Арктическое зло

Наконец мотоциклисты добрались до подземной стоянки прямо под зданием. Обширная площадка была заполнена внедорожниками и немецкими седанами, среди которых стояли несколько мотоциклов. Поставив свой байк рядом с остальными, Грей заглушил двигатель и, спешившись, снял шлем.

Вход в штаб-квартиру «Сигмы» закрывала массивная стальная дверь, словно позаимствованная из банковского хранилища. Подойдя к биометрическому считывателю, Грей выполнил сканирование сетчатки глаза и отпечатка ладони, однако дверь оставалась заперта. Система электронного наблюдения зарегистрировала присутствие на стоянке второго человека, который еще не идентифицировал себя.

Грей обернулся к «Дукати» в тот самый момент, когда водитель легко соскочил с мотоцикла.

– Сейхан, тебе также необходимо выполнить сканирование. С тех пор как ты в последний раз была здесь, систему безопасности ужесточили.

Расстегнув защелку под подбородком, Сейхан сняла шлем. Волна черных как смоль волос упала ей на плечи. Бросив на Грея испепеляющий взгляд, Сейхан расстегнула молнию черной кожаной куртки, открывая коричневую блузку.

– Усиление мер безопасности? – презрительно фыркнула она. – Наверное, лучше поздно, чем никогда.

Сейхан подошла к Грею, двигаясь с кошачьей грациозностью, – сплошные мышцы, сухожилия и плавные изгибы. Сквозь тонкую пленку пота была видна ее миндальная кожа – свидетельство примеси азиатской крови. Изумрудные глаза Сейхан горели едва сдерживаемой яростью.

– Кроу должен будет объяснить, в чем дело! – пригрозила она. – Если это просто очередное бесполезное совещание…

Грей прекрасно понимал, чем обусловлено ее гневное раздражение. Им с Сейхан пришлось оставить на конспиративной квартире своего двухлетнего сына. Сейхан терпеть не могла разлучаться с Джеком – особенно сейчас.

Сразу же после террористического удара весь отряд «Сигма» был переведен в режим строгой изоляции. Директор Кроу старался исключить любые риски, особенно после того как вскоре вслед за взрывами двое оперативников получили серьезные травмы в результате наезда машин, скрывшихся с мест происшествия. Еще одного агента, совершавшего утреннюю пробежку, застрелил снайпер.

Определенно, кто-то всерьез охотился на сотрудников «Сигмы».

После введения режима вынужденной изоляции новых происшествий больше не было, однако никто не обманывался ложными надеждами на то, что с угрозой покончено. Враг лишь временно отступил – по всей вероятности, чтобы перегруппироваться и оценить ситуацию перед тем, как нанести новый удар. Все оставались начеку, сознавая, что это лишь затишье перед бурей.

Грей обвил рукой за талию подошедшую Сейхан.

– Мы вернемся к Джеку сразу же, как только сможем.

Та нахмурилась, по-прежнему прижимаясь к нему, позволяя себе на какое-то краткое мгновение расслабиться. Несмотря на стоический внешний вид, напряжение проявлялось в складках у нее на лице. Бескровные губы были крепко сжаты; подбородок резко выступал вперед от стиснутых мышц.

Больше всего Сейхан выматывало неизвестное; это выматывало всех, но ей доставалось больше всего. И дело было не только в полном отсутствии информации о террористе. Сейхан не находила себе места, переживая насчет будущего «Сигмы».

Если деятельность отряда будет свернута, у Грея останется много возможностей устроить свою жизнь. Он поступил служить в армию в восемнадцать лет, в двадцать один год был зачислен в спецназ. В дальнейшем Пейнтер Кроу лично пригласил его в «Сигму», сделав свой выбор не столько благодаря армейскому прошлому Грея, сколько учитывая то, что Сейхан называла «странным образом мышления», – его способность находить закономерности там, где другие ничего не видели.

