- -
- 100%
- +
– Присядь, – тихо сказала она, указывая на кровать, стоящую возле стены неподалеку от гримерного зеркала.
Адели села, и та подала ей стакан холодной воды. Она сделала один глоток, немного отходя от потрясения. Страх, который был несколько минут назад, начал понемногу испаряться. По крайней мере, эта девушка казалась безобидной, а ее лицо искажало переживание, чему Адели была мысленно рада.
– Я – Луиза, – представилась она, немного приподнимая уголки рта.
– Адели… – голос дрожал. – Что здесь происходит?..
Луиза прикусила свою губу, словно искала слова.
– Ничего особенного. Обычное представление.
Адели собиралась ей ответить, как красная ткань кулис распахнулась, и из нее вышел клоун. Девушка подскочила с кровати, попятившись назад в стену. Он смотрел на нее, не выражая ни одной эмоции. Просто махнул рукой Луизе, чтобы та ушла, как Адели ощутила, что былой страх начал возвращаться. Она стояла перед ним, чувствуя себя крохотной букашкой, которую можно с легкостью раздавить. Рост клоуна был довольно высокий для мужчины по сравнению со среднестатистическим. Его рука в черной перчатке до сих пор держала окровавленную биту. Адели сильно затрясло внутри, что не ускользнуло от глаз клоуна. Он отбросил биту на кровать, заставляя девушку снова вздрогнуть.
– Успокойся, – грубо, но тихо прозвучал приятный мужской голос. – На, – он подошел к столику, на котором воцарился самый настоящий бардак, и выдернул несколько салфеток, протянув их ей. – Вытри слезы.
Она стояла, боясь даже коснуться руки клоуна, который протягивал ей одноразовые платки. Он приподнял брови и сделал один шаг навстречу к ней, как Адели вжалась в стену.
– Тебе никогда не говорили, что страх жертвы влечет убийцу? – спокойно спросил он, находясь в паре шагов от нее.
Адели смотрела на ужасающий грим, на котором виднелись красные брызги. И снова ком в горле от тошноты. Она прикрыла рот рукой и отвернулась, борясь со своим главным страхом.
Страхом крови.
– Что с тобой? – уже более взволновало спросил клоун, подходя к ней.
– Кровь… – прошептала она, сползая вниз по стене.
Ноги отказывались стоять. Картинка перед глазами начинала мутнеть. Клоун присел возле нее на корточки, снимая окровавленную перчатку, и аккуратно взял за тонкое запястье, меряя пульс.
Почувствовав на своем запястье прикосновение теплых и нежных пальцев, Адели поежилась. Она не могла поднять своих глаз, боясь встретиться лицом к лицу с этим убийцей. Ей нужно было выйти на улицу и позвать Вильяма, но собственное тело отказывалось выполнять просьбу разума и долга. Внутренний крик от неизведанного страха вбивался в голову. Этот клоун – убийца. Он забил до смерти того парня, переломав все кости. А теперь он касался ее кожи, которую мог запросто с нее снять. Если бы она не была такой трусихой, то спокойно бы его укротила или обездвижила на месте, вызвав полицейский наряд этого города. Но Адели понимала, что если бы даже не была бракованной сотрудницей ФБР, то не справилась бы с таким телосложением мужчины. Он был высок, силен и жесток. С такими невозможно найти общего языка или набраться нужной силы для устранения. Этот монстр без зазрения совести свернет ей шею, выпотрошит, поломает, а потом выкинет в лесу. Кровавое представление этого клоуна намного уступало тому, что она себе выдумала.
– Дэмиен! – отозвался женский голос. – Скоро твой выход!
Дэмиен.
Адели мысленно пробовала его имя на вкус. Оно ему подходило. Такое же коварное, как его душа. И одновременно нежное на слух, как его руки, что держали ее запястье.
– Побудь с ней, Тиффани, – произнес Дэмиен, поднимаясь на ноги и возвращаясь обратно на манеж.
Он что-то сказал ей на ухо и ушел. А в этот момент Адели увидела девушку, которая была копией Луизы. Такие же белые волосы, истощенное тельце и точно такое же красное и пышное платье.
– Луиза?.. – шепотом спросила Адели, не понимая, почему клоун назвал ее другим именем.
– Нет. Тиффани, – закатила она глаза, ненавидя, что их с сестрой постоянно путают.
Близнецы.
