- -
- 100%
- +
Я невольно перевожу взгляд на обсуждаемый объект и вижу, как он что-то увлеченно чертит в блокноте. Бедолага, на десять лет меня младше, работает даже на отдыхе и не догадывается, что ему тут приписывают такой мезальянс.
– Парень он рукастый, хороший, покладистый, симпатичный, вежливый, интеллигентный, всегда со всеми здоровается. А еще у него очень редкая черта – он всегда всем помогает, – воодушевленно продолжает бухгалтер. – Но конечно. Если у вас на него серьезные планы, то я уступлю, не стану бороться.
У меня дар речи пропал еще в моменте, когда она начала петь ему дифирамбы. А сейчас, когда я понимаю, к чему это все…
Бедный, бедный Марк. Вот и делай после этого кому-то добро.
– Так как? Что вы скажете?
Ну вряд ли она хочет услышать, что Марк ей больше подошел бы в качестве приемного сына. И потом, кто я, чтобы судить? Любовь – штука такая, вдруг у нее там бабочки? Вон она как на танцполе порхала.
– У нас с Марком ничего нет. Можете быть уверены, что в отношении него я никаких планов не строю.
– Отлично!
Мария Семеновна так искренне радуется, и даже как-то молодеет от этой улыбки. Как знать, может, у нее действительно есть хорошие шансы.
– А сейчас самое интересное! – разносится над гулом отдыхающих голос секретаря. – Софья Витальевна, Мария Семеновна, пожалуйста, можно вас?
Не знаю, не знаю, что сегодня может быть еще интересней. Но иду, как и моя напарница по танцам.
– Призы! – радостно объявляет Дарина.
И достает из-за спины бумажную корону и коробку с эклерами.
Тут уже речь теряет и Мария Семеновна. А в зале становится тихо-тихо, ни одна рюмка не дрогнет.
Даже тост шефа не вызвал такого сильного впечатления.
Дарина теряется. Хочет обернуться к начальнику, видимо, чувствует, что он смотрит, и боится. Боится осуждения, насмешек. И этой тишины.
А зря.
Молодость для того, чтобы позволять себе глупости. А то потом будет нечего вспомнить.
– Ну наконец-то! – улыбаюсь, рассматривая призы. – Я уже думала, что мы с Марией Семеновной за всех просто так отдувались!
Смех шефа разряжает атмосферу и возвращает в зал голоса и улыбки. Дарина чуть подрагивающими руками протягивает подарки. Мария Семеновна ей подмигивает и первой делает выбор. Что она выбирает, догадаться нетрудно. Мне надевают корону.
– Это стоит отметить! – решает шеф.
– У меня есть еще конкурсы!
Шеф задумчиво потирает лоб: как бы так отказать, чтобы не сгубить энтузиазм самого активного сотрудника?
– Пока выпьем за это, – объявляет решение, – глядишь, к следующему туру больше созреет участников.
Шеф – есть шеф. Он не только прекрасно знает свое дело, но и коллектив. Хорошо отдыхаем. Душевно. Неожиданно для многих одним из самых активных участников становится Марк.
– Надо же, – восхищается Вадим Дмитриевич, – обычно тихий, спокойный, а тут хоть на шоу талантов его посылай!
– Что-то я, видимо, не то вычитала про флегматиков… – слышу задумчивый голос нашего дизайнера.
– Да, молодец какой! – хвалит Петр. – Прям не усадишь его!
И здесь он в самую точку.
К счастью, мало кто в таком состоянии понимает, что дело вовсе не в скрытых талантах. А в том, что Мария Семеновна решила поменяться местами с соседом Марка. И что-то ему нашептала.
Скорее всего, что-то такое, за что ей утром будет чуть более стыдно, чем всем остальным.
Я сбегаю, когда начинается караоке. Этот конкурс приходится по душе куда большему количеству коллектива, потому что петь можно и не вставая, и не отрываясь от рюмок. Судя по тому, как много других гостей я встречаю на выходе из ресторана, такой активности не только я не выдерживаю.
