- -
- 100%
- +
Глава 1.
Тина.
– Тина, ты меня слушаешь? – капризно протягивает Бэлла. – Эдик мне изменил.
– Слушаю, моя хорошая… Погоди, я только один кадр сделаю…
Под белыми, пушистыми шапками прячутся лавочки сквера, в свете дымчатого, зимнего солнца сверкают ледяные блестки, засыпавшие густые ели…
Ну, какая же красота. Настраиваю объектив и запечатлеваю зимний сон природы на пленку…
Бэлла недовольно цокает и приосанивается. Поправляет кружевную накидку и возвращает меня в реальность:
– Тинка, ты будто не от мира сего. Неужели, мои проблемы для тебя фигня?
– Вовсе нет, дорогая, – отступаю от панорамного окна. – Поближе к елочке сядь. Во-от так, – прищуриваюсь и настраиваю резкость фотоаппарата. – Ты молодец, что не впала в депрессию и… А как ты узнала?
– Только дуры могут не замечать этого. Нормальная женщина всегда чувствует, когда ее мужик гуляет. Даже если мерзавец не оставляет следов.
Интересно, о каких следах речь? Наверное, мне повезло? У меня и мыслей-то таких никогда не было… Валентин всегда меня любил. Я кожей ощущала это… И к моим проблемам относился внимательно… Не понимаю я Бэллу… Где она таких мужиков находит? Наверное, у изменщиков все на лбу написано?
– Бэллочка, а теперь сядь на подоконник. И спинку ровнее, – прошу подругу я, регулируя яркость света лампы. – И что ты там говорила? Про следы…
– Частые командировки, отлучки по вечерам. И секс… – надтреснуто произносит Бэлла.
– А с ним-то что?
– Он какой-то… Не знаю, Тин. Я сразу поняла, что у Эдика другая. Все стало не такое – поцелуи, взгляды, жесты… Он даже кофе стал наливать мне… не так.
Может, подруга преувеличивает? Ну, не могут влюбленность и страсть длится вечно. Их сменяют уважение и терпение, нежность… Преданность, в конце концов. А частые отлучки… Ничего не поделаешь, работа у человека такая.
Сама не замечаю, как примериваю ситуацию на себя…
– А я ему напоследок пригрозила. Держись, мол, Эдичка. Не захотел Бэллу, будет тебе настоящая Белочка. И он ушел, Тинка… Навсегда ушел, – всхлипывает Бэлла.
– Ну вот… Такую красоту испортила. Зареванную не буду фотографировать.
– Зря я пришла. Не до фотосессий сейчас. Я ведь все для него, я… Белье это дурацкое купила.
– Давай Катюхе позвоним и посидим вечером где-нибудь? – бросаю взгляд на часы. – У меня еще одна клиентка и… К шести я буду свободна.
– Хм… И что за деваха? – недоверчиво щурится Изабелла. – Как она о тебе узнала? Или ты всех своих предупредила?
Две недели назад старинный дом, где я снимала помещение под фотостудию, сгорел. Пришлось бегать по городу как сайгак и искать новое. И что я нашла? Небольшой кабинет в торговом центре на окраине… Сюда и не поедет-то никто… Ума не приложу, как девушка меня нашла?
– Не знаю… Сказала, что она от Иры. От какой такой Иры? Я не стала уточнять. И никому не говорила про это место… Бэлл, после Нового года я съеду отсюда. Надеюсь, Валёк поможет мне со студией в центре и…
– И что ей нужно? Фотка на паспорт?
– Очень смешно. Беременная фотосессия. Сказала, что супруг и их старшие отпрыски тоже будут. Классно же? Как раз заработаю родным на подарки.
– Пойду я, Тиночка. Попрошу Катюшу забронировать нам столик в «Прянике».
– Пока, дорогая. И… спасибо за подарок, – бросаю взгляд на комплект элитного нижнего белья.
Подруга уходит, а прикипаю взглядом к окну, наблюдая, как возле крыльца паркуется желтая, крохотная машинка.
