Чудеса просто

Глава 1

ЛЮСИНО СЧАСТЬЕ

Вообще-то счастливой Люсю Золотову назвать трудно. Даже под определение более или менее везучего или удачливого человека ей не дотянуть. Не сложилось как-то.

Один за другим ускользали от нее и улетали в никуда неповторимые в жизни каждого среднестатистического человека шансы. В магазине любой мало-мальски дефицитный товар всегда кончался у нее перед самым носом. Без объяснений. Без извинений.

Это из-за нее, Люси Золотовой, застревали в шахтах лифты, отменялись, а то и вообще выпадали из расписаний поезда, трамваи, автобусы и самолеты.

Даже лошадь, на которой Люся в детстве как-то попыталась прокатиться, рухнула под ней и сломала ногу. Так что пришлось ее пристрелить. Не Люсю, понятно, – лошадь, ну да разве ж это то, что принято называть ёмким и все же невнятным словом счастье?

Чтобы свою зловредно однообразную судьбу лишний раз не испытывать, Люся не то, что замуж, – даже в отпуск дальше родной своей однушки с видом на ветхие гаражные крыши не решалась. Заранее знала: на все запланированные три выходных недели проливной дождь зарядит, а то и град со снегом. Тут и не важно какой на курорте сезон, и какой у него часовой или географический пояс.

Ну, а что до замужества и прочих, и без того чреватых рисками личных обстоятельств, – увивайся за Люсей хоть тысяча женихов, ей всё равно бы достался самый пропащий. Если не слабак и не убеждённый иждивенец, то уж точно – воинствующий какой-нибудь фундаменталист. Клинический зануда. Или просто – не знающий как жить и любить тютя. Без которого – и спокойнее как-то в этой единственной жизни существовать, и лучше.

Да. Уж такая у Люси ветка. И сидит Люся на этой ветке крепко, без малого вот уже полста лет.

И вот надо же было такому случиться, что именно к ней, к Люсе Золотовой, за всю жизнь и пятачка-то стертого у себя под ногами не нашедшей, в один прекрасный день является счастье. Ни с того ни с сего – просто так вдруг берёт и приваливает. Статистический такой вот сбой. Мелкая такая ошибочка в мироздании.

Так вот. Заскакивает, значит, Люся как-то вечером, после работы в магазин. Во всегдашний свой, тот, что на углу, прдуктовый. Пельменей там на ужин прикупить, расфасованных каких-нибудь голубцов или сырных палочек. Ну, спинку минтая, на худой конец. Перед самым закрытием дело было, когда и полки в гастрономах уже пустоваты, и народу маловато, да и продавщицы от усталости – не так уж и хамоваты. Крепыш-полотёр, затянутый в прорезиненный комбинезон, уже вовсю гонял по кафелю свой рычащий агрегат. Как обычно – Прямо Люсе под ноги лужу напрудил, скользкую и ароматную. И дальше поплыл, играя литыми седалищными мышцами.

Поднялась тут Люся на цыпочки и замерла, как в сказках принято говорить – в изумлении. Потому что так прямо, своими, к приятным сюрпризам не привычными глазами вдруг видит… Ну, не то, чтобы совсем уж чудо, но для её-то квартальной «Пятёрочки» – немыслимой свежести товар. И без очереди. Совсем.

В рыбном отделе – аквариум за ночь вырос, просторный, с еще совсем чистой и дивно прозрачной водой, и в аквариуме том – карп плещется. Один только карп, но какой! Дородный, мясной, бокастый, чешуя на нём лазурь с люрексом, плавнички штопором, ус тугой, и глаз, что алмаз искрится.

– Он это как – живой? Карп-то… – спрашивает Люся у водянистой блондинки за прилавком. – Или чучело?

«Сама ты чучело!» – приготовилась уже было услышать привычный ответ, даже согнулась, свернулась вся, к очередной обиде готовая.

Но ничего подобного. Свернув набок русалочий взгляд, продавщица с незлобливой ленцой отвечает:

– Да он еще поживей нас с вами… Будете брать?

Вглядывется Люся в карпа и удаче своей не верит.

– Он что ли – дефективный? – допытывается она, всё еще сомневаясь, всё еще не веря.

– Недефективнее многих, – уклончиво ответствует продавщица, и на ее лице, будто мелкая рябь, уже покачивается раздражение, – Вам как – завернуть?

– Только умоляю, умоляю Вас, – не убивайте! – заторопилась Люся, – Можете, конечно же, его оглушить, только, ради Бога, – не очень больно!

Показалось ей, или карп, в самом деле, ей с благодарностью подмигнул и округлые губы в улыбку раздвинул? Чудо ведь, говорят, в одиночку не является.

И еще. Когда Люсю в лифте со всех боков сдавили, и ей пришлось прижать пятикилограммовый пакет к груди, она вдруг услышала, как гулко, с ее сердцем в такт, бьется и у карпа что-то внутри. Что-то сильное, настоящее – никакие там были не жабры, а живое человеческое сердце.

– Тоже волнуется, – сообразила она, – Ой, что-то будет…

И верно. Уже дома, полулёжа в кухонной старенькой раковине, карп вдруг открыл глаза, вздохнул и заговорил человеческим голосом:

– Люсь, а Люсь, отпустила б ты меня, а? Я б тебе тогда любое заветное желание исполнил! Как в сказке. Честно!

Глухо ахнула тут Люся Золотова. Заморгала изо всех сил. Неужто извечная ее невезучесть вдруг осечку дала?