Да, они были близнецами. Но по характеру абсолютно разные: Луиза – добрая, милая, сопереживающая. Она не в силах оставить человека в беде. Всегда с открытой душой и без корыстных умыслов. А Тиффани – прирожденная оторва, которая терпеть не может слезы и капризы. Она могла случайно обидеть, никогда никого не слушала, делая все по-своему. Самая настоящая циркачка, которая ничего не боялась и относилась ко всему с долей наплевательства. Она подошла к Адели ближе, рассматривая ее одежду.
– Классный свитер, – без усмешек сказала Тиффани, смотря на разноцветные полоски.
Она всегда считала, что люди заслуживают комплиментов. Но только тех, которые действительно были правдой. Если, к примеру, она увидит на человеке ужасный шрам, то всегда ему об этом скажет и наглядно поморщится от брезгливости. А если заметит какую-нибудь изюминку, сумевшую ее привлечь, то восхвалит ее до вершины самого высокого циркового купола в мире. Ее прямолинейность – ее конек. Но, увы, ее часто путают с бестактностью.
– Спасибо, – просто ответила Адели, поднимаясь с пола. – Мне нужно идти.
Тиффани пристально на нее посмотрела, замечая трусливость на пустом месте.
– Хватит трястись, как осиновый куст, – фыркнула она. – Хотели бы убить, давно бы это сделали.
Слова Тиффани ударили Адели. Она вспомнила, что ей нельзя показывать себя слабой. Особенно перед этими циркачами, которые вздумали устраивать кровавую баню на потеху людям. Они просто еще не знают, что она из ФБР. А иначе бы уже давно запрыгали от испуга, пытаясь скрыть улики.
– Зачем вы это делаете?.. – спросила она, решая узнать лично для себя причины такой жестокости.
– Потому что этого хотят люди, – многозначительно расплылась в улыбке Тиффани.
По лицу Адели скатилась одна скупая слеза. Она чувствовала себя оскорбленной и униженной собственным голосом разума, который твердил, что она стала свидетельницей смерти молодого парня. Она могла остановить этот хаос, когда только увидела, что рука клоуна замахнулась деревянной битой. Но она остолбенела, не представляя, что такой жестокости ей место быть в этом мире.
– Вы самые настоящие монстры… – прошептала она, собираясь покинуть гримерку, как встретилась с рукой Дэмиена, который легонько толкнул ее обратно.
– Ты выйдешь отсюда только после окончания представления, – грубо сказал он, как с манежа послышался выстрел и аплодисменты.
Адели испугалась, но осмелилась взять себя в руки и толкнуть его в ответ. Она вышла из-за кулис, чтобы посмотреть на новый номер. Девушка с красными волосами, которая продавала билеты, была прикована веревками в форме звездочки к вращаемому колесу. А циркач, одетый в белоснежный комбинезон, выпускал по одной пуле в ее уже окровавленное и бездыханное тело. Адели сглотнула, чувствуя, как картинка перед глазами снова теряет краски. Она покачнулась, утратив силы в ногах, как оказалась в сильной и мужской хватке. Последнее, что она чувствовала – это невесомость и приторно-сладкий запах сахарной ваты…
***
– Браво!
Адели услышала гул восторженных людей и открыла глаза, осознав, что лежит на кровати в гримерке. В ней никого не было. И не упустив момент, чтобы скрыться, девушка быстро подскочила с кровати, тихо направляясь к выходу из этого дома циркачей, масок и своей страшной памяти.
Когда она дошла до выхода из красного шатра, ее заметил Дэмиен, который стоял и кланялся зрителям под звуки аплодисментов. Он напрягся, бросая свой взгляд на спину девушки, покидавшую шатер.
– Фрикмур будет ждать вас в следующую пятницу! – громко сказал он и быстро скрылся за кулисами.
Дэмиен быстро подошел к маленькому окошку гримерки, смотря на Адели, которая подбежала к какому-то незнакомцу. Клоун прочитал по губам парня, что тот пытается выпросить информацию, но девушка отмахнулась рукой. Видимо, не в силах его оповестить.
– Она ушла? – спокойно спросила Тиффани, встав рядом с Дэмиеном.
– Сбежала… – ухмыльнулся он. – Но в следующий раз надо не дать ей этого сделать, – Дэмиен глянул на настенные часы, которые показывали без пяти минут полночь.
***
Вильям видел, что на Адели не было лица. Она безумно была чем-то напугана.
– Что случилось, Адели? – спросил он, смотря в ее кошачьи глаза, наполненные соленой жидкостью.
– Этот цирк… – она сглотнула. – Пошли отсюда, пожалуйста.