Дворники проворно сбрасывают непрерывно падающий на лобовое стекло снег. Водительская дверь неторопливо распахивается, являя взору тонкую ножку в капроновом чулке…
Неужели, моя клиентка пожаловала? Рановато… Вздыхаю, бросая взгляд на электрический чайник. Ну, ничего… Сейчас для меня главное – прибыль… После пожара пришлось потратиться на реквизит и новое оборудование.
– Здравствуйте, Тина? – улыбнувшись, заглядывает она. – А я Лиза.
– Добрый вечер, проходите, – улыбаюсь в ответ, с интересом разглядывая новую знакомую.
Она красива, свежа и уверенна в себе…
Обольстительно кивнув, Лиза сбрасывает пальто, открывая взгляду пикантный наряд – черный, кружевной пеньюар, подчеркивающий небольшой, аккуратный животик.
– Проходите, пожалуйста. А где ваша семья? – настраиваю моноблок я.
– Скоро подъедут. Вы можете пока меня поснимать? Хотелось бы иметь несколько одиночных фоточек. Просто… Понимаете, мой мужчина, он… Он намного старше меня. Старомодный, консервативный… И он очень меня любит… Ревнует страшно, – хихикает она, поправляя длинную, каштановую прядь.
– Конечно. Давайте начнем вот с этой зоны? – взмахиваю ладонью, приглашая ее присесть в красное, бархатное кресло.
Девушка сбрасывает туфли и эффектно приподнимает ножку, обнажая округлое бедро. Мне бы хоть капельку ее уверенности, блин…
Моя испарилась куда -то… Или угасла с возрастом. Отчего-то вспоминаются стенания Изабеллы: «Он все по-другому делает… Даже кофе готовит».
У нас ведь с Валентином тоже… ровно все… Без юношеских страстей, пылких признаний или скандалов на ровном месте…
Увлекаюсь процессом, не сразу замечая вошедших в холл людей…
– Мама? А ты что здесь делаешь? – хмурится Ваня – мой старший сын.
– Ну, ни фига себе, – поджимает губы дочь Маша.
Впиваюсь взглядом в яркий, красный свитер с оленями, выбранный моим Валей для фотосессии, и будто врастаю в пол…
Глава 2.
Тина.
Воздуха ни черта не хватает… Пальцы не слушаются, но я судорожно тянусь к пуговицам рубашки и торопливо расстегиваю их… На воздух хочется. Или под землю провалиться…
Этого не может быть… Все это безумие не может быть правдой…
Раскрываю губы и втягиваю наэлектризованный, пропахший духами наглой девки воздух.
– Я не понимаю… Я… Это розыгрыш? – сиплю бессвязно. – Валентин, кто эта женщина? Она твоя любовница? Почему вы пришли сюда? Почему вы… Ваня, Маша, а вы…
Слова рассыпаются в горле, как песок… А направленные на меня, жалостливые взгляды предателей впиваются в сердце, как иглы, превращая его в кровавое месиво… Оно, бедненькое, прыгает в груди, норовя выпасть и шмякнуться на мраморный пол… Прямо к ногам тех, кто его безжалостно растоптал…
– Лиза – не любовница, а моя любимая женщина. Ну, наконец-то я сказал это. Аж легче стало, – театрально закатывает глаза мой благоверный. – И не делай такое лицо, Валя.
– Валя? Кошмар… Имя-то какое, старушечье, – хихикает мерзавка, продолжая восседать в кресле. – Мне она представилась Тиной. Прости, милый, твое имя звучит благородно.
Ага, различия между нашими именами разительные – Валентина и Валентин… Обхохочешься просто…
Но Лиза продолжает ласкать моего мужа преданным взглядом.
– А это Валентин и придумал – звать меня Тиной, чтобы не путаться. Не понимаю… Все это – розыгрыш? – все-таки всхлипываю я. – Ваня, Маша, а вы что же… Знали все? – перевожу взгляд на детей.
