Пролог
Виктор и Мира. Полтора года назад
– Я хочу… быть твоей… – мой голос дрожит от страха. И предвкушения.
Он вышел из душа совершенно голый. Заметил меня в темноте, сидящую на постели, и спешно обернул бёдра полотенцем.
– Что, Мира? Давай с утра поговорим…
– Виктор!
– Возвращайся в свою комнату.
Я несколько месяцев обдумывала этот шаг. Планировала, как приду к нему, такая вся красивая, и скажу о своих чувствах прямо в лоб.
Пришла. И сразу в полной мере осознала глупость своей затеи.
Это не игрушки, Мира. Водзинский – взрослый мужчина, а не пацан-однокурсник. С ним не стоит юлить.
Пульс зашкаливает. Делаю глубокий вдох и повторяю:
– Я. Хочу. Быть. Твоей.
Несколько секунд тишины тянутся целую вечность. Он молчит. И по его лицу ничего не прочитать – в спальне слишком темно.
Встаю и нервно поправляю махровых халат, под который специально ничего не надела.
– Это шутка?
Он делает шаг ко мне.
– Нет.
– Ты пьяная?
– Нет!
Останавливается в нескольких сантиметрах от меня.
Влажные волосы блестят в лунном свете. Капельки воды сбегают по широким плечам, мощной грудной клетке, рельефному животу. Мужской запах будоражит. Он так близко, что чувствую жар его тела.
И решаюсь. Вскакиваю на кровать. Ну вот, теперь мы почти одного роста.
– Что ты…
Не даю договорить. Обнимаю и прижимаюсь всем телом. Чувствую щекой щетину на его скуле. Отворачивается.
Только бы не оттолкнул сейчас! Я не переживу.
– Ты рехнулась…
Понятно, почему он шокирован.
Я – падчерица его родного дяди. У нас большая разница в возрасте. Когда мы познакомились несколько лет назад, мне было не больше четырнадцати.
Наверное, Виктор по-прежнему видит во мне костлявую восьмиклашку. Но я заставлю его взглянуть на меня по-другому.
– Сделай меня своей… – шепчу, касаясь губами влажного виска.
Его дыхание становится частым, как и моё.
Чувствую большую тёплую ладонь на своей спине. Даже через пушистый халат это безумно приятно.
Он сомневается. Но хоть не выгоняет, уже хорошо.
Решаюсь на отчаянный шаг. Тяну за пояс халата. Полы распахиваются. Теперь ему видно всё.
Я не могу рассмотреть его лицо – он стоит спиной к окну. Зато сама перед ним – как на ладони.
Слышу, как он с шумом втягивает носом воздух. Рассматривает меня.
Я начинаю дрожать еще сильнее, словно в ознобе. Волнение – на максимум.
Это страшнее, чем казалось мне в начале – отдаться мужчине в первый раз. Но назад пути нет.
Обвиваю руками его шею, прижимаюсь голой грудью. Его кожа – прохладная и влажная после душа. Под ней бугрятся мышцы. Он очень напряжён.
А губы мягкие. И первый осторожный поцелуй ошеломляет.
Виктор пробует меня. Ласкает, раздвигая губы языком. Так по-взрослому.
Внизу живота тяжелеет и ноет. Пульс разгоняется, сердечко вот-вот выпрыгнет из груди.
Хочу сказать, что это всё не просто прихоть! Что люблю с самого первого дня! И не смогу ждать еще пол года, когда он приедет в следующий раз!
Сегодня – мой восемнадцатый день рождения. И всё, о чём мечтаю – быть с ним и больше никогда не разлучаться.
Мужская ладонь обхватывает шею сзади. Виктор ставит колено на кровать и опускает меня на простыни, поддерживая другой рукой за спину.
Ложится рядом и сразу крепко обнимает.
Мы целуемся. Долго, медленно, с наслаждением.
Я задыхаюсь. Щёки горят огнём. От его прикосновений пылает каждая клеточка.
Виктор запускает пальцы в мои волосы, сжимает затылок и целует снова. Яростно, страстно, до ослепляющих искр перед глазами.
Кожей к коже, одно дыхание на двоих…
Глажу его плечи, спину. И не могу поверить в происходящее.
