Под обломками

I

Пожалуй, начать стоит с середины осени, когда она впервые появилась в колледже: хрупкая, худенькая девушка с большим потрепанным чемоданом.

Широкая платановая аллея была по-осеннему пуста и тиха. В воздухе стоял ореховый запах прелых листьев и мокрой коры деревьев. Рыжие пятерни листьев медленно летели вниз, задевали складки ярко-красного пальто, падали под ноги. Кованые ворота остались за спиной. Каменное здание в конце аллеи подслеповатыми окнами всматривалось в нового гостя, сливалось с серым небом далеко впереди, а чемодан в руке уже начал давать о себе знать онемением пальцев. Она, словно красная шапочка из сказки, брела по незнакомому месту навстречу неизвестности.

– И что я здесь забыла…

Казалось, все атомы всех ее клеток вздохнули вместе с ней. Она порывистым движением головы отбросила назад мешавшие вьющиеся волосы, остановилась и вгляделась в здание, которое ожидало ее в конце аллеи.

Безликое четырехэтажное строение. Ничего особенного, даже не за что зацепиться взгляду. Если отвернуться, можно тут же забыть, как оно выглядит. И это самое известное в городе учебное заведение?

Однако, нужно признать, местность просто чудесная, словно дорогая оправа у обычного камешка. Лужайки, парк и аллеи выглядывают с пригорка, как только выходишь из автобуса.

Девушка помедлила еще немного, но все же направилась дальше. Вперед она уже не смотрела. Она опустила голову и острыми носами ботинок поочередно поддевала шуршащие рыжие листья.

Сколько прошло? Дней двести? Еще немного, и станет легче, говорят они. Появится надежда. Появится желание вставать по утрам. Если повторить еще тысячу раз, может, удастся в это поверить.

Осень всегда была ее любимым временем года. Приносила умиротворение, манила путешествиями, убаюкивала свежесваренным кофе и вязаными вещами. Но сейчас горечь, которая разливалась от сердца к ногам, рукам, к голове, мешала наслаждаться янтарными красками листвы. Сейчас бы спрятаться от всех, укрыться теплым пледом и спать, спать пока не выветрится из головы этот тяжелый туман, пока не исчезнет полынный вкус к жизни… Нет, так тоже не пойдет, она пробовала. Сон приносит обманную надежду, что наутро все будет по-старому, а по-старому не будет никогда. Все просьбы и проклятия небо оставляет без ответа. Никому не пожалуешься, потому что ничего не изменится. Никому не интересно, что больше играть по таким правилам нет сил. По утрам приходится кое-как собирать себя по осколкам, зачем-то вставать, что-то есть, кому-то отвечать… притворяться живой, короче говоря. Иначе снова начнут участливо заглядывать в лицо, предлагать помощь, а самое ужасное: действительно пытаться помочь.

Кожа перчатки заскрипела о ручку чемодана – так сильно она сжала пальцы.

Как ни противься, приезд туда, где ее никто не знает – лучший из возможных вариантов. Придется поселиться здесь ненадолго, пока… Что «пока», она не знала.

Девушка продолжала свой путь по буро-рыжей дороге из шероховатых листьев. Ветер неуверенно коснулся ее коротких каштановых волос, заглянул в большие синие глаза, под которыми залегли темные круги, и отступил. Шагов до двери оставалось все меньше.

В воздухе пахло дождем.

– Ты со всем этим справишься.

Она помедлила секунду, взялась за ручку, распахнула массивные двери и ступила в широкий холл.

Блестящий квадрат узорчатого паркета скрипнул под ногами. Она внутренне съежилась, взглянула по сторонам. В прохладной тишине стояли скамейки с мягкими сиденьями, цветы в напольных горшках. На стенах висели информационные стенды. Из глубины донесся хлюпающий звук и стук ведра – уборщица заканчивала мытье коридора. Прямо через проход она увидела широкую деревянную лестницу с толстыми перилами. Находящимся на площадке второго этажа студентам и преподавателям было хорошо видно, что происходит внизу в холле. Кое-кто остановился и с любопытством глядел на гостью. Возле турникета ее встретил охранник.

