Падение

12. Нет пощады

Едва они отошли от подиума, Клемит подозвал одного из охранников.

– Когда поедут назад, схватите их и закуйте в кандалы. Тем, кто смеет прославлять кого-то кроме покровителя подземного царствия, уготована страшная смерть.

– Слушаюсь, господин, – ответил охранник. – Велеть готовить котлы и смолу для казни немедленно?

– Нет, – ответил Клемит, лениво отмахнувшись. – Сначала они должны постигнуть гнев покровителя, испить чашу страданий сполна. А уж потом отдать ему свои жизни, одаривая блаженством наш город.

– Понял вас, господин, – ответил охранник и с несколькими другими откололся от колонны.

Клемит мягко потянул за цепь, и Адена через силу взглянула на него.

– Нас ожидает много упоительных моментов, моя прелестница. Я позволю тебе насладиться всем с самых верхов, – произнес он устрашающим басом, и его глаза блеснули ликующим безумием. Внутри Адены все сжалось, и она едва заставляла себя передвигать ногами.

Они подошли к большому сверкающему паланкину, и охранник любезно открыл дверцу. Клемит зашел в него и дернул за цепь. Адена, трясясь всем телом, проследовала за ним, осознавая, насколько мужчина больше нее. Внутри паланкина было тесно и душно. Пахло грибами и соленым потом. Клемит удобнее устроился на кресле и опустил ладонь на свое бедро.

– Присядь, – сказал он, окинув ее взглядом.

Адена едва держалась, чтоб не разрыдаться. Всё внутри противилось и не желало верить в реальность происходящего.

– Садись. Иначе я применю силу, – всё так же спокойно сказал Клемит, сверля её взглядом.

Адена, помедлив, присела на его бедро. Ощутила жар, идущий от него, и скосила взгляд в сторону окна. Всё её тело сковало от напряжения. Но Клемит будто бы даже не заметил этого. Он примкнул носом к её волосам и шумно вдохнул. По коже Адены пробежали мурашки. Она начала повторять молитвы про себя, прося Солнцеликого дать ей спасение. Смилостивиться над её безгрешной душой. Оградить от страшного греха. Спасти и…

Паланкин дрогнул и закачался, когда охранники подняли и понесли его.

– Хороша. Боюсь, не дотерплю. Хочу увидеть красоту твою. Ты ведь мне позволишь, правда? – послышался шепот над ухом. По щекам Адены покатились жгучие слезы и сдавило горло. Но возразить она просто не посмела.

И в тот же миг едва не вскрикнула, ощутив, как большая грубая рука коснулась ее бедра.

Ее лицо скривилось в ужасе и отвращении, и она вцепилась в нее пальцами, пытаясь остановить.

– Не противься. Я не хочу уродовать твою красоту грубой силой. Но мне придется сделать это, если ты не будешь слушаться, – снова донесся шепот над ухом. Душа Адены заледенела. Она разомкнула подрагивающие пальцы, отпуская его. И почувствовала, как его руки начали блуждать по её телу, ощупывая всё.

Грудь сковала невыносимая боль, и Адена судорожно заревела, глядя на плотную штору. А в это время Клемит сдвинул тряпочки, прикрывавшие наготу. Начал целовать ее груди и ласкать промежность, ни в чем себе не отказывая.

– Прибыли! – раздался снаружи возглас охранника, но Адена услышала его словно из-под воды. Она еле поняла, как Клемит вернул лоскуты ткани на место и вытащил ее тело из паланкина. В глаза на миг ударил яркий свет. Но Клемит резко закинул ее на плечо и быстро понес. Адена вперилась взглядом в проплывающую вымощенную мелким камнем дорогу и длинную сверкающую мантию мужчины. Разум начал возвращаться, и всколыхнулась новая волна эмоций. Адена резко закричала и забилась в ужасе.

– Отпусти, проклятый! Нелюдь! Живодер! Гнусный червь! Душа твоя черна и не заслуживает милосердия! Не заслуживает пощады! – сквозь рыдания, кричала Адена, колотя спину Клемита. Оглядывалась по сторонам и сквозь мутную пелену слез видела ряды людей, не смевших поднять глаза. Все они стояли словно изваяния и были глухи к ее чувствам.

– Помогите! Прошу, кто-нибудь! Пощадите! – молила она, осознавая, что никто не придет ей на помощь.

Перед ними открылась тяжелая дверь, и Клемит занес Адену в небольшую комнату. Бросил ее на кровать и схватился за цепь. Адена в ужасе вцепилась за ошейник, когда он потянул его в сторону колонны, что была расположена посередине комнаты. Клемит, подойдя к колонне, наклонился и схватился за край другой цепи, на которой виднелся механизм, похожий на замок. Он ловким движением приковал цепь Адены к той и развернулся.

