Попридержи чудовищ, князь

В очередной раз сижу, находясь в гнетущей атмосфере. Под крышей возле чайного столика с быстро остывающим чаем, замёрзшими на морозе печеньками и лютующим помощником князя.

Не стоило войнам корчить недовольные рожицы, о чём они догадались сразу, как шатен улыбнулся. Тепло, ласково и предвкушающе. Даже я прониклась.

Так что страдаем все: я, давящаяся напитком в дрожащих от холода, онемевших даже под бинтами пальцах. И мужчины, чудом не валящиеся с ног от безостановочной тренировки.

– Есть силы на эмоции, найдутся на бег, – пропел Гарри и приказал: – Первый отряд, пять километров на время, десять на выносливость!

И часть присутствующих, старательно изображая нежную любовь на лицах, построились в ряд и побежали вдоль огромного поля.

– Если можешь говорить – мало отработал ударов, – бодро решил шатен и продолжил измываться: – Второй отряд, парный спарринг на мечах до последнего устоявшего. Кто будет сачковать – выйдет против меня!

В абсолютной тишине с лицами полными восторга следующие провинившиеся встали друг напротив друга с тренировочными мечами в руках. От их мимики моё лицо ощутимо заболело.

– И самое очевидное наблюдение для третьего отряда, – вперил взгляд карих глаз в самого молодого парня, предложившего мне тренировку, – если нашёл время размахивать своей… булавой, значит, заскучал в стенах замка.

Оставшиеся ждать приказа мужчины гулко сглотнули, а Гарри закончил, припечатав:

– Дежурство вне очереди. На разминку! – И уселся рядом со мной. Сверкая, как начищенная монетка на солнышке. Уточнил, внимательно следя за каждым: – Вот теперь правильно, вот теперь хорошо. Вы со мной согласны, леди Амелия?

– АПЧХИ! – Ответила я, и всё остановилось.

Как бежали, отжимались, приседали и стояли, сжимая оружие в боевых стойках или прямо во время боя. Так и замерли, в ужасе уставившись на меня. Гарри же заметно бледнел, выпучив карие глаза.

В себя мужчины пришли от звука упавшего из ослабевших рук меча. На весь молчаливый полигон раздалось искреннее и очень горестное:

– Нам хана.

В тот момент ничего не поняла.

Лёжа в кровати, придвинутой ближе к камину, укрытая самым толстым одеялом из всех, что служанкам удалось отыскать, с мокрой холодной тканью на лбу и хрипло кашляя. Поняла всё.

– Южный организм только что прибывшей молодой девушки не подготовлен к нашему климату, в купе с ночными гуляниями в одном одеяле… – хриплый голос пожилого мужчины раздавался из угла комнаты, в ответ не прозвучало ни слова. Лишь знакомая пугающая аура витала в воздухе, пробирая до костей, наполняя душу ужасом.

Всех, кроме меня. Я страдала. Было холодно, голова болела, а тело ломило всё сильнее с каждой секундой. Хриплое дыхание вырывалось из саднящего горла, чувство жжения нарастало. Не выдержав, я согнулась от сильного кашля.

Широкие ладони обхватили плечи, помогая удержаться сидя. Чужое тепло обволакивало, как и терпкий мужской запах. На мгновение стало легче. Попыталась открыть глаза, чтобы взглянуть на своего спасителя, от присутствия которого стало спокойнее.

Но, приоткрыв глаза, застонала от режущей боли. Слёзы потекли неудержимым потоком, добавляя дискомфорта. Любое касание кожи было неприятным, лишним, отвратительным. Чересчур ярким. Любое, кроме уже приобнимающих сильных рук. И плеча, к которому прижимали мою голову.

– Тяжёлая форма гриппа, – тихо произнёс хриплый голос, и моя нога дёрнулась в первый раз. Второй, третий. Судороги распространились на руки, добавляя мне состояние беспомощности и страха. От отсутствия контроля даже над таким обычным, привычным действием, как контроль тела.