Ну что ж, не все бывает удачно. Один талант этим вечером вскрылся – уже результат.
На улице сейчас куда холоднее, поэтому шампанское быстро выветривается. Но я бы все равно не прошла мимо своего номера, потому что четко по центру двери стоит мой чемоданчик.
Вкатываю его в номер.
Неплохо, для одной ночи – тем более. Современно. Самое главное, что нет застойного запаха. И окна выходят не на сторону ресторана.
Достав из чемодана вещи, собираюсь принять душ и переодеться, как вдруг слышу за дверью какой-то странный звук. Потом стон. Снова невнятный звук. И опять. И какое мне дело…
Но не выдержу же, любопытство – пытка похуже, чем караоке.
– Иван? – удивляюсь я, несколько секунд понаблюдав за его героическим сражением со стеной.
Он неуверенно кивает.
Поворачивает ко мне голову, что-то невнятно бормочет. Я замечаю, как у него из кармана выпадает ключ от номера.
Мы, наверное, соседи – он просто не может найти свою дверь. Решаю помочь человеку.
Но нет, у него номер на втором этаже. И вряд ли он туда доберется. Скорее всего, он так тоже считает, поэтому прислоняется к стене. Долго он не продержится. А спать, зная, что под дверью у меня лежит человек, тоже перспектива не очень.
Я осматриваюсь, выискивая, кого бы можно позвать, а он смотрит на меня и грустно так говорит:
– Это все ваша арабика… она кружит мне голову…
– Если бы ты закусывал хотя бы кофейными зернышками, то такого эффекта бы не было! – отбиваюсь от обвинений.
И нет бы мне воспользоваться моментом и в праведном гневе уйти. Но тут он снова предпринимает попытку зацепиться хоть чем-то за стенку, и я инстинктивно делаю шаг, чтобы его удержать.
А он тяжелый. Только выглядит хлипким. Вот кому не помешало бы сегодня отплясывать.
– Ваш запах… – стонет мне в шею и блаженно закрывает глаза.
Ну и что мне с ним делать? К себе не пущу. До его номера не доведу. Может, оставить у соседней двери? Второй раз он меня не найдет – переоденусь, схожу в душ, платье спрячу на дно чемодана.
Но вдруг мой сосед просто переступит через него? Вся ночь на казенном ковре, когда есть оплаченный номер – так себе перспектива.
– Давай, – ворчу, – помогай мне, двигай ногами.
– Ох… Это все зря! Как у вас, у меня все равно не получится… Вы так танцуете…
Дальше он снова что-то бормочет, но я уже мало что различаю. То ли его голос становится тише, то ли потому, что я выдыхаюсь.
Зато теперь я, как никто, понимаю Василия, который протестовал против внеплановых гимнастических упражнений.
– Таскать алкоголиков тоже входит в твои обязанности? – раздается голос у меня за спиной. – Тогда понятно, почему ты меня не дождалась.
Незнакомец, который облил меня кофе.
Одна встреча у нас лучше другой.
Секунда, и моя обуза перемещается на его плечо.
– Куда?
– Двести десятый.
– Точно?
Немного помедлив, незнакомец ведет Ивана, я иду рядом и несу ключ. И это даже справедливо, что незнакомец надрывается больше, ведь Иван говорил, что к моей двери его привел именно запах арабики.
– А тебя, я вижу, повысили? – хмыкает мужчина, пока я деловито отпираю дверь.
Не понимаю, о чем он, пока он не указывает кивком головы на корону.
– Почти, – говорю. – Услышали ваше замечание насчет тяжестей, устыдились и решили хоть как-то поощрить.
В номер не захожу, нечего мне там делать. Так, только заглядываю – такой же, как у меня, так же обставлен и оборудован. Незнакомец справляется сам, причем быстро. Я только на шаг отойти успеваю.
