Тени в лунном свете

1

Стремительный топот коней сквозь высокие камыши; тяжелое падение, отчаянный крик. Из умирающего коня, пошатываясь, поднялась всадница – стройная девушка в сандалиях и подпоясанной тунике. Её тёмные волосы рассыпались по белым плечам, глаза были глазами пойманного зверя. Она не смотрела ни на камышовые заросли, окаймлявшие небольшую поляну, ни на синие воды, омывающие низкий берег позади неё. Её широко раскрытые глаза с мучительной напряжённостью были прикованы к всаднику, который прорвался сквозь тростниковую завесу и спешился перед ней.

Он был высоким, стройным, но твёрдым, как сталь. С головы до пят он был облачён в лёгкую посеребрённую сетчатую кольчугу, облегавшую его гибкую фигуру, как перчатка. Из-под куполообразного шлема с золотой чеканкой его карие глаза насмешливо смотрели на неё.

«Отойдите!» – пронзительно крикнул она от ужаса. «Не трогайте меня, Шах Амурат, или я брошусь в воду и утону!»

Он рассмеялся, и его смех был подобен мурлыканью меча, выскальзывающего из шелковых ножен.

«Нет, ты не утонешь, Оливия, дочь смятения, ведь берег слишком мелкий, и я могу поймать тебя прежде, чем ты достигнешь глубины. Ты устроила мне отличную погоню, клянусь богами, и все мои люди далеко позади. Но к западу от Вилайета нет ни одного коня, который мог бы надолго отогнать Ирема». Он кивнул на высокого, тонконогого пустынного жеребца позади себя.

«Отпустите меня!» – умоляла девушка, и слёзы отчаяния заливали её лицо. «Разве я недостаточно страдала? Есть ли хоть одно унижение, боль или унижение, которым вы меня не подвергли? Сколько ещё должны длиться мои мучения?»

«Пока я нахожу удовольствие в твоих нытьях, мольбах, слезах и извивах», – ответил он с улыбкой, которая показалась бы нежной постороннему человеку. «Ты странно мужественен, Оливия. Интересно, наскучу ли я тебе когда-нибудь, как всегда наскучили женщины. Ты всегда свежа и непорочна, несмотря на меня. Каждый новый день с тобой приносит новое наслаждение».

«Но ладно – вернемся к Акифу, где народ все еще чествует победителя жалкого козаки ; в то время как он, победитель, занят поимкой жалкого беглеца, глупого, прекрасного, идиотского беглеца!»

«Нет!» – отпрянула она, повернувшись к синим водам, плещущимся среди тростника.

«Да!» – Вспышка его открытого гнева была подобна искре, высеченной из кремня. С быстротой, недоступной её нежным конечностям, он схватил её за запястье и с силой вывернул его с неистовой жестокостью, пока она не закричала и не упала на колени.

«Шлюха! Мне следовало бы притащить тебя обратно к Акифу на хвосте моего коня, но я буду милостив и понесу тебя на луке своего седла, за что ты смиренно поблагодаришь меня, пока…»

Он отпустил ее с испуганным проклятием и отскочил назад, сверкнув саблей, когда из камышовых джунглей вырвалось ужасное видение, издав нечленораздельный крик ненависти.

Оливия, подняв взгляд с земли, увидела нечто, принявшее её за дикаря или безумца, надвигающегося на Шаха Амурата с угрожающим видом. Он был крепкого телосложения, обнажённый, если не считать подпоясанной набедренной повязки, запятнанной кровью и покрытой коркой засохшей грязи. Его чёрная грива была покрыта грязью и запёкшейся кровью; на груди и руках виднелись потеки засохшей крови, засохшая кровь была на длинном прямом мече, который он сжимал в правой руке. Из-под спутанных волос сверкали налитые кровью глаза, словно угли синего пламени.

«Ты, гирканский пёс!» – пробормотал призрак с варварским акцентом. «Дьяволы мести привели тебя сюда!»

« Козак! » – воскликнул Шах Амурат, отшатнувшись. «Я не знал, что хоть одна из вас сбежала! Я думал, вы все лежите окоченевшие в степи у реки Ильбарс».

«Все, кроме меня, чёрт возьми!» – воскликнул другой. «О, я мечтал о такой встрече, пока полз на животе сквозь ежевику, или лежал под камнями, пока муравьи грызли мою плоть, или скорчился в грязи по самый рот, – я мечтал, но никогда не надеялся, что это сбудется. О, боги ада, как я жаждал этого!»

Кровожадная радость незнакомца была ужасна. Челюсти его судорожно жевали, на почерневших губах выступила пена.