– Таз с тёплой водой, полотенца, сменную одежду… – быстро сориентировался пожилой мужчина, и меня быстро положили на подушки.

– Всё хорошо, я рядом, – прошептал на ушко обладатель самых приятных рук в моей жизни и действительно остался. Аккуратно сжимал дёргающиеся ладони, пока я не потеряла сознание.

Яркие картинки прошлого, где мама, удерживая в руках сандалии, бредёт вдоль берега. Оборачивается, придерживая широкую шляпу, и зовёт меня. Но я не слышу, произнесённое с улыбкой имя уносит ветер с запахом моря.

Бегу к ней, в тёплые объятья, и не приближаюсь. Как бы сильно не старалась, отталкиваясь ногами, ускоряясь, помогая себе руками, остаюсь на том же месте. Мамино красивое лицо продолжает растягивать губы, но уже не искренне. В глазах появляется страх. Ветер из ласкового превращается в сильный, жалящий, холодный.

– Не бойся, – кричу, стараясь заглушить вой нарастающей стихии, – я сейчас! Я смогу!

Глаза жгут слёзы, тело болит, а из горла вместе с дыханием вырываются стоны. Мне страшно, очень-очень страшно. Ветер поднимает песчинки, скрывая мамину фигуру. И я снова кричу, уже бессвязно, то умоляя остаться, то просто зову её по имени.

Мои горло, нос и глаза забиты песком. Уставшие ноги провалились в образовавшуюся от непогоды яму, дрожащие руки болят, а мамы уже не видно. Серые тучи скрыли солнце, оставив меня на жалящем кожу пляже, рядом с поднимающимися волнами. В ужасе наблюдаю, как очередная волна набирает силу и скорость, увеличиваясь прямо на глазах, и чудом не сносит застрявшую в вязком песке хрупкую фигуру.

Но вот уже новая, превосходящая в скорости и смертоносности, поднимается всё выше, затмевая тёмное небо. Словно гребень поднявшейся со дна огромной рыбы, она неумолимо шла на меня.

– Тише, тише, – успокаивающий шёпот ветра, смягчившегося, ставшего ласковым, нежно поглаживающим по голове, лицу, плечам, рукам. – Всё хорошо, ты не одна, – белый песок медленно, нехотя опадает обратно, – я всегда буду с тобой.

С громким шелестом, без ускорения воздушной стихии, волна опадает, достигая моих погрязших в яме ног. И будто извиняясь, осторожно обнимает, щекочет чувствительную кожу.

Далеко впереди, там, где серые тучи уже начали освобождать голубое небо, виднелась мужская фигура идущего ко мне человека. Уверенная походка высокого человека и странные, то появляющиеся, то исчезающие вновь белоснежные крылья за его спиной.

– Спи уже, – усталый голос то ли ветра, то ли моря. А может, приближающегося мужчины. Улыбаюсь, действительно крепко засыпая.

Горький вкус незнакомой травяной жижи на языке. Морщусь от отвращения и отворачиваюсь. Даже тяжёлые глаза смогла открыть, чтобы возмущённо уставиться на стрекочущего монстра. Горбатая фигура стояла в полумраке комнаты, нависая надо мной с ложечкой в когтистой лапе, и едва слышно произнесла:

– Надо, леди. Это укрепляющее лекарство, – знакомый старческий голос из длинной пасти чудища вызывал лёгкий диссонанс. Но приближающаяся к моему рту новая порция отвратительной гадости быстро выбила все мысли из головы.

Отвернулась, уткнувшись носом в белоснежные чешуйки, медленно подняла взгляд и уставилась в драконью морду. Как с картинки в справочнике, только размером с высокого человека. Блестящий огненными всполохами от разожжённого камина, внимательно глядящий на меня красными глазами ящер сидел рядом, уместив мощный хвост вдоль сильных нижних лап.

Открыла рот, чтобы попросить не творить непотребства и удовлетворять свои низменные желания где-нибудь подальше и с сородичами. А не с болезной, и без того потрёпанной последними событиями мной. Но смогла лишь слабо промычать и закашляться.