– Снова сбегаешь? А я-то надеялся, что ты меня отблагодаришь. Вернешь долг.
– Каким образом?
Нет, ну я догадываюсь, конечно, на что он намекает. Но тут снова дает о себе знать мое любопытство. Интересно, как именно он это обрисует.
– Несложным. Я же тоже клиент комплекса, – улыбается он. – Мне тоже очень нужна помощь горничной.
– В самом деле?
Улыбка его становится искушающей.
Он подходит к соседней двери, открывает ее.
– Конечно. К примеру, там не мешало бы пропылесосить. – Его взгляд оценивающе пробегается по моей фигуре. – Да, пропылесосить было бы кстати.
Черт знает, что это. Пожалуй, я переоценила эффект холодного ветра на улице. Потому что меня такой азарт распирает, что, когда он распахивает дверь номера, я вхожу.
Томительное предвкушение слегка опьяняет.
И, судя по взгляду напротив, это взаимно.
– Вы действительно хотите, чтобы у вас пропылесосили?
– Очень.
Улыбка снова трогает его губы.
Я бегло осматриваюсь – номер такой же, как у меня и Ивана. И все остальное здесь так же. Прекрасно.
– Ну что ж, – говорю я, улыбаясь в ответ. – Возвращаю вам долг.
И нажимаю носочком туфли на кнопку робота-пылесоса.
Глава 4
Макс
– Эй! Есть… эм… есть тут х-то? Ч-черт! Ни-ко-го! Люди, ау! А, ч-черт! Надо ж-жалобу в гугл настрочить!
Дверь еще приоткрыта, поэтому я вижу, как мимо пробирается какое-то тело. Судя по грязной одежде, уже хорошо полежавшее.
– Эй, люди, – завывает оно, – ау!
Я закрываю дверь. Хватит с меня зомби-пати.
Пока принимаю душ, кажется, что слышу какой-то стук. Выйдя в комнату, убеждаюсь, что мне не послышалось.
Кто-то очень настойчивый.
Хм, одумалась?
А я-то уже решил, что вечер насмарку.
– Ну наконец-то! – вваливается в комнату возмущенный Пашка. Быстрый взгляд на кровать, облегченный выдох. – Хорошо, что ты один!
Деликатностью Пашка никогда не страдал, поэтому радость его точно не связана с тем, что он ничего не прервал.
– Наверное, я у тебя остаюсь, – выдает он, осматриваясь. – Кровать тут большая, я с краю, ты даже меня не заметишь. Тут определенно лучше, чем у меня. Вон, у тебя даже пропылесосено! И я прям чувствую, что мне тут дышится легче!
Робот-пылесос, закончив уборку, под завистливым взглядом Пашки как раз гордо шествует к месту зарядки. Подарить ему такой, что ли, на день рожденья? Но это еще полгода, так что решаю сдать этот в аренду.
– Бери с собой и иди. Там несложно, – демонстрирую навыки, – кнопку можно даже ногой нажимать.
– Да не могу я, – грустнеет он. – Представляешь, я ключ от номера потерял. Пока получил дубликат, прихожу, а у меня уже кто-то в кровати лежит! И ладно бы симпатичная девушка! А там-то мужик! Лежит, храпит, потом открывает заспанный глаз и нагло требует кофе! Я в шоке! Надо полагать, это и есть их хваленые тематические вечеринки? Так я тут при чем? Как будто по мне не видно, что я не по этой тематике!
Есть у меня подозрение, что сегодня-завтра комплекс побьет рекорд по жалобам в гугле. До этого у них были только хвалебные отзывы. Ну и так как я немного причастен к пятну на их репутации, стараюсь уладить все миром.
– Вывести мужика не пробовал?
– Да знаешь, – Пашка задумчиво чешет макушку, – он хоть и пьяный вдрызг, а так ровно лежит, как по линеечке. Не решился нарушить геометрию его тела.
Ясно, поленился тащить.
