Обратный континуум

Глава 1. С прибытием Вас, молодой человек…

Природа среднерусской полосы или, как её ещё называют, среднерусской равнины настолько удивительна и неповторима, что любоваться ею можно до бесконечности. Эти, волнами наплывающие, леса, когда взбираешься на пригорок, а потом спускаешься в ложбину – вызывают ощущения морского простора и даже, в какой-то мере, могут его заменить. А эти необъятные и широченные поля вызывают в душе дикий восторг – совершенно без причины хочется петь и кричать во весь голос или куда-то идти, идти, идти…, а потом просто упасть в высокую траву и лежать не шевелясь, глядя в бездонное голубое небо. Конечно же, в этих краях надо родиться и провести здесь детство и юность, чтобы потом, в зрелом уже возрасте и побывав в иных мирах, то бишь, в других местах и уголках где тоже живут люди, можно было сравнить и оценить по достоинству все прелести и ценности своей родины.

День был просто замечательный: не холодно и не жарко. И, хотя для середины октября такая погода редкость, было очень тепло. Все учёные-климатологи и синоптики, делая от удивления круглые глаза, в один голос и во всеуслышание кричали, что это нонсенс, что такого не должно быть, а мистики и суеверы ворчливо бормотали себе под нос – это не к добру, ой, не к добру, как бы не предвестник конца света такая погода. А Юрию было хорошо – тепло и без дождя и он ехал к себе домой. Проведя целую неделю в ненавистных каменных джунглях и унылой конуре маленькой двухкомнатной квартиры, наконец-то вырваться на простор, на волю. Впереди его ждали хлопоты по хозяйству: дети, с их вечными проблемами, типа почини или купи; жена с вопросом – а деньги ты получил и мама… мама, это святое, маму надо беречь, но всё это, и даже машина, которую опять нужно было ремонтировать, не могло испортить его хорошего настроения. Как же приятно после насыщенной бурной трудовой деятельностью недели обрести, наконец, некое подобие покоя и умиротворённости. Он ехал к себе домой… Как вдруг на дороге появилось что-то непонятное – огромных, воистину гигантских, размеров шар. Представьте себе полупрозрачное облако идеально круглой формы метров, быть может, четыреста в поперечнике и лежащее при этом на земле. И дорога, проходящая через поле, упиралась прямиком в этот шар. Свернуть уже не было никакой возможности – слишком мало оставалось до него метров, и очень большая была скорость. Юрий всегда любил быструю езду, как, впрочем, и любой русский, если, конечно, безоговорочно верить Гоголю. Опять не так – Гоголь никогда не был русским, а быстрая езда, это скорее всего, дань моде и дурацким традициям хозяев жизни вкупе с возможностями современной техники. Пусть так, но, когда приходится резко тормозить – с остатками резины на асфальте и с немилосердным швырянием автомобиля из стороны в сторону – согласитесь, что приятного в этом мало. С криком – откуда ты, сука, здесь взялся и с упоминанием какой-то абстрактной матери – джип Юрия на полном ходу влетел внутрь этого шара, тире облака…