Горбатый стрекотун запричитал, а вот дракон словно понял мою бессвязную речь и оскорблённо прикрыл стратегически важные места лапами, отодвинувшись на край кровати.

– Девочка моя, давай ещё две ложечки и спать, – отвлёк от странной картины горбатый и повернул за подбородок мою голову. Сноровисто вложил ещё одну порцию гадости.

– Я передумала, – слабо прохрипела и, повернувшись к наблюдающему за мной дракону, попросила: – Возьмите меня с собой.

От картины вытянутых морд стрекочущего и чешуйчатого чудищ на душе стало теплее. А потому отключилась я прямо так, прислонённая к подушке спиной и улыбкой на сухих губах.

– Это глупо, – возмущённый шёпот приятного голоса вывел из нездоровой дремоты.

– Это мило! – Возразил второй, бодрее и увереннее, – ей что, по-твоему, приятно без сознания лежать? А так хоть историю хорошую послушает…

– Здесь главные герои жестоко умирают от рук своих сородичей, – возразил первый.

– А ты эту часть не читай и прекрати пререкаться! – Не выдержал собеседник. За словами последовал шорох, совсем тихие переругивания и быстрые шаги, словно кто-то кого-то подтолкнул в мою сторону. Горестный вздох одного и бодрое: «Удачки» второго. Закончил всё тихий звук закрытия двери.

Заинтригованная борюсь со сном. Уши всё ещё словно заложены, тело болит, как после тренировки, дышать тяжело, подташнивает. Но хочется услышать хорошую историю от обладателя такого приятного голоса, так что терплю.

Очередной вздох, тихие шаги и шорох страниц.

– На маленьком острове трёх морей жила прекрасная Фея. – Тихо начал мужчина. Замолчал, прокашлялся и чуть увереннее продолжил: – Её золотистые локоны блестели на солнце, серые глаза превосходили в глубине водную гладь, а улыбка дарила больше тепла, чем само солнце. Девушку любили все, от самых юных детей до самых пожилых стариков. Даже птицы и звери приходили насладиться звуком её нежного голоса.

Улыбнулась, без труда представляя каждое сказанное мужчиной слово, а он почему-то замолчал. Тихо закрыл книгу, отложил и подошёл ближе, присев на край кровати. Резко выдохнул и продолжил:

– А на Севере жил молодой дракон Эли… Лео. Ледяной, как сами снега, суровый, как обитающие на его землях чудовища. Однажды он услышал историю о маленьком острове в окружении трёх морей, где весь год царствует лето. Но обязанности, наложенные на плечи Лео, как цепями приковали его к промёрзшей родине.

Мою ладонь обхватили большие пальцы и принялись выводить узоры на тыльной стороне, приятно щекоча нежную кожу.

– Однажды во время сильного снегопада родители молодого дракона не вернулись. Он с товарищами искал их долго, до истощения, пока сам не оказался на пороге смерти, но так и не нашёл. Оставшись в одиночестве, Лео боялся каждый день. Того, что больше не увидит маму и папу, что не справится с новыми трудностями самостоятельно. Бесконечных обязанностей, которые не уменьшались сколько бы он не работал. И не выдержав, Лео сбежал. Туда, где круглый год светит солнце, где море такое тёплое, что в нём можно искупаться без обморожения.

В последних словах прозвучала улыбка, но мне хотелось плакать. Потому что я знаю, что такое остаться одной, ощущала этот ужас каждой клеточкой собственного тела, впервые увидев свой мир большим и страшным.

– Сжигая последние крупицы магии, дракон летел к трём морям. Долго, останавливаясь лишь для сна и еды, упорно искал тот самый остров и не находил. Почти отчаявшись, он двинулся в самую глубь казавшегося бесконечным моря. Слишком далеко от суши, чтобы быстро вернуться. Теряя силы с каждым часом, на энтузиазме и юношеской дурости двигался дальше, уже понимая, что не найдёт. Ощущая, как опускается всё ниже, не в силах держать высоту.