– Добрый день. Вы по какому вопросу?

– Добрый. Ректор назначил мне встречу.

Пока охранник связывался с приемной, она подошла к стендам. Газета колледжа была посвящена победе команды колледжа в городском чемпионате по волейболу. Фотографии студенческих мероприятий расцвечивали другой стенд яркими цветными пятнами. С третьего на нее взирали преподаватели. Мысленно она разделила их на два типа: одни строгие, с колючим проницательным взглядом, другие слегка озорные, с мягкой хитрецой в глазах. Скоро она увидит их воочию. Интересно, совпадет ли первое впечатление с реальностью?

Прозвенел звонок. В боковых коридорах началось оживление: двери аудиторий распахнулись, шумные ручейки студентов выплеснулись в холл, слились в одну большую реку. По лестнице сбегал целый водопад. Не думала, что их так много…

– Вы можете оставить вещи здесь, мой напарник вас проводит, – прервал ее мысли охранник.

Она протиснулась через турникет и стала подниматься по лестнице вдоль стены, против течения. Да, совсем не такой должна была быть эта осень…

– К Вам пришли, профессор, – секретарь заглянула в приоткрытую дверь.

– Да-да, зовите. Пригласите, пожалуйста, моего заместителя.

Крупный седовласый мужчина в стального цвета костюме поправил и без того хорошо сидевшие очки, привстал из-за стола. Он подождал, пока за секретарем закроется дверь. С беспокойством оглядел гостью с ног до головы, попытался улыбнуться:

– Рад, что ты все-таки приехала.

Он уже сделал шаг вперед, навстречу, но натолкнулся на пустой взгляд и замер. Соединил руки в замок, чтобы сдержать порыв и не протянуть их к ней.

Девушка устало опустилась в кресло, сняла перчатки и осмотрелась.

Кабинет был хорош. Текстиль, мебель, книги в позолоченных переплетах. На длинный стол орехового дерева сквозь французские окна падают скупые лучи солнца. По меньшей мере два шкафа отведены под награды и дипломы, а на стене за рабочим местом висят с десяток фотографий. Видимо, предназначены производить должное впечатление.

– Так вот, на что ты нас променял, – сказала она, подводя итог.

– Прошу тебя, дорогая… Ты прямо со станции? Устала, наверное. Как себя чувствуешь?

– Почему всем обязательно нужно знать, как я себя чувствую? – с раздражением ответила девушка. – Я приехала, потому что думала: здесь никто не станет задавать этот вопрос.

Ректор снова поправил очки.

– Прости. Я признателен, что ты согласилась. Ты меня чрезвычайно выручила.

– Не возлагай на меня больших надежд. Не уверена, что задержусь здесь надолго. Побуду, пока не решу, что делать дальше.

– Ты можешь оставаться столько, сколько потребуется, – оживился собеседник.

– К тому же не понимаю, какая от меня польза.

– Как я уже говорил, в середине года трудно найти хороших преподавателей. А ты – квалифицированный специалист с опытом как научно-исследовательской, так и практической работы. Ты для нас ценный сотрудник. Комната в общежитии уже подготовлена. Можешь приступать к работе, когда будешь готова. Если тебе что-нибудь понадобится, обращайся без промедления.

Он сделал паузу, потер ладони друг о друга:

– Если… если захочешь продолжить исследование, только скажи.

Грубый ответ, к которому он внутренне приготовился, так и не прозвучал.

– Ты помнишь мое условие?

– Не пойму, зачем нужна тайна. В том, что ты будешь у нас работать, нет ничего предосудительного. Наоборот, я считаю, что твой приезд сюда – хорошая возможность лучше узнать друг друга.

Жесткие ноты в голосе прозвучали неожиданно для такой хрупкой девушки:

– Мне кажется, ты опоздал с задушевными беседами лет на десять-пятнадцать.

Профессор оперся о край стола, снял очки и потер переносицу. Девушка вдруг заметила, что с их последней встречи на его лбу появились новые морщины.

Он шумно вздохнул, соединил по привычке руки за спиной и стал неспешно ходить по кабинету.