Он насторожился, но решил отложить свой допрос, видя, что той тяжело говорить. Они шли через лес вместе с людьми, что с восторгом обсуждали представление:
– Цирк Мура, как обычно, удивил! – крикнул кто-то из толпы, как Адели сразу же поняла, что Мур – фамилия Дэмиена.
Вернувшись в отель, Адели рассказала, что было за шоу. Она упомянула про парня с переломанными конечностями и безжалостно убитую девушку, которую расстреляли у всех на глазах. Но она не осмелилась сказать, что пролежала в гримерке, потеряв сознание. Вильям и так был слишком зол, что она не оповестила его в этом, когда они находились еще возле шатра. А если бы он еще и узнал, что Адели плюнула на осторожность, позволив себе отключить сознание, то просто на месте бы ее прибил.
– Почему ты не рассказала мне это там?! – рявкнул он. – Я бы пошел и разобрался! А если они действительно их убили, то ты просто дала им фору, чтобы скрыть все улики! Как можно быть такой глупой, Адели?!
– Мне было страшно… – оправдывалась она, понимая, что это оправдание было неуместно.
Вильям стих. Он сел рядом, прижимая к своей груди девушку, которая до сих пор осталась в детстве. Она не хотела верить, что этот мир полон жестокости и боли. Она верила только в смех, радость и доброту. Но, увы, смех уже давно не актуален. Радостные лица появлялись только от страданий других людей. А доброта прогнила, словно только злу под силу держать круг жизни на своих ладонях.
– Если хочешь, ложись спать сегодня со мной, – сказал Вильям, как Адели отрицательно покачала головой.
– Я буду спать у себя, – она встала с кровати и направилась в свой номер.
Зайдя в комнату, она расстелила себе новое постельное белье, что лежало на голом матрасе. Адели легла, выключив настенный светильник, дернув за обычную нитку. Перебирая в голове все сегодняшние события, она не могла сомкнуть глаз. Темнота, которую она всегда любила, начинала пугать, и Адели включила свет. Видимо, сегодня придется спать так: с тяжелой от воспоминаний головой и включенным светильником, который хоть как-то спасал ее от новых волн паники.
Наутро в ее дверь сильно тарабанили. Она подняла свои веки и, пошатываясь, побрела к двери, чтобы ее открыть. На пороге стоял разъяренный Вильям. Его тяжелое дыхание мысленно сказало Адели, что что-то произошло. Она вскинула брови в ожидании объяснений, как тот резко схватил ее за руку и повел за собой.
– Куда ты меня ведешь?! – вскрикнула Адели, не успевая за его быстрой походкой. – Пусти! Я даже не переоделась! – она бежала за ним по лестнице в одной зеленой пижаме, пытаясь не споткнуться. – Может, ты уже объяснишь, что произошло?! – крикнула она, выдергивая свою руку из его хватки.
Вильям открыл ей дверь отеля и небрежно вытолкнул на улицу. Адели собиралась высказать ему свое недовольство, как увидела полицейскую машину и замерла. Из леса выносили обнаженный труп девушки. Ее лицо снова было изуродовано ножом.
– Это твоя вина… – прошептал Вильям. – Ее нашли неподалеку от циркового шатра…
Он с ненавистью на нее посмотрел и зашел обратно в дряхлый отель. Адели стояла на крыльце, смотря на труп, накрытый белой простыней с головой. Она даже не пыталась смахнуть своих слез. Ведь в этой смерти она действительно была виновата. Если бы она вчера сразу же рассказала Вильяму, что произошло в том цирке, то, возможно, сегодня бы не было жертв. Но она ошиблась. И эта ошибка, увы, стоила чьей-то жизни.
– У тебя есть пять минут на сборы, – сказал Вильям, снова подойдя к ней.
– Куда… – тихо прошептала она, не в силах составить полное предложение.
– К твоему клоуну, – с неприязнью отозвался Вильям, вспоминая ночную страшилку Адели.
Глава 3
Идя по тропинке при свете дня, ведущей к цирковому куполу, лес уже не был так страшен. Обычные деревья, неприметная земля. Но внутренний ужас все равно не давал покоя. Ведь эти деревья знали настоящее лицо и имя убийцы. А влажная почва каждый раз впитывала в себя вопли и кровь умерших девушек. Такая на вид простота хранила уйму тайн, которая скребла душу Адели, превращая ее в огромное болото под названием «Чувство вины от собственной ветрености». Она ловила себя на мысли, что ее слишком сентиментальное видение и мягкий характер только мешают Вильяму догадаться до правды. Она была самой настоящей обузой, приносящей исключительно проблемы.