Грей сам не мог сказать, откуда у него этот дар. В детстве его постоянно тащили в разные стороны. Быть может, именно воспитание заставило его смотреть на вещи с различных ракурсов, стараясь уравновесить крайности. А может быть, тут вмешалось что-то на генетическом уровне, высеченное в ДНК, благодаря чему Грей видел все эти закономерности…

Какой бы ни была причина, он прекрасно понимал, что такой талант по достоинству оценят в других ведомствах.

Чего нельзя было сказать про Сейхан.

В прошлом она была наемной убийцей в международной преступной организации. Жестокая окружающая действительность формировала ее с самого детства. Сейхан выработала свой собственный кровавый почерк, однако подобный опыт нечасто указывают в резюме. Несмотря на то что в дальнейшем Сейхан порвала со своим прошлым и начала работать в «Сигме», ей так и не удалось полностью адаптироваться к окружающему миру. Ее прошлое было известно немногим. Разведывательные ведомства разных стран, в том числе израильский «Моссад», до сих пор включали Сейхан в списки тех, кого в случае обнаружения необходимо ликвидировать немедленно.

Отряд «Сигма» стал для Сейхан домом – сначала вынужденным, затем появилась надежда в корне изменить свою жизнь, и вот сейчас организация предлагала возможность начать все заново вместе с Греем и Джеком. «Сигма» укрывала, обеспечивала защиту. Без нее Сейхан окажется без твердой почвы под ногами: как ни старалась она скрыть свои чувства, будущее ее пугало.

– Все будет хорошо, – робко предложил Грей, привлекая ее к себе. Подняв левую руку, он показал золотое кольцо на безымянном пальце. – И нам еще нужно будет подумать о свадьбе.

Попытка Сейхан улыбнуться окончилась гримасой у нее на лице.

– Даже не знаю, что хуже – искать террориста или ломать голову над тем, как рассадить гостей за праздничным столом.

Высвободившись из объятий Грея, Сейхан подошла к биометрическим сканерам. После того как ее личность была установлена, массивная стальная дверь открылась. Грей ощутил хлопок в ушах – это налетела волна повышенного давления, нагнетаемого вентиляцией, которая поддерживала стерильную чистоту воздуха внутри.

Они спустились на самый нижний уровень командного центра.

«Лучше поскорее узнать свою судьбу, какой бы она ни была».

16:34

Директор Пейнтер Кроу сидел за своим столом, ожидая, когда займут свои места опоздавшие. Головная боль прочно укоренилась у него между глазами.

«По крайней мере, это означает то, что голова у меня по-прежнему есть».

Пейнтер находился у себя в кабинете, когда Замок был взорван. Он слышал взрывы, ощущал содрогание земли. На несколько черных секунд пропал свет, пока не включились резервные генераторы. Пейнтер тотчас же приказал срочно эвакуировать всех сотрудников, опасаясь обрушения перекрытий, – однако в конце концов выяснилось, что старые укрытия времен Второй мировой войны надежно защищают от бомб, как и следовало из их названия. Спрятанные глубоко под землей бункеры получили лишь минимальные повреждения.

Когда в кабинет вошел коммандер Пирс, Монк порывисто обнял его и похлопал по спине. Грей ответил ему тем же. Крепкие узы дружбы, связывающие их, были выкованы пролитой кровью, горечью потерь и самопожертвованием.

Однако трудно было найти двух людей, так не похожих друг на друга внешне.

Монк, в прошлом носивший зеленый берет, до сих пор сохранял облик настоящего спецназовца, начиная от накачанной мускулатуры и до обритой наголо головы. Своей макушкой он едва доставал Грею до подбородка. Монк носил свободную ветровку поверх обтягивающей футболки с изображением оскалившегося бульдога, морда которого чем-то напоминала его собственное лицо. Однако за суровой внешностью скрывался быстрый проницательный ум шахматного гроссмейстера.

Грей, напротив, при росте шесть футов два дюйма был поджарым, но при этом обладал убийственно быстрой реакцией. Его загорелое лицо говорило о техасских корнях, словно «Штат одинокой звезды»[20] навсегда оставил на нем свое клеймо. Однако в волевом подбородке, ярко-голубых глазах и темных волосах, длинных на макушке и выбритых по бокам, чувствовалась валлийская кровь.

Пейнтер махнул рукой, приглашая всех садиться.

