Фальшивая невеста миллиардера
- -
- 100%
- +
В кухню входит Кира.
– Юлька, поздравляю! – сразу бросается обниматься. – Ты так хотела и вот получила!
– Угу, – мычу с забитым носом.
– А ты чего это ревела? – удивляется Кира. Ее темные брови взлетают на лоб. – От стресса?
– Ага, – с трудом выдавливаю из себя. – Переволновалась.
– Дурочка, – произносит она с улыбкой. Обнимает меня крепко. – Поздравляю! Ты так хотела там работать! Это круто! Отбор капец какой был. А биг босса видела? – спрашивает, чуть отстранившись.
– Да кто меня б к нему пустил? – спрашиваю, стараясь снова не зареветь. Даже улыбаюсь дрожащими губами.
– На корпоративе посмотришь, – смеется Кира. – Ну, ждем остальных и будем отмечать?
– Нет, – отрицательно качаю головой. – Я решила после испытательного срока. Заранее не хочу.
– Вот ты! – вздохнув, отходит от меня Кира. – Перестраховщица. Возьмут, никуда не денутся. И когда выходишь? – она идет из кухни в ванную.
– Завтра, – отвечаю ей. – Надо будильник на шесть поставить.
– Как же я хочу работать рядом с домом, – кричит Кира из ванной. – А еще лучше – из дома! Опыта наберусь и точно уйду во фриланс. Хотя предки будут в шоке, им надо, чтобы я каждый день ходила в офис. С – стабильность.
– Я тоже пока на фриланс не могу. Надо было другому учиться.
А сейчас я приобрету такой опыт, что лучше никому не рассказывать. С такими навыками точно фрилансом не займешься.
В который раз уже по телу прокатывается дрожь. К горлу подступает тошнота.
«Не думай об этом! Пока ничего не случилось. И не случится!» – говорю себе мысленно.
Нужно думать не о плохом, а том, как отбить у этого олигарха всякое желание оставлять меня в помощницах.
Но строить планы мешают вернувшиеся с работы девчонки. Маша и Алинка входят вдвоем.
– Юлька, ура! – кричат в один голос. – Ты такая крутая! Торт купила?
– Зажала! – жалуется Кира, я не успеваю и рта открыть. – Сказала – после испытательного.
– Зануда, – кривится Алина. – Я вот так и знала, поэтому купила всем по пироженке. При таком конкурсе пройти на испытательный, это уже капец какое достижение. Юлька у нас умная, хоть и блондинка. И когда выходишь? – продолжает тараторить.
– Завтра уже, – в который раз уже отвечаю на этот вопрос.
– Ездить тебе туда очень далеко, – произносит Маша. Она у нас девушка очень практичная и серьезная. – Часа два на дорогу в одну сторону. Зп хоть хорошую поставили?
Киваю. А я ведь не помню, была ли прописанная сумма за мои «услуги». Я просто не помню, есть ли в моем контракте эта чертова строчка!
– Идемте уже ужинать! – нетерпеливо произносит Кира. – А какое пирожное купила? – проходя мимо Алины, успевает заглянуть в пакет.
– «Три шоколада»! Полный разврат, – смеется Алина.
Мне тоже приходится улыбаться. Минут через десять усаживаемся за стол. Меня со всех сторон засыпают вопросами. Как хорошо, что можно отделаться общими фразами и описаниями коридоров и холлов.
– Я тут пока в метро ехала, – Алина хитро прищуривается, глядя на меня, – немного порылась в сети и нашла кое-что на Соколовского. Ну, кроме официальной инфы на сайте. Короче, его пару месяцев назад невеста бросила. Года три встречались, вроде как должны были пожениться. А она взяла его и кинула. Сейчас найду.
Она быстро листает вкладки на телефоне. Найдя нужную, поворачивает к нам экраном.