Он вдруг снимает и отбрасывает полотенце. Ложится сверху и подтягивает меня под себя.
Послушно развожу ноги, пуская его ближе. Чувствую, какой он там. И вся моя решимость мгновенно испаряется. Перестаю дышать и замираю.
Мне кажется, что люблю его больше жизни! Что готова отдать ему всё…
Но когда он начинает давить, инстинктивно отталкиваю, упираясь в его плечи.
Потому что капец, как больно! Оно и понятно – как такое, вообще, может во мне поместиться?!
Паника накатывает. Мне страшно…
Виктор отстраняется. Гладит костяшками пальцев по щеке.
– Малышка, мне тебя нельзя.
Приподнимается, освобождая. В его голосе нет ни одной нервной интонации, но в тёмных глазах бушует пламя.
– Виктор…
– Ты застала меня врасплох. То, что сейчас было… мне жаль, Мира.
***
В ту ночь у нас так всё и закончилось, едва начавшись. Водзинский быстро оделся и ушёл, не говоря больше ни слова.
А я просидела ещё какое-то время одна на его постели, всхлипывая и размазывая слёзы.
Это конец. Я всё испортила.
Кое-как заставила себя встать, добрела до своей спальни в соседнем крыле большого особняка, и упала замертво в кровать.
Но настоящий кошмар, перечеркнувший любые надежды на счастье с любимым мужчиной, поджидал меня утром в гостиной.
Я спустилась позже всех. Поздно проснулась, долго стояла под душем, решая – хочу я снова видеть Водзинского, или нет. Если он больше не вернётся, будет мне легче?
Но он вернулся. И не один.
На мягких диванах сидели несколько человек. И среди них – Виктор с красивой рыжеволосой девушкой.
Она по-хозяйски сжимала его руку, прильнув к плечу. И счастливо разулыбалась, завидев меня.
– Мирослава, здравствуй!
Подскочила и бросилась ко мне обнимать и целовать в обе щёки.
– Мирочка, это Алина, – говорит папа. – Невеста Виктора. Она не успела прилететь вчера на твой день рождения.
Мне показалось, или пол стал уходить из-под ног? Уши заложило. Перед глазами всё поплыло.
Не знаю, что подумали обо мне собравшиеся. Но я быстренько опустилась на диван, чтобы не свалиться.
Как будущий медик, понимаю – в моём состоянии ничего опасного нет. Давление упало просто, жить буду.
– Дорогая, ты в порядке? – встревожилась мама. – Тебе Алиночка подарки привезла.
– Ой да, конечно, – спохватилась девушка. – Правда, Виктор говорил всё время о тебе "сестрёнка". Я и решила, что ты малышка совсем.
"Малышка, ага, – думаю мстительно. – Твой жених, Алиночка, тоже назвал меня малышкой сегодня ночью, когда вжимал своей дубиной в постель…"
Она виновато улыбается и достаёт из большого красивого пакета подарки для меня – коробку с домиком для Барби и большой набор шоколадных яиц.
Всё правильно. Что еще можно подарить маленькой сестрёнке?
Какая же я глупая, глупая…
Водзинский, ненавижу! Мог бы сообщить мне о невесте сразу, как только услышал признание…
***
С того утра мы с Виктором не виделись полтора года. Я смогла выкинуть его из головы и из сердца.
Но около двух недель назад он объявился снова. Договорился с моим отчимом о браке, и мне пришлось подчиниться.
Теперь Водзинский – мой законный муж. Сегодня ночью он сделает меня своей, как я когда-то и мечтала.
Но я уже не та романтичная девчушка. И мои мечты теперь о другом.
Он вероломно разбил их, вынудив оставить прежнюю жизнь и всё, что было мне в ней дорого.
Понять не могу, зачем вдруг успешному столичному бизнесмену понадобилось возвращаться в Белоярск и спешно жениться на мне?
Ненавижу! Или всё ещё люблю?
Глава 1
Мирослава
За три недели до свадьбы Водзинских
– Не волнуйся так, Мир. Всё будет хорошо. Стас – просто мечта, а не мужчина!
