Гведская декалогия. Удивительные путешествия доктора Мартиниуса и его секретаря. Том третий

Глава VI

Легенда о Призрачном Птицелове

– Мне кажется, кто-то кричал, – неуверенно произнёс Мельхиор.

– Разве? – сделал удивлённое лицо барон Пузик. – Наверное, это ветер.

Отчаянный крик раздался снова. Он шёл со второго этажа. Кричала женщина. В её крике звучал такой ужас, что все вздрогнули.

– По-моему, нам нужно пойти посмотреть, – сказала Барабара, вопросительно глядя на дядю.

Тот взволнованно пропищал:

– Мельхиор, я прошу вас узнать, что случилось. У вас самые быстрые ноги. А мы двинемся за вами со всей возможной скоростью, не так ли месьер барон?

– А, по-моему, это ложная тревога, – пролепетал Пузик, судорожно хватаясь за рукоять шпаги. – Может быть, дама увидела крысу. Они же визжат по любому поводу. Иногда вообще без повода. Я имею в виду дам, а не крыс.

Мельхиор не стал ждать окончания спора. Он выбежал из столовой и бросился бежать вверх по лестнице. Впрочем, доктор Мартиниус и Барабара тут же поспешили за ним. Барон Пузик остался в столовой.

В коридоре второго этажа, скупо освещённого одинокой газовой лампой, было полно людей. Магнолия обнимала истерически рыдающую Лилию. Гортензия боролась с Пончиком, который, противно мяукая, вырывался из её рук. Все три дочери графа Кронье были в одинаковых батистовых пеньюарах, различался только их цвет: белый, красный и чёрный. Угрюмая Нахалла стояла рядом с ними, кусая губы. Мадам Петуния, Роза, горбатый Фантик и капитан Пангасиус, босой, в длинной, пропахшей трубочным табаком и нафталином ночной рубашке, но в капитанской треуголке и с кортиком в руке, толпились у открытых дверей одной из комнат.

– Что случилось? – спросил Мельхиор, задыхаясь от быстрого бега.

– Что-то напугало сестрицу Лили, – ответила Магнолия, успокаивающе гладя Лилию. – Милая сестрица, наверное, тебе просто показалось.

– Мне не показалось! Клянусь Святой Авирунией, не показалось! Это была жуткая рожа! – простонала сквозь рыдания Лилия. – Ну зачем я первой встала из-за стола? Призрачный Птицелов пришёл за мной! Теперь я умру, да?

Лилия посмотрела на Мельхиора круглыми от страха глазами. Её веснушчатое личико приобрело бледно-восковый цвет. Девушка казалась постаревшей лет на пять.

– Никто не умрёт, мадемуазель, – заявил появившийся в коридоре доктор Мартиниус. – Роза, принесите, пожалуйста, воды для барышни.

Роза живо сбегала на кухню и вернулась со стаканом воды. Сделав несколько глотков, Лилия немного успокоилась.

– Скажите, мадемуазель, что же вас так напугало? – задал вопрос нотариус.

– Когда я вернулась в свой номер, – всё ещё всхлипывая начала рассказывать Лилия, – я переоделась в пеньюар и легла. На улице началась гроза. Я панически боюсь молний, поэтому лежала, зажмурившись, и старалась поскорее уснуть. Вдруг я услышала стук, потом ещё один. Кто-то тихонько барабанил в стекло балконной двери. Я открыла глаза и чуть не умерла от страха. С балкона на меня смотрела жуткая рожа. Очень бледная, словно у покойника, большая и совершенно неподвижная. В ней было что-то нечеловеческое. Сначала я чуть не лишилась чувств, такой меня охватил ужас, а потом закричала и бросилась в коридор.

– Как выглядела эта, с позволения сказать, рожа?

– Огромный, бледный, оскаленный череп. Помилуй меня Деус увидеть его ещё раз!

– На балконе никого нет, – заметила мадам Петуния. Мы с Розой и Фантиком уже посмотрели.

– Уважаемые, мы будем сегодня спать или нет? – капризным тоном спросила Гортензия. – Пончик устал и не слушается.

– Гортензия, ты можешь хоть на минуту забыть про своего кота? – захныкала Лилия. – У тебя сегодня ночью умрёт родная сестра, а ты думаешь только о Пончике!

Недовольно фыркнув, Гортензия отвернулась с оскорблённым видом.

– Не нужно драматизировать ситуацию, мадемуазель, – проговорил доктор Мартиниус, обращаясь к Лилии. – Возвращайтесь в номер, заприте окна и двери и ложитесь в кроватку. И пусть вам приснится хороший сон.

– Я не останусь в этом номере ни за что на свете! – замотала головой Лилия. – Я же не смогу там заснуть! Гортензия, давай поменяемся комнатами. У тебя ведь нет выхода на балкон?