На фото Соколовский в футболке-поло и легких брюках обнимает ослепительную красавицу-блондинку в легком летнем сарафане. Их глаза скрыты очками, но на лицах улыбки. Девушка придерживает одной рукой широкополую белоснежную шляпу. Ветер развевает ее длинные волосы, играет с широким подолом сарафана.
Соколовский тоже выглядит расслабленным. Его волосы немного растрепаны. Типичный миллиардер на отдыхе.
Сзади виднеется лазурное море. Оно у горизонта сливается с невероятно голубого цвета небом, по которому плывут белоснежные облака. Пару фотограф заснял на яхте. Счастливые, красивые, влюбленные.
У девушки на пальце видно кольцо с огромным синим камнем. Наверное, сапфиром. На безымянном пальце правой руки.
«Скандальное расставание. Одна из самых красивых пар не дошла до алтаря» – гласит заголовок.
– А вам, девчонки, не кажется, что блондинка похожа на Юльку? – задумчиво произносит Кира. Барабанит пальцами по столу. Она даже вилку отложила.
Забрав у Алинки телефон, увеличивает фотку.
– Очки мешают, но овал лица, цвет волос… – внимательно разглядывает девушку, а потом переводит взгляд на меня. – Вот так по общему впечатлению – очень похожа.
– Точно! – восклицает Алина, забирая свой телефон. – А я все понять не могла, что такое. Сейчас, – она тоже откладывает вилку, – погодите. Тырнет помнит все. Так-так-так, ага! Вот!
Снова разворачивает к нам экран телефона.
– Юлька, это не родственница твоя? – смеясь, задает вопрос. – Ну ты реально чем-то смахиваешь на нее.
– Такое не утаишь, – бурчу. – Я бы знала. И она мне точно не родственница.
– Не, ну очень похожи, – соглашается Маша. – Типаж. Цвет волос. Только эта постарше. И на вид стервознее. А Юлька у нас мягкая. Как вообще пробилась, удивительно.
«Наверное, не выдержала измен, – думаю я, разглядывая девушку. – Зато понятно, почему Соколовский ткнул в меня. Увидел привычное. Я подхожу под его вкусы»
– А почему расстались? – Маша листает фото девушки дальше.
Очень красивая, грациозная, раскованная. Она держится как королева.
– Не написано, – отвечает Алина. – Ни она ничего не сказала, ни тем более олигарх. Ой, да расстались и расстались. Нам все равно никому не светит. Но как на Юльку похожа!
– Ага, – продолжает Кира, – как этот Сколовский зайдет в отдел, как разглядит Юлю под завалами пыльных электронных бумаг и ка-ак влюбится! С первого взгляда!
– И будет бывшую постоянно вспоминать, – не разделяет веселья Маша. – На фиг такое счастье надо.
Глава 6
Алина, сама того не желая, нашла ответ на вопрос – почему я? Но зачем Соколовскому так поступать… у меня нет ответа.
Девчонкам он уже тоже не очень интересен. Они переключились на бывших. В этих бурных обсуждениях я не принимаю участия.
С каждой проходящей минутой мне становится все хуже. Часы неумолимо приближают меня к новой встрече с Соколовским.
Для меня ночь проходит беспокойно. Не могу уснуть, кручусь с боку на бок. Мне то душно так, что обливаюсь потом, то холодно и я кутаюсь, потому что ужасно мерзну. Мысли не дают покоя, мерещатся всякие ужасы, которые скоро станут реальностью.
Я снова и снова представляю себе начало завтрашнего дня. Мне кажется, что Соколовский накинется на меня сразу с порога. Потащит меня в тайную комнату или разложит на диване? Гадости, которые представляются, не дают уснуть.
И я утром поднимаюсь усталая и разбитая. У меня нет ни сил, ни желания вставать с кровати. Будильник звонит раз за разом, а я просто переставляю его. Тяну время, понимая, что это бессмысленно.
Девчонки уже бегают по квартире, собираясь по работам. Тоже плетусь в ванную. Умываюсь, чищу зубы. Завтракать не хочу. Меня от волнения мутит.
