Чистый разум

Глава 1

ЭПИЛОГ

– Кто ты?

Вязкая, липкая темнота простиралась на метры вокруг и глушила шаги. Было трудно дышать, а голоса – нет: лишь хриплое подобие звука издавало горло. В центре непроглядной темноты – луч света, как от прожектора, который освещал кровать и сидящую на ней женщину. Ее темные волосы струились по плечам и вполне можно было сказать, что она «красивая и молодая», если бы не одно но.

Ее лицо.

Черты были размыты, будто по ним прошлись ластиком. Сайрин в отчаянии попыталась сфокусировать взгляд, но все было тщетно – детали ускользали от взгляда, как вода сквозь пальцы. Женщина повторила хриплым голосом:

– Кто ты такая?

Шаг – и нога Сайрин вязнет в густой темноте, как в болоте из черного мазута. Еще шаг, и болото медленно начинает затягивать без права на сопротивление. Паника сдавила горло – не только от страха исчезнуть в вязком болоте, но и оставить женщину без ответа.

– Я …

Но ответ застревает где-то внутри. Кто она? И кто эта женщина? Почему для Сайрин так важно, чтобы та ее узнала? Она должна дать ответ, должна сделать хоть что-то!

– Я Сай…

Сайрин протянула вперед руки, пытаясь дотянуться до женщины, но ухватиться было не за что, и ее крик поглотила темнота.

ГЛАВА 1

– Сайрин! Я Сайрин! Сайрин… – Сайрин резко вскочила в постели, хватая ртом воздух. Это был всего лишь сон, кошмар, который повторялся за последний месяц слишком часто, чтобы оставлять его без внимания. Она не могла разглядеть черты лица женщины и это тревожило: кто она такая и почему ее не узнает?

При взгляде на часы сердце пропустило удар: осталось полтора часа, чтобы привести себя в порядок и быть вовремя на лекции профессора Олдбриджа. Вскочив с постели, Сайрин побежала в ванную, быстро расчесывая на ходу стального цвета волосы и заправляя выбившуюся седую прядь за ухо. Наспех умывшись и высушив полотенцем лицо, случайно задела взглядом свое отражение в зеркале.

Серые, почти бесцветные глаза и седая прядь у лица с детства выделяли ее среди сверстников. Она никогда не придавала своей внешности значение, даже если ловила на себе косые взгляды. Отец учил, что нужно уделять внимание более важным вещам, а мнение окружающих насчет внешности – не то, на чем нужно заострять свое внимание. То ли дело IQ и другие способности! Но чем старше становилась Сайрин, тем лучше понимала, что такие практически бесцветные волосы и глаза встречаются не так часто и она действительно вызывает у других интерес.

Надев светлую рубашку и темные брюки классического фасона, схватив с кресла сумку с заранее приготовленными учебными материалами, Сайрин вышла из комнаты. Сняв с вешалки тренч и сунув ноги в туфли, она наспех закрыла дом и выбежала по подъездной дорожке к припаркованной около нее машине. Отец прислал за ней своего водителя – как великодушно с его стороны! Но откуда он знал, что Сайрин не услышала будильник и практически проспала лекцию? Времени думать об это не было, как и о том, что скажет о ее оплошности отец. Сейчас главная задача – успеть к началу лекции в университет.

– Утро доброе, мисс Кортекс, – поприветствовал водитель, распахивая перед ней заднюю дверь машины. – Сегодня мчимся на всех парах?

– Да, мистер Ригг. Нужно ехать как можно скорее, чтобы успеть к началу лекции в университете, – Сайрин уселась на заднее сиденье, пытаясь успокоить бешено стучащее в груди сердце.

– Тогда держитесь крепче, мисс! Наш скоростной рейс отправляется в путь! – мистер Ригг захлопнул пассажирскую дверь, вернулся на место водителя, нажал кнопку зажигания и машина плавно двинулась по дороге, набирая скорость.

До центра города от их дома ехать примерно час, и Сайрин придется сидеть, мучаясь в попытках усмирить жгучие желание контролировать дорогу и скорость машины. Тревога от мысли об опоздании не давала ей покоя, и, чтобы отвлечь себя от беспокоящего её чувства, Рин достала лэптоп и открыла научный новостной портал.