Приоделись, гады… На Машке белый, пушистый свитер, а Ванечка сменил толстовку на рубашку.
– Мам, хватит уже играть в счастливую семью, – деловито складывает на груди руки дочь. – Или ты всерьез думала, что папа ездит в командировки? Ха-ха! Или в спортзал записался, чтобы подлечить больную спину? Или седину закрашивает, чтобы тебе понравиться?
– Да, дочка, я именно так и думала. А что же… Давно ты знаешь? А ты немедленно встань с кресла! – рявкаю, мечтая вышвырнуть разлучницу вон.
Расселась тут, улыбается… Глядит на меня полным превосходства взглядом. Здорово она все устроила… Мой Валёк, наверное, сопли жевал, медлил… А у нее уже живот на лоб полез, замуж надо…
Номер моего телефона узнать несложно. Не удивлюсь, если кто-то из моих любящих деток ей поспособствовал…
Белобрысая курица неуклюже встает с кресла и семенит под крылышко Вали…
– Мы были уверены, что ты сама скоро на развод подашь, – спешит защитить сестру Иван. – Папа ведь… Ну он не скрывал равнодушия к тебе, не старался…
«Даже кофе наливал с каменным лицом», – вспоминаются слова Бэллы.
– Я давно знаю. И поддерживаю отца, – деловито вздергивает нос Маша. – А какая жена нужна бизнесмену такого уровня? Его на важные мероприятия приглашают. Там губернатор присутствует, чиновники всякие, звезды… Тебя, что ли, с собой брать? Позориться только…
– Маша, что же ты говоришь такое? Дочка, как же ты…
– Мария, ты переходишь границы, – чопорно произносит Валентин. – Тина, я не знал, что мы приедем сюда. Наверное, Лизонька решила немного меня поторопить таким образом. Взяла инициативу в свои руки. Дорогая, я не сержусь ни капельки, – дарит он наглой девке в кружевах обольстительную улыбку.
Блевать хочется… Мачо хренов – седеющий и не слишком здоровый. Значит, они ждали, когда я САМА на развод подам? А я… Я подарки вчера им купила. Ване – часы японского бренда, а Машеньке – чемоданчик с профессиональной косметикой. Долго выбирала, с консультантами советовалась… Они же любимые, золотые, самые лучшие…
Те, для кого не жалко последних денег.
Да я для них… Почку отдам, если понадобится. Но ее им мало – сердце подавай…
Ну, держите его, оно ваше… Растоптанное, неживое, с трудом поддерживающее во мне жизнь.
Они ждали, когда я сама свалю, понимаете?
А я не видела ни черта… Дура? Да. Еще какая…
Идиотка просто. Слепая и доверчивая.
– И что ты хочешь, Валя? Почем нельзя было раньше? Почему… Когда твоей Лизоньке рожать? – язвительно уточняю я.
Висящий на шее фотоаппарат ощущается, как пудовая гиря… Снимаю его и осторожно кладу на подоконник, бросая взгляд в вечереющее окно… На улицу хочется… Зарыться в сугроб и умыться снегом. Привести себя в чувства и хоть немного очиститься от прилипшей ко мне паутине предательства…
– Я просто решал кое-какие финансовые вопросы, – чешет репу Валек. – Я же теперь, блин, почти многодетный отец.
И улыбочку выдавливает идиотскую…
А ему идет свитерок с оленями… Интересно, кому Лизонька собиралась показать свои фоточки соло?
– Дом наш куплен в браке, так что… Не думай, что я так легко откажусь от него.
– Это ничего не значит, Тина, ты же понимаешь? – снисходительно произносит он. – Я его строил за свой счет, а ты… Вспомни, откуда я тебя забрал? Или мне напомнить? Ты и права не имеешь претендовать на него.
– Бессовестный ты, Валь… Я же всегда работала, всегда… Никогда на шее у тебя не сидела. И вы меня на улицу выкидываете? И куда ты прикажешь мне идти?
