- -
- 100%
- +
– Вот ты куда от меня сбежала… – раздался сзади тихий голос, и она от неожиданности вздрогнула.
– Мы… мы совсем забыли! Про еду, оставленную на плите.
– Подожди, – правая рука крепко обхватила женскую талию, а левая нащупала краник. – Еда потом, потом, после, после…
Винт вышел из палатки и от охватившей его досады сплюнул. Черт, и за что бабло платить? Еще и какое. Совсем забурели нынче городские девки. Пролежала фря бревно бревном. В руке дымящаяся сигарета. Нет, такое кино ему не нравится. Никакого удовольствия он не получил.
Хотя бы ради одного приличия чуть подвигалась бы сучка, малость под ним застонала бы. Страсть из себя изобразила бы. Нет, легла тварь, ноги свои раздвинула. Вперед. Работай сам.
Закончил – на выход. Вышел – следующий. Думает, что им и так сойдет. Может, кому-то и сойдет. А для него – нет. Не сойдет.
Озленный мужик оглянулся. От зрелища раскинувшегося на площади палаточного городка его претило. Томящая неудовлетворенность бурлила внутри него. Вспомнил он, что через пару кварталов от площади где-то был ночной магазин. Именно туда и понесли его ноги, уже не спрашивая об этом своего хозяина. Стоило только подумать, как ноги тут же сами и пошли в нужном ему направлении.
Вскоре Винт уперся в ярко освещенную витрину. Ночным гостям здесь завсегда рады. Бойкая продавщица зазывно подмигнула, приглашая не медлить, совершить покупку. Глядя на ее хитрющие глаза, Винт сразу же сообразил, что с бабой лучше всего расплатиться живыми деньгами. Вышел он из магазина, держа в руке плоскую полулитровую бутылку водки. Небольшую фляжку удобно носить с собою в кармане. А не хватит, он еще раз сюда заглянет. Дорогу теперь знает, не промахнется…
Шел по плохо освещенной улице. Столица, а зайди чуть дальше от центральной улицы, кругом бардак. А оно ему даже на руку. Нечего ему светиться. Он присел на первой же попавшейся ему скамеечке и сделал большой глоток. Блаженно вытянул ноги, прогнулся в спине. Лепота…
Откуда-то с ночной смены возвращалась женщина. Она считала, что ей крупно повезло. Где-то на подстанции произошла авария, и в их цеху пропал свет. Когда устранят ее последствия, одному Богу известно. Их и распустили по домам. Она шла и уже представляла себе, как прикоснется к мягкой подушке. До такой степени устала за эти ночные смены…
Заслышав негромкий стук каблучков, Винт приоткрыл один глаз. Так может идти только женщина. Не старая. Глаза его раскрылись и хищно сверкнули в темноте, как у одиночного волка, вышедшего на охоту.
Женщина вошла в подъезд. Нога уже вступила на первую ступеньку, как тихонько хлопнула входная дверь. Что-то тяжелое навалилось на нее. У своего горла она вдруг почувствовала холодную сталь клинка. Сердце у нее захолонуло, и она без сил стала опускаться на пол…
Сквозь небольшое квадратное окошко на лестничную площадку проникал слабый свет от уличного фонаря и отражался в ее застывших от ужаса глазах. Крик о помощи ватным комом застрял в горле…
В восемь часов утра Свищ, как тень, проскользнул в свою палатку, смешался с другими ребятами, которым и дела вовсе не было до того, где всю ночь шатался один их товарищ. Рожи странно у всех перекошенные. Он принюхался. От Винта дюже сильно несло. В углу валялись пустые бутылки. Понятно. Устроили ночью гульки.
Прибыло начальство. Построились. Пересчитали по головам. Вроде бы, потерь нет. К этому времени успели вернуться все. Чтобы получить «бабки». Причем немалые. По двадцать баксов за сутки раздали…
Скорый поезд прибывал на первую платформу. Уважали их поезд. Как-никак, а прибывал он все-таки из города-героя. Раньше его тоже встречали торжественно, маршем «Прощание Славянки». Теперь об этом напрочь забыто. Оно нынче не в тренде. Советские традиции в прошлом.
Никуда особо не торопясь, Оксана и Аленка вышли из вагона. Пошли по перрону и недоуменно переглянулись. У самого выхода в город стоял непонятный патруль и у всех прибывших проверял документы.