– Давайте начнем.

Сев на свое место, Грей не стал снимать кожаную куртку, показывая тем самым, что задерживаться здесь долго он не намерен. Сейхан устроилась рядом с ним, также не скрывая своего нетерпения.

Пейнтер понимал их беспокойство и тревогу за Джека. Сын Грея и Сейхан жил в том же самом конспиративном доме на окраине Рок-Крик-парка, что и дочери Монка. Обе семьи решили пережить эту бурю вместе.

Последний сотрудник «Сигмы» вошел в комнату. Кэтрин Брайант делила свое время между кабинетом директора Кроу и разведывательным центром отряда, своей полноправной вотчиной.

Тронув Сейхан за плечо, Кэтрин прошла к столу, за которым сидел Пейнтер. Этот жест, обращенный от одной тревожащейся матери к другой, получился очень теплым. Тем не менее в остальном Кэт держалась натянуто, гневно. Она вела себя так, будто собиралась отправиться на войну – что, вполне возможно, соответствовало действительности.

Как и у всех сотрудников «Сигмы», за плечами у Кэт была служба в армии. В ее случае это была военно-морская разведка, однако назвать Кэт кабинетным работником не осмелился бы никто. Как и ее муж, она не потеряла былую армейскую выправку. Ее темно-русые волосы, расчесанные и заплетенные в косу, своей консервативностью полностью соответствовали ее одежде: темно-синему костюму, накрахмаленной белой блузке и черным кожаным туфлям.

– Итак, теперь, когда собрались все… – начал Пейнтер.

– Разве все здесь? – Усевшись прямо, Грей огляделся по сторонам. – Я полагал, у нас тут общий аврал. И вообще, почему мы собрались не в зале для совещаний?

– На самом деле эта встреча только для тех, кто имеет к этому самое непосредственное отношение, – поправил его Пейнтер. – Я не поставил в известность никого из УППОНИР, даже самого генерала Меткалфа. Если честно, я уже поделился с вами практически всем, что мне известно.

– Что вы хотите сказать… – нахмурилась Сейхан.

Пейнтер поднял руку, останавливая ее.

– Во-первых, позвольте выразить надежду, что нам наконец, возможно, удалось выйти на след террориста-взрывника. К сожалению, та информация, которая стала известна в последние восемь часов, не является абсолютно достоверной. Как вы знаете, все военные и правительственные ведомства, имеющие отношение к национальной безопасности, контртеррористической деятельности и разведке, вели поиски террориста – или организации, внутренней или внешней, которая могла бы нанести удар по Смитсоновскому институту. Однако большинству охотников приходилось действовать лишь одной рукой – вторая была привязана к спине.

– Потому что они ничего не знают про нас, – закончил за него Грей.

– Кто-то знает, кто-то не знает, кто-то догадывается, – пожал плечами Пейнтер. – Тем не менее не знать, кто был истинной целью этой диверсии, – огромный минус. Меткалф предложил вывести нас из тени, раскрыть нашу организацию.

– Это же существенно снизит эффективность нашей деятельности! – простонал Монк.

– Если вообще не уничтожит нас, – добавил Грей.

– Мне удалось уговорить генерала немного повременить, в первую очередь потому, что новых террористических атак больше не было. Но если они продолжатся…

Пейнтер помолчал, предлагая всем присутствующим проникнуться смыслом его слов.

Грей наконец скинул с себя куртку и откинулся на спинку стула.

– Что вам удалось узнать?

Кроу повернулся к своему заместителю.

– Кэт, будь добра, покажи видео из ИТСР «Флоренс»[21].

– Дай минуту на то, чтобы перенести видеозапись. – Кэт прошла за стол Пейнтера, чтобы получить доступ к терминалу.

Тот подвинулся, освобождая ей место, что было совсем не трудно. Обстановку кабинета можно было считать спартанской. Помимо письменного стола из красного дерева, единственным элементом роскоши была бронзовая статуэтка на пьедестале в углу. Она изображала усталого воина-индейца, склонившегося к шее коня. Ее подарил Пейнтеру его бывший наставник Шон Макнайт, основатель «Сигмы», несколько лет назад погибший, защищая этот самый бункер.