– Вот ещё! – вздёрнула нос старшая сестра. – Меняйся с Магнолией, если хочешь, а нам с Пончиком и в этой хорошо.

– Нолик, ну, пожалуйста! – Лилия умоляюще протянула руки.

– Хорошо, милая Лили, – улыбнулась Магнолия. Глядя на неё, Мельхиор невольно тоже улыбнулся. Девушка нравилась ему всё больше. Изумрудные глаза, жизнерадостность, добрый нрав. Ах, если бы она не была невестой Морского царя!

– Ой, спасибо, Нолик! – обрадовалась Лилия. – Нахалла, будь добра, перенеси наши с Магнолией вещи.

Переваливаясь с боку на бок, словно утка, Нахалла отправилась выполнять распоряжение. Мадам Петуния велела Фантику помочь молчаливой служанке.

– В моём номере тоже нет выхода на балкон, и я попрошу Нахаллу, чтобы она до утра дежурила у твоей двери в коридоре, – пообещала Магнолия Лилии. – Не бойся, милая Лили, ты будешь под надёжной охраной. Я дам тебе заговорённую кроличью лапку. Она защитит тебя от всякого зла.

– Спасибо, спасибо, сестрица! – повторяла Лилия. – С кроличьей лапкой мне будет не так страшно.

– Представление окончено, уважаемые, – язвительно объявила Гортензия. – Теперь мы можем, наконец, пойти спать.

Все разбрелись кто куда. Капитан Пангасиус давно уже исчез, видимо, стесняясь своего неглиже. Доктор Мартиниус, Мельхиор и Барабара решили вернуться в столовую. После пережитого волнения спать никому не хотелось.

– А можно я с вами? – неожиданно спросила Магнолия.

– Если вам угодно, мадемуазель Кронье, – радостно вырвалось у Мельхиора. – Мы будем очень рады.

– Для друзей я Магнолия, – улыбнулась девушка молодому человеку.

Сердце Мельхиора отчего-то затрепетало. Он почувствовал, как его щёки зарделись. Барабара отчего-то нахмурилась.

– Я мигом. Только накину на себя что-нибудь потеплее.

В пустой столовой лишь один барон Пузик всё ещё дегустировал вина. Там было уютно. В громадном камине потрескивал огонь; горели свечи. Их свет падал на стол, за которым бражничал барон.

– Ну, что там стряслось, ваша учёность? – спросил нотариуса Пузик, с трудом ворочая языком.

– Мадемуазель Лилия чего-то испугалась. Ей померещилось в темноте за окном что-то вроде черепа.

– Наверное, ей померещился Призрачный Птицелов? – пьяно усмехнулся барон. – Кронье пугают им друг друга уже лет сто.

– Кто такой Призрачный Птицелов, месьер барон? – спросила Барабара.

– Я расскажу, если вы выпьете со мной, уважаемые. Одному пить как-то неблагородно. А я же барон, не побоюсь сказать!

Пришлось доктору Мартиниусу, Барабаре и Мельхиору снова занять свои места за столом. Появившаяся из сумрака Роза налила всем по бокалу вина, и они приготовились слушать барона Пузика.

– Вы не слышали о проклятье рода Кронье? О, это очень старая история, уважаемые, – с усилием начал барон рассказ, так как язык плохо его слушался. – Давным-давно, когда Синей страной правил Филипп Кровожадный и нравы были не такие мягкие, как сейчас, тогдашний граф Кронье устроил соревнование лучников. Победитель получал руку дочери графа. К дворцу Кронье съехались сыновья самых высокородных семей Синей страны. Среди них затесался один парень из маленькой деревеньки за Комариным болотом. Хотя он и относился к знатному сословию, его отец давно разорился, и парень зарабатывал себе на жизнь тем, что ловил на продажу певчих птиц. К ярости графа, этот парень победил в соревновании. Тогда граф нарушил слово. Не желая выдавать дочь за голодранца, он обвинил юношу в браконьерстве в принадлежащих ему лесах и велел казнить. Парня повесили той же ночью, несмотря на сильную грозу. Под оглушительные громы и ослепительные молнии он перед смертью проклял своего обидчика и поклялся извести весь его род. С тех пор многие Кронье погибли от меткого выстрела из лука, и, заметьте, ни разу не нашли того, кто это сделал. Люди прозвали потустороннего мстителя Призрачным Птицеловом, так как его настоящее имя давно забыто. Говорят, он всегда приходит в дождливую ночь.

– Какая страшная легенда, – зябко повела плечами Барабара. – Чего только люди не придумают.