Удар был такой силы, что на какое-то время он просто вырубился. Поначалу Юрий решил, что ударился головой об руль или об лобовое стекло, но после тщательного осмотра машины и самого себя, пришлось искать другое объяснение. На ум, почему-то, сразу пришло сравнение с гиперзвуковым ударом. Когда-то очень давно, ещё в раннем детстве, его дядя, муж сестры его отца, рассказывал, что лётчики-истребители довольно часто ненадолго теряли сознание при переходе звукового барьера. Он сам, конечно же дядя, лётчиком не был, но всю жизнь был связан с авиацией и Юра, совсем тогда ещё мальчишка, распахнув от удивления глазёнки, с восхищением верил каждому его слову. А теперь, вот, припомнилось… Меж тем снаружи резко потемнело. Чисто машинально, даже не осознавая зачем, он включил дальний свет фар. Но светлее от того не стало. За окнами начали мелькать какие-то полосы, наподобие метеоров, мгновенно вспыхнув и тут же погаснув. Жёлтые, зелёные, оранжевые, красные, белые…. Они ничего не освещали – просто проносились мимо и после них перед глазами ещё долго плавали цветные круги и пятна. О боже, моё бедное зрение! – только и успел подумать Юрий, отчаянно зажмурившись. В один из перерывов между пролётами этих чёртовых огней, он мельком успел заметить, что, судя по приборам, мотор его джипа исправно работает, причём на больших оборотах. Убрав ногу с педали газа, Юрий изменений не заметил – обороты не убавились. Тогда он резко надавил на педаль тормоза, попытавшись буквально вдавить её в пол, и перекинул рычаг автомата сразу на паркинг. Мотор дико взвыл и стрелка тахометра, как бешенная, скакнула в красную зону – чёрт, больше шести тысяч оборотов в минуту. При таком раскладе движок либо идёт вразнос, либо клинит. И то и то для него катастрофа и потому он моментально выключил зажигание, от переизбытка эмоций даже выдернув ключ из замка. Но все приборы продолжали жить своей жизнью – стрелка тахометра балансировала между шестью и восемью тысячами оборотов, на спидометре было больше двухсот километров в час, а указатель топлива напоминал метроном, показывая то полный бак, то пустой, и периодически включая красную лампочку и звуковой сигнал. Пролетевшие за окнами сразу две огненные полосы – одна зелёная другая красная – снова на какое-то время лишили его зрения, а когда оно восстановилось, то он с ужасом обнаружил, что одометр показывал уже шестизначное число. Двести пятьдесят, триста, четыреста двадцать, пятьсот сорок тысяч километров. Циферки на табло менялись с такой дикой скоростью, что уследить за ними было невозможно. Сознание Юрия уже начало мерцать на грани безумия. Это невыносимо – ещё немного и я сойду с ума. Господи! Да что же это такое, в конце то концов! Когда же всё это закончится! И, когда он уже собрался просто завыть в приступе безумного страха, его взгляд упал на электронные часы – они тоже безумствовали и показывали ноль часов двадцать минут. Но его наручные часы, совсем недавно подаренные, командирские с эмблемой ВДВ, были механические и стрелки показывали всего-навсего двадцать минут пятого. Значит, с начала этого светопреставления прошло около трёх минут. Ну, если плюс минус, то всё равно не больше пяти. Просто перед самым попаданием в преисподнюю часы на приборной панели показывали шестнадцать часов шестнадцать минут. А по примете, когда встречается такое совпадение, нужно срочно загадывать желание и успеть загадать его в течении одной минуты. Он не успел…

Наконец мелькание огненных полос прекратилось. Как прекратился и бешенный бег цифр километража. Осталось впечатление, что одометр успел сделать три или четыре оборота. Ерунда какая – подумаешь, там, каких-то всего несколько сотен миллионов километров. И так же резко за окнами стало светло. Двигатель молчал, все стрелки успокоились и легли на место, а сама машина твёрдо стояла на одном месте и больше не раскачивалась. Юрий полулежал с закрытыми глазами, откинувшись на спинку сиденья, и напряжённо размышлял. Вот, ведь, парадокс – оказавшись в такой заднице, в первую очередь думаешь не о том, как из неё выбраться, а как оправдаться перед женой и мамой, и что про тебя подумают другие. Смешно. Но весь юмор заключался ещё и в том, что вокруг были совсем чужие места. Совсем. Абсолютно. По-моему, это была даже не Земля. Пережитый стресс и отходняк после нешуточного страха за свою драгоценную шкуру, как бы притупили на время все остальные эмоции и ощущения. По щекам и по шее стекали крупные капли пота и ручейками ползли за воротник. Рубашка под кожаной курткой на спине и на груди стала противно липкой и мокрой. Хорошо ещё, что штаны остались сухими. Просто удивительно и, если бы они были тоже мокрыми, то он бы нисколько не удивился. Пальцы рук заметно подрагивали, да и всё тело временами пробирала мелкая и противная дрожь.