– Ай да карпик! – зашептала, – Ай да сукин сын! Тебя-то как раз мне всю жизнь и не хватало! Желаний-то у меня непочатая прорва, и все как на подбор – заветные! Погоди, родной… У меня на этот случай даже списочек специальный имеется. На досуге от делать нечего составила. Щас принесу…

Ах, как Люся по квартире своей заметалась. Будто хмельная – спотыкается, на все мебельные углы налетает. От радости-то всё никак и не припомнит куда тот свой списочек сунула. В комоде все ящики наизнанку вывернула, шкатулки-коробки с коммунальными и прочими платежами перетрясла. А у самой сердце при этом взлетело аж до ушей и там звенит себе, заливается. В висках кровь отбойными молотками бьёт.

Ну, отыскала она, наконец, список этот. Из старой, еще маминой книжки по домоводству выудила. С обеих сторон мелким бисером исписанный листок. Под пунктами – всё сплошь самые-самые ее желания. Всю жизнь собирала, ничего за душой не утаивала. Глянула только – все ли на месте. Все. Итого – двадцать три штуки.

Бежит Люcя на кухню. Карпу-чудотворцу бумажку под нос суёт.

– Что-то многовато у тебя, я смотрю, желаний-то, – хрипит тот, а сам плавниками так и машет, словно мух от себя отгоняет, – Поскромнее нельзя ли? Посмотри на меня, – я ведь уже старенький. И от долгого безводья – утомленный. Мне больше одного пунктика ну никак не осилить… Так что выбирай себе, Люсь, из своего списка желание, самое нужное, самое дорогое, самое-самое долгожданное… Да поскорее, давай… Видишь – совсем занемог тут я у тебя, без рыбьего воздуха и водяного простора…

– Что ж, одно так одно, – не спорит Люся, – И то хорошо. Другим вон ведь и столько за всю долгую жизнь не перепадает.

Уселась она тут со своим списком за кухонный стол поудобнее, красный карандаш в руку взяла. Свои лишние заветные желания для ясности вычеркивать.

«Ну, положим, теперь-то уж я и без миллионного лотерейного выигрыша обойдусь,» – думает, и притом улыбается, аж сопрела вся, – «Мне ведь сейчас и без такой серьезной наличности любую самую дорогостоящую мечту осуществить – раз плюнуть. Даже такую, какую и за никакие деньги не купишь… Или как?»

Однако так уж сразу, слёту своей самое первое желание перечеркнуть, его раз и навсегда из своего списка удалить Люся всё же пока не решилась. Поколебалась, карандашик поглодала, дальше вниз по пунктам пошла.

«Второе: чтобы мир во всём мире был?» – читает, – «Неплохо как будто, ну… Ну а дальше что?… Мне-то что от этого мира перепадет? В смысле – мне лично… С другой стороны – слава и благодарные глаза всего человечества тоже на дороге не валяются… Или?»

Мир во всём мире пока отложила. Читает дальше.

«Туфли на наборном каблуке, – тоже ничего, особенно ежели они от «маноло Бланик»… Но туфли-то – они быстро из моды выходят… Особенно – их каблуки… С другой стороны – осточертело ведь, всю жизнь только практично обуваться и одеваться! Осточертело!…»

Короче и модные туфли Люся не тронула, и следующие за ней диплом МГИМО, дочку, умницу и красавицу, поездку на Майорку и окончательное и бесповоротное предотвращение экологической катастрофы на земле.

«А что до любимого человека,» – размышляет Люся дальше, – «То теперь-то меня, такую счастливую, такую везучую, такую богатую и миролюбивую, на модных-то каблуках, любой самый сказочный принц возьмет не колеблясь… Дальше…»

Так, к полуночи, добралась наконец Люся до самого последнего пункта своего списка. Того, что за номером 23. И ничего. Все свои желания она основательно пересмотрела, перелопатила, со всех сторон обсосала и взвесила, да так самого нужного и долгожданного, самого заветного и дорогого из них выбрать не смогла. Только душу себе мечтами разбередила, да радостью, что чистой, неразведенной водкой обпилась.

А час всё же поздний. Как быть с заветным желаньем? Вот ведь незадача.

«Дай-ка,» – думает Люся, – у самого карпа совета спрошу. Он, похоже, не только старый, но и мудрый. Пусть и подскажет, за каким пунктиком наибольшее человеческое счастье скрывается.»

Поворачивается Люся к карпу, а у того уж и глаз остекленевший. Люрекс на чешуе поблёк, налетом молочным покрылся. Плавник его вялым капустным листом поникший.

Не дышит чудотворец. Не дождался. Так и отбыл в никуда, невостребованный.

Ну, взвилась тут, конечно, Люся Золотова. Заголосила.

– Упусти-ила!

Сердце камнем на кафельный пол упало и вроде бы даже разбилось.

Опять у нее неудача со счастьем вышла. И как обидно. А ведь, кажется, было оно, счастье-то, еще как было. Только что. Счастье – от сознания того, что всё, всё в твоей жизни возможно и только для тебя одной – чудеснейшим образом исполнимо.

Да-да. Тут, за этим кухонном столом, в этих самых Люсиных руках целых три с лишним часа счастье это продержалось. И никуда б оно не уплыло, с ней, с Люсей Золотовой так бы навсегда с ней и осталось. И всего-то надо было карпу этому сразу еще много долгих-предолгих лет жизни пожелать…

Глава 2

МАЛГАБКА С П

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.