– Тарин, послушай. Я знаю, что виноват перед тобой. Знаю, что не смогу исправить прошлое. Пусть тебе никогда не доведется повторить мою судьбу и выбирать между семьей и карьерой. Но спроси ты меня, как бы я поступил, если бы мне дали еще один шанс, я бы не колебался с ответом. Я хочу быть честен с тобой. Я сделал то, что должен был. На обломках прошлого я создал новое, успешное учебное заведение, я дал работу более сотни людей, я дал образование тысячам ребят, мой стипендиальный фонд помог многим толковым студентам из малоимущих и неблагополучных семей выбиться в люди. Колледж сейчас – одно из лучших учебных заведений края. Я горжусь этим, я горжусь тем, что мое имя и мое мнение имеют вес в научном мире…

– Надеюсь, твое имя и твой вес согревают тебя холодными вечерами.

Она встретилась глазами с отцом.

– Я ценю то, что ты уладил вопросы с полицией и прессой. Но ты слишком поздно решил побеспокоиться обо мне. Похоже, твой настоящий ребенок – этот колледж, а не я.

Кровь прилила к щекам ректора, но возразить он не успел.

– Вы хотели меня видеть?

В кабинет вошла светловолосая женщина лет пятидесяти.

– Да, Алиса, проходите. Мой заместитель по учебно-методической работе. Она – ваш непосредственный руководитель. поможет Вам освоиться, ознакомит с нашими порядками и ответит на все вопросы. Вы успеете заметить, что наш коллектив очень дружный, среди преподавателей нет церемоний. Обстановка почти семейная. Мы обращаемся друг к другу по имени. Так вот, Алиса, я обещал, что найду вам толкового преподавателя. Знакомьтесь и как можно быстрее введите эту девушку в курс дела. Она поступает в Ваше распоряжение.

Тарин представилась и мысленно поздравила себя с тем, что в юности решила взять фамилию матери.

– Очень приятно, – женщина кивнула головой. – Пойдемте со мной.

Как только они вышли в коридор, раздался очередной звонок. Тарин лавировала между спешащими на занятия студентами, чтобы успеть за Алисой. Через каждые несколько секунд женщина останавливалась: отправляла обучающихся сдавать одежду в гардероб, разворачивала в обратную сторону хитрецов с напитками и едой в руках, поторапливала медленно бредущих по коридору. Одни ребята утыкались взглядом в фигуру заместителя ректора, здоровались и вытягивались в струнку. Другие спешили скрыться подальше, с линии огня.

Тарин попыталась исподволь рассмотреть новую начальницу. Она видела ее фотографию на стенде внизу, и та почти не отличалась от оригинала. Строгий синий костюм сидел на ней безукоризненно, глаза из-под очков смотрели цепко и твердо, тонкие губы были сжаты в линию. Серебряные нити седины в высокой прическе придавали еще большую завершенность ее облику. Если бы Тарин и не знала, то хватило бы мимолетного взгляда чтобы понять: перед ней преподаватель старой закалки. Вот только интересно, какой дисциплины? Математики, физики? Или даже химии? Нет, наверное, все-таки математики.

Они спустились с четвертого этажа на третий, свернули направо и оказались в небольшой комнате, судя по всему, преподавательской. Стеллаж с журналами, полки с папками, компьютерные столы, тумба с чайником и разномастными кружками.

– Итак, меня Вы можете называть Алиса. Я заместитель ректора по учебно-методической работе. Для начала Вы спуститесь на первый этаж в 120 кабинет и оформите все документы. Затем пройдете в общежитие, оно находится во внутреннем дворе, направо от выхода. Кастелянша покажет комнату и выдаст белье. После вернитесь сюда, в соседнем кабинете находится методист. Она выдаст Вам нагрузку под роспись и ознакомит с вашим расписанием. Расписание звонков вы видите на этой стене, можете сфотографировать. В холле первого этажа, у поста охраны, висит дубликат. Обязательно зайдите в библиотеку, которая находится на первом этаже, в левом крыле. Зарегистрируйтесь и возьмите литературу. Мы выделим Вам в наставники одного из наших опытных преподавателей. Кстати, вот одна из них.

