- -
- 100%
- +
© Людмила Ржевская, 2016
© Дарья Федотова, иллюстрации, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1
Адам снова пришел в ту квартиру, где они жили с Азэми последние дни перед ее отъездом во Владивосток, в Японию, а потом в Берлин.
«Как быстро летит время, – думал он, – вот уже прошло больше года, у Эми появилось четверо детей – двух ее клонов, девочек, и двух мальчиков, клонов немца. Почему она не сделала моих клонов, почему не попросила моих клеток и моей крови? Чем я хуже этого немца? Почему я не могу забыть ее? Ведь у меня есть Джулия. Да, Джулия, хорошая, красивая, ласковая и верная жена. Но она не Азэми. Не этот „дьявольский цветок“, который заставил меня влюбиться, как мальчишку, и страдать, страдать от безответной любви. Но ведь любила же она меня, любила, и нам было хорошо с нею вдвоем. Даже очень хорошо! Кому хорошо? Мне или ей? Нам обоим. А что если выкрасть Азэми вместе со всеми ее детьми-клонами из этого немецкого города в Аргентине, поселить на одном из моих островов и навещать ее там, когда мне очень захочется ее увидеть? Мне без нее плохо, я просто потерян, я схожу с ума, меня ничего не устраивает, я брожу по этой квартире в поисках воспоминаний о ней, моей самой любимой женщине, моем „цветке чертополоха“. Я как будто не живу, словно умираю. Что она сделала со мной? Приворожила? Что же делать? Идея выкрасть ее вместе с ее детьми не оставляет меня в покое. Кто мне поможет вывезти ее из Аргентины или выманить в гости на остров вместе с детьми, но этот немец, разве он отпустит ее одну, да еще с детьми?! Нет, надо что-то придумать, надо выманить ее из этого города, чтобы она сама захотела приехать на любой из моих островов. Но для начала я снова полечу к ней под видом отца и попрошу сделать мне клона-брата. Но что скажут Ян и Том? Они сочтут меня сумасшедшим. Что со мной? Патологическая любовь к женщине как болезнь, или я действительно влюбился в нее, как мальчишка. Мне без нее очень плохо. Так плохо, хоть застрелись! Ну что же, посмотрим, что мне скажут мои друзья; может, я правда просто сошел с ума или это она лишила меня и покоя, и рассудка?»
Полковник пошел к себе в офис и вызвал Яна. На улице стояло пекло, август в Марокко выдался в этот год невероятно жарким. Температура воздуха зашкаливала за сорок градусов. Пришлось на базу брать дополнительно еще одного садовника, чтобы успевать опреснять воду из моря и поливать сад и аллеи. А снаружи, вокруг базы, все пожухло. Трава сгорела, пальмы засохли. И только на их огороженном участке зеленел сад и аллеи, как в хорошем оазисе. Адам позвонил Яну:
– Ян, зови Тома, и ко мне в кабинет, дело есть.
– Сейчас будем, Полковник, а что за срочность?
– Придете, расскажу.
Через десять минут после звонка Ян и Том были в кабинете у Адама.
– Слушаем тебя, Полковник, что приключилось, что ты нас из постели вытаскиваешь, обеденный перерыв, я лично поспать решил, – говорил Ян. – Жарища на улице, вечером у меня прием новых курсантов, и так не высыпаюсь каждый день».
– Хватит ворчать, Док, у меня к вам дело. Надо придумать, как вытащить Азэми из ее города к нам на базу, хотя бы на время.
– Ты в своем уме, Адам? Что мы можем придумать, чтобы она наши мысли не прочитала раньше, чем сядет к тебе в самолет? Это должно быть что-то особенное и правдивое, иначе она не клюнет на наши хитрости, – возмутился Том. – И зачем она тебе сейчас понадобилась? У нее там четверо детей, она мамочка, семья, муж, лаборатории, работа и задания японцев!