«Держись подальше!» – приказал Шах Амурат, пристально наблюдая за ним.

«Ха!» – это было похоже на лай лесного волка. «Шах Амурат, великий владыка Акифа! О, чёрт возьми, как я люблю тебя – тебя, который скормил моих товарищей стервятникам, который разорвал их на части между дикими лошадьми, ослепил, калечил и уродовал их – ай , ты, собака, ты, грязный пёс!» Его голос поднялся до безумного крика, и он бросился в атаку.

Несмотря на ужас его дикого вида, Оливия ждала, что он падёт при первом же скрещивании клинков. Безумец или дикарь, что он мог сделать, голый, против закованного в броню вождя Акифа?

На мгновение клинки вспыхнули и лизнулись, словно едва коснувшись друг друга, и разошлись; затем палаш промелькнул мимо сабли и с ужасающей силой обрушился на плечо Шаха Амурата. Оливия вскрикнула от ярости этого удара. Сквозь хруст рвущейся кольчуги она отчётливо услышала хруст сломанной плечевой кости. Гирканец отшатнулся, внезапно побледнев, кровь хлынула на звенья его кольчуги; сабля выскользнула из его онемевших пальцев.

«Четверть!» – выдохнул он.

«Пощада?» – в голосе незнакомца слышалась дрожь ярости. – «Пощада, которую ты нам дал, свинья!»

Оливия закрыла глаза. Это была уже не битва, а бойня, неистовая, кровавая, движимая истерией ярости и ненависти, в которой достигли кульминации страдания битвы, резни, пыток и бегства, охваченного страхом, жаждой и голодом. Хотя Оливия знала, что Шах Амурат не заслуживает ни жалости, ни жалости ни от одного живого существа, она закрыла глаза и зажала уши руками, чтобы не видеть этот капающий меч, поднимавшийся и опускавшийся со звуком мясницкого тесака, и булькающие крики, которые затихали и стихали.

Она открыла глаза и увидела, как незнакомец отворачивается от кровавого уродства, лишь отдалённо напоминавшего человека. Грудь мужчины вздымалась от изнеможения или страсти; лоб был покрыт каплями пота; правая рука была забрызгана кровью.

Он не разговаривал с ней и даже не взглянул в её сторону. Она видела, как он шагнул сквозь камыши, росшие у кромки воды, наклонился и что-то потянул. Лодка вынырнула из своего укрытия среди стеблей. Затем она разгадала его намерение и, воодушевлённая, ринулась в бой.

«Ой, подождите!» – закричала она, вскакивая и подбегая к нему. «Не покидай меня! Возьми меня с собой!»

Он повернулся и уставился на неё. Его поведение изменилось. Его налитые кровью глаза были разумны. Словно только что пролитая кровь погасила пламя его безумия.

«Кто ты?» – спросил он.

«Меня зовут Оливия. Я была его пленницей. Я сбежала. Он последовал за мной. Вот почему он пришёл сюда. О, не бросай меня здесь! Его воины недалеко от него. Они найдут его труп – они найдут меня рядом с ним – о!» – простонала она в ужасе и заломила свои белые руки.

Он смотрел на нее в недоумении.

«Со мной тебе будет лучше?» – потребовал он. «Я варвар, и по твоему виду я вижу, что ты меня боишься».

«Да, я боюсь тебя», – ответила она, слишком растерянная, чтобы притворяться. «У меня мурашки по коже от ужаса твоего вида. Но ещё больше я боюсь гирканцев. О, позволь мне пойти с тобой! Они подвергнут меня пыткам, если найдут рядом со своим мёртвым господином».

«Ну, пойдём». Он отошёл в сторону, и она быстро шагнула в лодку, избегая его прикосновения. Она села на нос, а он шагнул в лодку, оттолкнулся веслом и, используя его как весло, извилисто пробирался среди высоких стеблей, пока они не выскользнули в открытую воду. Затем он взялся за оба весла, гребя мощными, плавными, ровными гребками, и мощные мышцы рук, плеч и спины ритмично перекатывались в такт его усилиям.

На какое-то время воцарилась тишина: девушка присела на носу, мужчина работал веслами. Она смотрела на него с робким интересом. Было очевидно, что он не гирканец и не похож на хайборийские расы. В нём чувствовалась волчья суровость, присущая варвару. Его черты, с учётом тягот и пятен битвы и укрытия в болотах, отражали ту же дикость, но они не были ни злобными, ни выродившимися.

«Кто ты?» – спросила она. «Шах Амурат назвал тебя козаком ; ты был из этого отряда?»