– Плохая у тебя, мамочка, работа, – фыркает Маша, метнув гневный взгляд в мою сторону. – Если ты ничего не заработала. А ты ничего и не…
– Да заткнись ты, Машка, – одергивает ее Ваня.
– Может, это прозвучит грубо, но да… Ты же никогда ничем нормальным не занималась. То цветы, то игрушки какие-то… Сейчас фотография. Сними себе квартиру в таком случае. Ты же у нас крутая, так? Ты это сказать хотела?
Не хочу больше видеть их… Терпеть их присутствие и обсуждать вопросы, касающиеся нашей семьи вместе с Лизонькой.
– Пошли вон отсюда, – выдыхаю хрипло.
– А как же фотосессия? – потирает руки Валентин. – Так и быть, я заплачу тебе по двойному тарифу.
– Вон, я сказала!
Лиза картинно закатывает глаза и набрасывает на плечи пальтишко.
Мои дети даже не оборачиваются… Склонив головы, покидают студию первыми. Валёк лебезит перед своей блонди. Держит ее сумочку, пока она переобувается. На меня даже не смотрит…
– Миленький, твой Лизун проголодался, – щебечет она, кокетливо поправляя шейный платок.
– Сейчас покормлю, куколка.
– Эй, как там вас? Фотки на почту мне пришлите, – напоследок добивает она меня.
Будто последний гвоздь вколачивает в гроб моей семьи…
Мне адвокат нужен. Деньги нужны…
А откуда им взяться, если я все накопления спустила на новое оборудование и подарки?
Дура и есть. Так мне и надо…
Дверь оглушительно хлопает. Застываю на мгновение, пытаясь прийти в себя. Ощущение, будто меня сбросили с самолета. И я лечу вниз, задыхаясь и размахивая руками в поисках опоры… Гадко, больно, обидно…
– Бэлла, мне очень плохо. Я… У меня неприятности, – решаюсь позвонить подруге.
Я боюсь оставаться одна. Боюсь, что не выдержу… Падаю на диван и зажмуриваюсь. Наваждение ни черта не проходит. Они и правда были здесь. Все…
– Ты машину вести можешь? – взволнованно произносит она.
– Не знаю. Нет…
– Да куда ты прешь? У меня же главная, – орет она кому-то. – Тиночка, сейчас я за Ольхович заеду. С ней тоже беда приключилась. Вы сегодня сговорились, что ли?
– А с ней-то что?
– Она упала со ступенек. Ее старшеклассники на лестнице толкнули. Растяжение, повязка и все дела. А ты чего раскисла? Опять пожар? Или наводнение?
– Да, Белочка. Именно так… Пожар…
– Ты серьезно?
– Семья моя сгорела. Любовь, доверие, брак… Такие вот дела.
– Уже лечу, дорогая. Не делай только глупостей, ладно?
– Не стану, не волнуйся. Жду тебя.
Глава 3.
Тина.
– Так и сказал? Ты точно все расслышала? – распахивает глаза Катька Ольхович. – Как он мог в такое чудовище превратиться? Только не говори, что ты…
– Не замечала, – всхлипываю я. – И вроде Бэлла все время про своих… недоделанных мужиков рассказывала, а я тогда и думать не могла, что меня такое может коснуться.
– А надо было на ус мотать, Тина, – добавляет Бэлла. – Ладно… Теперь уж не о чем жалеть. Надо думать, как из этой жопы выбираться. Работа у тебя есть, ведь так?
Есть… Стремная студия на окраине, снятая в спешке. Я ведь подзаработать хотела… Новый год на носу, Рождество… Самое время для семейных фотосессий. Вот они и пришли…
– Какой цинизм, – театрально закатывает глаза Катя.
– Ты вроде учитель химии, а не актерского мастерства, – отрезает Бэлла. – Есть дельные советы?
– Девочки, не ссорьтесь. Какие уж тут советы? В наш дом я не пойду, я…
– Как это не пойду? С ума сошла? Это твой дом и точка!
Изабелла так громко бьет кулаком по столу, что сидящая неподалеку компания оборачивается.