– Все задания своих японцев она уже выполнила. Дети? Да, но разве она не может их оставить хотя бы на неделю с мужем и няньками. И Гретта там тоже, как квочка, с малышами возится, – возразил Адам.
– Тогда объясни, зачем она тебе сейчас? – спросил Ян.
– Я хочу, чтобы хоть ненадолго она вернулась к нам на базу, я умираю без нее, я стал злым, раздражительным, мне ничего не мило, мне жить без нее не хочется!
– А как же Джулия?
– Джулия, она хорошая, Ян, добрая, верная, но она не мой «цветочек», нет в ней того темперамента и той горячности, что у Азэми, я с ума схожу по своему «дьявольскому цветку».
– Ты еще не забыл ее, Адам? Быть с нею еще больнее, чем без нее!
– Я помню муки ревности. Наверное, хуже ада видеть, как она с другим, или думать об этом, – проговорил Том с грустью в голосе. – Я ведь ее тоже безумно любил, хорошо, что у меня есть Зиночка и дочка. Дочка меня вылечила от этой безнадежной любви. Я не знаю, что тебе ответить, Адам, и не знаю, что придумать, чтобы наша Эми все бросила и прилетела к нам. Надо думать.
– Даю вам на размышления сутки, придумайте что-нибудь из ряда вон выходящее, чтобы выманить ее сюда к нам или на один из островов.
– А может пригласить ее в один из наших госпиталей, чтобы она могла набрать клеток у наших лучших курсантов, солдат или офицеров, они все раненые. Сделать забор крови и взять кусочек ткани у больных не проблема, если она так помешана на своих клонах, – предложил Ян.
– Да ты гений, Док, именно на это она и клюнет, дай я тебя поцелую!
– Не надо, Адам, – засмеялся Ян, – ты три дня уже не брился, поцарапаешь мою нежную кожу, а у меня сегодня ночь с женщиной.
– Ты нашел себе новую любовницу? – спросил Том. – После того как Хана сбежала от тебя в Танжере, ты места себе не находил. Кто она?
– Это секрет, друзья мои, – ответил Ян, улыбнулся и спросил: – А за хорошую идею мне полагается отпуск на пару дней?
– Да, Ян, два дня у тебя выходные. А я со своим «цветочком» пока свяжусь. Пусть ждет меня и готовится к поездке.
Адам тут же позвонил Эми.
– Добрый день, доченька! У тебя есть минутка поговорить со мной?
– Минутка есть, если что-то такое, то лучше напиши шифровкой, я вечером прочитаю, а сейчас я занята, у меня срочная работа. Я скучаю по тебе, папочка.
– Эми, детка, обязательно прочти все, что я тебе напишу. Это очень интересно.
И Адам отправил Эми свое предложение о заборе клеток и крови у молодых бойцов. Перед выходом из лаборатории Эми прочла сообщение Полковника. Его письмо очень заинтересовало ее. Она решила посоветоваться с Генрихом. Зашла к нему в кабинет.
– Генрих, послушай, что пишет мой отец, он прикупил себе на одном острове в теплом море санаторий. К нему сейчас на лечение привезли много раненых солдат и офицеров разных национальностей. Есть экземпляры, которые могут нас с тобой заинтересовать. Как ты думаешь, стоит полететь и набрать новой крови и клеток молодых здоровых мужчин? Представляешь, каких красавцев мы можем с тобой вырастить для нашего гарнизона, если клетки одной нации скрестим с другой!
– Ты как всегда, мотылек, в своих фантазиях, хотя это уже реальность, а что, идея неплохая. Нам пригодится новый материал. Если твой отец сам за тобой прилетит и потом доставит назад.
– Да, Генрих, надо только Рудольфа подготовить к моему отъезду, ему не нравится наша с тобой работа. Он не понимает, что мы стараемся улучшить человечество. Скажешь ему, что это ты меня посылаешь в командировку. Что это необходимо. В любом случае я позвоню отцу и скажу, чтобы прилетел за мной в субботу. Пусть приготовят для меня специальную тару, там жара. Это надо учесть. Правда хорошо, что у моего отца есть самолет?