Дико захотелось курить, и я решился залезть в карман и достать портсигар. Прикурив и с наслаждением затянувшись, я мельком глянул на свои руки и…закашлявшись, едва не выронил зажжённую сигарету и зажигалку – их не было. Рук не было. Сигарета, зажигалка, часы будто висели в воздухе и двигались сами по себе. Отдельно. Непроизвольным движением я схватился за козырёк бейсболки и попытался посмотреть на себя в зеркало заднего вида – лица и головы тоже не было. Кепка просто висела в пространстве, а всё остальное отсутствовало напрочь. В приступе безумной паники я распахнул дверь и выскочил наружу, а потом задрал до колена штанину и увидел, что носок и кроссовок стоят на грунте тоже отдельно. Твою мать, что же это за хрень такая! Что со мной происходит! В отчаянии я размахнулся и врезал кулаком по капоту своей машины. То, что произошло дальше меня сильно озадачило – вместо грохота и резкой боли от удара мой кулак прошёл сквозь железо почти до земли и я чуть не упал, потеряв равновесие. Немного подумав, я медленно и не торопясь протянул руку и потрогал тот же самый капот – он был обычным: твёрдый, каким ему и полагалось быть, разве что слегка пыльный и горячий. Тогда я со всей силы пнул колесо и, как и ожидалось, нога прошла сквозь него беспрепятственно, а потом просто потёр подошвой по резине, чтобы ощутить, что она есть и точно такая же, как и раньше. Джип стоял на поляне в каком-то лесу и до ближайших деревьев было не больше десяти шагов. И я решил провести ещё один эксперимент. Подойдя вплотную к огромному дереву неизвестной мне породы, я долго и тщательно ощупывал его чтобы убедиться в том, что оно есть и довольно прочное и твёрдое, а потом разбежался и…пролетев сквозь него, со всего маха влетел в колючий и жёсткий кустарник. И тут до меня дошло, что я оказался в другом мире, в другом временном измерении, а так как я в него, в это измерение, попал двигаясь на большой скорости, то соответственно полноценного перехода или переноса не получилось – материальные предметы, меня окружавшие в тот момент, материализовались нормально, а я сам и моя оболочка продолжают находится в том времени, откуда я пришёл. То есть, проще говоря, время, текущее внутри меня, не совпадало по фазе со временем, текущим или идущим вокруг. Оно меня, как бы, обтекало. А вообще, интересно-то как получается – время может идти, бежать, лететь, течь, ползти, стоять и застывать на месте, замирать, и даже замерзать; также оно может быть прошлым, настоящим, будущим, крутым, холодным, весёлым и беззаботным, но его нельзя увидеть и потрогать, понюхать или услышать.

Выбравшись из колючих зарослей и повыдёргивав из штанов, из носков и шнурков мелкие, но противно-цепкие колючки, я от души посмеялся над своей незадачливостью и глупостью. Благо в кожаную куртку они воткнуться не смогли. Если бы меня мог кто видеть со стороны, тот бы тоже долго-долго смеялся – эпизод был презабавнейший. А потом, внезапно остановившись, я задумался – а почему бы и не попробовать… Я сосредоточился в позе бегуна, берущего разбег с высокого старта, закрыл глаза и мысленно представил себе изнутри салон своего автомобиля, потом, даже не успев дёрнуться, вдруг ощутил, как руль вдавился в грудь, а бейсболка зацепилась за зеркало заднего вида. Ни фига, себе – подумал я про себя – я что, телепортироваться теперь могу, али как…? Ведь до машины было никак не меньше восьми метров. Закурив очередную сигарету, я, уже гораздо спокойнее, подумал – а хватит ли мне курева, если я застряну здесь надолго. Мысли о том, что это может быть навсегда, даже не возникало. Вернее, думать об этом не хотелось нисколько. Пока я задумчиво разглядывал сизый дымок, вьющийся по салону, в чаще леса прямо напротив меня что-то зашевелилось. Молниеносно отреагировав, я оказался за задней дверью под запаской, даже не успев понять, как это у меня получилось. Напролом, через заросли, судя по скорости приближения и производимому шуму, ломилось что-то большое и шустрое. Через мгновение на поляну выскочил зверь, по земным меркам чем-то отдалённо напоминающий кенгуру, только раз в пять побольше и с огромной зубастой челюстью, почти как доисторический аллозавр без хвоста. Существо это, несмотря на внушительные размеры, передвигалось настолько шустро, что увернуться от него у меня не было бы никаких шансов, если бы… Если бы мы находились с ним в одном времени. А так я его видел, а оно даже не подозревало о моём существовании, пролетев сквозь меня и машину, как сквозь пустое место. Если это единственные обитатели здешнего мира, то, знаете ли, как-то грустно становится… Значит надо отправляться в экспедицию и тщательно обследовать, хотя бы, близлежащее пространство. А тут ещё и есть, то бишь жрать, отчего вдруг, захотелось. По моим прикидкам я провёл в этом мире не больше сорока минут, но, когда я посмотрел на дату на своих часах…то едва не потерял сознание – с учётом перехода и времени, проведённого здесь, в моём мире прошло больше месяца. Вот, так-то, господа. Вот, Вам и парадокс Эйнштейна…! хотя он, сам учёный, здесь, в общем-то, и ни причём. Он только предположил в своей теории, что в разных плоскостях время может измеряться по-разному. И всё. На деле же всё оказалось гораздо печальнее – стоит мне задержаться тут немного подольше и там, на Земле, про меня никто уже и не вспомнит. Просто забудут или похоронят заочно.