– Не верите, барышня? – Барон Пузик погрозил девушке пальцем. – Зря не верите. Не побоюсь сказать, проклятье работает. Неделю назад граф Гвер Кронье возвращался домой ночью в сильный ливень. Он был у меня в гостях и задержался до темноты. Я предлагал графу заночевать, клянусь всеми стрелами в мире, но он отказался. Пришла же ему в голову блажь, ехать ночью в грозу через лес, в котором повесили того парня. Утром графа Гвера нашли на опушке со стрелой в спине. После похорон мужа графиня Астра слегла. Она почти при смерти, поэтому, выполняя волю покойного графа, отправила дочерей в Ориент с доверенной служанкой Нахаллой. Очень уж граф Гвер хотел, чтобы одна из его дочерей стала Морской царицей.

К тройке квакенбуржцев и барону присоединилась вернувшаяся Магнолия. Вместо чёрного пеньюара она надела тёплый стёганый халат розового цвета.

– Нахалла уже на посту, – сказала Магнолия, садясь рядом с Мельхиором. – А Лилия, похоже, уснула. Я постучала ей, но она не открыла. Надеюсь, завтра она придёт в себя, бедняжка.

– А я, кажется, догадался, кто напугал среднюю барышню Кронье, – пробормотал Пузик, – но сейчас я слишком устал – язык тяжёлый, будто на него налипло полведра мармелада. Завтра скажу и даже покажу этого негодяя, клянусь своим луком. – Барон громко икнул и захохотал.

Глава VII

Он всегда приходит в дождливую ночь

Ночью разразилась настоящая буря. Пенные валы с грохотом разбивались о гранитную набережную. Дождь барабанил по крышам, как сумасшедший барабанщик. Молнии всё чаще пронзали тёмный небосклон сверкающими зигзагами, и всё короче становились промежутки между ударами грома. Старая гостиница жалобно скрипела под порывами штормового ветра, словно утлый парусник в открытом море. Гроза продолжалась всю ночь.

Слабый солнечный свет едва рассеивал утренние сумерки, когда постояльцы «Двуглавого петуха» потянулись в столовую на завтрак. Все пребывали в пасмурном настроении. И не мудрено. За окнами падали струи дождя, колыхалось серое море и под серым небом качались мокрые ветви раскидистых лип, растущих вдоль набережной. В столовой царил собачий холод, но, к счастью, Фантик уже растапливал огромный камин.

– Нахалла, а где сестрица Лили? – спросила Магнолия у служанки, которая заняла своё обычное место у выхода.

Нахалла молча пожала плечами.

– Так сходи за ней! – приказала Гортензия. – Лили вечно опаздывает! Сама невозможная копуха, а ещё хочет быть Морской царицей!

Служанка скрылась за дверями столовой. Мельхиор обратил внимание на то, что, несмотря на неуклюжую утиную походку, Нахалла ступала совершенно неслышно. Очевидно, благодаря мягким туфлям из чёрной прюнели с загнутыми носами.

– И месьера барона нет, – заметил доктор Мартиниус. – Видимо, всё ещё спит после вчерашних возлияний. Надеюсь, несмотря на грозу, вы провели ночь спокойно, милые барышни? – обратился нотариус к сёстрам Кронье.

– Признаюсь, ваша учёность, мы с Пончиком спали кошмарно, – с готовностью принялась жаловаться Гортензия. – Кровать была застелена дурно. Простыни влажные. Одеяло колючее. Подушка тверда, как камень. В балдахине над кроватью, должно быть, накопилось немало пыли и дохлых мух. Его, наверное, не выколачивали с тех пор, как построили этот дом. Во всяком случае я чихала всю ночь. Нахалла в коридоре храпела, как оркестр из одних контрабасов. Да ещё гремела гроза. Не дай мне Создатель больше таких отвратительных ночей!

Слушая сетования старшей сестры, Магнолия лишь улыбалась. Глядя на её свежее личико с сияющими изумрудно-зелёными глазами, Мельхиор невольно тоже заулыбался. Барабара раздражённо смахнула со лба непокорный локон.

Роза внесла поднос с завтраком. Варёные яйца, овсяные тосты с лососем, копчёный свиной окорок и пиво.

– Они тут постоянно пьют пиво, – хихикнула Барабара на ухо Мельхиору. – И месьеров называют сьерами. Это так забавно.

На пороге столовой бесшумно, как сновидение, появилась Нахалла. На её суровом лице отражались алые сполохи камина. Служанка остановилась у дверей и молча сложила руки перед собой, поверх своего восточного одеяния. Нахалла зашла так тихо и стояла так неподвижно, что Гортензия её не сразу заметила, а заметив, вздрогнула от неожиданности.

– Нахалла, ты видела Лили?

– Йа… не… бе… не… йа… бе… да… йа… – пробормотала служанка.

– Что она сказала? Ябеда? Кто ябеда? – Доктор Мартиниус с изумлением посмотрел на Гортензию.