– Девочка моя, если бы у твоего отца не было самолета, я бы тебе сам купил его. Ты мое сокровище, ты не просто моя помощница, ты мой земной ангел, я теперь знаю, кому оставлю свою клинику и научные эксперименты. Ты справишься. Ты – гений.
– Спасибо, Генрих, за доверие. Я тебя не подведу, я постараюсь освоить все и пойти дальше. Так, я звоню отцу?
– Звони и позови Матильду.
Эми позвонила Полковнику:
– Папочка, дорогой, прилетай за мной в субботу. Я полечу с тобой на экскурсию.
Как только Адам получил это сообщение, засмеялся, пошел приводить себя в порядок и подумал: «Надо бы съездить в Танжер за подарками для Эми и ее крошек. Да и для себя купить браслет у китайца. Пожалуй, уже сделал». И веселый, напевая свой любимый марш, он отправился за машиной и поехал в Танжер к китайцу. Браслет был готов, он напоминал украшения Эми и больше был похож на женский, чем на мужской. Но Полковник взял его, рассмотрел со всех сторон, проконсультировался у продавца, что и когда надо менять в этом очень «интересном» браслете, и довольный пошел гулять по базару, покупая всякие безделушки для детей.
В кабинет к Генриху пришла Матильда:
– Дорогая моя, приготовь тару и наши инструменты для забора крови и новых клеток у пациентов. Не забудь, Эми полетит за материалом для нас на жаркий остров. Все должно быть в холодильнике.
– Она полетит одна?
– Нет, за ней прилетит ее отец. Я бы с ней послал тебя, да ты не можешь, у тебя малышка.
– Ты отпустишь ее без охраны?
– А зачем ей охрана? Она сама себе и нам всем охрана. Видела бы ты, как она управилась со змеей и спасла меня! Не переживай, ее никто не сможет похитить, она вернется к своим детям. Их у нее сейчас четверо. Кстати, она и Рудольфа приучила к малышам, он теперь в них души не чает, особенно в девочках.
– И все же, Генрих, я бы с ней отправила нашего врача на всякий случай.
– Это ни к чему, Матильда, он будет только лишние подозрения вызывать у окружающих. Эми – наша, настолько наша, что она мне становится ближе моих детей. Разумеется, Матильда, ты исключение. Ты – моя единственная любовь на всю жизнь.
– Я знаю это, Генрих, я не ревную тебя к Эми, ее интересуют эксперименты больше, чем мы все. У нее идея – вывести новую породу людей.
– И она это сделает, вот увидишь.
Вечером Эми написала Адаму: «Не забудь свой дипломат и предупреди Дийо: пусть в воскресенье прилетит на твой остров, я отдам ему кое-что». «Все твои приказы будут выполнены, королева моя», – ответил Полковник.
За ужином Генрих заговорил с домашними, что хочет на неделю отправить Эми в командировку по делам клиники.
– Ты, наверно, сошел с ума, отец, – возмутился Рудольф, – а как же малыши без своей мамочки, а я без своей жены? Ты и так держишь ее целыми днями в своих лабораториях! Теперь еще командировка! Что, больше послать некого?
– Правда, Генрих, что ты придумал? Какая командировка? Эми нам всем здесь нужна! – возмутилась Гретта.
– Милые мои, любимые, не надо нападать на Генриха, за мной прилетит отец, я всего лишь на несколько дней улечу и вернусь. Зато для наших экспериментов я наберу отличный материал. В нашем городском гарнизоне будут лучшие в мире солдаты!
– Твои фантазии, Эми, меня уже начинают раздражать. Ты, как фанатик, еще похуже моего отца! – возмутился Рудольф. – Упрямая как осел, если что в голову взбрело, ничем не выбьешь, даже дети не останавливают тебя от твоих экспериментов.