«И вот теперь я, возможно, потеряю все это…»

Глядя на бронзовую статуэтку, Пейнтер ощутил чувство вины, стиснувшее ему грудь.

Своим подарком Шон Макнайт хотел подчеркнуть происхождение Пейнтера. В молодости мало кто подозревал, что в жилах Пейнтера течет индейская кровь; однако теперь, когда его возраст приближался к пятидесяти, цвет его кожи стал темнее, а скулы выдавались заметнее. И хотя волосы оставались черными, над ухом появилась седая прядь, похожая на орлиное перо.

Однако теперь статуэтка больше не говорила Пейнтеру о его происхождении. Сейчас она служила напоминанием о том грузе ответственности, который лежал на плечах директора «Сигмы». На поникшем лице конного воина были написаны усталость и скорбь. Это была цена, которую приходилось платить каждому сотруднику подразделения.

И, возможно, именно об этом думал Шон Макнайт, делая свой подарок.

Наконец Кэт выпрямилась и откашлялась.

– Видео из Флоренса загружено. Я вывожу его на левый монитор.

Пейнтер развернулся в кресле. Прямо за его столом и по обеим сторонам от него на стенах висели три больших монитора. Пейнтер иногда выводил на них пейзажи, стараясь создать иллюзию окон в своем изолированном кабинете, но они лишь напоминали ему о том, как глубоко под землей он находится.

– Так, готово, – объявила Кэт.

На экране появились изображения невысоких кирпичных строений и железобетонных башен, окруженных высокими заборами, увенчанными витками колючей проволоки. На заднем плане виднелась сплошная стена гор.

– Это ИТСР «Флоренс», – сказала Кэт.

– Что это такое? – подалась вперед Сейхан.

– «Алькатрас»[22] в Скалистых горах, – недоуменно наморщил лоб Грей.

Пейнтер кивнул.

– Это тюрьма максимально строгого режима исполнения наказаний, расположенная в штате Колорадо. В ней содержатся преступники, которые считаются наиболее опасными, и в первую очередь для национальной безопасности. Одно здание называется «отделением для подрывников», поскольку на протяжении последних лет в нем содержались многие террористы, устроившие взрывы на территории Соединенных Штатов: Тимоти Маквей, Терри Николс, Рамзи Юсеф, Тед Качинский[23].

– Не понимаю, – пробормотал Монк. – Какое отношение имеет тюрьма строгого режима в Колорадо к взрывам здесь, в Вашингтоне?

– Хороший вопрос, – согласился Пейнтер. – Вот почему нам потребовалось столько времени, чтобы установить связь.

Кэт набрала команду на клавиатуре терминала.

– Вот видеозапись, сделанная внутри, в комнате для свиданий.

На экране появилось зернистое изображение с камеры видеонаблюдения. Разделенная пополам картинка показывала происходящее по обе стороны от стеклянной перегородки, отделяющей заключенного от посетителя. В комнате не было никого, кроме застывшего у двери охранника и двух человек, сидящих друг напротив друга. Они склонились к разделяющему их стеклу; на головах у обоих были наушники.

Видео оставалось немым.

– Звука нет? – спросил Монк,

– Запрещено, – ответила Кэт. – Это доверительный разговор адвоката со своим клиентом.

– Кто этот заключенный… – Грей поперхнулся, не договорив: заключенный откинулся назад, открывая свое лицо. – Подонок!

– Сенатор Кент Каргилл, – подтвердила Кэт. – Точнее, бывший сенатор. Теперь он известен как заключенный номер 4593.

Пейнтер подождал, когда утихнет волна шока и ярости. Этот человек предал свою родину. Его действия привели к гибели сотен людей. «Сигма» разоблачила его пару лет назад, однако до того сенатор сидел в этом самом кабинете, после того как была похищена его дочь.

– Кэт со своей командой просеивали, перебирали и опрашивали всех, кому было известно местонахождение командного центра «Сигмы».

– И у кого мог иметься зуб на нас, – добавил Грей.