С другой стороны, он и не обязан. И у него рядом не было такого яркого стимула продемонстрировать мускулы. Да и я зря старался. Может, если бы сделал вид, что по дороге порвалась рубашка…
Так, ладно, к насущному.
Собственно, еще когда горничная показала ключ, у меня возникли сомнения. Пашка говорил, что у нас номера рядом. Но я подумал – мало ли, что-то его не устроило, поменялся. Вон, ему оказывается нужно там, где дышится легче.
– Сходи к администратору, – советую я. – Пусть или мужика куда-то пристроит, или тебя. Моя кровать, прости, занята. У меня есть планы на вечер.
– Полагаю, куда приятней, чем у меня, – ворчит Пашка, но, прихватив пылесос, удаляется.
Какое-то время я слышу смутное шевеление за дверью, шаги, а потом проваливаюсь в сон.
Спится на удивление хорошо. Я просыпаюсь около восьми, завтракаю, а Пашка все еще не подает признаков жизни – намаялся. Радует, что его не подают и вчерашние певцы караоке. Можно спокойно постоять на террасе, послушать птиц. А стараются они, словно хотят наверстать, вчера-то их заглушили.
– Я заметила, вы большой любитель природы, – слышу рядом с собой. – Если хотите, можем организовать вам прогулку за грибами.
– Не рановато? Судя по календарю и погоде, тут максимум пару дней как закончились прогулки за подснежниками.
Повернув голову, вижу девушку. Лет восемнадцать-двадцать, очень улыбчивая. Наверное, работает здесь. Но точно не горничной. Униформа другая.
– В самый раз! И вам даже не придется бродить по лесу! – уверяет она. – У нас есть мини-ферма по выращиванию шампиньонов! Хотите туда со мной прогуляться?
Хорошо, что этого Пашка не слышит. Он и так не слишком высокого мнения об их развлечениях.
Девушка улыбается. Я присматриваюсь – короткие темные волосы, взгляд игривый и цепкий, уже прошелся по моей обуви и часам. Миловидная. Но, скажем так, не вызывает грибного азарта.
– Спасибо. Неинтересно.
Она открывает рот, чтобы снова предложить какую-то чушь. Но натыкается на мой взгляд, кивает и удаляется.
– Вам что-нибудь принести? – снова раздается у меня за спиной.
На этот раз это парень, официант. Ну его тоже можно понять – с утра гостей в комплексе почти нет, вчерашние или уехали, или еще отсыпаются. А тут стоит один у всех на виду. Не природой же ему любоваться?
– Кофе, – говорю я, а потом замечаю кое-что интересное и отменяю заказ. – Позже. Пока ничего не нужно.
– Точно? У нас есть коктейли, соки, шейки и смузи. А еще есть малино…
– Если хочешь, выпей что-нибудь за меня.
Достав купюру, отдаю парню.
Чего не отнять здесь у персонала – он довольно понятливый. Кивнув, официант испаряется, а я спускаюсь с веранды и иду наперерез рыжеволосой горничной. Правда, сегодня она одета иначе – комбинезон цвета хаки, практичные большие карманы, и совершенно непрактичный гольф белого цвета.
Кто им закупал униформу? Этот гольф ее слишком обтягивает. Лучше бы что-то свободней, унылей. Уверен, не один гость комплекса вместо ответа, что ему надо, булькал нечто невнятное и гадал: здесь уверенный второй или третий?
Да и сейчас трое пялятся на нее и газон своей слюной поливают. Надо запомнить, где они окопались, чтобы случайно не наступить.
И все же она действительно хороша, вчера мне не показалось. Нужно обладать неплохим самомнением, чтобы вышагивать в робе сантехника так, будто ты королева. Еще и дрелью помахивает, как волшебной палочкой феи. Вот всякие тролли на обочинах и каменеют.
Рыжая не делает вид, что не замечает меня. Наоборот, улыбается и немного меняет траекторию, чтобы ко мне подойти.
– Доброе утро. Еще не уехали?