Все предыдущие фразы были сказаны бесстрастным чеканным тоном, но вот последняя явно выбилась из строя. Тарин различила оттенок некоторого злорадства. Похоже, Алиса сама понимала, что льстит вошедшему преподавателю.

Тарин невольно пожалела своего будущего наставника. Она обернулась и увидела, что в преподавательскую комнату вошла высокая зеленоглазая девушка с огненно-красными, почти медными локонами, которые буквально ослепили ее на долю секунды. Темно-зеленое платье только подчеркивало жгучий эффект. Девушка выглядела, как новая кукла в блестящей коробке. Когда Тарин опомнилась, Алиса уже давала поручения:

– Проведите нового преподавателя по зданию, покажите отдел кадров, столовую, библиотеку. Разберитесь вместе с КТП и рабочей программой. Даю Вам на все три дня. В пятницу в расписании я хочу видеть Вашу фамилию, – последняя фраза была обращена уже к Тарин. – В субботу встретимся на педсовете. Всего хорошего и не опаздывайте.

Твердым шагом женщина стала удаляться от них по коридору, как ледокол взрезая толпу студентов.

– Меня зовут Регина, – улыбнулась преподавательница. – Не обращайте внимания, она всегда такая.

– Хорошо. Тарин, – девушка все еще смотрела вслед уходящей даме. – Можно на «ты». Какой предмет она преподает?

– Физику.

– Ну, почти угадала… А что за зверь этот КТП, если не секрет?

– КТП – это календарно-тематическое планирование. Я тебе дам посмотреть пару вариантов. Каждый преподаватель готовит его для своего предмета сам. Не волнуйся, это не сложно, если набить руку, – ободряюще улыбнулась Регина, когда увидела выражение глаз девушки. – Ты, я так понимаю, раньше не работала в образовании?

– Даже не знаю, что ответить. Я работала в крупном университете, но в науке. Осталась там после того, как закончила обучение. Правда, кажется, что это было очень давно…

– Как говорит наш математик первокурсникам: забудь все, что ты учила до этого. Университет и колледж – абсолютно разные стихии. Где именно ты работала?

Тарин отвела глаза.

– Я? На севере. С чего начнем?

– У меня сейчас пара. Я покажу тебе, как найти общежитие, а после встретимся в преподавательской, хорошо? – и Регина торопливо застучала каблуками по направлению к лестнице. – За мной!

По сравнению с университетом, который она так неожиданно покинула меньше года назад, колледж оказался совсем небольшим. Главное здание в форме сплющенной буквы П, к которому от ворот вела платановая аллея, предназначалось для аудиторных занятий. За ним начинался зеленый газон с плавными изгибами дорожек, скамейками и круглой центральной площадкой. Сейчас, в середине осени, аккуратно подстриженные кусты и низкорослые деревья, наверное, причиняли много хлопот здешнему садовнику: все вокруг было в ярко-желтой падающей листве. На этом фоне выделялись китайские клены с их рубиновыми листьями.

Новая знакомая, Регина, без умолку нахваливала ректора, рассказывала, сколько трудов он приложил, чтобы получить разрешение на строительство, облагородить местность вокруг, затем открыть востребованные специальности, набрать студентов, затем преподавателей. И книгу-то он написал, и докторскую защитил, и на телевидении выступал. Молодец какой.

Тарин так разозлилась, что даже на несколько минут выпрямилась, вздернула подбородок и стала похожа на себя прежнюю.

Девушка присела на скамейку под рукотворной аркой из вьющихся растений, которые уже начинали редеть, и огляделась. Продолжая крылья основного здания, по бокам парковой зоны расположились два общежития, строго напротив друг друга. Дальше виднелось здание спортзала и медпункт, а судя по доносившимся возгласам, в конце дорожки ее ждал стадион. Вечнозеленые живые изгороди делили пространство на небольшие уютные площадки. Студенты расположились на скамейках, беззаботно болтали, слушали музыку и смеялись. Она еще немного подышала воздухом, таким холодным и чистым, словного его достали из небесного колодца, и отправилась дальше.