Верчусь напоследок перед зеркалом, осматривая платье и прическу.
Станислав Дубравин. Молодой, успешный, красивый. Его семейство – едва ли не самое влиятельное в крае. Как и наше.
Я – дочь мэра Белоярска. Он – сын прокурора Белоярского края. Мы – идеальная пара по всем параметрам.
– Единственный минус – он тоже намного старше, – напоминает Лена.
– Почему "тоже"?
– С Водзинским у вас разница в возрасте была сколько лет? Вот с Дубравиным почти такая же…
Сердце болезненно покалывает. Я давно вылечилась от той запретной влюблённости. Но слышать это имя до сих пор волнительно.
– Мы просто поужинаем, и всё…
– Не просто, Мир. Это у вас тридцатое уже, наверное, свидание! В кино, театр, оперу, зоопарк ходили… Из универа встречал, к ветеринару кота твоего возил, тачку из ремонта забирал… Пора уже и переспать!
– Ну, я еще не уверена… – пытаюсь съехать с щекотливой темы. – Мы встречаемся только месяц.
– Не уверена она. Как в постель к Водзинскому тайком пробираться, так ты уверена была…
– Лен, Виктор – это отдельная история. Он не чужой был, понимаешь?
– Понимаю я всё. Что ты до сих пор по нему сохнешь и не можешь простить.
– Да я вообще о нём не думаю! Особенно, если никто напоминать не будет! – начинаю злиться.
Набрасываю светло-бежевое пальто, палантин. Беру сумочку и выхожу, оставив девчонок сплетничать дальше.
Стас ждёт в машине у ворот.
Как только подхожу, галантно открывает пассажирскую дверь и заботливо усаживает в салон. Сев за руль, сразу сгребает мою руку.
– Моя красавица, – целует пальцы, прижимает их нежно к своей колючей щеке.
Красивый мужчина. Высокий, широкоплечий. Но мне с ним пока что неспокойно.
– Не против, если поедем ко мне? Хочу наедине с тобой побыть.
Наедине – это значит, что…
– Эмм..
– Мира, мы просто поужинаем и поговорим кое о чём важном. Я не трону тебя, если ты не готова.
Понимаю, что веду себя, как дурочка. Мне девятнадцать с приличным хвостом. А я до знакомства со Стасом даже на свидание ни разу не ходила. Спасибо папе за гиперопеку.
Он всех моих друзей под лупой проверял. И неугодных отваживал сразу.
Меня все парни, узнав фамилию, сразу же определяли во френдзону, от греха подальше. Кому охота было здоровьем рисковать…
– Поедем к тебе, да.
Хватит жить прошлым. Возможно, Стас – моё будущее, а я его боюсь впускать в свою жизнь!
У Дубравина большая двухуровневая квартира в новом небоскрёбе. В интерьере всё элегантно и по-мужски сдержанно. Мне нравится.
Он берет за руку и ведёт показывать комнаты. Везде очень просторно и светло.
Экскурсия заканчивается в хозяйской спальне.
Стас подводит меня к большой, застланной тёмным пледом постели.
– Я думал, смогу удержаться и не целовать тебя с порога, – шепчет, касаясь горячим дыханием уха. – Но ты так красива, Мира. У меня просто захватывает дух…
Он очень нравится мне. И я хочу, чтобы поцеловал.
Кладу руки на его плечи. Чувствую, как под тонкой тканью рубашки бьётся сильное сердце.
Стас обнимает, гладит по спине. Склоняется и целует, наконец-то.
Приятно, возбуждающе.
Мужские руки обхватывают крепко, присваивают.
Мы опускаемся на покрывало, продолжая целоваться.
– Мира, ты девственница? – вдруг спрашивает Стас.
Тушуюсь. Понял, что я не слишком опытна в поцелуях, что ли?
Тут же в памяти всплывает другая спальня и другой мужчина.
Водзинский, когда ты отвяжешься уже от меня?!!! Даже в такой момент…
– Да, – отвечаю слишком резко.
Он улыбается. Доволен явно. Прижимает снова к груди и целует в макушку. Потом снова в губы, очень нежно.
– Может, выпьем? И выберем что-то на ужин. Я не был уверен, что мы будем сегодня здесь, вот и не позаботился заранее.