Мою ладонь сжимали уже двумя руками, задумчиво поглаживая. А я уплывала в сон, как наяву видя белоснежного дракона, с трудом машущего крыльями над тёмной водной пучиной.

– Начался шторм, – продолжил тихо рассказчик, – сбивая Лео с пути. Брызгая солёными каплями в глаза, пытаясь захватить юного дракона и утащить на корм своим обитателям. И в один момент высокая волна смогла. Накрыла уставшего ящера, утянула под воду.

Белоснежный красивый дракон в моем воображении медленно растворялся в тёмной воде, уплывая на дно, и по моей щеке скатилась слеза. Хотелось прыгнуть за ним, испугавшимся ответственности, одиночества и новой непонятной жизни. Прошептать, что он справится, что всегда найдутся те, кто поможет. Что добро вокруг нас и его нужно увидеть, принять.

Мою слезу аккуратно стёрли шершавым пальцем, и нежный голос с улыбкой произнёс:

– Всё хорошо, не плачь, он выжил. Открыл глаза на том самом острове трёх морей. А по голове его гладила прекрасная светловолосая, как солнце, нежная, как летний ветер, самая прекрасная девушка по имени Фея. Они с матерью выходили истощённого, измождённого юношу, не подозревая, что он дракон. Просто радуясь быстрому восстановлению, впуская в свою спокойную жизнь. В свою очередь, Лео помогал по дому, добывал еду и влюблялся в тёплую, нежную девушку всё сильнее с каждым днём.

Представила, как молодой серебряноволосый мужчина следует за хрупкой Феей вглубь лесочка. В руках его корзинка на четверть заполненная ягодами. Красные глаза неотрывно следят за фигуркой в лёгком, развивающемся платье.

Он не знает, что она выбирала этот наряд весь вечер. А она не подозревает, как мучительно Лео проживает каждую ночь, не видя и не слыша ту, что стала спасением его души.

– Однажды, отправившись с юношей на охоту, Фея провалилась в овраг, – напряжённо, как о страшном событии собственной жизни, продолжил рассказчик. – Кишащий ядовитыми змеями овраг. Лео бросился за ней, но чем ближе подбегал, тем отчётливей видел, что ни одна ползучая особь не тронула спокойно улыбающуюся девушку. Они извивались рядом, заползая друг на друга, но подчинялись безмолвному, неосознанному приказу «не причинять вреда». И молодой мужчина осознал, в кого влюбился.

Моё сердце, предчувствуя нечто плохое, забилось сильнее. Боль, головокружение, мысли ушли на второй план, оставив лишь картину молодого Лео, трепетно уносящего на руках смущённую девушку. Её лодыжка успела опухнуть и покраснеть, но этот факт волновал Фею меньше всего.

– Дракон влюбился в заклинательницу, – сказал с болью, как о чём-то запретном, страшном, неправильном. – Его животная ипостась яростно металась от близости к способной управлять им человечке. Говорящей со всеми живыми существами, приказывающей, доминирующей силой в той, без кого юноша больше не мог жить. Но пришлось.

Плачу, наблюдая за нарисованной воображением разлукой двух влюблённых.

Фея, привычно подбиравшая наряд на следующий день, увидела удаляющуюся фигуру Лео и побежала за ним. Прихрамывая, игнорируя режущую боль, спешит, не оглядываясь, и настигает у самой воды. На том же месте, где нашла его бессознательного, измождённого несколько недель назад.

Сейчас юноша стоял твёрдо, уверенно глядя на неё своими необычными красными глазами. Без улыбки и теплоты. Пугающе. В свете полной луны серебристые волосы сверкали как снег, о котором она только читала.

Мои слёзы вытирал замолчавший рассказчик, а мокрые дорожки на щеках Феи скатывались по щекам и падали каплями на грудь. В которой что-то болезненно обрывалось.

– Человеческая часть Лео хотела подойти, поцеловать, обнять и навсегда остаться со своей первой любовью. – Печальный голос рассказчика раздался в тишине. Вместе с ним на щеках юноши засверкали серебристые чешуйки, медленно покрывая красивое лицо, – а дракон внутри желал отдалиться на сколько это возможно. Опасаясь сильного заклинателя, способного захватить его разум.