– К чему торопиться? Отличный комплекс. Много разноплановых развлечений. Да и обслуживание на высоте.
Я смотрю на нее в упор. Ни грамма раскаяния за подставу со вчерашней уборкой.
– Всегда пожалуйста, – скалится белозубой улыбкой.
– Даже так? – Киваю на дрель, которую она крутит в руках. – С этим тоже обращаться умеешь?
– Ну не все же мне по пылесосам мастер-класс проводить.
Она гордо вздергивает вверх подбородок.
– Отлично. У тебя есть все шансы продемонстрировать свои навыки. И заодно вернуть долг.
– Что? Опять?! – удивляется. – Я же с вами вчера рассчиталась!
– Если быть точным, рассчитался вчера пылесос. А сейчас предстоит ручная работа. Так сказать, баш на баш.
Смеривает меня пронзительным взглядом. Я уже готовлюсь услышать отказ – собственно, на другое и не рассчитываю. Но она снова вздергивает подбородок и, обойдя меня, направляется к комплексу.
– На будущее, – ворчит на ходу, – если вдруг я сойду с ума и решу занять у вас денег, напомните, что проценты у вас слишком высокие.
– Не волнуйся. Я женщинам в долг не даю.
– А почему такая дискриминация?!
– Чужие женщины ко мне с таким не подходят. А если что-то нужно моим, я сам им даю. Чаще всего – покупаю.
Против такого подхода у нее нет возражений. Молчит. Изредка бросает в мою сторону взгляды и сжимает дрель так, будто это оружие киллера. Деловитая. Настраивается на работу. Придется ей ее обеспечить.
– Так, – осматривается, войдя в номер, – и где именно вам нужна моя помощь?
Нет, все же ей действительно нужно сменить униформу. Сзади она тоже все слишком подчеркивает. Из-за этого на языке крутится какая-то пошлость, еще и этот ее вопрос с провокацией…
Показал бы я, где она действительно сейчас могла бы очень даже помочь.
Но вместо этого, пока она крутится, снимаю со стены какую-то картинку с унылым пейзажем и дергаю гвоздь.
– Вот, – привлекаю ее внимание. – Такая красивая, что хочется любоваться. Но не держать же ее постоянно.
Она берет в руки картинку и хмыкает.
– Понимаю. А выглянуть в окно, чтобы увидеть то же самое – это, конечно, не то.
А ведь точно! Художник явно страдал отсутствием воображения: написал то, что первым увидел. Но под насмешливым взглядом позиции не сдаю.
– Люблю смотреть на живопись лежа.
Я все еще уверен, что она пойдет на попятную. Придумает отговорку или просто отшутится. Но нет.
– Уверены? – уточняет.
Киваю.
Она чуть наклоняется – да, у тех, кто вешал картину, проблемы не только с фантазией, как у художника, тут еще и с ориентацией в пространстве что-то не то. Но я сейчас не в накладе – какой изгиб спины, какая…
– Вам больше нравится, когда глубоко?
– О, да…
– Как скажете, босс.
А еще мне нравится, когда вот так – с полуслова, и все, как скажу. И да, пожалуй, мне нравится эта ее униформа.
И дрель. Кто бы подумал, что мне нравится этот пронзительный и омерзительный звук?
Засматриваюсь. Заслушиваюсь. И прихожу в себя, только когда слышу мат. Голос мужской, мат отборный.
И раздается он через дырку в стене. Которая появилась только что, благодаря дрели и горничной. Ну и мне.
– Едрен батон! – раздается медвежье рычание. – Вчера я стерпел, но это извращение уже ни в какие ворота!
Рыжая горничная опускает дрель, как и я только сейчас осознав, как далеко мы зашли. Вернее, далеко забурились.
– Сейчас… – снова мат, всплеск воды. – Сейчас я вам покажу!
Услышав это, горничная сообщает мне с милой улыбкой:
– Пойду найду гвоздик, который сюда подойдет!