«ПРАВО НА ЗАБВЕНИЕ: ЭКСКЛЮЗИВНОЕ ИНТЕРВЬЮ С ДЕКЛАНОМ КОРТЕКСОМ О «КЛЕПСИДРЕ-9»

Издание: «Геллекс-Сити: научный глобус»

Автор: Майя Вос

Дата: 18 октября 2077 года

Сайрин сразу же привлекло знакомое имя – отец. Она откинулась на спинку сиденья, и с гордостью глядя на его уверенное лицо на фото в начале статьи принялась читать.

М.В. Профессор Кортекс, ваш новый протокол «Клепсидра-9» называют главным прорывом десятилетия. В чём его суть?

Д.К. Суть в радикальном решении: «Клепсидра-9» – это ювелирный скальпель, который не редактирует и приглушает боль. Она находит конкретное травмирующее воспоминание в нейронных архивах и… удаляет его. Полностью, чисто и без остатка. Мы дарим человеку возможность проснуться с ощущением, что тяжелого события в его жизни никогда и не было.

«То, что нужно, – мысленно оценила Сайрин. – Никаких полумер, чистое, элегантное решение. Отец никогда не идет на компромиссы, когда дело касается науки».

М.В. Но как это работает? Как можно удалить одно болезненное воспоминание, не задев другие?

Д.К. При помощи алгоритмов квантового сканирования и биомаркеров боли. Наши наноботы научились считывать уникальный биохимический «отпечаток», который оставляет в нейронных сетях воспоминание, связанное с интенсивным страданием. Они находят именно этот «след» и аккуратно «вырезают» его, стимулируя естественные процессы нейропластичности для восстановления связей.

Сайрин удовлетворенно улыбнулась. Гениально. Только её отец мог применить квантовые алгоритмы для решения такой тонкой задачи. Она с гордостью думала о том, что однажды и она будет работать на стыке этих дисциплин.

М.В. Вашу технологию уже критикуют, называя её аморальной и слишком радикальной. Говорят, что боль – это часть опыта.

Д.К. Аппендицит – тоже часть физиологического опыта, но мы его удаляем, чтобы спасти жизнь. Тяжелая психическая травма – это душевная опухоль. Она дает метастазы, отравляя все аспекты жизни: личность, отношения, способность к труду. Не думайте, что «Клепсидра» – это косметическая процедура. Это хирургическое вмешательство высшей категории сложности, призванное спасти человека от психологической инвалидности. Будет не нравственно как раз отказать в таком лечении.

«Вот именно, – мысленно поддержала Сайрин отца. – Эти критики рассуждают о боли, сидя в уютных кабинетах. Они не видели, как настоящая травма ломает людей. Отец даёт им шанс на жизнь, а они его же и упрекают».

М.В. Будет ли «Клепсидра» доступна всем? Не станет ли она новой привилегией элиты?

Д.К. Абсолютно точно – нет. Это не коммерческий продукт. Это медицинская процедура, которая будет проводиться строго по квотам Мирового совета по здравоохранению. Решение о её применении будет принимать специально сформированная комиссия из врачей, нейрохирургов и этиков. Право на забвение получат только те, чьи травмы признаны неизлечимыми традиционными методами и несут прямую угрозу их существованию. Мы исключим любые возможности для злоупотреблений.

Сайрин кивнула. Это был единственно верный путь. Отец был не только гением, но и учёным с высокими моральными ценностями. Он не позволит, чтобы его открытие стало игрушкой для богатых бездельников. Он мыслит глобально, пытаясь спасти как можно больше жизней.

М.В. Личный вопрос. Если бы у вас была возможность… вы бы воспользовались «Клепсидрой»?

Д.К. Моя работа – создавать инструменты для исцеления других. Свои шрамы я ношу как напоминание о том, почему эта работа так важна. Забвение – для тех, кто хочет жить счастливо. Память – для тех, кто хочет, чтобы другие жили счастливо.

Сайрин почувствовала прилив бесконечного уважения. В его словах не было и тени лицемерия. Он был аскетом в лице науки, принесшим себя в жертву ради будущего человечества. Она счастлива и горда быть частью его наследия.

М.В. Что дальше? Каков следующий шаг?

Д.К. Полная победа над психическими заболеваниями, вызванными травмой. Когда «Клепсидра» докажет свою эффективность, мы сможем говорить об искоренении целого класса человеческих страданий. Мы стоим на пороге эры, где такие понятия, как ПТСР или необратимая фобия, уйдут в прошлое, как чума или оспа.