Он встаёт и подаёт мне руку. Я с облегчением вкладываю в неё свою.
Этим вечером мы так и не стали близки. Ужинали, обсуждали мою учебу и его проекты. Много целовались.
Когда привёз меня домой, спросил в машине:
– Может, устроим что-то вроде семейных посиделок? Познакомим родных поближе? Знаю, твой отец очень придирчиво проверяет все твои контакты..
– Не думаю, что по поводу твоей кандидатуры у него возникнут вопросы, – улыбаюсь.
– Мир, – он тянется ко мне и целует в губы. – Я хочу уехать куда-нибудь вместе, хоть на пару дней. И чтобы служба безопасности мэра не паслась всё время рядом.
– А, я поняла! – смеюсь. – Но для этого тебе придётся попросить моей руки и получить согласие!
Я отворачиваюсь и перевожу взгляд на окна отцовского особняка.
– Может, своё согласие сначала ты мне дашь?
– Что? – думаю, что мне послышалось. – Согласие на что?
– Выходи за меня.
Я знала, что Стасу очень нравлюсь. Что наши отношения вот-вот перейдут на новый уровень. Но он своим вопросом удивил, мягко говоря.
Мы даже не были вместе по-настоящему ни разу, только целомудренно целовались. Да и о любви никто из нас еще не заговаривал.
Молчу растерянно. А что тут скажешь?
– Мир, не волнуйся, – он улыбается. – Я не прошу тебя решать прямо сейчас. Просто, хочу, чтобы ты знала о моих намерениях.
Фух.
Он подносит мою ладонь к губам. И продолжает:
– Не буду скрывать. Но ты и сама, думаю, понимаешь. Я хочу тебя.
И пристально смотрит прямо в глаза.
Чувствую, как полыхнули жаром щёки.
– Хочу, чтобы ты стала моей, во всех смыслах.
Он наклоняется, притягивает меня за руку к себе и целует в губы.
Мне приятно. И лестно. Но я совсем не помышляла о замужестве. Наоборот, дождаться не могу, когда отец так яро перестанет опекать, и я получу больше свободы.
Знаю, он руководствуется соображениями безопасности. И ценю, на самом деле, эту заботу. Я ведь ему не родная, мог бы не морочиться.
Савельев Владимир Иванович удочерил меня сразу после женитьбы на маме, и за несколько лет я ни разу не почувствовала себя чужой в семье. Наоборот. Собственных детей у него не было и уже никогда не будет. А я своего биологического отца никогда не знала. Можно сказать, мы нашли друг друга. Не всякий родитель так обожает и печётся о своих детях, как отчим обо мне. И даже мысленно я давным-давно называю его только папой.
Вот он удивится, если я вдруг решу выскочить замуж. Да еще за Дубравина! Думаю, будет рад.
Стас отстраняется нехотя. Но мои пальцы не выпускает.
– Поехали загород вдвоём? У моих друзей есть дом в очень живописном месте. Лес, речка, тихо там. Против охраны я не буду возражать. Прекрасно понимаю Владимира Ивановича и солидарен с ним. Мы их поселим в домике лесника.
Представила сразу, как мы со Стасом совершаем романтическую прогулку, а позади в нескольких метрах бредут тоскливо два вооружённых амбала.
Но сын прокурора края наверняка вызовет больше доверия у отца, чем мои университетские друзья. Может, ослабит, наконец, охрану.
Замуж – совершенно точно пока нет, загород – почему бы и да.
– Поехали.
Страшновато правда, как всё у нас будет. Но и не такой уж это серьёзный шаг, в моём-то возрасте.
Быстро целуемся на прощание. И я, окрылённая, бегу домой.
В гостиной встречает мама.
Мы с ней всегда были близки, всегда делились самым важным. Секунду думаю, а стоит ли рассказывать. Но она сама догадывается по мечтательной улыбке на моём лице.
– Со Стасом была?
– Угу, – присаживаюсь на диван рядом с ней и обнимаю. – Сказал, что хочет жениться, представляешь?
– Он сделал предложение? Спустя всего месяц?
– Просто обозначил намерения.
Мама хмурится.