В общежитии Тарин встретила маленькая щуплая старушка, суетная и разговорчивая. Плечи ей укутывал вязаный жакет, пальцы морщинистых рук были унизаны массивными кольцами. Из-под старомодной соломенной шляпки с цветком на полях выбивались пепельные пряди.

– Меня можешь звать запросто: Марта. Ты на меня не обижайся, что так громко говорю. Я на одно ухо глуховата, вот теперь и мучаюсь. Ходила-ходила по этим врачам, да все без толку. Прочищали что-то там, капли выписали – только время зря потратила. Мне отлучиться-то лишний раз нельзя. За этими уборщицами глаз да глаз нужен, уж я-то знаю. Значит, ключ я тебе даю, а еще один, запасной, остается на проходной. У преподавателей свое расписание, не то, что у студентов, но все равно: по ночам мне тут бродить не надо.

Она искренне старалась казаться строгой, но лишь усиливала впечатление тетушки, украдкой приберегающей для племянников конфеты и мелочь на мороженое.

– Теперь, милая моя, пойдем наверх, я тебе покажу комнату, – все так же громко обратилась к ней старушка. – Все по-простому: кровать, шкаф, стол да стул. Зеркало, пара полок для книг. Ванная комната одна на два помещения. Значит так: продукты хранить запрещено, нечего разводить тут грязь и всякую живность. Внизу есть общая кухня, там холодильники, а столовая в главном корпусе, кормят вкусно и сытно. Повариха моя хорошая знакомая, так что знаю: все свежее, ешь, не сомневайся. Ты вон какая худенькая, аж кожа просвечивает. Но это мы быстро поправим. Воздух тут свежий, не зря колледж за городом построили-то. Даже озеро недалеко есть, только успевай от него студентов отгонять – вечно туда удрать пытаются. Ты не думай, у меня строго: после десяти вечера двери запираю, впускаю только дежурных преподавателей. А то за ними не угонишься, безобразники. Так вот, столовая здесь хорошая. У меня в последнее время желудок что-то болит, как поем жареного, но это должно поджелудочная чудит. Да, внизу в цоколе прачечная, лавка с нитками, булавками и прочей ерундой. Что ценное надо сохранить – есть шкафчики железные. Если что понадобится, ты не стесняйся, милая моя, подходи сама – ноги у меня уже не те, чтобы по лестницам скакать.

Так, поминутно жалуясь на какую-нибудь хворь, старушка проворно поднялась на третий этаж.

Комната была чистая и светлая; на широком подоконнике у окна можно было запросто разместить не только вазу с цветами, но и небольшую подушку и стопку книг для вечернего уединения.

– Для преподавателей отдельный этаж, чтобы студенты не мешали. Семейных поселяют в домики, есть тут у нас несколько поодаль. Смотри: женихов водить нельзя, общежитие женское, все строго. Подружкам можно, пусть заглядывают, в общем зале у нас кресла, журналы, шахматы. Настольный теннис есть.

– Спасибо. Не беспокойтесь, ко мне никто не придет.

– Как же так, такая милая девочка, – Марта покачала головой. – Ну да какие твои годы, обзаведешься еще женихами. Тут, правда, и мужчин-то почти нет. Я их всех как облупленных знаю, смотреть не на что: один как изюм сушеный, только что не разваливается, другой словно палку проглотил, ходит не здоровается даже, а третий вообще не знаю, как до своих лет дожил – ходячее недоразумение какое-то, вечно с ним что-то приключается. Физкультурник есть еще, желающие к нему на секции разные там записываются, так среди этих желающих столько женского полу поназаписывалось, что я тебе советую в ту сторону даже не глядеть.

– Ну и замечательно, – уголками губ улыбнулась Тарин и поставила на пол чемодан. – Спасибо Вам еще раз.

– Да не за что, милая моя. Устраивайся.

Едва старушка прикрыла за собой дверь, девушка распахнула настежь окно и глубоко вздохнула. Обрадованный ветер запутался в ее волосах, прошелся по шторам и клубочком свернулся на кровати. Тучи хмуро взирали на это безобразие.