«И он сделает это, – с горячей уверенностью подумала Сайрин. – Он всегда доводит начатое до конца». Она уже представляла, как будет помогать ему в этой великой работе, как вместе они изменят мир к лучшему, избавив его от груза боли.

Закончив читать, Сайрин ещё раз посмотрела на фотографию отца. Её переполняли гордость и решимость. Она должна учиться ещё усерднее, должна быть достойна своего отца и его великой миссии.

Машина плавно замерла в потоке роскошных аэромобилей, утопающих в хроме и полимерном блеске. За стеклом, непроницаемым для звуков и грязного воздуха, простиралась стерильная магистраль «Луч», ведущая к центральному куполу. Там, за герметичным барьером, простирался центр науки, город, которому под силу сделать человечество идеальным.

Сайрин, не отрываясь от лэптопа, нахмурилась. Задержка. Непредвиденная переменная в её идеально выверенном расписании.

– Почему мы остановились? – спросила она, не глядя на водителя.

– Перекрытие на «Луче», мисс Кортекс. Демонстрация. Жители Нижних секторов заблокировали дорогу, – сообщил мистер Риггс.

– Демонстрация… – Сайрин вздохнула с легким раздражением и отложила лэптоп. – Какое бесполезное занятие. Они что, всерьез думают, что крики и плакаты заставят Совет Директоров пересчитать бюджет? – она заерзала на месте, пытаясь унять тревогу.

– У нас осталось 30 минут, мисс, до начала лекции, – водитель беспокойно посмотрел на циферблат на приборной панели.

– Мы можем объехать демонстрацию? Есть обходной путь?

– Есть – ответил мистер Ригг, но в голосе не было ни намека на радость, – Только один путь. Через Сектор – 7.

Пауза. Воздух в салоне словно давил на легкие.

– Семь? Вы имеете ввиду… Витки? – в голосе Сайрин отчетливо звучало легкое, брезгливое недоумение. Она молча кивнула, сжав губы. Машина плавно съехала с «Луча» влево и нырнула в темный, плохо освещенный тоннель. Сразу же на дисплее приборной панели замигал индикатор «Внешняя фильтрация: Активна. Уровень угрозы: Повышенный».

Сразу же стало темнее. Искусственное солнце Куполов здесь не светило. В тоннеле его заменяли тусклые, мигающие неоновые огни самодельных фонарей. Воздух, даже через фильтры, приобрел странный привкус – сладковатый, химический, с примесью металла и чего-то прогорклого. «Ржавчина» – моментально идентифицировал ее мозг ученого. Остаточные следы катастрофы. Отец как-то говорил, что они безвредны в такой концентрации, но все равно было противно.

Машина выехала из тоннеля и медленно заскользила по запруженной людьми улице. Сайрин невольно откинулась в кресле, чувствуя себя так, будто рассматривала диковинных, агрессивных животных в сафари-парке сквозь бронированное стекло.

Вот оно. Геликс-гетто. Инкубатор хаоса и некомпетентности.

Её взгляд скользнул по толпе. Люди в потрепанной, грязной одежде. Лица, искаженные то ли злобой, то ли отчаянием. Они что-то кричали, размахивали табличками, но звуконепроницаемый салон превращал их протест в немую, комичную пантомиму.

«Что за лицемерие… – думала Сайрин, разглядывая людей за стеклом.– И они считают, что имеют право на бунт? Как же! Могли бы распорядиться своей жизнью получше и найти работу на благо общество, а не устраивать этот спектакль».

Она заметила группу подростков, разбирающих какую-то сломанную рекламную панель. Один из них тыкал в неё оголенным проводом под одобрительные возгласы товарищей.

«Да уж. Кажется, им под силу только разрушать то, что понять они не способны. Какое тут может быть создание чего-то масштабного, о чем я вообще?! – Сайрин разочарованно вздохнула, переводя взгляд прямо на дорогу. – Они ненавидят наши технологии, но почему-то с большой охотой подбирают наш мусор, чтобы собирать из него свои жалкие поделки»

Машина резко затормозила, пропуская грузовик, с которого сгружали ящики с водой и дешевыми синтезированными продуктами. Люди тут же с жадностью его окружили.

И снова ее мысли вернулись к отцу. К его интервью о «Клепсидре».