– Давай, удачи! – желает мне Маша, первой выскакивая за дверь.
– Не трусь, все ОК, – Алина убегает следующей.
Остается десять минут до того, как за мной приедут. А я еще не закончила с макияжем. Руки дрожат так, что не могу ресницы тушью накрасить.
– Ты не опоздаешь? – Кира уже обувается у порога. – Я вот могу!
– Сейчас, только одеться осталось.
А сама пытаюсь собрать волосы в строгий пучок. То, что обычно получалось быстро и не задумываясь, сейчас не получается!
– Не опоздай! Пока-пока! – посылает мне воздушный поцелуй Кира и хлопает дверью.
– Вообще не пойду, – бросаю расческу на кровать, продолжая втыкать в волосы шпильки.
На часах ровно семь-тридцать и идет входящий вызов.
– Юлия Романовна, – амбал даже не здоровается, – вы уже должны быть внизу.
– Мне нужно еще две минуты! – выговариваю нервно и сбрасываю вызов. – Да, черт!
Кое-как справившись с волосами, одеваюсь так быстро, как могу. Хватаю сумочку, телефон и бегу к двери. Сунув ноги в балетки, выскакиваю из квартиры. Меня так колотит, что не сразу попадают ключом в замок, чтобы закрыть дверь. Наконец, справившись с дверь, вызываю лифт.
Он слишком быстро спускает меня на первый этаж.
Выхожу из подъезда и сразу натыкаюсь на недовольного амбала. Он стоит возле машины, сложив руки на груди. Ноги широко расставлены. Весь его вид агрессивный, страшный.
– Вы опоздали на семь минут, – отчеканивает каждое слово. – Господин Соколовский ценит пунктуальность.
– Извините, – огрызаюсь в ответ. Амбал – пособник Соколовского. Знает, что творит его босс, и ему все равно.
Он открывает мне дверь, будто я важная персона. Быстро сажусь в салон. Мы привлекаем слишком много внимания, мне это ужасно не нравится. А еще из-за нас во дворе пробка. Опаздывающие ругаются. Чувствую себя виноватой. Если бы собралась вовремя, не причинила бы людям столько неудобств.
Ужасное начало страшного дня.
От сообщения родителей с пожеланиями удачного первого рабочего дня снова хочется реветь. Я сижу и глотаю слезы, пока седан люксового класса толкается в пробке рядом с обычными машинами.
Амбал за рулем спокоен. Ему нет дела до того, что везет меня для утех своего босса.
Наваливается такая безысходность, что становится трудно дышать. Из ослабевших пальцев выпадает на сиденье мой телефон. А я не могу даже мизинцем пошевелить. В ушах гул странный и все воспринимается словно сквозь вату.
Я не сразу понимаю, что в глазах вновь стоят слезы. А мне все равно. Потечет тушь – да и пусть. Мне плевать, в каком виде я появлюсь перед Соколовским.
Я радуюсь каждой пробке. Молюсь, чтобы они были длиннее и стояли мы как можно дольше. Это же минутки свободы!
Но даже московские пробки не могут быть вечными. Амбал выруливает из всех заторов, и везет меня к бизнес-центру, в который еще вчера я сама летела как на крыльях.
Глупый мотылек, мечтавший работать в этом сверкающем здании. Даже строчка в резюме, что ты работала в этой компании – это огромный плюс.
Вчера я летела, от радости и волнения дух захватывало, а сегодня видеть не могу эту стеклянную коробку.
Авто выруливает на парковку, с которой вчера меня увозили. Останавливается рядом с входом.
Так и сижу, пока амбал не выходит и не открывает мне дверь.
– Идемте, – произносит безразличным тоном. – Вы и так сильно опоздали.