Дойдя до купола цирка, возле которого стояло четыре красных фургона, Адели остановилась. Вчера она совсем не обратила на них внимания, ведь они были скрыты за огромным скоплением людей. Но сейчас она хорошо могла разглядеть грязные и даже немного ржавые фургоны, обклеенные листовками старых афиш Фрикмура.
– Неужели они в них живут… – тихо произнесла она, не понимая, как можно выжить в таких поганых условиях.
Не иметь постоянного дома. Вечно передвигаться на колесах, забывая про личную жизнь. Так и с ума сойти можно. Но, наверно, циркачи Фрикмура уже давно были чуточку сумасшедшими.
– Бродячее отродье, – фыркнул Вильям, подходя к шатру.
Он зашел внутрь, смотря на пустые трибуны и манеж. Адели шла сзади, боясь снова повстречаться со своим вчерашним кошмаром. Она никогда не боялась клоунов. Напротив, она восхищалась этими людьми под маской, которые могли дарить детям свою приподнятую разукрашенную улыбку. Но Дэмиен Мур был не из тех, кто дарит улыбки. Он их отнимает, принося только боль и море крови.
– Тут есть кто-нибудь? – громко спросил Вильям, слыша свое эхо.
Из-за кулис вышла Луиза.
Или Тиффани…
Адели так и не могла их различить. Но точно знала, что Луиза понравилась ей больше.
– Чем могу помочь? – спросила девушка, и Адели поняла, что это была Тиффани.
Внешность одинакова. Но голос был более тверд, а взгляд уверенный и непринужденный.
– Вильям Смит – агент ФБР, – он показал свою корочку, и взгляд Тиффани приобрел темные очертания. – Мне нужен Дэмиен Мур.
В этот момент ее взгляд переметнулся на Адели, что пряталась за спиной Вильяма. Тиффани злорадно усмехнулась и попросила подождать пару минут. Вскоре из-за кулис вышел Дэмиен. На нем уже не было грима, и теперь Адели могла разглядеть его черты, которые были подобны красоте самого Дьявола: черные короткие волосы, как смола, бледная кожа без изъянов и ярко-голубые глаза, которые еще вчера были скрыты под черными линзами.
– Чем обязан, детектив? – без испуга спросил он, замечая за Вильямом Адели.
Дэмиен сощурил глаза, немного ухмыляясь. Он бы подумал, что она обычная девчонка, которая нажаловалась детективу. Но он видел вчера, что тот ждал ее возле шатра. Либо он ее друг, либо…
– Моя напарница вчера стала свидетелем вашего представления, – произнес Вильям, как увидел удивленное лицо Дэмиена и его плутовскую усмешку.
Напарница.
Ему хотелось рассмеяться. Ведь какой сотрудник ФБР будет бояться крови и падать в обморок, думая, что стоит перед убийцей.
– Я надеюсь, вам оно понравилось, – усмехнулся Дэмиен, смотря в глаза Адели.
Ее глаза.
Он заметил их еще вчера, но не смог нормально разглядеть из-за женских слез. А сейчас, стоя не так далеко, он видел, какие они прекрасные. На миг ему даже захотелось стать правообладателем этого «янтарного сокровища».
– Мисс Эрдман видела, как вы вчера на представлении переломали ноги молодому парню деревянной битой, – начал Вильям, и Дэмиен все-таки рассмеялся, обнажая белоснежную улыбку. Его смех был приятный и одновременно зловещий.
– И что же еще видела «мисс Эрдман»? – улыбаясь, произнес он, смотря на Адели.
– А вам этого мало? – спросил Вильям, своим взглядом пробивая дыру в теле Мура.
– Мне просто смешно, – скрестил руки на груди Дэмиен. – Если ваша напарница вчера заметила преступление… Почему тогда она ВЧЕРА и не разобралась на месте?
Сердце Адели забилось быстрее. Если Дэмиен еще выдаст, что она вчера потеряла сознание от вида крови, то ей хана. Можно будет попрощаться и с ФБР, и с собственной гордостью.
Дэмиен смотрел на Адели, которая сильно боялась, что он расскажет всю правду ее дружку. Он это видел. Читал людей по глазам. Каждый артист должен уметь залезать в голову своему зрителю. Понимать, что хочет видеть или ждет тот или иной созерцатель. И он решил сохранить в тайне один ее ничтожный секретик.