– Рудик, миленький, не сердись, мы с твоим отцом мир перевернем, мы таких идеальных людей сделаем, что нам потом вся Планета спасибо скажет! Лучше не ругайся, а поддержи меня, ведь все равно полечу, знаешь же, я очень скоро вернусь. А тебе придется побыть с малышами.
– Понял уже, что ты на меня их бросаешь.
– Я их не бросаю, оставляю всего на одну неделю с тобой, а может, и того меньше. Тебе Гретта поможет, и две няньки есть.
Эми встала из-за стола, подошла к Рудольфу, поцеловала его в щеку:
– Милый, не будем ссориться, да?
– Вот подлиза! – засмеялся Рудольф. – Да когда я с тобой ссорился? Ты же делаешь все, что только пожелаешь, а я обязан тебе во всем потакать. И как ты только умудряешься всех в себя влюблять? Даже мама моя в тебе души не чает, хотя ты повесила на нее четверых младенцев.
– Не преувеличивай, Рудольф. Эми детьми каждый день и сама занимается, к тому же отцу твоему во всем помогает, ты же отказался с ним вместе работать, – заступалась за Эми Гретта.
– Вот-вот, я же говорю: все на стороне моей жены! Ну, так и быть, останусь с детьми за папочку и за мамочку, – засмеялся Рудольф и поцеловал Эми. – Пошли, жена, проведаем наших детей. Расскажи я сейчас своим бывшим друзьям из наци, что за год с небольшим стал отцом четверых детей, не поверили бы и на смех меня подняли.
– А ты им, Рудик, фото пошли. Сядь на диванчик, девочек с одной стороны, мальчиков – с другой, они-то точно твоя копия. Фото получится замечательное. То-то шуму наделает среди твоих родственников этот снимок. А что про меня говорить начнут: маленькая, а четверых сразу родила. Но это обязательно тебе в заслугу поставят, – смеялась Эми.
Но фото сделали и с телефона послали на телефон дяде в Берлин. Под фото стояла подпись: «Дядя, это наши с Эми дети, два мальчика и две девочки».
В Берлине Гюнтер и Вальтер Краузе ужинали, когда на телефон дяди Гюнтера пришло фото с подписью. Гюнтер отложил ложку и уставился в телефон.
– Отец, что тебя там в телефоне так шокировало, ты весь побледнел? Кто прислал эсэмэску?
– Вальтер, посмотри, это твой брат, и у него уже четверо детей!
Вальтер взял у отца телефон, посмотрел фото.
– Сейчас выведу на компьютер, там увеличим и рассмотрим как следует.
Вальтер перестал есть и пошел в комнату за компьютером. Перекачал фото. С экрана на него смотрел Рудольф и улыбался, на руках он держал двух девочек и двух мальчиков.
– Отец, ты только посмотри, мальчики копии Рудольфа, а девочки – японки. Вот это Рудик постарался! А англичанка-то сама махонькая, а четверню сразу родила. Ты только посмотри, какие уже бутузы. Значит, наш Рудик уже папочка четверых детей, то-то ребята посмеются.
Гюнтер уставился на экран. Он понял, каким способом Рудольф сразу получил четверых детей. Он бывал у брата в Аргентине, бывал в его лабораториях, но мало верил, что однажды эксперимент Генриха увенчается успехом. И вот оно, фото. Значит, у брата все получилось. Какой скрытный Генрих, ведь ему до сих пор ничего не сказал.
– Вальтер, ты не станешь никому показывать это фото, никому! Ты слышишь меня? Никому!
– Это еще почему? Твой племянник делится с тобой такой радостью, что он стал папашей сразу четверых детей, а мне Рудик все же брат, хоть и двоюродный, а я даже ребятам из нашей общей компании не могу фото показать?
– Не можешь, Вальтер, я запрещаю пока тебе это делать. Завтра же я вылетаю к ним в Аргентину. Ты останешься на хозяйстве. Да, девок своих сюда не води. Хочешь веселиться, снимай отель, а чтоб дома у меня был порядок. Билет мне на утро закажи. А я позвоню брату.