С трудом беру телефон и сумочку. На негнущихся ногах выхожу из автомобиля. Гул в ушах становится сильнее. Я вхожу в лифт и меня накрывает приступ паники. Мне начинает казаться, что я задыхаюсь. Ноги словно к полу приросли, и когда двери открылись, я просто смотрю перед собой и не могу сделать ни шагу. Я просто не понимаю, что нужно выйти из лифта.
– Юлия Романовна, – с раздражением зовет меня амбал.
Берет за локоть и дергает. Делаю шаг. Мне кажется, что слышу звук взлетающего огромного самолета, который сейчас в меня врежется.
Шаг за шагом я приближаюсь к дверям, за которыми меня ждет хищник.
Дверь передо мной открывают и вталкивают в кабинет.
– Ты опоздала, Юлия, – звучит строго и недовольно.
Соколовский стоит, сложив руки на груди, и продавливает меня жестким взглядом.
– Почти на час, – каждое слово падает камнем. – Это недопустимо на такой должности.
– У..уволите? – срывается тихим шепотом с моих губ.
– Нет, – роняет на меня бетонную плиту. – Есть вариант лучше.
– К-какой? – мне даже страшно представить, что придумал этот холодный и мрачный мужчина.
На фотографии он был совершенно другой. Улыбчивый, счастливый. Как будто совсем другой человек. Неужели так любил невесту?
В нем этого чувства заподозрить было просто невозможно!
– Скажем так, – он нахмуривается еще больше. – Ты переедешь на корпоративную квартиру. Добираться тебе будет гораздо ближе. Надеюсь, это положительно скажется на твоей пунктуальности.
– Я не хочу никуда переезжать, – делаю от него шаг назад. Сцепляю пальцы за спиной, будто он может взять меня за руку. – Мне хорошо жить с девочками. Я привыкла. И могу ездить на метро. Так будет быстрее.
– Не можешь, – обрубает. – Я тебе уже говорил, что мои приказы не обсуждаются. Сегодня вечером ты переезжаешь на корпоративную квартиру. Точка. Тебя отвезут и подождут, пока соберешь вещи. Если у тебя ест мебель – оставь. Квартира оснащена всем необходимым. А сейчас займись своими служебными обязанностями.
– А я не знаю, что делать, – отвечаю с вызовом. – Мне никто не объяснил. Да и подавала я резюме на совсем другую вакансию.
Соколовский смотрит на меня так, будто сейчас шею свернет. Мне кажется, что сейчас начнет на меня орать. И я сжимаюсь внутренне. Готовлюсь принять на свою голову громы и молнии.
– Юлия, – голос Соколовского полосует ледяным острым холодом, – я просмотрел записи с собеседований, прочитал материалы, так что не стоит здесь из себя строить идиотку.
Он не кричит, но говорит таким тоном, что лучше бы орал. Это бы не было так страшно.
– Не старайся казаться глупее, чем ты есть, – отчеканивает тяжелым тоном. – Иди за свой стол.
Переводит взгляд в сторону. Тоже чуть поворачиваю голову. Там стоит массивный стол, идеально вписывающийся в интерьер. И я не могу вспомнить, стоял ли он здесь вчера.
Соколовский переводит свой тяжелый взгляд на меня. Сглатываю вставший в горле ком. Сердце продолжает так тяжело биться, словно выскочить из груди хочет. Он смотрит на меня, а я просто не могу сделать шаг! У меня ноги как приклеились в полу.
Выгибает недовольно бровь. Будто спрашивает, хорошо ли я слышу.
– Займи свое место, – произносит еще раз. Медленно. Словно я и правда полная дура.
Еще раз сглатываю. С трудом поднимаю ногу и делаю шаг. Один, затем второй. У меня коленки так дрожат, что едва иду.
Дохожу до своего стола и буквально падаю в кожаное кресло. Сумку все еще так и держу.
Соколовский тоже подходит. Теперь они нависает надо мной. Даже разделяющий нас стол не спасает. Смотрю на него снизу вверх. Помимо воли замечаю маленький шрам под подбородком.