– Он старше, Мирочка. И вы практически не знаете друг друга.
– Мам, я тебе, когда про Водзинского рассказала, ты меня не осудила.
– Солнышко. Виктор – член семьи. Мы с папой доверили бы ему тебя без сомнений. А Стас… О нем в разные годы пресса много чего писала.
– Потому что он на виду. Его семья всегда была под прицелом, как и наша.
– Никто из нашей семьи никогда не давал повода… Эх, ладно. И что ты думаешь делать дальше?
– Согласилась поехать с ним загород вдвоём.
Это мама никак не прокомментировала.
Я поднялась в свою комнату и села за конспекты.
Глава 2
Виктор
Я в родном городе уже полтора года не был. И не собирался в Белоярск в ближайшее время.
Но вчера ближе к ночи позвонил дядя, и попросил срочно прилететь.
Я много лет живу в столице. Сначала в общежитии при МГУ, потом в съёмной обшарпанной однушке. Ну а как только продал свою первую успешную разработку крупной кампании и деньги полились рекой, купил собственную квартиру.
Тогда, в юности, она казалась мне и моим сокурсникам царскими хоромами. Теперь и вспомнить смешно.
Когда покупал просторный суперсовременный лофт, и в мыслях не было, что приведу сюда жену.
Жениться? Нет, зачем… Лет через десять может быть.
Но этот ночной разговор попутал мне все планы:
– У меня просьба, которая покажется тебе возмутительной. Но я перебрал все возможные варианты…
– Владимир Иванович, что стряслось? Я сделаю всё для тебя, ты же знаешь.
И он такое выдал…
Савельев Владимир Иванович – мой родной дядя по матери и патриарх нашей семьи. Сильный, волевой мужчина. Вот уже третий год как занимает пост мэра города Белоярска – крупного областного центра на севере, откуда я родом.
И я действительно не откажу ему в просьбе, если помочь будет в моих силах. Потому что люблю и уважаю, как отца.
А еще, когда я только начинал бизнес, получил крупную подставу от "партнёров" и приличный срок в перспективе. Савельеву с большим трудом удалось меня вытащить. И всем, что я сейчас имею, свободой в том числе, я обязан ему.
Поэтому, спустя всего семь часов после нашего с ним ночного разговора уже лечу в Белоярск.
Меня встречает водитель Савельевых и везёт в загородный особняк мэра.
Разница по времени с Москвой – три часа, и там уже полдень.
Первая, кого вижу дома – Агата, дядина жена. И мать моей будущей супруги.
Она бросается мне на шею. Обнимаемся.
– Виктор, что происходит? Мира заперлась и никого не впускает.
– Владимир Иванович тебе не рассказал разве?
– Он темнит. С чего вдруг ты решил жениться на моей дочери?
– Она давно мне нравится.
А что ещё сказать? Нравится, правда. Но ни о какой женитьбе, тем более на Мирославе Савельевой, я еще вчера и не помышлял.
Иду в гостевую комнату, в которой останавливался уже не раз. И пока переодеваюсь, вспоминаю, что случилось здесь полтора года назад.
Как Мира распахнула свой халат и прижалась ко мне голой грудью… Я чуть не поимел её. Хотел до безумия. Как только устоять смог, не понимаю.
Наутро всё обдумал на трезвую голову. И пришёл к выводу, что впредь мне следует избегать соблазна и не частить в Белоярск.
То, что моя тогдашняя подружка Алина назвалась невестой, было даже к лучшему. Как только Мирослава увидела нас вместе, чуть сознание не потеряла. Может, и правда влюблена была в меня тогда?
С тех пор мы иногда встречаемся с северной роднёй в Москве. Со всеми, кроме Миры.
Думал, сложно будет забыть её после того эпизода.
Так и вышло. Не забыл.
Дядя ждёт в кабинете. И пока у него посетитель, решаю навестить невесту.
Иду в противоположное крыло. И пытаюсь вспомнить, где находится её спальня. Никогда там не был.
Вот она, стучу.
– Мирослава, это Виктор. Можно войти?
За дверью – тишина.
– Мира, ты от меня не спрячешься! Я всё равно увезу тебя отсюда.