Кэт кивнула:

– Нам потребовалось много времени на то, чтобы найти это видео. Оно было сделано за месяц до взрывов.

– Но что такого в этой встрече Каргилла со своим адвокатом? – вздохнул Монк.

– Помощником адвоката, – поправила Кэт. – Младшим партнером фирмы, согласно проверке, устроенной перед этим посещением. Джейсон обратил внимание на то, как этот похититель «заигрывает» с видеокамерами, словно ему наперед было известно, где они установлены.

Джейсон Картер, двадцатишестилетний бывший программист-хакер, был приглашен на работу в «Сигму» несколько лет назад. Благодаря своему солидному опыту в вычислительной технике, нестандартному образу мышления и проницательности он быстро стал правой рукой Кэт.

– Однако наш адвокат допустил одну маленькую оплошность, – продолжала Кэт.

Она прокрутила видео вперед. Посетитель наклонился, чтобы достать что-то из сумки. Кэт остановила запись. Видеокамера выхватила профиль посетителя в три четверти.

– Кэт удалось вырезать еще несколько кадров, – добавил Пейнтер.

Кивнув, Кэт вывела на экран еще несколько снимков посетителя, одни из которых были смазанными, другие – довольно отчетливыми.

– Это женщина! – воскликнул Монк.

– И не просто какая-то женщина, – заметила Кэт. – И определенно не младший партнер юридической фирмы, которая вела защиту Каргилла. Хотя грим и накладки на лицо придали ей определенное сходство с тем младшим партнером.

Грей в сердцах выругался.

Монк напрягся.

– АНБ[24] разработало довольно неплохое программное обеспечение для распознавания лиц, – продолжала Кэт. – Джейсон его усовершенствовал. Мы ввели эти снимки в программу и пропустили через нее фото наиболее вероятных подозреваемых.

– И получили совпадение, – сказал Грей.

Кэт нажала кнопку. На экране снятое в три четверти лицо освободилось от грима, открывая призрачно-бледное лицо. Хорошо известное всем присутствующим.

Пейнтер обвел взглядом всех, кто находился в кабинете.

Только одного человека нисколько не удивило это откровение.

17:02

Сейхан покачала головой, принимая неизбежное. За долгие годы «Сигма» нажила себе много врагов, как и сама Сейхан. Но только один человек был общим в этих списках.

– Валя Михайлова… – пробормотала Сейхан.

Она вгляделась в призрачное лицо на экране, скрытое под маской грима. Лицо казалось бледным, но все-таки не таким пепельно-бесцветным, какой была на самом деле кожа Михайловой. Валентина страдала альбинизмом. Кожа у нее была цвета каррарского мрамора, волосы – белые как мел. Однако, вопреки утверждению о том, что у всех альбиносов глаза красные, радужная оболочка у Михайловой была голубая, словно лед.

Единственным недостатком, портящим эту безукоризненную белизну, были следы полустертой татуировки, различимые даже на этом нечетком снимке. Татуировка изображала половину черного солнца, отбрасывающего загнутые на концах лучи на левую щеку и лоб. Это был коловрат, языческий символ солнца в древнеславянской культуре. Одно время он ассоциировался с колдовством, но впоследствии его взяли в качестве своей эмблемы различные националистические группировки, в том числе неонацистского толка.

Однако Валентину Михайлову никак нельзя было считать членом какого бы то ни было националистического движения.

Как и Сейхан, она была наемной убийцей в «Гильдии» – соратницей по ремеслу смерти. Когда Сейхан помогла «Сигме» разгромить эту преступную организацию, Михайловой удалось остаться в живых. Она затаила смертельную злобу, полная жажды отмщения. Воспользовавшись образовавшимся вакуумом, Валентина собрала новые силы, медленно восстановив организацию, теперь уже под своим собственным безжалостным началом.

Пути «Сигмы» и Михайловой пересекались несколько раз, сделав их непримиримыми врагами.

Грей заерзал, отвлекая внимание Сейхан от экрана.

– Судя по всему, Каргилл рассказал Валентине, где находится наш командный центр. С ним не говорили на этот счет? Он признался в том, что выдал Михайловой наше местонахождение?