В горло кусок не лезет… Девчонки заказали столько вкусностей, а я не могу есть… Все сравниваю себя с белобрысой фифой. Она даже глубоко беременная выглядит лучше меня… Ухоженная, стройная, эффектная. Разве что животик выпирает. Наверное, Маша права: со мной стыдно в люди выходить…
Наверное, Лизонька не носится с фотоаппаратом наперевес в поисках лучшего кадра? А мне порой приходится и на землю ложиться… А в джинсах и рубашке это делать удобнее всего.
И макияжа у меня отродясь не было…
Господи, а я ведь своими руками брак спалила…
Или позволила очагу затухнуть.
– Мой дом, да… В браке мы его купили, девочки. Помню, как пришли смотреть, и я сразу влюбилась… Он был недостроенный – одни лишь стены из газоблоков и крыша. Но чего стоила терраса… И окна огромные, панорамные. Родители Валентина нам тогда помогли, не отрицаю… На моих-то надежды уже тогда не было.
Прав был Валя, когда напомнил мне, ОТКУДА он меня вытащил?
Мне семнадцать было, когда папа потерял на заводе руку… Ну и спиваться начал. В доме частенько гости собирались. Пили до утра, шумели…
Чтобы учиться, я на крышу убегала. Читала конспекты и ревела, понимая, что ничего мне не светит в жизни… На себя только расчет.
Мама не могла смириться с отцовской слабостью и ничего лучше не придумала, как уехать на север. Бросила нас и начала новую жизнь…
«Ты уже взрослая, Валюша. Поступишь, получишь комнату в общежитии. А мне сорок всего… Не хочу я жертвовать собой ради алкаша».
Папа умер, когда я училась на втором курсе. Пришлось бросать университет и идти работать. По-другому содержать себя я не могла…
Воровать не хотелось. Искать богатого папика тоже…
– Тина, может, стоит спокойно поговорить с Валентином? Предложи ему откупиться от тебя. Пусть они живут в этом доме, раз уж… – пылко произносит Катя. – Валёк вполне может купить тебе квартиру.
– Да я не против, Катюш. Как говорить? Предлагаешь мне вернуться сегодня домой?
– Конечно. А почему ты уходить должна? Ты головой сегодня не билась, Сагал? – спрашивает меня Бэлла.
– Нет, Максимова, пока не билась… Просто… Боязно мне. И больно. Как представлю, что снова придется говорить с предателями. Бр-р… Детям в глаза смотреть. Я ведь была уверена, что они – мой надежный тыл. Защита и опора в старости. Чем же их так взяла Лизонька?
– Они очень полюбили комфортную и сытую жизнь, – тоскливо вздыхаю я. – А с мамой что? Машенька прекрасно понимает, что отец не оставит мне дом… А ей хочется жить в центре и пользоваться всеми благами цивилизации.
– Ты права… Наверное, так и есть… – соглашаются девчонки.
– Я выйду на минутку, – взмаливаюсь я. – А вы тут сами… А мне подышать надо. Не могу… Воздуха не хватает.
– Иди, милая, мы не в обиде.
Бросаю купюру на стол, подхватываю сумку и вылетаю из ресторана.
Отчаянно хочется побыть одной. Унять боль и хоть немного успокоиться… Пережить горе в одиночку. Я верю, что когда-то станет легче… Настанет новый день, а выглянувшие из-за туч солнце заставит улыбнуться…
Надо пережить. С достоинством вынести испытания. И начать сначала…
Ноги вязнут в снегу. Расстегиваю пуговицы пальто и хватаю снежинки ртом. Жмурюсь от света фар, проезжающих мимо машин, но продолжаю идти на негнущихся ногах… Куда? В неизвестность… или ближайший сквер.
Ни о чем не думаю, черт… Знаете, как у самурая – нет цели, но есть путь? Так и я… Заставлю себя дышать ледяным воздухом и смахиваю с щек превращающиеся в ледышки слезинки.