Фея прижала ладони к груди и беззвучно кричала, осознавая, кого видит перед собой. Не в силах отвернуться от увеличивающегося тела, раскрывающихся за широкой спиной крыльев и вытягивающейся морды. Она стояла на холодном песке босыми, израненными ногами, горько плача. Не от страха перед могущим зверем, не от возможной опасности. От того, что Лео покидал её навсегда.

Широкая морда опустилась на уровень серых глаз, желая запечатлеть её образ, а девушка сократила и без того малое расстояние и…

– Она поцеловала в нос смертоносного дракона. – В голосе слышались восхищение, боль и нежность, от которых стало ещё больнее. Мои слёзы уже не вытирали, а просто легли рядом, аккуратно прижав к своей груди. – Он улетел. От бушевавших внутри чувств не разбирал куда. Не запомнил, как добрался до суши и был перехвачен своим народом, отправившимся на поиски пропавшего наследника. Так прошли годы. Тяжёлые, серые, опасные, в которых единственным утешением были письма, отправленного на остров трёх морей разведчика. «Она дала по носу акуле, пытавшейся сожрать черепаху», «подбросила змей в дом расшумевшегося ночью пьяницы», «привела на праздник почитания богов мартышек и устроила пляски вокруг костра». Но каждый доклад неизменно заканчивался фразой: «снова сидела на берегу, глядя в небо».

Представляла каждое сказанное слово, вплоть до её широких улыбок от проделанных проказ. И тихие, наполненные надеждой и горечью ночи у моря.

– В один из дней письма перестали приходить, – меня успокаивающе гладили по голове и рассказывали в макушку, но не помогало. Чувство, что годы затишья окончились страшной бурей, нарастало внутри снежным комом. – Вместо них пришла просьба о помощи соседнему государству, на которое напали обезумевшие драконы.

Сердце стучало в ушах, в голове сразу всплыла картина ночи, в которой на звёздном небе показался долгожданный силуэт. Девушка удивлённо встала с песка, не веря своим глазам. Но быстро рассмотрела за первым летящим драконом второго, третьего, четвёртого и всё поняла.

– Война между заклинателями и драконами кончилась более века назад, но отголоски её ненависти вспыхивают до сих пор, уничтожая наш хрупкий мир. А потому, когда Лео, наконец, добрался до отдалённого острова трёх морей, его встретила разруха и пепелище. Но он остался искать Фею и своего разведчика, перебирая обгорелые доски, доставая мертвецов из-под завалов в страхе увидеть среди них золотые локоны любимой. Он добрался до того самого оврага, в котором когда-то обитали змеи. Но вместо них обнаружил труп дракона. Взрослого огненного ящера, у лап которого, прижимая к себе тело матери, сидела она.

Мычала, не в состоянии выть, видя страшную картину: единственная пережившая страшные смерти всех знакомых, любимых жителей и самого родного человека, взъерошенная, со следами копоти на теле, смотрела в лицо тому, кто бросил её много лет назад. Одному из этих страшных существ, обративших её мирную жизнь в кровавую бойню.

– Испуганная до смерти девушка не подпустила к себе представителя расы, уничтожившей всё, что она любила. Поэтому Лео ушёл, прислав вместо себя своих людей. Её вывезли с опустевшего острова, приобрели всё необходимое, пытались объяснить, что напавшие были дикими, недавно очнувшимися драконами, но она не верила.

Хотела спросить, чем всё закончилось? Удалось ли сблизиться снова? Справилась ли Фея с тяжёлой потерей? Стали ли эти двое убежищем друг для друга?

Но уснула раньше, чем услышала конец истории.

За неприступными стенами замка Великого князя шёл бой. Нападение чудовищ началось спонтанно и чересчур напористо, словно у монстров появилась цель. Но воины Севера не зря славятся своими боевыми навыками. А потому тела поверженных множились, орошая белое полотно хрустящего снега густой алой кровью.