«Отец прав: «Клепсидра» просто необходима. Он пытается спасти мир от ненужной боли, которая тормозит развитие, а эти за нее цепляются и лелеют, как нечто важное…тьфу! – по ее лицу пробежала тень презрения. – Все, что их заботит, это еда, вода и дешевые развлечения, и они слишком узко мыслят, совершенно не думая о будущем человечества. Только тормозят прогресс. Балласт…»

Машина резко свернула, и в просвете между домами мелькнула серая, мертвая полоса земли – «Красная зона», эпицентр старой катастрофы, до сих пор огороженный колючей проволокой и предупреждающими знаками. Место, где их город чуть не погиб из-за человеческой ошибки. По коже пробежали мурашки.

Именно из-за таких ошибок, из-за такой стихийности были установлены Купола. Жестокие правила, иерархия, контроль. Без всего этого мир скатится в хаос, в этот… первобытный суп.

Наконец, впереди заблестел еще один тоннель – чистый, освещенный, ведущий под Центральный купол. Машина рванула вперед, оставляя позади давящую темноту и гул Гетто.

Сайрин выпрямилась, с облегчением провожая взглядом уходящие вилы и провела рукой по сиденью, смахнув несуществующую пыль. В салоне снова пахло стерильным воздухом и дорогим пластиком. Тишина. Порядок. Разум.

Она снова взяла планшет, её мысли уже вернулись к предстоящей лекции в университете. Неприятное пятно на идеальной карте дня было стерто. Все было на своих местах.

«Некоторые вещи просто нужно аккуратно удалить, чтобы они не мешали развитию, как вредное воспоминание. Как целый сектор».

Подъехав ко входу в научный комплекс, где располагался университет, Сайрин попрощалась с водителем и обернулась ко входу в здание. На секунду окинув взглядом строение, фасад которого полностью состоял из стеклянных панелей, она увидела в отражении кристально-чистое небо купола. От этого зрелища захватывало дух. Для нее это здание – не просто учебное заведение, а нечто-большее: сердце науки и второй дом, храм, священное наследие которого должен перейти к ней в будущем, и она готовилась достойно возглавить лаборатории отца и продолжить дело семьи.

Университет был основан одновременно с корпорацией Сай Технолоджис после экологической катастрофы, вызванной неудачным экспериментом с синтезом новой биомассы – “Проект Ксилот”. Произошла утечка реагента и высокотоксичный гель с мутагенными свойствами, прозванный “Ржавчиной”, стал медленно заражать почву и воду. Корпорации оперативно возвели “Купола” – районы с замкнутой экосистемой и очистными сооружениями: центральный и три других, расположенных над жилыми районами. После катастрофы Кевин Сайфер, один из лидеров правящего Совета Директоров, решил основать свою корпорацию и взять развитие науки и медицины под свой контроль. В стремлении заложить фундамент для передовых исследований был создан Сай Юниверсити – сердце Гелекс-сити. Со временем он разросся в автономную академическую структуру, но сохранил глубинную связь с корпорацией. Все в кампусе было подобно миниатюрной модели идеального общества под Куполом: стерильная, технологичная, эффективная. Каждый кирпичик и даже каждая мысль в головах студентов символизировала торжество разума над хаосом внешнего мира.

Отец с самого детства готовил Сайрин к поступлению в университет, где он заведовал всеми научными разработками и занимал управляющую должность в совете профессоров. Другого пути у дочери такого человека просто и быть не могло. Все кандидаты, желающие учиться и работать здесь, проходили жесткий отбор по двум критериям: генетический потенциал и лояльность корпоративной философии, потому что выпускники являлись кандидатами в элиту, которая должна будет проектировать будущую реальность.

Нейрография была специализацией Сайрин. Манипуляции с памятью и сознанием привлекали ее не только из-за жгучего интереса и мимолетного чувства власти. Она выбрала ее основной дисциплиной, как и отец. Иначе и быть не могло – Сайрин должна была стать его наследием.

Возле входа в аудиторию ее ждал, прислонившись к стене и что-то просматривая в планшете, Лионель Токс. Идеальный, как и всегда: светлые волосы тщательно уложены, на дорогом костюме ни складочки, а лабораторный халат, казалось, отбрасывал на стены блики. Сын вице-президента корпорации, воплощение строгости и порядка. Сайрин было приятно находиться рядом с ним. Но сегодня его идеальный внешний вид напомнил ей об утренних сборах, а точнее – об их отсутствии. Щеки запылали от стыда. Сайрин смахнула со своего халата несуществующую пылинку, пригладила волосы и вышла из-за угла.