Смаргиваю снег и замечаю мелькнувшее посередине дороги белое пятнышко…
Котенок? Или крошечный щенок?
Не думая о последствиях, бросаюсь на проезжую часть и хватаю малыша на руки.
Свет встречных фар ослепляет. Вместо того чтобы рвануть в сторону, застываю на месте…
Пошатываясь, падаю на колени, слыша возле уха жалобное мяуканье, а потом… отборный, мужской мат.
– Пьяная ты, что ли? Куда полезла в такую непогоду? Черт…
Мужик грозный на вид. Сквозь пелену падающего снега не могу разглядеть его толком. Высокий разве что… И белый воротничок рубашки выглядывает из-под куртки.
Пошатываясь, поднимаюсь с колен и откашливаюсь.
– А вам какое дело? На дорогу смотреть не учили? Вот, – протягиваю дрожащий в руках комочек. – Чуть не взяли грех на душу.
– А вы, значит, благодетельница? Сами под колеса решили броситься?
– А вы… Вы судья, чтобы…
– Вообще-то, да. А-а-а… Подставить меня решила? Ну-ка, быстро в машину!
Глава 4.
Илья.
Черт те, что происходит… И почему все беды обрушиваются разом? На тебе, человек, да побольше…
Значит, Терехин всерьез меня решил убрать? Поставить своего человека на мое место, а меня… в утиль?
Дуру какую-то прислал… Вид у нее, как у блаженной. Плачет, поправляет сбившуюся набок шапку, котенка к груди прижимает…
По спине прокатываются ледяные мурашки, стоит подумать о последствиях…
Я ведь легко мог убить ее и… присесть лет так на пять…
А как же Данька? Он никому кроме меня не нужен…
– Быстро в машину. И не вздумай спорить, – приказываю я.
– Убивать будете? – всхлипывает жалобно.
– Разбираться. Садись, пока зеваки полицию не вызвали. Давай же…
Касаюсь ее локтя и всматриваюсь в глаза… А там… Чернота какая-то, боль… Может, она хотела счеты с жизнью свести? Вдыхаю аромат ее духов, забираю из дрожащих рук котенка, помогая устроиться на заднем сидении.
– Зовут тебя как? – спрашиваю грозно, трогаясь с места.
– Тина.
– Тина? Кристина, значит?
– Валентина Матвеевна, если быть точной. А вас? Простите, я не хотела убивать себя, если вы об этом подумали, я…
– Да ясное дело, что не хотела. Терехин, наверное, столько заплатил, что… Надо же успеть потратить денежки. Котенок – это реквизит, я так понимаю? Долго его по помойкам искали?
– О чем вы, вообще, говорите? Не понимаю… Он выскочил на дорогу и… все… И кто такой Терехин? Остановите машину, я выйду, – рычит она, смахивая с заплаканного лица темные пряди.
– Нет уж. Сначала я должен все узнать. В моей жизни сейчас и так сплошная жопа.
– Не поверите, в моей тоже, – вздыхает Валентина. – Вы не назвали своего имени.
– Можно подумать, вы его не знаете? – рявкаю я.
– Послушайте, я не знаю вас. И никто меня не нанимал. Я случайно выскочила на дорогу и… У меня никаких претензий к вам нет. Можно я уже пойду? – тоскливо произносит она.
Ну уже нет… Я таких знаю. Плачут на заседаниях, умоляя судью дать им второй шанс.
Сейчас вот доберемся до дома, я выясню фамилию этой дамочки, пробью ее в судебной и полицейской базе, а потом и…
– Вам есть, куда идти? – почему-то спрашиваю я.
Вид у нее несчастный… Потерянная, обессиленная, дезориентированная… Хоть и силится держать марку.
– Если честно, то… Это не ваше дело, – вздыхает она.
– Меня Илья зовут. Сейчас ко мне поедем. Я должен установить вашу личность и…
– А вы кто? Тайный агент или преступник в розыске? Просто… отпустите меня и все.