Тряхнув головой, Оксана непонимающе моргнула. С какой это, интересно, целью все эти люди здесь стоят? Кто их на это, спрашивается, уполномочивал? Зачем вся эта проверка?
– Девушки, предъявите-ка нам ваши документики, – с нагловато веселой ухмылкой на губах обратился к ним один из четверых парней, стоявших возле прохода через выставленный передвижной турникет.
– Освободите проход, – Сана скользнула по нему жестким взглядом.
Однако на ее просьбу никак не отреагировали, и она процедила:
– Ушел, говорю, в сторону! Расчисть фарватер!
– Не понял, подруга?! – недоуменно потянул патрульный, встретив неожиданный отпор. – Повтори!
– Подрастешь, сынок, поймешь. Освободите проход.
Выставив руку с сумкой и упрямо поджав губы, Оксана пошла напролом. Но дорогу ей преградили накаченные ребята. Пройти не дали. Заслышав шум, к ним вперевалку спешил солидный мужчина, на лацкане у которого поблескивал депутатский значок.
– Что за шум? – деловито обратился он к старшему наряда. – Что за шум, а драки нет? – на его лице появилась примирительная улыбочка.
Ощущая за собой силу, парень приосанился:
– Вот дамочка не хочет документы свои показывать! Нарушает, так сказать, установленный порядок.
– Вы почему, собственно, нарушаете порядок? – мужчина повернулся к Оксане, укоризненно покачивая головой. – Не хорошо, не хорошо! Вроде, солидная дамочка, а простых вещей не понимает.
– Какой еще порядок? – пока не повышая голоса, полюбопытствовала Оксана, решившая идти до конца.
Впрочем, как она понимала, все это делалось на незаконных основаниях. Итак, о чем ей сейчас пропоет записной краснобай?
– Общий порядок, общий, – мужчина пожал плечами, словно удивляясь тому, что, вроде бы, интеллигентно выглядевшая женщина не знает самых простых истин. – Вы что, не в курсе?
– Кем он установлен? – поинтересовалась она, чуть-чуть прищурив левый глаз и отступив на один шаг, на всякий случай, для лучшего обзора и большего простора для маневра.
– Нами. Мы его установили, – важно произнесло лицо, словно случайно поглаживая свой значок. – Это вам, надеюсь, понятно?
Вот это она могла понять. Непонятно было только одно – на каких основаниях. И Оксана, естественно, попыталась всецело прояснить:
– А кто это такие «мы»?
– Государство! – важно надулся стоявший перед ней мужчина.
– Вы что, государство? – на губах у женщины заиграла насмешливая до иронического сарказма улыбка. – Умереть со смеху и не встать.
– Представьте себе, – человек весь напыжился, осознавая всю свою значительность.
– Не смешивайте себя с государством. Разрешите ваш документ, – Оксана требовательно выставила вперед свою ладошку.
Ее встречное требование грозило перевернуть все с ног на голову.
– Зачем он вам? – депутат чуток стушевался.
– А зачем вам мой документ? – на ее губах опять заиграла улыбка, правда, уже с большей примесью лукавства.
Сейчас она устроит кое-кому приличную выволочку на глазах у всех.
– Чтобы можно было удостовериться в вашей личности, – мужчина непонимающе пожал плечами.
Эта странная женщина совсем его запутала своими вопросами, на которые есть один и простой ответ.
– Прежде чем что-то спрашивать у кого-то, – тоненький пальчик уперся в мощную грудь депутата, – вы сами обязаны предъявить свои документы, чтобы можно было удостовериться в ваших полномочиях.
– Э-э-э… – депутата моментально заклинило.
Человечек почувствовал, как его прошиб трусоватый пот. Нет, лучше вредную бабу пропустить. Окажется еще дотошной журналисткой. Потом выставит его не в самом лучшем свете. А ну ее, к черту, от греха подальше. Он подтолкнул старшего и показал глазами на женщину. Мол, убирайте ее поскорее, пока она всех остальных не взбаламутила.
– Проходите, гражданка, не задерживайте людей, – вдруг вежливо произнес молодой человек, тоже, в свою очередь, кое-что сообразивший.
Проход перед Оксаной быстро-быстро освободился. Растерянные парни по знаку своего начальника раздвинулись по сторонам.
– Нет, я не уйду, пока вы мне не объясните, на каком основании вы устроили весь этот цирк и пока не узнаю вашу фамилию.