– Оглянись, разве тебе не по душе это место? – с гордым ликованием произнес он. Адена невольно огляделась. Она лежала на огромной мягкой кровати, явно с матрацами, набитыми пухом либо шерстью. Рядом стояли пустой стол и стул. На полу, с обеих сторон от колонны, были расстелены роскошные ковровые дорожки со вшитыми в них сверкающими нитями. В одном дальнем углу стояла ширма, из-за которой виднелись деревянные вешалки с нарядами. В другом углу была расположена громоздкая ванна, выдолбленная из серого камня. А недалеко от нее, в полу, виднелась металлическая квадратная панель с дыркой посередине, похожая на туалет. В комнате не было окон, лишь просматривались под потолком крохотные узкие щели, предназначенные для вентиляции.

Адена с трепещущим ужасом поняла, что отныне это будет ее обителью. Но Клемит неожиданно расстегнул застежку мантии, и та упала на пол. Адена попятилась назад, мотая головой. Отвернулась, когда мужчина стянул с себя рубаху, обнажая синюю, поросшую черными волосами и покрытую багровой сыпью могучую грудь. Адена исступленно вслушивалась в шорох одежды и шаги.

– Молю вас. Пощадите, – взвыла она, когда он подошел к кровати и дернул за цепь. Адена упала на бок и начала упираться ногами. Но он тут же схватил ее за щиколотки и дернул на себя. Она попыталась отбиться, стала колотить и царапать его грудь, плечи и лицо, но он навис над ней, словно огромное животное, которое готово ее сожрать. И она застыла от бессилия, скованная ужасом, когда их глаза встретились.

– Отдайся мне, или я замучаю тебя так, что смерть покажется тебе спасением, – тяжело дыша, прогудел он. Его глаза горели похотью и гневом. Всё тело Адены обмякло, а сердце, казалось, вот-вот перестанет биться. Она больше не могла смотреть ему в глаза, видя там лишь мрак, который был глух к её мольбе. Адена повернула голову и закрыла глаза, отдаваясь его воле.

Клемит запыхтел и продолжил жадно вкушать её тело. Ласкал его руками и ртом, оставляя гадкий запах. А затем, раздвинув её ноги, с силой вошёл, пронизывая болью. Адена до побеления пальцев сжала ткань, но не издала больше ни звука. Лишь слёзы горючими ручьями, не переставая, текли по её щекам, выворачивая душу наизнанку. А затем горячее семя Клемита хлестнуло в нее, вызывая внутри нестерпимое отвращение к собственному телу. Он отстранился, и Адена невольно сжалась в позу эмбриона, уставившись на гладкую поверхность стола. И лишь когда на него женская серо-синяя рука поставила белую чашку, к ней вернулся слух. Посуда красиво звякнула, прогоняя тишину.

– Выпей этот отвар, чтоб твое лоно отвергло мое семя. Прежде чем родишь мне ребенка, я хочу насладиться красотой твоего тела сполна, – раздался бас Клемита, а после послышалась его тяжелая поступь и глухой хлопок двери.

Адена не сразу смогла оглянуться. Не сразу поняла, что осталась в комнате одна. Она долго лежала, оглушенная душевными муками. Наконец, покачнувшись, она послушно взяла кружку и выпила горькую жидкость до последней капли. Попыталась присесть, чтоб осмотреться, но промежность обожгло болью. Она взглянула на светлое поблескивающее покрывало и увидела на нем кровавые пятна. Ее лицо, распухшее от рыданий, стало бледнеть. Перед глазами промелькнули лица всех, из-за кого она оказалась здесь.

Черная мучительная ненависть стала коптить ее душу едким дымом. Начала окутывать тенями свет, что в ней царил прежде. Она страстно желала обидчикам смерти. Хотела, чтобы их настигло справедливое и мучительное возмездие. Словно умерла в душе та часть безропотной горячей веры к Солнцеликому и стал меркнуть его ослепительный лик, как сходит с фальшивых монет мерцающая позолота, обнажая ничтожность фальшивой безделушки. И от этого осознания захотелось лишь одного – сгинуть, дабы не столкнуться с опустошающим развенчанием святого лика.

Адена вспомнила мать, ее слова о том, что она должна сохранить чистоту не только души, но и своего тела. Вспомнила отца, который редко удостаивал ее своим вниманием, считая неравной себе. Вспомнила брата, что с добрым снисхождением относился к тому, что она девушка.

– Нет мне прощения… Больше я… недостойна жизни, – прошептала она, осознавая, что вся вера ее безысходно пошатнулась. Что ее никто не слышит. И такая она больше никому не нужна.