– Пять минут и ты бы не смогла попасть на лекцию, – Лион окинул ее оценивающим взглядом, – Что-то случилось? Почему так поздно?

– «Луч» был перекрыт. Снова, – сказать, что просто проспала, не повернулся язык.

– Демонстрация? – Лион открыл дверь, пропуская Сайрин вперед, – Уже третья за этот месяц. Зачастили они со своим недовольством.

– Что с них взять, – Сайрин села на свое место в первом ряду, открыла сумку и достала лэптоп, – Видел новости?

– Еще бы не видел! Хорошее вышло интервью, – он довольно ухмыльнулся, усаживаясь рядом,– Гордишься им?

– Спрашиваешь, – Сайрин взглянула на него, будто он сказал глупость, – Все, что делает отец, просто вынуждает меня им гордиться, – она вскинула подбородок. – Мне есть, куда стремиться.

– Всем нам, Сайрин. Всем нам, – губы Лионеля тронула мечтательная улыбка. Дверь в аудиторию открылась.

– Итак, коллеги, – профессор Олдбридж прошел быстрым шагом к кафедре, попутно окинув аудиторию взглядом, – Начнем сегодняшнюю лекцию по прикладной нейроэтике с важной новости. Все видели интервью профессора Кортекса?

По аудитории прошел одобрительный гул.

– Отлично. Перед нами “Клепсидра-9”. Идеальный инструмент или оружие? Кто хочет высказаться? Мисс Кортекс?

Сайрин почувствовала на себе взгляды сокурсников, но не убрала поднятую руку. Она уверенно поднялась с места и прошла к кафедре.

– Я думаю, что “Клепсидра-9” – это спасение, образец инженерной элегантности, – Сайрин сделала паузу, надеясь получить одобрительную реакцию аудитории на свое заявление.

– Хорошо, мисс Кортекс, продолжайте. Почему вы так считаете?

– Протокол решает главную проблему предыдущих разработок – проблему хаотичного таргетирования. Алгоритм селективного воздействия на миндалевидное тело, основанный на квантовом сканировании биохимических маркеров – это прорыв. С этической точки зрения, это дает человеку право на психическое здоровье, аналогичное праву на физическое.

– Разве вы не думаете, что это далеко не нравственно с нашей стороны – создать такой инструмент? – профессор посмотрел на Сайрин поверх очков, явно выводя ее на конфликт в рамках обучения. Сайрин довольно хмыкнула.

– Не нравственно как раз отказать страдающему человеку в таком инструменте. Протокол не стирает личность полностью. Он с мельчайшей точностью иссекает ее “раковую опухоль”.

В аудитории снова послышался одобрительный гул: большинство сокурсников были согласны с ее позицией.

– Отлично. Сайрин, можешь пройти на место.

Она кивнула профессору, но не успела сделать шаг, как в конце аудитории раздался звук упавшего стула. Сайрин повернула голову, и увидела на самом верхнем ряду вставшего парня в кожаной куртке. Он смотрел прямо на нее, тяжело дыша и сжав кулаки.

– Иссекает? Или ампутирует? – он пнул упавший стул, продолжая сверлить Сайрин тяжелым взглядом. Его голос сорвался на хрипоту от нахлынувших эмоций.

По телу прошла волна жара, и тут же обдало холодом. Живот скрутило. Она замерла на месте, не в силах перестать смотреть на парня в ответ.

– Вы все тут под куполом рассуждаете об “инженерной элегантности”, а вы видели, как эта “элегантность” выглядит в реальном мире? – парень с громким ударом опустил руки на стол.

– Мистер Бейн, прошу, пройдите для дискуссии к кафедре, – профессор, казалось, нисколько не удивлен реакции студента, жестом приглашая его встать рядом с Сайрин.

От просьбы профессора Сайрин почувствовала слабость в ногах. Нет, она должна держаться от этого типа как можно дальше. Но Сайрин еле стояла и не могла пошевелиться, продолжая чувствовать дрожь в теле.