– Это твои новые гаджеты, – он берет со стола телефон, который я с испугу не заметила. – Переставь сюда свою сим-карту. Про то, что у тебя нормальный телефон – даже не начинай. Он не соответствует твоему новому статусу. О том, что это отражается и на мне, надеюсь, еще раз повторять не нужно?
В руке у Соколовского невероятно крутой и дорогущий смартфон золотистого цвета. Я о таком даже не мечтала. Мне его купить можно было бы только в кредит. Лет на сто.
– Новый ноут, – Соколовский кладет телефон и стучит пальцем по крышке тонкого ноутбука с известным логотипом. – Все учетные записи уже заведены. Ноут готов к работе. И планшет.
Переводит палец на третий гаджет. Планшет небольшой, удобно закинуть в сумочку. Да и новый ноут носить будет совсем нетяжело.
– Инфу сливать налево даже не думай, – произносит жестко. – Всё контролируется. Ты прочитала контракт? Там это все оговорено.
Честно говоря, я вчера о нем совершенно забыла. Даже не вспомнила, что нужно что-то прочитать.
– Нет, – говорю правду, опуская взгляд. Врать бесполезно, я это понимаю.
– Юлия, – произносит мое имя недовольно. – Это недопустимая небрежность в работе с документами. Важность их ты должна осознавать. Но я ценю честность. Поэтому сейчас ты все же ознакомишься с контрактом, который подписала. Впредь, надеюсь, таких промахов ты не допустишь.
Я не смотрю на Соколовского. Мои щеки полыхают, я хочу чтобы он отошел от стола. Чтобы между нами была дистанция, но мой босс делает противоположное.
Протягивает руку и подцепляет указательным и большим пальцами мой подбородок. Надавливает, заставляя поднять голову и смотреть прямо в штормовые глаза. Там разве что молнии не вспыхивают. Хотя я уверена, что Соколовский и на такое способен.
– И если ты, Юлия, – произносит с нажимом, – думаешь, что своим халатным отношением к обязанностям вынудишь меня уволить тебя, то ты ошибаешься. Как я уже сказал, я знаю, что в твоей голове есть мозги. Хотя блондинок обычно ценят за другое. Так вот, если ты на это рассчитываешь – зря. Так ты сделаешь только хуже. И себе. И своим близким. Времени прочитать контракт у тебя до обеда.
Отпускает мой подбородок. А у меня кожа там, где касались его пальцы, горит так, будто клеймо выжег этим прикосновением.
Поднимает руку и смотрит на часы.
– У тебя два с половиной часа.
Киваю, что все поняла. Через два с половиной часа обед и у меня будет передышка от него. Но Соколовский умеет добивать. Выдержав паузу, когда я успела чуть перевести дух, добавляет:
– Потом у нас деловой обед.
Глава 7
– У нас? – спрашиваю удивленно. – Но… я не могу!
– Почему? – Соколовский сверлит меня тяжелым взглядом. – Ты на диете? Забудь.
– Нет, но… – мямлю я. Лихорадочно в мыслях пытаюсь найти отмазку, чтобы не идти с боссом на обед.
А он стоит, глаз с меня не сводит. И мне так неловко, но я признаюсь:
– Я никогда не была в дорогом ресторане. Я не знаю, как правильно там себя вести. И что говорить.
– Молчи, – советует холодным тоном. – Говорить буду я. Твое дело – записывать то, что я скажу, и украшать собой наш обед. Еще есть вопросы? Я и так потратил на тебя непозволительно много времени.
– А если мне… – смущенно краснею, – нужно будет выйти?
– Берешь и выходишь, – припечатывает. – Этот этаж ты без моего разрешения покинуть не сможешь. Так что не тратить силы на поиск лазейки. Теперь всё?
Киваю. Я чувствую себя ребенком, упавшим в реку. Плыви или погибнешь. Я однажды так упала. Залезла на ветку ивы, росшей над речкой, и упала в воду. А взрослых рядом никого. Каким-то чудом я выплыла, хотя там было глубоко для маленькой меня. И после пережитого ужаса я научилась плавать.