– …Солнцеликий, – дрожа губами, произнесла она и сползла с кровати. Бросила кружку на пол, разбивая ее. Рухнув на колени, дрожащими руками подобрала осколок и взглянула на него сквозь мутную пелену слез.

– Не могу я дожидаться смерти, которую ты мне уготовил. Не вынесу этих мучений и милости больше не попрошу у тебя. И… и… Совершу самый тяжкий грех, ведь не по силам мне вынести то, что ты мне уготовил. П… Прощай, – закончила она шепотом и замахнулась, целясь в шею. Но вдруг услышала металлический скрежет.

13. Спасение

Сердце едва не выпрыгнуло из груди. Адена быстро спрятала осколок за спину и развернулась к двери. Дикими глазами уставилась на нее, словно зверь, загнанный в угол и готовящийся защищаться до самого конца или умереть. Но дверь была неподвижна. Уши вновь уловили скрежет, а вслед за ним донесся очень тихий тонкий звук, чем-то напоминающий рев детеныша какого-то животного. Адена резко поняла, что звуки идут с другого конца комнаты, и устремила взгляд туда. И тут же заметила движение. Она в панике вытащила осколок обратно, выставив его перед собой. Ее лицо исказилось от страха и гнева. Воображение в красках нарисовало образ одной из тех жутких амфибий, что пожирали людей. Она снова услышала рев, уже более отчетливо, и по привычке стала шептать слова молитвы. Металлическая квадратная панель приподнялась и сдвинулась вбок, обнажая темное отверстие. Сердце Адены замерло, и задрожали руки. Вот и смерть явилась за ней, как она и попросила у Солнцеликого. Похоже, он все же даст ей возможность уйти, не совершив страшного греха. Заберет ее себе в светлую обитель, не дав ее душе пасть и сгинуть…

Но неожиданно из черноты высунулась голова, покрытая капюшоном, со спрятанным под повязкой лицом. Адена едва не вскрикнула от неожиданности, когда вслед за ней вскарабкалась перепачканная в человеческих испражнениях, размером примерно с кота, ящерица. Голова спешно огляделась и взглянула на Адену.

– Я за тобой, – прозвучал до боли знакомый голос, и душа Адены сжалась от чувств. Ей стало трудно дышать от радости и боли, что он не пришел чуть раньше, чем нужно было, но все-таки явился за ней.

Девятый ловко вскарабкался и в мгновение ока оказался внутри. Он неслышной очень быстрой поступью дошел до двери, вытащив на ходу из под плаща нож. Осторожно прислушался и, словно убедившись, что там никого нет, засунул нож обратно, стянул с лица тряпку и окинул Адену оценивающим взглядом. Его взор на миг потупился, когда он оглядел ее ниже живота. Адена стыдливо прикрылась руками и неосознанно посмотрела в угол комнаты, где висели одежды.

– Я мигом, – прошептала она, придя в себя и поняв, что ей нужно поспешить. Она начала сползать с кровати, но едва не упала и не закричала, когда на кровать вскарабкалась ящерица. Адена, стиснув зубы, быстро обогнула ее, забежала за ширму. Стянула легкое, но плотное платье, которое показалось ей наименее вызывающим и удобным, и быстро надела его через ноги, наспех затягивая шнуровку на груди и гремя цепью. Надела сапоги, взяла с жердочки платок и накинула на голову. Вышла из-за ширмы и замерла. Ящерица передней лапкой царапала покрывало в том месте, где виднелись кровавые пятна. Девятый напряженно смотрел в то же место, словно поняв все, что произошло. Адену охватил жгучий стыд, и снова захотелось разреветься. Но Девятый, увидев ее, пошел к ней. В нос Адены ударил едкий запах нечистот, когда он приблизился. Она затаила дыхание и сморщилась, увидев, что весь его плащ перепачкан ими. Но Девятый, словно не замечая этого, протянул руки к ее ошейнику. На его губах мельком скользнула улыбка, и он достал искривленное металлическое приспособление. Припал к ошейнику, немного повозился, тот щелкнул и разомкнулся, высвобождая Адену.

Она не выдержала и вздохнула, ощутив привкус свободы. Но смрад снова заставил ее съежиться, и тошнота подступила к горлу.

– Надо идти, – сказал Девятый и издал губами звук, похожий на тот, когда подзывают лошадь. Ящерица вытянула шею и мигом прибежала к ним.

Девятый достал из-за под плаща лоскут ткани и дал животному его обнюхать.

– Ищи, – произнес он. Ноздри ящерицы стали раздуваться. Она мигом припала к полу головой и шмыгнула в яму. Сердце Адены заколотилось от боли. Она сжала кулаки, вспоминая о том, как Клемит надругался над ней. Душу охватила ярость и обида.

– Идем, – сказал Девятый.