«Я Конан из Киммерии», – проворчал он. «Я был с козаками , как нас называли гирканские псы».

Она смутно знала, что названная им земля находится далеко на северо-западе, за самыми дальними границами различных королевств ее расы.

«Я дочь царя Офира, – сказала она. – Отец продал меня вождю Шемита, потому что я не хотела выходить замуж за принца Кота».

Киммериец удивленно хмыкнул.

Её губы скривились в горькой улыбке. «Да, цивилизованные люди иногда продают своих детей в рабство дикарям. Они называют твою расу варварской, Конан из Киммерии».

«Мы не продаем наших детей», – прорычал он, грозно вздернув подбородок.

«Ну… меня продали. Но человек пустыни не обошелся со мной дурно. Он хотел купить расположение Шаха Амурата, и я был среди даров, которые он принёс Акифу из пурпурных садов. Потом…» Она вздрогнула и закрыла лицо руками.

«Я бы пропала без вести, – проговорила она вдруг. – И всё же каждое воспоминание жалит меня, словно кнут работорговца. Я жила во дворце шаха Амурата, пока несколько недель назад он не выехал со своими войсками на битву с отрядом захватчиков, опустошавших границы Турана. Вчера он вернулся с триумфом, и в его честь устроили большой праздник. В пьянстве и ликовании я нашла возможность ускользнуть из города на краденом коне. Я думала сбежать, но он последовал за мной и около полудня настиг меня. Я убежала от его вассалов, но от него мне не удалось уйти. И тут появился ты».

«Я прятался в камышах», – проворчал варвар. «Я был одним из этих беспутных разбойников, Вольных Соратников, которые жгли и грабили вдоль границ. Нас было пять тысяч, из двадцати рас и племён. Мы служили наёмниками у мятежного принца в восточном Коте, большинство из нас, и когда он заключил мир со своим проклятым государем, мы остались без работы; поэтому мы занялись беспристрастным грабежом отдалённых владений Кота, Саморы и Турана. Неделю назад шах Амурат заманил нас в ловушку у берегов Ильбарса с пятнадцатью тысячами человек. Митра! Небо было чёрным от стервятников. Когда после целого дня боёв линия фронта прорвалась, некоторые пытались прорваться на север, некоторые – на запад. Сомневаюсь, что кому-то удалось спастись. Степи были покрыты всадниками, преследовавшими беглецов. Я двинулся на восток и наконец достиг края болот, граничащих с этой частью Вилайета.

«С тех пор я и прятался в болотах. Только позавчера всадники перестали рыться в камышах, выискивая таких же беглецов, как я. Я извивался, рылся и прятался, как змея, питаясь ондатрами, которых ловил и ел сырыми, за неимением огня, чтобы их приготовить. Сегодня на рассвете я нашёл эту лодку, спрятанную в камышах. Я не собирался выходить в море до ночи, но, убив Шаха Амурата, я знал, что его кольчужные псы будут где-то рядом».

«И что теперь?»

«За нами, несомненно, будут гнаться. Если они не увидят следов, оставленных лодкой, которые я, как мог, замаскировал, они всё равно догадаются, что мы вышли в море, раз не найдут нас среди болот. Но у нас есть преимущество, и я буду работать веслами, пока мы не доберемся до безопасного места».

«Где мы это найдём?» – безнадёжно спросила она. «Вилайет – это Гирканский пруд».

«Некоторые так не думают», – мрачно усмехнулся Конан. «В частности, рабы, сбежавшие с галер и ставшие пиратами».

«А каковы твои планы?»

Юго-западный берег на протяжении сотен миль удерживают гирканцы. Нам ещё предстоит пройти долгий путь, прежде чем мы пересечём их северные границы. Я намерен идти на север, пока, по-моему, мы не пройдём их. Затем мы повернем на запад и попытаемся высадиться на берегу, окаймлённом необитаемыми степями.

«А вдруг мы встретим пиратов или шторм?» – спросила она. «И мы умрём с голоду в степях».

«Ну», – напомнил он ей, – «я не просил тебя идти со мной».

«Мне очень жаль». Она склонила свою красивую тёмную голову. «Пираты, штормы, голод – всё это добрее, чем жители Турана».

– Да, – его смуглое лицо помрачнело. – Я ещё с ними не покончил. Не волнуйся, девочка. В это время года в Вилайете штормы редки. Если мы доберёмся до степей, голодать не будем. Я вырос на голой земле. Это эти проклятые болота с их зловонием и жалящими мухами чуть не лишили меня мужества. В высокогорье я как дома. Что же до пиратов… – Он загадочно усмехнулся и нагнулся к веслам.