Ответственное лицо, поморщившись, замахало рукой:
– Проходите, гражданка…
– Впрочем, – Оксана на секунду сомкнула свои реснички, – я вас узнала… Теперь вам не отвертеться от ответа.
– Узнали и ладно, – депутат попытался отвернуться и уйти.
Но тихонечко и без шума ретироваться восвояси ему не удалось.
– Нет, вы уж постойте, Петр Нестеренко. Вы депутат от фракции… Бывший коммунист, по случаю перекрасившийся в социал-демократа. А недавно, если мне не изменяет память, – Оксана говорила хлестко, словно била наотмашь, – перебежавший в стан «Нашего выбора». Что, там вам больше предложили за ваши лакейские услуги?
Мужчина побагровел. Такого он не ожидал. Он был направлен сюда, чтоб организовать неусыпный контроль за прибывающими лицами. Чтобы вовремя воспрепятствовать появлению отрядов, прибывших с промышленного Востока в защиту Премьера. Все, что они делали, было противозаконно. Но как, спрашивается, иначе им сохранить перевес сил на своей стороне, если в город начнут прибывать бело-голубые? Ни для кого не являлось особым секретом то, что оппозиция на самом деле представляла собой националистическое меньшинство. Большая же часть населения страны поддерживала собой действующего премьера.
Все до этой минуты шло по плану. Поезда, прибывающие с Юго-востока, тщательным образом фильтровались. Подозрительные личности, которые имели целью своего прибытия горячее желание поддержать законную власть, задерживались и после долгой психологической обработки отправлялись назад. Милиция смотрела на эти все безобразия сквозь пальцы. Она получила негласную команду не вмешиваться.
И тут, откуда ни возьмись, появилась, на его голову, эта странная дамочка. Переполошила всех, взбаламутила весь до этого послушный народ. Взбудоражила всех простых людишек, по первому же требованию с угодливой готовностью достающих свои паспорта и протягивающих их с заискивающими улыбками. Толпа негодующе зашумела и сама вмиг разобрала турникеты. Пришлось им на какое-то время ретироваться…
Оксана посмотрела на часы. Время до назначенного ей часа было. Куда бы его деть? Съездить, посмотреть, что творится на Крещатике? Ну, если исходить из того, что она увидела на вокзале…
Сергей проснулся и сладко потянулся. Неплохо они оторвались. Как же хорошо, что его жена собралась и укатила на курорт. Так пришлось бы ночевать ему дома, в одной с ней кровати, а не с роскошной Лялькой. В этой небольшой, но жутко уютной квартирке, прикупленной им как раз для пикантных случаев. Этакое маленькое гнездышко для любви.
Каждая из его продавщиц прошла через эту постель. Гордость за себя заполнила его до отказа. Он, как истинный турецкий султан, создал себе целый штат наложниц. Не каждый мужик может этаким похвастаться.
Любая девчонка бежала к нему по первому же его сигналу. А пусть попробует отказаться. Если заартачится, на следующий же день окажется на улице. Строптивых баб не держал. Не хочет красавица, не надо. Не велика потеря. От него не убудет. На другой же день на ее месте новая красотка появится, более сговорчивая. Как эта Лялька. Она тоже вовсе не исключение из общего числа. Поначалу они думают, что смогут занять в его жизни главное место. Наивные. Тешат себя несбыточной мыслью о том, что он купит им квартиру, разведется с женой и женится на них…
Поначалу он их особо не разочаровывал. Когда очередная девица попадала в эту квартирку, он давал ясно понять, что это и есть первый шаг к их, возможно, будущей совместной жизни. И тут она так старалась, так старалась. Но вся беда была в том, что они все быстро ему надоедали.
Особенно после того, как девицы, пообвыкнув, притершись чуток, съездив с ним разок на курорт, прокатившись туда за его счет, начинали исподволь качать свои права. Этого он не терпел и девку выгонял.
Просто показывал на дверь, и дело с концом. Одну выгонял из своего сердца и из этой квартиры и тут же приступал к охмурению следующей кандидатки. А в таковых недостатка никогда не имелось. Отставленные любовницы вскоре сами увольнялись, или же их увольняли. А повод, подходящий для выдворения, всегда находился…
Открыв чуточку припухшие со сна глаза, девушка встретила в упор направленный на нее насмешливый взгляд лежавшего рядом с ней мужчины. И сердце у нее радостно встрепыхнулось. Сергей обещал ей ночью, прошептал, что скоро выкупит квартирку и оформит на ее имя. А еще он сказал ей, что скоро они поедут на недельку в Анталию…
А она еще поначалу крутила носом, даже не хотела смотреть в его сторону. Но ей вовремя шепнули, что она была не права, отказавшись прокатиться с хозяином в ночной клуб. А почему она с ним не пошла?