Дав волю своим эмоциям – немного поплакав, немного побесившись, как в самом начале, когда я попытался постучать кулаком по капоту своего джипа – я отправился искать что-нибудь съедобное. Не выпуская из виду поляну, я обошёл всё по периметру и ничего толком не обнаружил, кроме того, что лес дальше не такой уже густой и начинает плавно переходить в холмистую равнину. Начало темнеть уже, и я решил устраиваться на ночлег, когда мне на глаза попалось дерево с красивыми и яркими плодами, вполне на вид употребимыми в пищу. Что-то наподобие маленькой тыквы. Но сорвав один плод, коричневато-жёлтый с красными полосками, съесть я его не смог – перед самым моим ртом он мгновенно превратился в дурно пахнувшую бурую кашицу. Стряхнув остатки якобы ужина, я, посмеявшись и полюбовавшись ещё раз на отсутствие своих конечностей, сорвал недозрелый. Получилось. Значит, с того момента как я его сорвал и до момента непосредственно употребления в пищу, прошло довольно много времени и, зная особенности местного климата и летоисчисления этого мира, можно было вычислить насколько не совпадает время по фазе. Только, вот, нужно ли это…

Мне уже начинала нравится моя новая способность. Оказывается, телепортация, это простое несовпадение фаз и всё, почти, никакой магии плюс везение, хотя в моём случае наоборот – самое жуткое невезение. Когда стемнело окончательно, я забрался в свою машину и, чтобы согреться, решил завести двигатель. У меня было опасение, что он не заведётся… И не зря. Двигатель запустился, но работал как-то он странно – то почти останавливаясь, то взвывая на диких оборотах. А потом и вовсе его стало трясти и колотить, как будто внутренности двигателя не желали больше находиться в своей тесной клетке. Придётся, видимо, разводить костёр – подумалось мне, ночи-то здесь прохладные, да и не очень уютно мне было пока что в этом мире. Интересно, а какое время года сейчас в данном месте и в данное время. Ради интереса хотелось бы мне знать? Местные дрова горели хорошо, потому как было сухо и проблем как перед тем с едой, не возникло, как ни странно. Единственно, что было не очень приятно, то, что на свет и тепло слетелись тучи местных насекомых – какие-то огромные каракатицы, похожие на наших малярийных комаров, величаво и плавно кружили вокруг, а стая мелких, но противно-визгливо жужжащих мерзопакостных созданий портила пейзаж и не давала сосредоточиться. Было заметно, что будь у них возможность они бы меня сожрали незамедлительно и не задумываясь. Чтобы создать что-то наподобие дымовой завесы, я бросил в костёр пучок свежих веток с листьями с ближайшего куста неизвестного мне ни по названию, ни по виду. Как только дым стал чуть погуще, летающие бандиты моментально исчезли, но и сам я, едва вдохнув красноватый дымок, тоже отрубился. Только и успев, что прислониться спиной к дереву…

Потом уже, много позже, я узнал, что из листьев этого растения местные жители готовят сильнодействующий наркотик, изредка используя его как лекарство. И встречался он только здесь, на вершине священной горы. И здесь же в этом лесу, раскинувшемуся на многие сотни гектаров (естественно по земным меркам) всё ещё обитал захор. Та самая помесь кенгуру с аллозавром, от которого мне удалось спастись только чудом. При встрече с ним у людей, ну, или как они тут называются, шансов не было никаких.