Вильям понимал, что Мур сейчас сидит на невидимом коне. Этот клоун действительно был прав. Один промах Адели – означал промах всей академии ФБР.
– Значит, вы не отрицаете, что убили двух людей ради своего шоу? – влезла Адели, с опаской смотря в голубые, почти синие, глаза Дэмиена.
Он смотрел на нее с ухмылкой, заковывая в еще больший страх.
– Себастьян! – крикнул он, как на манеж вышел тот светловолосый кучерявый парень. – Позови еще Мэри, – спокойно сказал Дэмиен, смотря в волчьи глаза, бегущие в непонимании.
На манеж вышла сладкая парочка. Себастьян улыбался, а красноволосая Мэри смотрела на Адели, как на дуру. Она даже не пыталась скрыть свое отвращение и высокомерие.
– Этих людей ты видела? – спросил Дэмиен, не стирая свою улыбку с лица.
Вильям посмотрел на Адели, которая терялась в своих ничтожных мыслях. Она снова указала на неправильную наводку.
– Но как… – все, что смогла сказать девушка.
– Покажи, Себастьян, – усмехнулся Дэмиен.
Себастьян без эмоций вывернул руку против локтевого сгиба, как Адели поежилась. Черт. У него просто синдром гипермобильности суставов.
– А расстрел?.. – тихо спросила она, смотря на Мэри. – Я видела, как тебе выстрелили в голову… Видела кровь.
Дэмиен прикрыл рот рукой, уже не в силах улыбаться от удивления этой дурочки, которая явно была с другой планеты. А иначе, как объяснить ее заторможенность и примитивность мышления?
– Пистолет заряжен шариками с искусственной кровью, – ответил Себастьян, видя, что Мэри не собиралась вести диалог с этой глупой девчонкой.
– Ну что, детектив… – Дэмиен посмотрел на Вильяма. – Будут еще вопросы?
– Да, – твердо ответила Адели вместо Вильяма. – Где вы были в эту полночь, Дэмиен Мур?
Дэмиен сделал шаг вперед, не отводя от нее глаз. Он хотел ее припугнуть, но она уже не пятилась, принимая монстра в свой мир красок.
– Я был в своем фургоне, мисс Эрдман. Это может подтвердить каждый циркач.
– Циркачам свойственно защищать своих циркачей, – ответила она, стараясь не показывать Вильяму, какой страх чувствует рядом с Дэмиеном.
– Первая твоя умная мысль… – прошептал он, еле открывая рот, чтобы ее напарник этого не услышал. – В таком случае вам придется поверить мне на слово, – уже сказал он им двоим.
– Пошли, Адели, – сказал Вильям, выходя из шатра.
Адели стояла на месте, смотря прямо в глаза своему второму в списке страху. Если раньше она боялась только крови, то теперь осознала, что эта красная жидкость с металлическим запахом – ничто, по сравнению с клоуном, имя которого Дэмиен Мур.
– Значит, Адели… – впервые произнес ее имя Дэмиен.
– Для вас я мисс Эрдман, – ответила она, и он снова ухмыльнулся.
– Хорошо, мисс Эрдман… Но у вас есть теперь передо мной должок, – он кивнул головой Себастьяну и Мэри, чтобы они ушли.
– Какой должок?..
– Я не сдал вас, детектив, – он сделал акцент на последнем слове. – Если бы ваш напарник узнал, как легкомысленно вы себя повели вчера ночью… Наверно, вас бы лишили значка.
Адели сглотнула.
– И что вы от меня теперь хотите?.. – тихо спросила она, оборачиваясь. Она боялась, что их разговор услышит Вильям.
Дэмиен видел, что Адели была далека от рассудка. Она его боялась. Безумно боялась. Но почему-то позволяла себе оборачиваться, теряя бдительность.
– Хочу, чтобы вы пришли на следующее представление.
– В пятницу?..
Она боялась стать следующей жертвой Фрикмура. Ведь где-то, на самых глубинах своей души, Адели была уверена, что этот цирк как-то связан с теми убийствами.
– Да. Билет не покупай. Себастьян тебя пропустит.
Адели молча кивнула. Она повернулась к нему спиной, направляясь к выходу. Как только она вышла из шатра, из-за кулис появилась Тиффани.
– Не думала, что она коп, – сказала она.
– Она бракованный коп, – прошептал Дэмиен.
– А ее дружок?
– Тоже недалеко от нее ушел.
– Значит, все-таки будем действовать? – смотря на Дэмиена, спросила Тиффани.