А потому, что хорошо понимала, чем обычно заканчиваются походы подчиненной со своим начальником. А у нее имелся к тому времени жених. Ушел полгода назад служить в армию. Она с ним переписывалась. Ждала, когда он вернется, после они поженятся. Считала месяцы и дни.
Но подъехал вечерком инкассатор и по секрету обронил новость о том, что на ее место ищут замену. И она должна хорошенько подумать, подумать, если не хочет оказаться на улице. А работа была ей нужна. Ох, как была нужна! Отказаться от хорошей работы она не могла.
И что? Она надумала. Поехала в часть, где служил ее Витек. Хорошо, что не пришлось ехать на тот край света, на Камчатку. Взяла выходной и поехала. Три часа на электричке. Ехала и все думала о том, что правильно ли она поступает, решившись на этакий шаг…
А как Витек обрадовался ее появлению. Договорился и ушел из части на парочку часов. Затащил ее куда-то в безлюдное место. Смотрел на нее своими умоляющими шалыми глазами, в которых она без труда смогла прочитать все его желания. А что, собственно, мог еще желать солдатик, живущий на краю полигона, где женским духом за версту не пахнет?
И в этот раз она своему парню позволила все. Вообще-то, ради этого одного она и приехала. Чтобы потом развязать себе руки. Чтобы после Витек не мог обвинить ее в неверности. Если бы она к нему не приехала, то он запросто мог бы. А после этого уже не мог. Не смог бы и все.
Стыдно ей было в том кому-то другому признаться, но до этого дня она была скромной девочкой и никому не позволяла дотрагиваться до себя. И Витек ее об этом прекрасно знал. Знал и поэтому со спокойной душой уехал в армию, понимая, что в любом случае он сразу догадается о том, что оставалась верна ему невеста или нет. А тут он сам не выдержал.
Получилось все быстро, что она толком ничего и не почувствовала. То ли парень ее сильно спешил, то ли еще что-то ему мешало. Только-только она, чуть прикусывая губки, начала что-то чувствовать, как Витек с силой выдохнул и отвалился в сторону со счастливой улыбкой на лице. Она и не поняла в тот раз того, что стала ли женщиной или нет.
Вышла Лялька в понедельник на работу, а тут и сам хозяин подоспел. Словно только и ждал начала рабочего дня. Пригласил ее поужинать. С тонким намеком на все за этим последующие толстые обстоятельства. И она уже не отказалась. Вечером Сергей забрал ее и повез с собой в один загородный ресторанчик, точнее, крутой развлекательный комплекс.
Все там было. Были и небольшие домики для отдыха. В одном из них она и проснулась поутру. Все тело ломило. В низу живота неприятно тянуло. На простыне кровь. Выходит, что ее Витек что-то там не того…
И закружило ее, затянуло. Настолько поманило сладкой жизнью, что она совсем растерялась. Ведь прекрасно понимала, что хозяин никогда на ней не женится. Не такая она дура, как некоторые, чтобы на это всерьез рассчитывать. Такие, как их хозяин, от своих жен не уходят.
Но почему бы в этаком случае не попробовать ей урвать от жизни всего побольше? Если правильно суметь себя повести. Быть попроще. Много не требовать. Права свои не качать. Дать ему ясно понять, что этакое положение вещей ее вполне устраивает. На роль его будущей супруги она вовсе и не претендует. Пусть он только время от времени делает ей небольшие подарки. Вот и все. Она на все полностью согласна.
А Витьку она просто ничего не скажет. Она потом почти каждую неделю или через две наведывалась в войсковую часть, где служил ее доблестный солдатик. И домик она на это время, предусмотрительно договорившись, снимала у одной старушки, божьего одуванчика. Витек убегал в казарму на вечернюю поверку, а потом возвращался к ней. А она уезжала от него самой первой утренней электричкой. К открытию магазина она находилась на своем рабочем месте.