– Нахалла родом из Жёлтой страны и почти не говорит по-нашему, – тихонько объяснила Магнолия тройке квакенбуржцев.

– Йа… не… бе… не… йа… бе… да… йа… – повторила служанка, указывая на выход.

– По-моему, она говорит, что с кем-то случилась беда, – взволновано сказала Барабара. – Нахалла, я тебя правильно поняла?

Служанка кивнула, приложив ладони ко лбу. Барабара вскочила с места.

– Показывай, куда идти. Дядя Бенедикт, Мельхиор, вы со мной?

Постояльцы гостиницы поднялись на второй этаж. Даже Гортензии стало любопытно, что же случилось, и она присоединилась к остальным. Нахалла остановилась возле комнаты, в которой ночевала Лилия, и показала на дверь.

– Лилия не открывает? – забеспокоилась Магнолия. Она постучала. – Сестрица Лили, открой, пожалуйста. Это я, Магнолия!

За дверью было тихо.

– Лили, отзовись! – громко позвала Гортензия. – Хватит нас пугать. Открывай немедленно!

Но никто не откликнулся. За дверью по-прежнему царило безмолвие.

– Что случилось, уважаемые? – раздался уверенный голос мадам Петунии. Вместе с хозяйкой гостиницы в коридоре появились Роза и Фантик.

– Мадемуазель Лилия не выходит из комнаты, – ответил за всех доктор Мартиниус, молчавший до этого момента, хотя его острые глазки так и бегали, подмечая каждую мелочь вокруг. – Мы боимся, не случилось ли чего с барышней.

– Как вы можете такое говорите, ваша учёность? – возмутилась мадам Петуния. – В «Двуглавом петухе» ничего случиться не может! У меня приличная гостиница для приличных людей, а не какая-нибудь дешёвая ночлежка у Селёдочного причала! – Мадам Петуния подёргала ручку двери. – Закрыто изнутри на задвижку. У нас ведь двери в номерах не имеют замков, только задвижки.

– Придётся ломать дверь, – с сожалением вздохнул Фантик. – Жалко, хорошая дверь, прочная. Мне она нравилась.

– Заткнись, убогий! – гаркнула мадам Петуния. – Не доводи меня до нервного расстройства, а не то я вычту стоимость ремонта двери из твоего жалованья, так и знай!

– А вы на меня не давите, мадам Петуния, – не остался в долгу горбун. – Вы и так держите меня в чёрном теле. Платите сущие гроши, а на мне вся гостиница держится! Меня, между прочим, мадам Шиншилла давно зовёт в свой цирк. Я ведь отлично умею ходить на ходулях и изображать всякие штуки. Мадам Шиншилла говорит, что я запросто мог бы стать гвоздём программы и любимцем публики!

Мельхиор усмехнулся про себя. Низенький Фантик в сине-красной ливрее, сине-зелёном трико и шляпе с петушиными перьями действительно походил на циркача.

– Может, стоит посмотреть внутрь комнаты через окно с балкона? – посоветовала Барабара.

Мадам Петуния велела Фантику отправляться на балкон. Тот ушёл с надутым видом, но тут же вернулся обратно в коридор. На нём лица не было.

– Ломайте скорее дверь, – трясущимися губами еле выговорил он. – Может быть, мы ещё успеем спасти барышню.

По знаку мадам Петуньи капитан Пангасиус как следует приложился плечом к двери, задвижка жалобно звякнула, и дверь распахнулась. «Сто тысяч демонов моря!» – прохрипел Пангасиус. Все застыли на месте. Перед ними предстала страшная картина. Лилия в красном пеньюаре лежала навзничь перед окном. Её светлые волосы потемнели от крови. В глаз несчастной вошла стрела.

– Бедная сестрица Лили. Призрачный Птицелов настиг и тебя, – едва слышно произнесла Магнолия в оглушительной тишине и горько заплакала.

Глава VIII

А где же барон?

Доктор Мартиниус аккуратно закрыл дверь в комнату, где погибла Лилия, и попросил мадам Петунию немедленно послать Фантика за полицией. Не дожидаясь приказа хозяйки, горбун бросился вниз по лестнице, едва переводя дух.

– Я попрошу вас, месьер капитан, последить, чтобы никто не входил в номер до приезда полиции, – произнёс нотариус. – Надеюсь, ждать придётся недолго.

Пангасиус послушно загородил дверь своей внушительной фигурой. Рыжебородый моряк достал трубку и принялся набивать её табаком из кисета, похожего на длинный кожаный носок.

– А что делать нам? – растерянно спросила доктора Мартиниуса мадам Петуния.

– Я бы посоветовал всем вернуться в столовую.

– Заодно и позавтракаете, – добавил капитан Пангасиус, раскуривая трубку. – И мне не забудьте прислать пивка с добрым куском окорока.