– Да. Она следующая…
***
Адели сидела в комнате на подоконнике, смотря в окно. Ей повезло, что вид из него был не на лес, как у Вильяма, а на кафе, куда они заходили в день приезда. Сегодня был уже вторник. С Вильямом они почти не разговаривали, ведь после той встречи с Дэмиеном, они неплохо так поругались.
– Ты просто дура, Адели! – крикнул тогда он ей. – Я стоял перед этими клоунами, как придурок, пока они все надо мной смеялись!
– Откуда я могла знать, что это были фальшивые убийства?!
– Ты должна была сразу это проверить! Даже Мур об этом сказал! А теперь в их глазах мы выглядим, как парочка тупых копов! И снова все из-за тебя!
– Если я тебе все постоянно порчу, тогда работай в одиночку!
– Ну и буду!
После этого диалога они не перекинулись и парой слов. Адели видела, как Вильям каждый день шляется по городку, заводит знакомства и подводит людей к рассказу о жертвах. Он действительно начал работать один. Он бросил ее. Но, наверно, так было даже лучше. Хотелось уехать из Шапирро, но такси тут не было, автобусов тоже, а машина принадлежала Вильяму. Побег невозможен. А что ей здесь делать, она не знала. Оставалось только помнить о «должке» Дэмиену. Но в одну секунду ей стало на все плевать. Пусть он лучше все доложит Вильяму, и ее вышвырнут из академии, чем она еще раз посмотрит на весь этот цирковой кошмар.
Просидев в четырех стенах несколько дней, Адели начала угасать. Она уже пересмотрела все свои любимые фильмы, скачанные на ноутбук перед отъездом в Шапирро, попробовала заняться медитацией, которая очень быстро вызвала у нее волну не спокойствия, а психоза. Видимо, пора выйти на улицу и хотя бы прогуляться. Просто подышать свежим воздухом.
Адели открыла косметичку и сделала желтый макияж глаз, чтобы подчеркнуть свою изюминку. А после достала из сумки одну из любимых розовых толстовок и свои свободные черно-белые штаны, как у Битлджуса. Своим стилем она не уступала экстравагантным циркачам. Но, наверно, потому, что и в ее душе жила вечная клоунада.
Хотелось праздника. Хотелось познать любовь. Ведь в свои двадцать три года у нее до сих пор никого не было. Она желала найти себя хоть в чем-то, но ей почти ничего не давалось. Адели не умела шить. Не понимала, как люди могут взять в руки перо и начать писать стихи. Смотря на музыкантов, она восхищалась от поставленного голоса, ведь сама всегда знала, что слух у нее напрочь отсутствовал. В своем внутреннем мире она всегда была грустным клоуном, который умел показывать зрителям только свой детский плач. Может, поэтому она так любила цирк? Жонглеры, акробаты, эквилибристы… За всеми этими талантливыми людьми стояли большие годы усердности. Она восхищалась ими, мечтая, чтобы кто-нибудь так же восхищался ей. Но за какое дело бы она не взялась, все шло крахом. У нее не было даже малейшей гордости за саму себя. И именно поэтому она всем казалась забитой, глупой и беспечной. Ведь как говорится, хочешь волшебства и звезд с неба – поверь в себя.
Внезапно она вспомнила про Фрикмур. Эти циркачи не показывают сложных номеров, к примеру, ходьба по канату или воздушные прыжки акробатов под куполом. Они играют только с эмоциями зрителей. Но так охотно, что люди рвутся сквозь драки. Они готовы отдать свои последние деньги, чтобы попасть на их представление. Зато в обычном цирке нет такого ажиотажа, как раньше. Люди перестали ценить труды других людей. И теперь в этом мире правит только удивление.
Адели вышла из отеля и вдохнула запах листвы после дождя. За несколько дней, пока она находилась в Шапирро, солнышко ни разу не осмелилось обрадовать. Этот город был вечно затуманенным и унылым. Только неоновые вывески и уличные фонари могли немного поднять ее настроение.
Девушка зашла внутрь кафе, зная, что днем еще можно найти местечко в питейных заведениях. А вот ближе к ночи они снова будут полностью заполнены, вплоть до веранд. Она уселась за двухместный столик возле окна и пододвинула к себе меню. Заказав клубничное пирожное и стакан вишневого сока, она увидела знакомое лицо.
– Бенджамин, – позвала его Адели, как он обернулся.
– Адели, – он подарил ей свою искреннюю улыбку и сел напротив. – Думал, что ты уехала. Вильяма-то я видел, а вот ты словно пропала.