Ощущаю я себя сейчас очень похоже. Под ногами нет дна, только многометровая толща воды.
Соколовский отходит к своему столу. Садится в массивное кресло, отражающее его статус. Больше в мою сторону даже не смотрит.
Работает с документами. Ведет переговоры по телефону. Его глубокий уверенный голос разносится по кабинету, то и дело сбивая меня с мысли. У Соколовского красивый голос. Хорошо поставленный, грамотная речь. Звучит просто завораживающе.
Я не могу не смотреть в его сторону. Взгляд сам соскальзывает с экрана ноутбука на моего босса. Соколовский притягивает взгляд, как магнит. И я с трудом вновь возвращаю свое внимание на договор.
Я открыла новый ноутбук. Уже настроенный. На моей рабочей почте нашлось то самое письмо с договором. А ведь у меня же должен быть еще и распечатанный и подписанный экземпляр! Вчера я об этом забыла, да и сегодня не вспомнила.
Открываю рот, чтобы спросить. Но тут же закрываю, не издав ни звука. Соколовский ведет с кем-то беседу по телефону. Его интонации жесткие, резкие. Он выговаривает собеседнику претензии. Не кричит, говорит негромко, но мне от жесткости хочется спрятаться под стол.
Вдруг резко поворачивает голову ко мне. Убирает телефон от уха.
– Ты что-то хотела?
– Б-бумажный договор, – выговариваю с испугу. – Мой экземпляр.
– Я думал, уже и не вспомнишь, – дьявольски ухмыляется. Выдвигает ящик и кладет бумаги на стол. – Вот. Возьми, – и сразу без перехода вновь говорит собеседнику: – Оставь эти нелепые оправдания. Это твой косяк и я жду конкретных мер, чтобы его устранить.
Опять не смотрит на меня. А я встаю и иду за своим экземпляром договора. Сдерживаюсь, чтобы не схватить бумаги и бегом не кинуться к своему столу. Беру осторожно, возвращаюсь на свое место.
Я уже прочитала несколько страниц. И продолжаю читать уже с бумаги. Так удобнее, что ли. Контракт составлен так, будто я и в самом деле просто здесь работаю. Но я же помню, что Соколовский сказал, что через три месяца я переезжаю к нему!
«А ты что хотела? – ехидно спрашивает внутренний голос. – Что и эти обязанности будут прописаны тут? Наивная. Соколовский не такой дурак, чтобы так подставиться».
В рабочем контракте речь идет действительно исключительно о моих должностных обязанностях. Ни слова о более личных… услугах.
Если не знать остального, подвох заподозрить невозможно.
Я уже почти дочитала контракт. Бросаю взгляд на Соколовского. Он отвернулся к большому монитору. И я решаюсь выскользнуть за дверь. Тихонечко встаю и, взяв свой телефон, едва только не крадусь к двери. Аккуратно ее открываю и выскальзываю из кабинета.
Но не успеваю выдохнуть, как резким тоном спрашивает секретарь:
– Что случилось?
В ее голосе нет ни теплоты, ни доброжелательности.
– В туалет. Куда идти? – задаю я вопрос.
– По правому коридору до конца, – отчеканивает и отворачивается.
На всем этаже царит гнетущая тишина, которая давит на меня. Мне страшно нарушить ее своими шагами. Спешу скрыться в туалете, больше похожем на роскошную комнату отдыха. Да здесь даже люстра хрустальная висит! Все в мраморе, блестит и переливается. Даже теряюсь, в ту ли дверь я зашла. Но табличку я перепутать не могла.
Поворачиваюсь к зеркалу. Оттуда на меня смотрит растерянная блондинка с румянцем на щеках и испуганными глазами на пол-лица. У меня ужасно испуганный вид.