– Добрый вечер, Генрих, хочу к тебе в гости. Фото внуков твоих получил, очень интересная картинка. Даже не отговаривай, все равно прилечу. Разговор есть и предложение.
Генрих промолчал о разговоре с братом. Не захотел тревожить Эми и Рудольфа. Только подумал: «Зря фото посылали, Гюнтер догадался обо всем. Теперь придется не только все рассказывать брату, но и показывать свои лаборатории. А когда предлагал ему работать вместе, он отказался, не поверил, что такое станет возможным».
Вальтер заказал билет отцу в Буэнос-Айрес на двенадцать часов дня. Как только отец уехал в аэропорт, он тут же позвонил Эрику в ресторан:
– Привет, друг, собирай всю нашу компанию на вечер у тебя в ресторане, новость есть.
– Что за новость? Всех обзвоню, кто сможет, придет.
– Вечером увидишь.
Вальтер распечатал фото Рудольфа с детьми на глянцевой бумаге, снимки получились красивыми. «Вот и славно, раздам каждому, пусть любуются на друга и новоиспеченного папашу. Надо бы поздравить Рудика. На свадьбу не пригласил, может, хоть на крестины детей позовет. Вечером все вместе с ребятами и поздравим».
К 19 часам в ресторан, на самом выезде из Берлина, собралась вся компания наци, куда входил Вальтер Краузе и Рудольф Краузе – до женитьбы на Эми. Сдвинули столы, заказали пиво, чужих в ресторане не было.
Вальтер каждому раздал фото Рудольфа с детьми. За столами раздался дружный хохот: – Вот это Рудик! Сразу четверых заделал своей англичанке! Только что-то не пойму, два-то пацаненка точно его, вылитые Рудик, а девчонки-то – азиатки? Когда это она успела Рудику изменить?
– Да уж, успела, такая красотка кого хочешь с ума сведет!
– Ну что, ребята, звоним Рудольфу и поздравляем с пополнением в семье! Теперь-то ему уж точно не до нас! Многодетный папаша!
За столом снова захохотали. Вальтер набрал номер телефона Рудольфа. Рудольф, не глядя, включил громкость: в это время он занимался с детьми, Эми ела фрукты, Гретта помогала накрывать на стол, Генрих читал газету. По столовой понесся смеющийся голос Вальтера:
– Привет, братишка! Тебя наши ребята поздравляют с пополнением в семье, ты теперь у нас многодетный папаша. И как это ты умудрился сразу четверых своей англичанке забабахать! – Было слышно, что там, на другой стороне, раздается хохот. Вальтер продолжал: – Ну, пацаны-то точно твои, одно лицо, а вот девчонки? Когда твоя жена успела тебе изменить с азиатом? – В телефоне снова раздался смех.
– Вальтер, моя жена мне не изменяла. У нее мама чистокровная японка, так что наши девочки похожи на свою бабушку. А мальчики, разумеется, на меня. А тебе что, завидно? Женись, делай себе детей и радуйся жизни, а не шатайся по кабакам! – парировал Рудольф.
– К вам мой отец полетел, не забудь встретить. Он крестины ваших детей пропустить не хочет.
– Не переживай, встретим, и хватит смеяться, фотки-то хоть классные сделал?
– Классные, классные! Всем нашим ребятам раздал.
Рудольф выключил телефон. Эми посмотрела на Генриха:
– Почему вы не сказали, что к вам из Берлина прилетает ваш брат?
– Эми, он мой брат, и я обязан его встретить.
– Но я не хочу, чтобы он встречался с моим отцом. Отец прилетает в субботу.
– Эми, сегодня только среда, думаю, что до субботы Гюнтер улетит домой, он не может надолго оставить свою клинику.
– Генрих, почему ты мне не сказал, что к нам прилетает Гюнтер? – спросила Гретта.
– Да, отец, что за тайны? – вступил в разговор Рудольф. – И если бы сейчас не позвонил Вальтер, мы бы так и не знали, что ты ждешь брата!