В ту ночь или вечер, а, может быть, просто в тёмное время, мне совершенно случайно попался именно этот куст, и я сделал то, что сделал…. В общем, под воздействием то ли сна, то ли опьянения провалялся я очень долго. Сколько – одному богу известно, да и тот вряд ли сумел бы во всём этом разобраться. Возможно, что для меня в этом мире время текло по-иному – то ли неслось вскачь рваными клочьями, то ли плелось черепашьим шагом, словно долгими зимними вечерами. Очнувшись, я достал из портсигара очередную сигарету и, с наслаждением затянувшись, вдруг закашлялся так, что чуть глаза не повыскакивали. Всё тело свела судорога и неудержимо захотелось блевать. Кое-как прокашлявшись, я бросил едва подкуренную сигарету и стал прислушиваться к своим ощущениям – да, уж, такого со мной не было очень-очень давно. Класса с четвёртого, або с пятого, когда только я начинал ещё баловаться куревом. Странно всё это, ой, как странно. Я что, молодеть что ли начинаю. Ведь, и до младенца так дорасти можно…. А потом я стал искать свою бейсболку – куда-то она закатилась, зараза. И когда возле потухшего кострища, с травою, проросшей сквозь слежавшийся слой пепла и недогоревших головёшек, я обнаружил остатки полусгнившей ткани со ржавыми металлическими заклёпками, меня пробил шок. Со всех ног я бросился бежать на поляну, где стоял мой джип. Издали всё выглядело как обычно – так же лаково-серебристо блестел он в лучах яркого света, так же висел на задней двери чёрный объёмный кожух запаски и так же весело-непокорно торчал хвост антенны, вечно за всё цеплявшийся. Только марево, какое-то нехорошее, вилось вокруг всей этой идиллической картины. Я долго не решался подойти ближе и всё мрачнее и мрачнее становилось у меня на душе. Ведь, это последний кусочек моего мира, остаток той, прошлой, жизни, в которой был я и мои помыслы, стремления, желания…. В конце концов, я всё же подошёл и, протянув руку, подрагивающими кончиками пальцев коснулся гладкой поверхности капота. То, что произошло дальше подсознательно было предсказуемо и ожидаемо – автомобиль и всё, абсолютно всё, что внутри него находилось осело кучкой ржавого праха. Лишь только взвилось небольшое облачко бурого цвета и тут же растаяло…. Я опустился на грунт рядом с холмиком и, уткнувшись лицом в колени, зарыдал. Плакать я разучился уже давным-давно, пройдя сквозь разведшколу, боевые действия и армейские будни с дисциплиной и строгим распорядком. А тут, вот, нервишки-то и не выдержали. Как долго я просидел в такой позе – неизвестно. Сознание отказывалось напрочь что-либо воспринимать и время стало для меня личным врагом.

…Я брёл по лесу, словно алкаш в предпоследней стадии опьянения – не разбирая дороги и не задумываясь, а куда и зачем я, собственно говоря, иду. Есть не хотелось, хотя, на самом деле, это было бы неплохо – в смысле заправиться. Вспомнился, невзначай, Винни-пух с его гениальной фразой – а не пора ли нам подкрепиться. Как говорил в той, прошлой жизни, мой инструктор по вождению, что в нашем деле главное, что…? правильно – вовремя заправиться. Но то дерево с красивыми плодами в виде маленькой тыквы или куда-то делось, или я его не нашёл. А всё остальное съедобного доверия не вызывало. Да и вообще, настроение было совсем плохое. И, когда среди зарослей что-то блеснуло, среагировал я не сразу. Вода…? Озерцо, довольно-таки приличных размеров, оказалось настолько красивым, что в первый миг я даже не сообразил – да, это же вода! Вода и жизнь. Но первым делом, выбравшись к самой воде, я посмотрел на своё отражение. В голове гвоздём сидела, почему-то, одна единственная мысль, что в отражении я увижу Хоттабыча – сморщенное лицо, абсолютно седые волосья и длиннущую до колен бороду. Жидкость, то ли вода, или не вода вовсе, а что-то иное, была идеально прозрачная – каждый камешек, каждую травинку видно было настолько хорошо, что даже хотелось их потрогать. Но отражения не было. Никакого. Я снял куртку и закатал рукава рубашки, а затем зачерпнул горсть этой непонятной субстанции и… то, что последовало дальше…. Время, проведённое в этих местах, быстро приучило меня ничему не удивляться и зря не дёргаться, но, всё равно, зрелище оказалось не для слабонервных. Прозрачная жидкость, стекая по ладони, по пальцам и дальше вниз до локтя, словно кислота, выжигала из невидимости кусочки кожи. Там, где намокло, была кожа и плоть, а там, где оставалось сухо, по-прежнему не было ничего. Немного поигравшись задумчиво с этой, всё-таки водой, я, отыскав клочок песчаной отмели, разделся, аккуратно сложил пожитки и с мысленным криком – а пошло оно всё к чертям собачьим – с разбега плюхнулся с головой в этот водоём, взметнув вокруг себя тучу брызг. Дно круто уходило вниз, на глубину, и потому вся процедура проходила недалеко от берега, тем более что я, к своему стыду и сожалению, плавал чуть-чуть получше, чем топор. Вынырнув в очередной раз и отфыркиваясь в приступе блаженства, я вдруг увидел, как маленький пушистый зверёк, нечто среднее между белкой и енотом, пытается утащить мою куртку, вцепившись в неё зубами и передними лапками. Это так было смешно и трогательно, но я не хотел остаться без одежды. Её и так мало осталось. Но как же не хотелось вылезать из этого чудо-озера…. И я просто громко крикнул – куда, мол, потащил, зараза. Увидев меня, зверь стал тащить быстрее и я, испугавшись, что он успеет убежать со своей добычей рявкнул изо всех сил – стоять, падла. Последствия были шокирующие – сначала по поверхности воды, а дальше и по песку пролетело что-то большое каплеобразной формы и…бедного белкоенота просто унесло вместе с тучей песка и всякого мелкого мусора.