Солнце, словно тускло светящийся медный шар, погрузилось в огненное озеро. Синева моря слилась с синевой неба, и обе превратились в мягкий тёмный бархат, усеянный звёздами и их зеркалами. Оливия откинулась на носу мягко покачивающейся лодки, пребывая в мечтательном и нереальном состоянии. Ей мерещилось, будто она плывёт по воздуху, и звёзды сияют как под ней, так и над ней. Её безмолвный спутник смутно вырисовывался на фоне мягкой тьмы. Ритм его вёсел не прерывался и не сбивался; он словно призрачный гребец, везущий её по тёмному озеру Смерти. Но её страх притупился, и, убаюканная монотонностью движения, она погрузилась в тихий сон.

Рассвет озарил её глаза, когда она проснулась, ощутив неистовый голод. Её разбудило изменение в движении лодки; Конан опирался на весла, глядя куда-то мимо неё. Она поняла, что он греб всю ночь без передышки, и поразилась его железной выносливости. Она повернулась, чтобы проследить за его взглядом, и увидела зелёную стену деревьев и кустарников, поднимающуюся от кромки воды и уходящую вдаль широкой дугой, окаймляя небольшую бухту, воды которой были неподвижны, как синее стекло.

«Это один из множества островов, разбросанных по этому внутреннему морю», – сказал Конан. «Считается, что они необитаемы. Я слышал, что гирканцы редко их посещают. К тому же, они обычно держатся на своих галерах у берега, а мы проделали долгий путь. Перед закатом мы скрылись из виду с материка».

Несколькими взмахами он подвёл лодку к берегу и привязал фалинь к изогнутому корню дерева, возвышавшемуся над водой. Выйдя на берег, он протянул руку, чтобы помочь Оливии. Она пожала её, слегка поморщившись от пятен крови на ней, почувствовав намёк на динамическую силу, таившуюся в мускулах варвара.

Сонная тишина повисла над лесом, окаймляющим голубой залив. И вдруг где-то далеко среди деревьев птица запела свою утреннюю песню. Легкий ветерок прошёлся по листьям, заставив их зашептать. Оливия поймала себя на том, что внимательно прислушивается к чему-то, сама не зная чему. Что же может скрываться среди этих безымянных лесов?

Пока она робко вглядывалась в тени между деревьями, что-то вылетело на солнечный свет, быстро взмахнув крыльями: огромный попугай опустился на ветку с листьями и закачался там, сверкающий нефритовый и багряный. Он повернул голову с хохолком набок и посмотрел на захватчиков сверкающими глазами цвета чёрного янтаря.

«Кром!» – пробормотал киммериец. «Вот дедушка всех попугаев. Ему, должно быть, тысяча лет! Взгляни на зловещую мудрость его глаз. Какие тайны ты хранишь, Мудрый Дьявол?»

Внезапно птица расправила пылающие крылья и, взмыв с насеста, пронзительно крикнула: « Ягкулан йок тха, ксуталла! » – и с диким визгом, полным ужасного человеческого смеха, бросилась прочь среди деревьев, чтобы исчезнуть в переливающихся тенях.

Оливия смотрела ему вслед, чувствуя, как холодная рука безымянного предчувствия касается ее гибкой спины.

«Что он сказал?» – прошептала она.

«Клянусь человеческими словами, – ответил Конан, – но на каком именно языке, сказать не могу».

«Я тоже», – ответила девушка. «Но он, должно быть, узнал их из человеческих уст. Человеческих, или…» Она вгляделась в лиственную твердь и слегка вздрогнула, сама не зная почему.

«Кром, я голоден!» – проворчал киммериец. «Я мог бы съесть целого буйвола. Поищем фрукты, но сначала я очищусь от этой засохшей грязи и крови. Прятаться в болотах – грязное дело».

Сказав это, он отложил меч и, войдя по плечи в синюю воду, совершил омовение. Когда он вышел, его стройные бронзовые конечности сияли, а струящаяся чёрная грива больше не была спутанной. Его голубые глаза, хотя и горели неугасимым огнём, больше не были мутными и налитыми кровью. Но тигриная гибкость конечностей и грозный вид лица не изменились.

Снова пристегнув меч, он жестом пригласил девушку следовать за ним, и они покинули берег, пройдя под лиственными сводами могучих ветвей. Под ногами лежала короткая зелёная трава, смягчавшая шаги. Между стволами деревьев мелькали волшебные виды.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.