Среди одетых в чёрные доспехи людей выделялся один, держащий тяжёлый двуручный меч с такой лёгкостью, будто оружие ничего не весит. Отточенный годами в боях взмах, и сразу две змеиные головы с раззявленными пастями падают к его ногам. Оставшиеся три рухнули следом, а за ними и порубленное круглое чешуйчатое тело.

– А у нас всё будет хорошо? – шёпотом поинтересовался один из воинов у друга и верного помощника князя.

Гарри хотел отшутиться, но осёкся, увидев, что Элиас побежал за панически улепётывающим всадником без головы. Сглотнул, когда длинный двуручный меч, предназначенный для ближнего боя, от сильного броска полетел как копьё и воткнулся монструозной лошади прямо в…

– У нас всё будет… – начал отвечать, тактично отвернувшись от страшной картины. Потому что князь таки догнал и сбросил брыкающегося безглавого всадника с его страдающей жуткой лошади. Сглотнул, исправился: – Мы выживем.

Воины скептически молчали, оглядывая отмучившихся чудовищ, мирно лежащих на мягком снегу. Где-то глубоко внутри сильно им завидовали. Потому что возвращаться в замок с особенно злым сегодня командиром придётся им. А там по расписанию и тренировки…

– А можно я в разведку вне очереди? – быстрее всех опомнился младший из мужчин, только прошедший строгий отбор за место в войске самого Хранителя Севера.

– Не, пацан, ты ещё испытательный срок не прошёл. Я пойду! – отозвался тот, кто клялся жене больше в глубь земель не ходить, а мирно служить родине подле князя. Но она женщина мудрая, она поймёт.

Хруст шагов за спинами увлёкшихся разговором мужчин вернул их в суровую реальность. Обернулись, страшась вида гневного командира, но опешили от невероятной картины.

Элиас стоял в своих массивных доспехах, орошённых кровью убитых чудовищ между многовековыми деревьями. На голове железный шлем из тёмного сплава с выкованными острыми рогами. В котором не было видно ни его сурового лица, покрытого шрамами, ни серебристых волос. Верный белый меч блестел у шеи паникующего монстра.

Бивни кабаноподобного, размером с телегу существа торчали из раззявленной от ужаса пасти. Крепко зажатая подмышкой князя голова старательно пыталась выскользнуть, но лишь в пустую тратила силы. Передние когтистые лапы беспомощно дрыгались по воздуху, а задние выкопали две глубокие ямки в снегу, даруя кровожадному существу надежду на спасение путём подкопа.

– Светленькой девушке пойдёт чёрная кожа? – раздался неожиданный вопрос от Хранителя Севера.

– Выглядит тёплым, – первым опомнился помощник, впервые внимательно разглядев плотную, но мягкую кожу вздрогнувшего монстра.

– На контрасте будет смотреться отлично, – подхватил женатый, уже жалеющий, что подписался на разведку воин.

– Сгладит хрупкость южной фигуры, – нашёлся самый младший в отряде, впервые сочувствуя здешнему монстру.

– Леди понравится! Отличный подарок! Вы настоящий мужик, князь! – раздавались со всех сторон возгласы бравых воинов Севера, счастливых от того, что сегодня вернутся домой живыми. И, кажется, даже здоровыми.

А вот кабаноподобное существо, наоборот, протестовало. Неистово вопило и отчаянно желало освоить человеческий язык и объяснить, что молодой девушке подойдёт кожа помягче. Например, такая, как у самца, который увел его самку.

– Значит, придётся быть аккуратней, – воодушевившись поддержкой, страшно провозгласил Элиас, не знающий язык парнокопытных монстров.

От вида желающего порадовать супругу командира у опытных воинов по спинам пробежали мурашки, но вида никто не подал. А потому вернувшиеся в замок молчаливые мужи Севера сильно поразили командира разведчиков своими прошениями о переводе. Порвал каждый, не желая связываться с князем.

Но сделал это сочувственно.