Время от времени хозяин делал ей дорогие подарки. Зарплата у нее выходила неплохая. Магазин находился в проходимом месте, и торговля у нее шла довольно бойко. Если так дело пойдет, то до лета она сумеет подкопить приличную сумму деньжат. А там подъедет Витек. И хозяину она к тому времени порядком надоест, и он ее отпустит. Если и вовсе не бросит ее намного раньше того срока. Но оно уже всецело зависит только от нее. От всех ее способностей. От ее умения удержать его при себе. По крайней мере, пошел уже третий месяц их отношений, и пока Серега без ума от нее. Квартиру переписать на нее пообещал…
Суточное дежурство в предвыборном штабе, наконец, подходило к своему логическому завершению. Появился у них малость проспавшийся Иванюк, выполз из своего кабинета. Подозвал он к себе Веру.
– Да-да… – она стояла, скромно потупив свои серые глазки.
– Тут тебе того… премия небольшая положена, – Иванюк подсунул девушке отдельную ведомость. – Распишись и получи… – попытался и скаламбурил он, насколько оно у него получилось.
Глянула Верка на цифру, и глаза у нее загорелись. Она и не стала спрашивать у Иванюка, за что именно ей положена премия. Знамо, за что. За то самое. За ее сверхурочную работу! Интересно, откуда у них столько денег? Такую прорву народа собрали. Кормят их и каждый день суточные им выдают. И еще удовольствия свои оттуда же оплачивают. Неплохо устроились. Пенсии и зарплаты платить – на то денег нет…
Кто же это все оплачивает? Государство? Вряд ли. Частные лица или же лидеры их партии? Как же, дождутся от них. Эти за свою копейку удавятся. Сами все время норовят залезть в чужой карман. И кто же, а?
Или деньги идут со стороны? Из-за рубежа? Вон у грузин все их правительство зарплату получает от непонятно какого-то заграничного фонда. От кого получают, знамо, на того и работают. Только, знамо, не, увы, на свою страну. А эти, простите, потом на кого будут работать?
– Потоцкий, отведешь нашу Верочку домой и до вечера ты свободен. Головой за нее отвечаешь! – Иванюк бочком подошел к дремлющему в кресле парню и грубо толкнул его в плечо.
– Понял, – Миха потянулся, прогнулся в спине, кинул взгляд на девушку и подмигнул. – Вечером, Семен Никитович, снова дежурство?
– Ты у нас догадлив, как никто…
Окинув парня быстрым взглядом, Иванюк улыбнулся. Умен пацан и сметлив. Все схватывает буквально на лету. Доходит до всего с первого же намека. Два раза повторять ему ничего не приходится. Выйдет из него вскоре неплохой помощник. Парень вкалывает тут не за деньги, а за саму идею. Дед его гнил еще в сталинских лагерях. Пострадал от того режима. Боролся в свое время против советской власти. А теперь его внук мощной грудью встал на защиту свободы и молодой демократии.
Вот черт! Иванюк дернул головой. Сам себя же и ругнул. Разошелся, как на митинге. Какая тут, ко всем чертям, свобода и демократия? Вот молодых ребят еще можно дурить громкими лозунгами. А он-то хорошо понимает, что оно все не так. Что все это очередные сказки для народа. Просто к власти рвутся люди, желающие добраться до самой кормушки.
Рвутся за чужие деньги, за которые их всех на самом-то корню и купили. Чтобы потом они покорно исполняли волю своих заокеанских хозяев. А что тем надо? А чтобы тут они все делали в пику своему соседу. Чтобы разрешили поставить здесь базы НАТО. Чтобы разместить здесь аэродромы для своей дальней авиации. Чтобы воткнуть элементы своей ПРО. Той, что якобы направлена против стран-изгоев. А на самом деле все прекрасно знают, против кого она нацелена.
Вот сенаторы, может, и американский конгресс не знают, где и что в этом регионе расположено, а они-то, живущие тут, это прекрасно знают.
И он прекрасно все это понимает. И он работает не за идею, а за те же самые «бабки». Рвет себе одно место за то, чтобы потом занять положение повыше. Чтобы уже не им командовали такие, как, к примеру, Стеценко, а он сам руководил такими, как Потоцкий.
Если их дело выгорит, то все они здорово поднимутся. Вот за это он и пашет, не покладая своих рук. Вот для Стеценко, может, вся эта возня, вроде забавы. В Зарницу они играют. И о себе при этом не забывают. С комфортом живут. А для него это тяжелый труд. Случись тут что, с него все спросят. Хотя, если здраво рассудить, пока у них в руках деньги, ситуация находится под их полным контролем. Тот, кто планировал, учел буквально все. Как-то Стеценко ему проговорился, может, и специально сказал, что этим вопросом занималось не одно НИИ там, за Океаном.