Наконец, раздаются шаги. Открывает.
Помимо воли задерживаю дыхание. Волнуюсь, что ли?
Мира. Худенькая, бледная. Глаза заметно покраснели. Светлые волосы собраны в небрежный пучок на затылке. Она похорошела за то время, что мы не виделись. Стала еще женственнее.
Свободного кроя джинсы висят на бёдрах, обнажая низ живота. Смотрю и думаю о том, что очень скоро она , возможно, забеременеет, и этот плоский живот округлится.
– Виктор, зачем тебе всё это? – Мира обхватывает себя руками за плечи, будто защищаясь от меня. – Откажись. Скажи отцу, что передумал.
Такая она трогательная, что хочется прижать к себе, согреть, успокоить.
Но порадовать её мне нечем. Если решил Савельев насильно выдать обожаемую дочку замуж и отослать подальше отсюда – значит, есть на это у него причины, и веские.
Правда, он говорил, что мне легко будет уговорить её на брак. Из-за её прежних чувств ко мне. Но что-то не похоже… Повзрослела и разлюбила.
Придётся, значит, мне её ломать.
– Я не передумаю.
Она отворачивается и медленно отходит к окну.
– Я не понимаю, что происходит. Почему именно сейчас? Это как-то связано со Стасом?
– С кем?
– Стасом Дубравиным.
Уже интереснее. При звуках этого имени на теле дыбится каждый волосок.
Подхожу к девушке сзади. Может, она и забыла. Но можно попробовать снова соблазнить.
– Мира. Это касается только тебя и меня, – кладу ладони на её бёдра и прижимаю несильно к себе. – Ты же хотела стать моей? Теперь ты – моя.
Глава 3
Мира
Вот так ирония.
Скажи мне кто-нибудь еще год назад, что Виктор попросит стать его женой, я прыгала бы от счастья.
Но теперь у меня это предложение не вызывает ничего, кроме недоумения и досады.
Я разлюбила его. Забыла прежние обиды. И встретила мужчину, который очень нравится.
И вот тебе, пожалуйста!
Не понимаю, почему вдруг такое взбрело в голову Водзинскому. Но папа! Он полностью на стороне моего "жениха".
Мы вчера со Стасом едва только доехали до места проведения нашего романтического уикэнда. Как вдруг на поляне перед домом остановились две машины отцовской охраны и чуть ли не силой увезли меня обратно в город. Я, пока ехала, издёргалась вся. Думала, не дай бог беда какая случилась.
Папа ждал меня в кабинете, и вид у него был такой, будто я в чём-то провинилась.
– Пап, что стряслось? Я не знаю, что и думать.
А он вдруг подошёл и обнял меня.
– Ничего, родная.
Мы постояли так минуту.
– Ты не воспринимай, то что сейчас скажу, сразу в штыки. А обдумай хорошенько.
– Конечно.
– Ты же в Виктора была влюблена еще со школы, так?
– Эмм… пап.
– Он попросил твоей руки. Хочет жениться на тебе.
Я не поверила сначала. Подумала, шутит. Но вдоль позвоночника пробежали мурашки.
– Мы сто лет не виделись. Зачем ему это? Хотя, мне неинтересно. Другой вопрос – почему этот разговор не мог подождать пару дней?
Отец подвёл меня к низенькому кожаному дивану. Мы сели, не размыкая рук.
– Мне прокурор звонил. Сказал, что его сын Стас за тобой ухаживает и даже сделал предложение. Пригласил нас всех на ужин.
– Сделал. Но я пока не ответила. Мы не так давно начали встречаться.
Папа поморщился.
– У вас с ним что-то было?
– Пап!
– Ответь, пожалуйста.
– Нет, не было.
Он облегчённо выдыхает. Безумие какое-то, обсуждать интим с отцом.
– Солнышко, ты знаешь, как я тебя люблю? Ты мне дороже всех на свете. Пусть мы и не родные по крови с тобой…
– Я знаю, пап. И я очень сильно тебя люблю. Ты переживаешь из-за Стаса?
– И из-за Стаса тоже. А еще… Нечего тебе делать в Белоярске. Вся жизнь сейчас – в столице. Соглашайся на предложение Виктора. Уезжай с ним в Москву.