– Я судья, Тина. И не имею права сбивать людей или попадать в компрометирующие ситуации. Не бойтесь, я не маньяк. И дома меня ждет пятилетний сын.
– Ваша жена обрадуется, увидев меня, – хмыкает она.
– Ее нет у меня. Я – отец-одиночка. Дома няня.
– Хорошо. Я тогда… А котенка мы куда денем?
– Побудет пока у нас. Что же за день-то такой? – остервенело бью по рулю.
Она молчит. Наблюдаю через зеркало заднего вида, как Тина гладит малыша по голове и безразлично смотрит в окно…
Паркуюсь возле ворот и распахиваю дверь, помогая ей выбраться. Я обладаю достаточным опытом, чтобы оценить человека – его социальный статус, привычки, род занятий… На Тине дорогое пальто, в ушах серебряные серьги. Она не бродяжка и не алкоголичка. Аромат, опять же…
И что я к нему привязался? Хорошие духи, мне нравятся…
– Проходите, Тина. Приготовьте паспорт.
– Слушаюсь, ваша честь. Потом вы меня отпустите?
– Только после того, как вы расскажете, что с вами стряслось?
Распахиваю входную дверь и взмахиваю ладонью, приглашая ее войти.
Данька несется из детской, заслышав шум. Замирает, а потом удивленно округляет глазки и тянет руки к котенку.
– Папочка, я так рад. Ты купил котенка? Я так хотел его. Ура! Бабушка Зина, папа пришел, – зовет он няню.
– Я как раз вас ждала, Илья Иванович. Вы помните, о чем я просила вас? – не глядя на Тину, спрашивает Зинаида Андреевна. – Коля мой в реанимации. Перевели сегодня. Я не смогу присматривать за Данечкой. Простите, что подвела, но… Завтра вам придется взять отгул.
– Боже… Не день, а кошмарный сон. Ладно… Придумаю что-нибудь. Желаю вашему супругу скорейшего выздоровления. И… Вот, держите, – шепчу, протягивая ей купюру.
Зинаида благодарно кивает и спешит покинуть мой дом.
Что теперь делать? Где няню искать? Терехин будет доволен, услышав, что я снялся с дела об убийстве. Им только это и нужно – чтобы я подвинулся или пошел на незаконную сделку с адвокатом. Наступил себе на горло, позволив продажному руководству из области творить беззаконие.
– Вот мой паспорт. Сагал Валентина Матвеевна, сорок лет, фотограф. Прописана в городе, только… Не могу я сейчас идти домой.
– Сейчас расскажете мне все, – произношу ультимативно, наблюдая, как Валя снимает пальто и шапку, выпуская на волю копну блестящих, темных волос. – Давайте я подержу Снежка.
– Снежка? – впервые улыбается она. – Его нужно искупать и… Заказать все необходимое из зоомагазина. У вас есть коробка и песок?
– Найдется в гараже. Проходите, располагайтесь. Ужина, наверное, нет… Зинаида готовила только для Даньки. Вы голодная?
– Да. Если вы не против, могу что-нибудь приготовить для вас в знак благодарности. А вы пока… можете шастать по базам. Вы же проверить меня хотели?
– Да, хотел. Как раз сейчас займусь этим, а пока… Пойду принесу коробку и песок. Не убежите?
– Нет. Мне бежать некуда. Мои родные сегодня меня похоронили. Выкинули из жизни, как грязную тряпку и…
Разве такое бывает? Кошмар просто…
– Я быстро вернусь. Хозяйничайте пока. А потом все мне расскажете, ладно?
Глава 5.
Тина.
Ну, ничего себе водоворот событий! Разве так бывает? И все в один день… Сначала меня предали родные, а потом я чуть не угодила под колеса незнакомого мне… судьи. Не жизнь, а сюжет для фантастического романа…
А, может, все это дурной розыгрыш?
И сейчас из комнаты выйдут Валёк и наши дети… Рассмеются, посетовав на мою чрезмерную впечатлительность, и стиснут в крепких объятиях…
Я даже зажмуриваюсь в ожидании чуда…