.

– Но разве там нет ничего… интересного? – не унималась я, в душе которой археолог уже проснулся и насторожил уши.

– Говорят, есть, – Фрея снова оживилась, но в её голосе теперь звучала отчётливая нотка авантюризма. – Руины городов, которые были древними, когда Сильванаара ещё не было на картах. Заброшенные святилища, артефакты… Но это всего лишь слухи. Те, кто уходил слишком далеко, либо не возвращались, либо возвращались не теми. Их разум был… съеден лесом.

От этих слов по коже пробежали мурашки. Я посмотрела на тёмную полосу леса, и он вдруг показался живым, дышащим, наблюдающим.