Я прячусь в туалете минут пять. Мне нужно немного прийти в себя. Но отсидеться здесь не получится, приходится возвращаться в логово хищника.
Отрываю дверь в кабинет, но проскользнуть на свое место не успеваю.
Соколовский пригвождает меня взглядом к месту. Так и застываю, сделав шаг, но не войдя в кабинет. А он смотрит так, будто я виновата во всех бедах мира.
– Входи уже и дверь закрой, – произносит недовольно. – Выйди на середину кабинета.
Прохожу и останавливаюсь. Чувствую себя школьницей на ковре у директора.
Соколовский медленно проходится по мне взглядом с ног до головы. Останавливает его на моих ногах.
– Ты должна носить туфли на каблуках. Завтра я хочу видеть тебя на шпильках, – произносит ровно.
Но я понимаю, что это не пожелание. Это – приказ.
– И сумку смени, – добавляет.
– Я не могу позволить себе брендовые туфли, – напоминаю ему. Да у меня денег нет даже на одну пару, чтобы подходила под стоимость одежды!
– Расходы за счет компании, – отрезает мне все пути к сопротивлению. – Ты закончила с контрактом?
– Почти, – отвечаю. – Несколько страниц осталось.
– Очень медленно, Юлия, – Соколовский недоволен. – Там не так много страниц. Постарайся меньше отвлекаться на телефон. Сотрудникам это не запрещено, но только если не мешает выполнению обязанностей. Ты переставила сим-карту?
– Нет, – я упрямо поднимаю подбородок. – Как? У меня нет ключа, чтобы открыть слот.
Мне кажется, Соколовский сдерживает вздох раздражения. Он явно не привык к такой беспомощности своих сотрудников.
Берет свой телефон, нажимает на контакт и коротко бросает:
– Зайди.
А я так и стою посреди кабинета, не зная, что мне дальше делать.
Но не проходит и пары минут, как в кабинет входит представительный мужчина средних лет. На вид он чуть старше Соколовского. Бросает на меня острый, как бритва, взгляд.
– Вызывали? – спрашивает, становясь рядом со мной. В этом мужчине чувствуется военная выправка.
– Возьми у Юлии телефон и все перенеси на новый, – приказывает Соколовский.
Мужчина протягивает ко мне руку и я вынуждена отдать свой телефон.
– Юлия, новый тоже нужно отдать, – кивает в сторону моего стола.
Приношу новый телефон. И возвращаюсь на свое место. Через полчаса мне приносят новый настроенный телефон. Отдают и старый.
А тем временем подходит время обеда. Я все чаще смотрю на часы, которые неумолимо отсчитывают минуты. У меня нет аппетита, и ладони уже покрылись холодным липким потом. Меня начинает трясти.
– Юлия, нам пора, – раздается голос Соколовского, а я от неожиданности подпрыгиваю на месте.
Поднимаюсь. Убираю в сумочку новый телефон. А потом добавляю еще планшет. Соколовский держит в руке только телефон. Стоит у двери ждет, когда я соберусь.
Подхожу к нему, думая, что выйдет первым, но Соколовский пропускает меня. Потом кладет руку мне на талию, отчего я буквально подпрыгиваю на месте. Но ладони он не убирает. Подталкивает в сторону лифта.
Перебираю ногами быстрее, чтобы уйти от прикосновения, но Соколовскому не составляет труда идти со мной наравне. Доходим до лифта и он протягивает руку, нажимает на кнопку. Дверцы сразу же расходятся. Быстро вхожу в лифт.
Соколовский становится спиной ко мне, жмет на кнопку первого этажа. Двери закрываются, отрезая нас от большого пространства.
В кабине лифта сразу же становится тесно. Соколовский заполняет собой все пространство. Мне кажется, что зеркальные стены давят и не хватает воздуха. Потому что я сейчас так близко к Соколовскому, что чувствую его остро-холодный парфюм. Кажется даже, что есть нотки перца.