– Не хотел раньше времени вас всех тревожить, Гюнтер до ворот города доедет на такси, так что далеко мне за ним ехать не придется. Кстати, если бы не ваша дурацкая идея послать дяде твое фото с детьми, он бы не приезжал. В конце концов, что тут особенного – приезжает мой брат? Он нам не враг. Мы выросли в этом городе вместе с ним, это потом он уехал в Берлин, а я остался здесь продолжать дело моих родителей. Думаю, что надолго он у нас не задержится. А места на вилле у нас много, всем хватит.
Эми молчала, потом попросила:
– Генрих, покажи мне фото твоего брата. У вас же есть семейный альбом?
– Гретта, подай, пожалуйста, Эми наш семейный альбом.
Гретта пошла в свою комнату и через минуту вернулась с очень толстым альбомом. Открыла страницу, где Генрих и Гюнтер стоят на лугу, обнявшись.
– Генрих старше Гюнтера на два года. Но на фото выглядят будто двойняшки, – пояснила Гретта. – Гюнтер всегда был выше и крепче Генриха. И замуж я должна была выйти за Гюнтера, но он уехал, и мне достался Генрих. Мы работали вместе с Генрихом в клинике. Это сейчас я редко бываю в его лабораториях, а раньше часто помогала мужу. Теперь, Эми, ты стала помощницей Генриха. Я этому очень рада. А малыши мне не в тягость. С детьми старость не замечается.
Эми внимательно разглядывала фото. Нет, этот человек ей был не знаком. «А Полковнику? Он ведь раньше очень часто бывал в Берлине. Вдруг их пути пересекались? – думала Эми. – Нельзя, чтобы они здесь встретились, вся моя работа может пойти прахом, да и мои дети, я к ним так привязалась, к семье, к Рудольфу, к Генриху, никак нельзя допустить их встречу на вилле. Если Гюнтер не улетит раньше, значит, я поеду сама в аэропорт и там встречу „отца“, и сразу же улечу с ним на остров. Так и поступлю».
– А вы похожи, но не очень. У Гюнтера более грубые черты лица, а вы, Генрих, гораздо симпатичнее брата. Вот и Рудольф на вас похож, красавчик мой. Рудик, хватит возиться с детьми, отдай их няням, иди за стол, ужинать пора.
– Да, Рудольф, тебя ждем, – поддакнула Гретта. – Линда, подавай на стол.
Ели молча. Брат Генриха в этом доме был нежеланным гостем.
Утром Генрих привез на виллу Гюнтера.
– А на вилле родителей ничего не изменилось, – сказал Гюнтер, – все то же, даже мебель старая. Знакомь со своим пополнением в семье.
– Сейчас вся семья придет завтракать, и ты всех увидишь.
Первой пришла Гретта, она улыбнулась Гюнтеру, подала ему руку:
– Доброе утро, Гюнтер, давно ты не был в родных краях. Какое любопытство тебя на этот раз привело? Наши внуки?
– Угадала, Гретта, именно ваши внуки заставили меня бросить клинику на пару дней и примчаться к вам. Перелет не из легких. Пятнадцать часов в самолете, все косточки онемели. Проводи меня в комнату, душ приму после дороги.
Гретта повела Гюнтера в его комнату.
– Она твоя. Мы в ней ничего не меняли, только горничная убирает ее раз в неделю, чтобы пыли было поменьше.
– Надо же, все оставили, как было при родителях! Не думал, что все мои вещи сохранишь. – Гюнтер внимательно посмотрел на Гретту: – Ты все еще помнишь меня?
– Ты хотел спросить, люблю ли я тебя? Нет, Гюнтер, твой брат Генрих оказался лучше тебя, надежнее, мне с ним спокойно. А ты меня тогда даже не позвал с собой.
– Куда, Гретта? Я сам ехал в неизвестность. Мне наш маленький городок в ту пору осточертел, я вырваться хотел из-под опеки родителей. В большое плавание шел. Вот теперь у меня своя клиника в Берлине. Вижу, и Генрих время зря не терял.