Тарин огляделась. Что ж, эта комната станет ее домом на ближайшие несколько месяцев. Потом придется решать, что делать дальше.

Раньше неопределенность раздражала Тарин, у нее всегда был четкий план, которому она следовала неукоснительно. Когда оказалось, что жизнь не втиснуть в рамки даже самой сложной формулы, девушке захотелось подольше продлить это состояние. Плыть по течению, а лучше и вовсе прибиться к какому-нибудь островку в надежде на передышку. Она подошла к зеркалу. Отвела взгляд. Сняла пальто и закрыла свое отражение. Она вжикнула молнией, открыла чемодан. В потайном отделении лежала небольшая стопка тетрадей с опаленными листками. Тарин нерешительно дотронулась до них, слегка погладила и оставила на месте. Не сейчас. Ей было нужно еще немного времени.

II

Послеполуденное солнце безрезультатно пыталось заявить о себе. Свою летнюю силу оно уже потеряло. В преподавательской комнате зажгли верхний свет.

– Значит, занятия начинаются с восьми утра, по полтора часа…

– Да, заканчиваются около шести вечера. Шесть дней в неделю. Вечером проходят дополнительные занятия, работают секции, и идут воспитательные мероприятия. Расписание взяла?

Тарин кивнула. Шла очередная пара, и комната для преподавателей пустовала. На столах кое-где лежали стопки учебников, в углу светился монитор компьютера. Девушки разместились за одним из столов около полок с методической литературой. Тарин уже прониклась симпатией к своей наставнице. Улыбчивая, слегка рассеянная, Регина производила впечатление открытого и прямодушного человека.

– Хорошо. Кабинет биологии мы с тобой посмотрели, документы на прием подписали. Думаю, пропуск тебе выдадут завтра. Он нужен только при выходе за территорию, у нас с этим строго. Студентов выпускают только с разрешения руководства, а преподавателей, если это не их выходной, то по очень веским причинам. Теперь смотри. Это, – Регина взяла с полки толстую синюю папку, – закон об образовании. Его должен знать каждый преподаватель. Это – законы, изданные министерством образования, а это постановления местных властей. Прочитай внимательно, что непонятно будет – спрашивай. Идем дальше. Вот копия лицензии и аккредитации нашего колледжа. Это просто для ознакомления. Здесь у нас, – девушка достала еще несколько папок – копии устава и действующих положений. Оригиналы, сама понимаешь, у секретаря.

– Что, все эти папки? Нет, я, конечно, проходила право очень давно, но помню, что перечень обязательных для организации положений небольшой: три, от силы пять штук. Откуда столько?

– Ну как: правила внутреннего трудового распорядка, положение о коммерческой тайне, положение о персональных данных, политика о персональных данных, – Регина перелистывала документы и читала вскользь заголовки, – кодекс профессиональной этики, должностная инструкция, положение о приеме обучающихся, положение о переводе в другое учебное заведение, положение об отчислении, положение о зачетной книжке, положение о кураторстве, положение о воспитательной работе, положение об отчислении, положение о посещении занятий, положение о библиотеке, положение о пользовании интернет-ресурсами, положение об архиве, положение об общежитии, положение об аттестации работников колледжа, положение…

– Стоп, подожди. Хватит пока. Я уже поняла, что ночь у меня будет познавательная, – Тарин потерла ладонью лоб. – Но скажи мне: разве требования, указанные в этих положениях, не установлены законодательно?

– Установлены, – нехотя отозвалась ее собеседница.

– Тогда зачем утверждать и так существующие нормы?

– Даже не знаю, что тебе ответить. Понимаешь, министерство образования очень часто что-либо «рекомендует». А если оно «рекомендует», как правило, это считается обязательным. Ну, любят они разводить всю эту бюрократию. На каждый чих документ требуют. Вот так наша папка положений и увеличилась втрое. Только это еще не предел.

– Так, хорошо. Полезное в этих положениях что-либо есть? Или я зря потрачу на них полдня? – Тарин с недоверием оглядела толстые папки.