– Мы пробовали, – ответила Кэт. – Каргилл отгородился глухой стеной, призвав на помощь своих адвокатов. Нам не удалось ничего из него выжать. Определенно, он не хочет, чтобы его обвинили еще и во взрыве Замка.

– Поэтому, даже с учетом этой информации, – подытожил Пейнтер, – вина Михайловой еще не доказана. Требуется установить, какое отношение к взрывам имеет она. И все-таки мы прекрасно понимаем, что мотив нанести нам удар у нее есть.

– Что насчет возможности? – спросил Монк. – Есть какие-либо свидетельства того, что во время теракта Валентина находилась в Вашингтоне?

– Никаких, – ответила Кэт. – Если она и наведалась сюда, то хорошо замела за собой следы. Проблема в том, что террорист, заложивший эти взрывные устройства, знал, как оставаться невидимым.

– К тому же, – добавил Пейнтер, – в работе восьми камер наблюдения на Национальной аллее фиксировались сбои. Такое случается время от времени, и все-таки есть все основания считать, что камеры были умышленно выведены из строя. Нам известно, что в распоряжении Михайловой множество самых разных средств, и при этом она не связана ограничениями и запретами, с которыми приходится иметь дело нам.

– Итак, возможность нанести нам удар у нее была, – выдохнул Монк.

Кэт кивнула.

– Поскольку в комплексе проводились ремонтные работы, он был по сути дела выпотрошен, и многие камеры видеонаблюдения, расположенные внутри, не работали. Это давало Валентине идеальную возможность нанести удар. Разумеется, если это действительно была она.

– Да перестань! – вскочила с места Сейхан, опрокидывая свой стул. – Это была Валя!

Грей попытался усадить ее на место, но она стряхнула с себя его руку и принялась расхаживать по кабинету.

– Всем нам прекрасно известно, что это Михайлова! Мы с самого начала подозревали это!

– Совершенно верно. – Пейнтер поднял руку, успокаивая Сейхан. – И я предпринял соответствующие действия. Как я уже говорил, есть кое-какие детали, которыми я не поделился ни с кем, даже с вами.

– И какие же? – спросил Грей.

За Пейнтера ответила Кэт:

– Еще в самом начале я составила список наиболее вероятных подозреваемых, и Михайлова значилась в нем на первой строчке. После теракта я связалась с различными разведывательными ведомствами, как у нас в стране, так и за границей. И хотя сама Михайлова остается призраком, ее сообщники, рядовые боевики и связные нам известны, и мы можем отслеживать действия ее организации – не в мельчайших подробностях, но все же в достаточной степени, чтобы определить общее направление.

– И?.. – нетерпеливо спросила Сейхан. – Выкладывай! Перестань ходить вокруг да около!

– Мы предположили, что сразу же после теракта Михайлова спешно возвратилась в Восточную Европу, возможно, в Россию, чтобы на время залечь на дно. Также мы полагаем, что именно там она устроила свою штаб-квартиру. В конце концов, это ведь ее родина.

– Ее и ее брата, – напомнила Сейхан.

В кабинете наступила тишина. Слова Сейхан напомнили собравшимся о том, что корни ненависти Михайловой гораздо глубже, чем просто обида за ущемленные честолюбивые устремления. Был еще один человек, носивший на своем лице вторую половину того черного коловрата, только на правой щеке и лбу, – брат-близнец Валентины. Четыре года назад Антон Михайлов был убит в ходе операции, которую проводила «Сигма». Он погиб, помогая отряду.

И тем не менее Сейхан знала, кого винила Валентина в смерти своего брата.

Грей кашлянул.

– Если Михайлова укрылась в России, добраться до нее будет очень непросто, особенно с учетом нынешнего политического климата.

– Возможно, – согласился Пейнтер, – но, подозревая, с кем мы можем иметь дело, я заранее предпринял кое-какие шаги.

– Что вы хотите сказать? – спросила Сейхан.

Однако прежде чем директор Кроу успел ответить, за дверью послышался шум.

В кабинет ворвался Джейсон Картер.

– У нас проблема!