– Располагайся, принимай душ и выходи к завтраку, если хочешь всех застать дома и познакомиться с нашей невесткой и их с Рудольфом детьми.
– Гретта, но ведь дети – клоны, да?
– Это ты у Генриха с Эми спросишь.
Гретта повернулась и ушла.
Гюнтер к завтраку не опоздал. Все уже сидели за столом и ждали гостя.
– Спасибо, Генрих, что сохранил мою комнату в прежнем состоянии. Всем приятного аппетита. – Гюнтер поклонился и сел рядом с Генрихом. – Как вас всех зовут, я знаю, можете не представляться. А ты, Эми, еще прекраснее в жизни, чем на фото в газетах. И ходят слухи, что очень богата. Интересно, чем же тебя привлек Рудольф?
– Любовью, дядя Гюнтер, – улыбнулась Эми и посмотрела на него в упор. – Так, как умеет любить Рудик, вряд ли еще кто-нибудь может. Мы любим друг друга, у нас уже четверо детей, и я бы попросила вас не затрагивать больше тему наших семейных отношений.
Гретта осуждающе посмотрела на Гюнтера:
– Оставь наших молодых в покое, сейчас няни принесут детей. Посмотреть хочешь?
– Очень хочу.
В комнату вошли две няни, одна на руках держала девочек, другая – мальчиков. Гюнтер встал из-за стола и подошел к няням с детьми.
– Какие все крепыши, мальчики Рудика, а девочки? Сходство с Эми есть, но совсем небольшое.
– А наши девочки похожи на свою бабушку-японку, – сказал Рудольф. – Они у нас очень смышленые, им скоро будет годик, а они уже сами стоят, говорят, поют песни, ходить начинают, а разговаривают сразу на трех языках – на немецком, японском и испанском.
– Вижу-вижу! Дети здоровенькие, глазки умненькие. Просто замечательное потомство. Генрих, ты меня сегодня с собой возьмешь в свою клинику. Хочу все увидеть своими глазами.
– Куда от тебя деться, раз уже прилетел. Эми, возьмем его с собой?
– Клиника ваша, Генрих, вам решать.
– Ладно, Гюнтер, допивай кофе и собирайся. Нам с Эми пора выходить. Рудольф, отвези их к воротам клиники, а я на своей рыжей Красавице поеду.
– Да, отец, подвезу. Только Гюнтера без тебя туда не пустят.
– С Эми пустят, она у нас психолог, кого хочешь уговорит.
Все встали из-за стола, поблагодарили Гретту и вышли. Рудольф завел машину. Эми села рядом с мужем, на заднее сиденье сел Гюнтер.
– А город совсем не изменился, все такой же чистый, ухоженный, домов прибавилось. На какие средства живет город, Рудольф? Ты никогда ничего не рассказывал ни об отце, ни о его клинике, ни о городе.
– Дядя Гюнтер, пусть вам на все ваши вопросы ответит отец.
– Хорошо, постараюсь сам все увидеть. А кто у вас сейчас мэр?
– Друг ваш бывший, Петерс.
– Вот как? Надо бы вечером и его навестить. Не виделись больше тридцати лет.
У ворот клиники машину остановил охранник, заглянул внутрь.
– Ганс, со мной брат Генриха, Гюнтер, – сказала Эми, – Рудольфа ты хорошо знаешь, Генрих сейчас подъедет на своей рыжей Красавице.
Ворота открылись и пропустили машину. Все трое поднялись в кабинет к Эми (у нее в клинике уже был свой личный кабинет). Рудольфу не терпелось увидеть реакцию дяди на происходящее в лабораториях отца. Он позвонил мэру:
– Петерс, извини, сегодня на работу я не выйду, у нас гость, приехал Гюнтер. Вечером мы будем у вас.
– Обязательно приходите, Гюнтера не видел тридцать лет, хочу посмотреть, какой он стал.