– Вы мне скажите, а кто будет решать, какая боль достойна удаления? Совет директоров? – парень не сходил с места, продолжая буравить взглядом то профессора, то Сайрин, – Или врачи, которые никогда не были в Геликс-гетто? Это не право на здоровье! Это – привилегия на бегство! Пока вы будете стирать себе воспоминание о плохой оценке, кому-то будут стирать память о том, как его избили корпоративные псы и выбросили на окраине!

– Мистер Бейн…

– А для чего, а? – парень указывал на Сайрин, словно она могла знать ответ на его вопрос, – Да для того, чтобы он не судился и не портил статистику! Вы создаете рай для одних и механизм подавления для других!

– Твоя эмоциональность лишь подтверждает необходимость подобных разработок, Бейн. – Лионель повернулся к нему, видимо, больше не в силах терпеть вызывающее поведение сокурсника, – Где факты? Или ты можешь внушать только гипотетический ужас? Протокол создан для клинических случаев, а не для, как ты выразился, “подавления”. Твое заявление не может отменить медицинской ценности “Клепсидры”.

– Факты? – теперь парень уставился разъяренным взглядом на Лиона, тыча в него пальцем, – Факт в том, что каждый инструмент, который вы создаете здесь, в своих лабораториях, кто-то потом обязательно приспособит для контроля, власти или денег. А, может, все сразу. И вы прекрасно это знаете! Просто предпочитаете закрывать на это глаза, потому что это “неэлегантно”, – передразнил Бейн.

– Мистер Бейн, вы что же, предлагаете совсем отказаться от прогресса из-за потенциальных рисков? – поинтересовался профессор Олдбридж, с заинтересованной ухмылкой наблюдая за дискуссией, – Или у вас все-таки найдется конструктивное предложение?

– Да, есть.

Сайрин видела, как у него горели глаза. Она смогла успокоиться и прийти в себя, больше не ощущая скованности в теле. Парень тем временем продолжил.

– Я предлагаю думать не о том, как это делать, а для кого и зачем! Прежде чем запускать такие технологии, нужно создать систему, которая будет гарантировать, что разработки не превратятся в оружие против тех, у кого нет денег на адвоката. Нужны не комиссии при корпорациях, а независимые общественные советы с реальной властью!

– И ты предлагаешь в эту комиссию своих “друзей” из гетто? – Лионель усмехнулся и закатил глаза, – Ты серьезно, Бейн?

– А что, Токс, думаешь, мы не сможем составить конкуренцию твоему папаше, а? – парень подался вперед, норовя спуститься вниз к Лиону, но передумал и просто посмотрел на профессора, – Нужно не удалять боль, а исправить причины, которые ее вызывают. Иначе мы просто будем замазывать трещины в стене, которая вот-вот рухнет!

Да кто он такой? Неужели не понимает, что его идеи давно устарели и ни на сантиметр не приблизят их общество к прогрессу?

– Это утопия, – все обернулись на голос Сайрин. Она подняла взгляд и с вызовом посмотрела на Бейна, – Ждать, пока человечество станет идеальным, вместо того, чтобы помочь ему здесь и сейчас? Это неэффективно и бесчеловечно. Ваш протест не отменяет того, что сегодня, сейчас есть люди, которые нуждаются в помощи “Клепсидры”. Вы предлагаете обречь их страдания в угоду вашим абстрактным принципам!

– Их? А ты что, какая-то другая? Себя уже к “ним” не относишь?

На Сайрин будто вылили ведро воды.

– Достаточно, – профессор, явно довольный дискуссией, хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание, – Кортекс и Токс – классический подход наибольшего блага для наибольшего числа людей. Бейн – позиция защитника прав меньшинств и уязвимых слоев. Оба подхода имеют право на существование. Задача на следующее занятие – найти инженерное или системное решение, которое могло бы учесть обе позиции. Следующая тема: “Технологии обеспечения прозрачности и контроля в нейромедицине”. Класс свободен.

Нужно собрать вещи и как можно скорее оказаться на противоположном конце кампуса. А лучше, чтобы не она, а этот парень оказался подальше, с его горячностью и импульсивностью. Сайрин пугало то, как эмоционально Бейн решил высказать свою точку зрения. К тому же, она так хотела вычеркнуть сегодняшнюю поездку через Геликс-гетто из памяти, а этот Бейн… Откуда он знает, как живется людям в гетто? Сайрин спокойно положила лэптоп в сумку, стараясь игнорировать желание убежать из аудитории, и таким же спокойным шагом вышла за дверь. Лион вышел сразу за ней.