– И не подумаю даже. Какая Москва? У меня здесь любимый МЕД, классные преподы, друзья…
– В столице медицинские ВУЗы престижнее.
– Выпускники нашего МЕДа высоко ценятся даже заграницей…
– Ты не училась в самом лучшем, поэтому, не можешь судить…
– Всё, пап. К чему этот разговор, если я никогда не выйду замуж за Водзинского?
Я встала, поправляя платье.
– Мира. То, что у вас с Дубравиным – это временно. Неужели так легко забыла старую любовь? Он приедет завтра, вы поговорите, и чувства оживут…
– Пап, я всё же не понимаю…
Он тоже поднялся, взял меня опять за руки.
– Родите мне внучат. Я, конечно, буду обожать твоих детишек, не важно кто будет их отцом. Но если они будут от Виктора…
– Они будут твои по крови…
– Да.
Мы помолчали пару минут.
– Пап, я не понимаю, зачем вдруг твоему племяннику понадобилось срочно жениться на мне…
– Ты всегда ему нравилась. Но если бы я в прошлые годы узнал, что он тебя тронул, оторвал бы голову ему. Теперь ты взрослая и я не против, если вы сойдётесь. Хоть и старше он намного, конечно. Но это к лучшему, будет любить и оберегать.
– Ты ему то же самое сказал, про кровных внуков, да? И он пошёл у тебя на поводу?
– Нет, милая…
– Я поняла, пап. Он великодушно согласился. А что такого-то? Заделать мне ребенка особых усилий не надо. Но жить-то мы с ним будем, как чужие люди, врозь…
– Не говорил я ему ничего про внуков. Просто, пришло ему время остепениться, наследники нужны, кому нажитое передать. Любящая женщина рядом. Ты же к нему неравнодушна? И он давно на тебя засматривается, я заметил.
Что-то не верится мне в это. Ну ладно.
– Иди обдумай всё, дочь. А утром мы поговорим с тобой еще раз.
Я поднялась в свою комнату. Позвонила Стасу. Мы посмеялись даже, что никак у нас не получается остаться наедине.
Он тоже сказал мне про приглашение его отца на семейный ужин. Оказывается, намерения у него вполне серьёзные.
Я просто нарасхват!
За ночь, естественно, моё отношение к ситуации не изменилось. Волнительно будет увидеть Водзинского снова, это правда. Но у меня уже не будут подкашиваться колени от одного его взгляда.
С самого утра решила расставить все точки над Ё. И отправилась на разговор к папе.
– Ну что, солнышко? Что ответишь?
– Нет, пап. Я не хочу сейчас заводить семью. Замуж ни за кого пока не выйду, и внуков тебе лет через пять рожу, не раньше.
Молчит.
Потом взмахивает рукой в сторону выхода. И просит сквозь зубы:
– Агату попроси ко мне зайти.
Выхожу и вздыхаю с облегчением. Это так не похоже на папу – вмешиваться в личное. Он мог совет дать, подбодрить… Но чтобы вот так?
Мама сидит с планшетом в оранжерее.
– Ну что там Владимир? Вы договорились?
– Не договорились. Я не хочу замуж за Виктора. И уезжать из Белоярска в Москву не хочу.
– Ты на него обижена. Но всё еще любишь ведь!
– Не люблю! Мам, это детские чувства были, ненастоящие.
– Что значит, не настоящие, Мира? Да люди в детском саду влюбляются друг в друга на всю жизнь!
– Это не наш случай. Водзинскому зачем-то понадобилась жена, а Савельеву – кровные внуки. Давай, Мира, бросай всё и беги исполнять!
– Ох уж эти властные мужчины. Привыкли командовать, да? – она примирительно улыбается.
– Он попросил тебя зайти.
Мама идёт в кабинет к мужу, а я возвращаюсь в свою комнату.
Нутром чую, отец не сдастся. Он всегда добивается цели, не взирая на средства. И раз решил меня выдать за своего племянника, просто так не отступит.
Даже интересно, что еще он придумает, чтобы навязать мне свою волю…
Заставить силой он не сможет ведь? Или?