– Нет, – прошептала Адена. – Всё не может для него так просто закончиться. Разве справедливо это? Разве… – Она захлебнулась и сжалась, осознавая, что греховные мысли снова завладевают ею, очерняя душу. И ей снова захотелось помолиться, но она понимала, что каждый миг промедления может стоить им жизни.

– Мести хочешь? – неожиданно спросил Девятый.

Адена переполненными чувствами глазами посмотрела на него. Но Девятый был спокоен и лишь внимательно смотрел на нее.

– Я сделаю это, но с одним условием. Помимо селенита, который ты мне обещала, прежде чем вернусь назад, хочу взглянуть, что там наверху. Хочу, чтобы твоя семья позволила мне там немного побыть и увидеть всё своими глазами.

Адена растерялась. С одной стороны, она понимала, что убийство – тяжкий грех. Но ведь не она убьет этого человека, а Девятый. А это значит, что ее грех лишь в мыслях и согласии. И это не так страшно в сравнении с тем, что Клемит сотворил с ней. Это же будет лишь карой, да?..

– Я согласна, – сказала она и тут же про себя стала шептать молитву.

Девятый оторвал от своей рубахи кусок ткани и дал его, и тот, что прежде давал занюхивать ящерице, Адене.

– Следуй за ящерицей. Когда выберитесь, дай ей занюхать лоскут и скомандуй «ищи». Сама прижмись к стене, чтоб тебя не увидели сверху, и дождись меня.

Адена испуганно посмотрела на него, забрав ткань.

– Он огромный и сильный, будь осторожен, – взволнованно произнесла она.

Лицо Девятого неожиданно потемнело, и он отвел взгляд в сторону.

– Бессмертных на этом свете нет.

Адена взволнованно смотрела на него, ведь ей было мало этих слов для спокойствия. И Девятый, словно поняв это, добавил:

– Если вдруг буду ранен, то у меня еще осталась мазь, что мы забрали у торговца. Самую полезную я оставил себе. А теперь поспеши.

Адена оторопела и полезла в яму. Ее тут же передернуло от зловония, а пальцы мерзко вдавились во что-то мягкое. Порыв тошноты подступил к горлу. Лицо позеленело, и она замерла, пытаясь привыкнуть. Девятый молча приблизился к ней, заставив Адену застыть. Ее глаза расширились, когда он оказался совсем близко. Но его руки сняли с ее головы платок, и он ловко повязал его вокруг ее головы, закутав всё, оставив лишь прорезь для глаз. Его черные глаза скользнули по ее лицу и заглянули в глаза.

– Ты тоже будь осторожна, – неожиданно произнес он, слегка прищурив мягко глаза. Адена неосознанно кивнула, ощутив приятную теплоту внутри. Но Девятый снова стал серьезным.

– Иди. Быстро.

Адена сама не поняла, как нырнула вниз и шлепнулась сапогами в отвратительную булькающую мерзкую жижу. Она в очередной раз удержала порыв рвоты и огляделась. Увидела узкий тоннель, на входе которого, на небольшом выступе в стене, светился камушек селенита. Она сразу поняла, что его оставил там Девятый. Под ним в жиже суетливо топталась ящерка, издавая тихий рев. Адена подошла и забрала селенит.

– Ищи, – тихо произнесла она, дав животине обнюхать лоскут. Та мигом вытянула шею и поковыляла вперед, оглядываясь, словно ожидая ее. Адена, собрав всю волю в кулак, наклонилась, чтоб протиснуться в проход, и пошла, следуя за животным. У самой же все мысли были направлены на Девятого. Она понимала, что он справится, выживет и придет к ней. Ведь, кажется, он способен на многое. Он точно не из трусливых и слабых. Но, кажется, ее душа сможет успокоиться, только когда они снова воссоединятся и пойдут дальше вместе.

Девятый бросил в яму свой грязный плащ, оставшись в одних штанах, сапогах и рубахе. Забрал с вешалки одно из платьев, наспех вытер сапоги и запачканный нечистотами пол. Выбросил платье в яму вслед за плащом. Вернул на место металлическую панель, подобрал с пола цепь и протянул ее до кровати. Увидев на полу осколки кружки, наспех запинал их под кровать. Огляделся, чтоб убедиться, что следов никаких больше не осталось. Раскрыл плед, достал нож и лёг на кровать, накрывшись тканью до самой макушки. Его дыхание стало мирным и спокойным. Сердце билось так тихо, словно он приготовился ко сну. Убийство для него было самым привычным делом, и он как будто вновь вернулся в те времена, когда ещё был одним из отряда смертников под руководством старого господина. Избавлялся от всех неугодных, тихой тенью подкрадываясь к ним и убивая без лишнего шума.