Когда, походив по берегу и слегка обсохнув в тёплых лучах неизвестно какой звезды, я начал одеваться и собирать свои вещи, у меня в руках оказался…телефон. Да, да, он самый. Маленькая и плоская чёрная коробочка. Там, на земле, то есть теперь уже в другом мире, это был, едва ли, не самый нужный предмет в обиходе – дорогой и модный аксессуар, без которого жизнь большинства была и не жизнь вовсе, а так, жалкие поползновения… а тут…. У меня был аппарат далеко не дешёвый и я им, тоже, как и все, был весьма горд. В той стране, из которой меня выдернула неведомая сила, настоящие мужчины были просто обязаны гордиться тремя вещами: дорогими телефонами, дорогими авто и дорогими женщинами. Ну, а всё остальное по наличию денежных средств, статуса и апломба или, как альтернатива, наглости. Я никогда не принадлежал к бомонду, но и не был бомжом или бичом, а посему старался от моды не отставать.

Повертев в руках бесполезную отныне игрушку, я чисто машинально, как делал до сих пор тысячи раз, доставая телефон, нажал кнопку включения…, и он зазвонил. Сказать, что я был в шоке, значит, ничего не сказать. Я просто бросил его на песок и несколько мгновений слушал, как играет моя любимая мелодия. На экране мобильного устройства появилась фотография мамы, и продолжал звучать один из лучших хитов группы «Scorpions». Я опять схватил его и, разблокировав, закричал – алло, алло, мама…. Но… призрак из прошлого, заблудившийся в пространстве и во времени, исчез так же неожиданно, как и появился. Алло, алло… – но в руках у меня уже была просто коробочка – бессмысленная и бесполезная. Я размахнулся и в отчаянии швырнул мобильник далеко-далеко в озеро.

По щекам опять сами собой потекли слёзы. Но это уже был скорее рецидив, чем тенденция. Какой-то шуршащий звук привлёк моё внимание – а, это опять ты…ну, иди сюда, будем знакомиться… – пушистый зверёк, действительно что-то среднее между белкой и енотом, встал на задние лапы и с любопытством меня разглядывал. Я вспомнил, что в кармане куртки у меня всегда лежали леденцовые конфетки – одна моя знакомая их просто обожала, заодно снабжая ими и меня. А я их не переносил на дух, вот и лежали в кармане. На, попробуй – зверёк долго размышлял, а потом, когда любопытство взяло верх, молниеносно схватил леденец и был таков. Только мелькнул вдалеке его роскошный хвост. Ну, что ж, с прибытием Вас, молодой человек, теперь можно начинать новую жизнь – мысленно поздравил я сам себя и вслух добавил – к чёрту всё…