– Потоцкий, ты еще здесь? – его блуждающий взгляд остановился на парне, о чем-то перешептывающемся со своим сменщиком.
– Все, бегу, Семен Никитович, – Миха выпрямился и шагнул в сторону двери. – Вон одна нога моя уже бежит по лестнице.
В это время Верка терпеливо поджидала парня у входа. Одной идти домой не хотелось. Толпы народа праздно шатались по центральным улицам, задирая одиночных прохожих. Молодая кровь бурлила. Энергия, скопившаяся за эти дни, требовала выхода. Для многих нужен был только повод для того, чтобы чуток встряхнуться и разгуляться. От всей души повеселиться. Побуянить. Помахать кулаками. Уже, было, подступались они к жидкому милицейскому кордону, но служивые каждый раз позорно отступали и покидали площадь без боя. Зачем ребятки выходили на нее, смешили весь народ? Или кто-то позади за фалды удерживал их?
– А вот и я! – парень пулей вылетел из парадной.
– Миха, я тебя порядком достала? – девичьи глазки смотрели на него с хитроватым прищуром, и он смущенно моргнул.
Ее глазки могли свести с ума любого, а не только его, неженатого и пока холостого. Но надо ему быть поскромнее. И так он перед девушкой в долгу. Как бы он не втянулся во что-то большее, чем их внезапно вспыхнувшая друг к другу симпатия. На что-то легкое он еще и согласен. Но на что-то серьезное он пока еще не способен…
– Да нет, – он постарался изобразить на своем лице самое, что ни на есть, простодушное выражение. – К тому же, я кое на что рассчитываю…
Верка удивленно моргнула. Уж как-то очень неожиданно ответил ей Миха. Прищурился и замолчал. На что же он, хитрец, намекает?
– И на что мы рассчитываем? – улыбнулась девушка. – Скажи-ка, но на ушко. Чтобы ветер-баловник ненароком не донес до чужих ушей.
– На то, что ты предложишь мне угол как соратнику по борьбе, – парень весело усмехнулся. – Надо же где-то мне отоспаться. Сделать это на Майдане, как ты понимаешь, вряд ли удастся. День на дворе. Все соратники по борьбе на ногах. В палаточном городке шум не утихает.
– Только и всего? – она сделала удивленные глаза.
Не думалось ей, что заполучит себе квартиранта и не больше того.
– И все, – он пожал плечами. – Я и без того перед тобой в неоплатном долгу. А ты о чем подумала? – в его глазах пробежали задорные огоньки.
– Я подумала, что мы с тобой…
Запнувшись, она не договорила, но он все понял по ее взгляду.
– Нет-нет! – он дурашливо замахал руками. – Свят меня, свят! Иначе я, Верка, никогда с тобой не рассчитаюсь. Попаду я в вечное рабство! Поставят меня, бедного, на счетчик до конца моих дней.
– Ох, Миха-Миха, – она на мгновение прижалась к его плечу. – Все ты шутишь. Знаешь, с тобой мне почему-то необъяснимо легко. С тобой можно разговаривать на любую тему. Ты лучше всякой подружки.
– Это комплимент или? – его глаза вдруг стали очень серьезными.
Вот именно этого он и боялся. А именно тихого перерастания их отношений из ничего незначащего флирта во что-то много большее.
– Это, можно сказать, признание, – она вздохнула и провела пальцем по его губам. – Вот тебя я смогла бы представить в качестве того, с кем придется провести весь остаток своей жизни. И не морщиться при этом от тошнотворных приступов отвращения при одном виде осточертевшего до несварения желудка мужского лица.
– А почему только представить? – ему вдруг захотелось пройтись, балансируя на самом краю опасной пропасти. Сама же, вроде, хочет этого и сама же говорит, что ничего не получится. Интересно, почему?
– Потому что ты-то меня-то не любишь. Но все равно тебе спасибо.
– За что? – он озадаченно расширил глаза.
Эта девушка способна и его поставить в тупик. Она совсем непроста. У нее есть свой глубоко скрытый от остальных внутренний мир.
– А за то, что ты есть. Ладно, Миха, хватит, – девушка поморщилась. – А то я сейчас расплачусь. Не смотри ты, Миха, на меня, – она закрыла ладошками его глаза. – Ты из меня всю душу вытягиваешь. Не понимаю я, как та девчонка могла позабыть тебя, такого классного парня?