И так поспешно выходит из номера, что сразу понятно: ей совсем не кажется дискриминацией подставлять под пули мужчину.
Через минуту после бегства горничной в номер влетает Пашка. На голых плечах полотенце, с волос еще капает вода, только спортивные штаны успел натянуть. Обвинительно смотрит на стенку, на картину в моих руках.
– Сам только заметил. Когда она случайно упала, – вру я и демонстрирую гвоздь.
– А жужжало так, как будто дыру только что сделали, – сомневается он.
– Зачем бы мне это понадобилось?
Он чешет макушку, что-то в его размышлениях явно не совпадает. Но причин, зачем бы мне наблюдать за ним в душе, действительно не находит. А вот другие у него на подозрении остаются.
– Надо валить с этого комплекса, – говорит он. – Такое многообещающее название – «Лакки», но с ним явно что-то не то.
– Да в порядке с ним все, – усмехаюсь. – И с названием тоже. Это как в старом анекдоте.
– Каком?
– Объявление: «Пропала собака. Один глаз выбит, ухо оторвано, задние лапы перебиты, одной передней не хватает, на боку ожег, хвост обрублен. Отзывается на кличку "Счастливчик".»
Глава 5
– Ну, это уже никуда не годится, Софья Витальевна! – слышу я возмущение от двери.
Закрыв тюбик помады, выхожу из комнаты. Самой интересно, что я такого успела натворить за ночь, что это прям с порога поразило мою домработницу.
Да вроде бы все в порядке. Даже куртка висит в шкафу, а не в прихожей на крючке. Ну, это потому, что я вчера ее не надевала. Но сам факт!
Борька тоже спрыгивает с дивана и выходит посмотреть. Не наследил, даже не линял, держался, а тут наговаривают!
– Что случилось, теть Вера? – уточняю я, пока женщина раздевается.
Она снимает вязаный берет и поправляет свои короткие светлые кудряшки. Борька смотрит с укоризной – мол, вот как раз сейчас нам тут все натрусят, а потом опять зазря обвинят!
– Я вчера зашла к вашему соседу, думаю, осмотрю фронт работ, заодно прогуляюсь. А там такое… такое… Страх и ужас! Бедный Борис! Как он там продержался? Он же такой чистюля, он совсем к другому привык!
Она всегда называет моего кота полным именем, и тот аж расцветает. Вот и сейчас спешит к ней на встречу и милостиво позволяет погладить себя. И мяукает, мол, да, да, страдал, так страдал на чужбине!
На мой взгляд, в квартире Василия ничего ужасающего нет. Обычная холостяцкая берлога айтишника. И пахнет у него не дошираком или пылью, а вполне приемлемо – чипсами. Но с авторитетом тети Веры не спорю, у нее в таких делах глаз наметанный.
С учетом ее настроения… Придется, наверное, что-то другое думать, я же пообещала соседу уборку. Клинингам я не особо доверяю – пару раз вызывала и оба раза нарывалась на алкоголиков. Причем, у меня были большие подозрения, что вместо очищающих средств они захватили с собой бутылки, чтобы продолжить свои посиделки. Новая обстановка, площадь большая, никто над душой не стоит и тепло – сами обстоятельства искушают.
– Так что, – осторожно интересуюсь я, – вы откажетесь?
– Ничего подобного! Возьму шефство над мальчиком. Он же такой добрый. Ну немного запущенный и питается чем попало, совсем похудел. Зато очень любит животных. Это так подкупает. От Бориса вообще без ума!
– Кто? Василий?!
– Да. Захожу вчера, а он его с рук не спускает. И Борис чувствует, как ему рады, и так прижимается к нему, так его обнимает за шею… Ох, видели бы вы это, Софья Витальевна, так душевно!
Я прячу улыбку. Видела я, только передо мной предстала совсем другая картина. Я даже не знала, кого первым слушать из ябед – Борьку или соседа.
– Я сначала переживала за Бориса, думаю, ох, зачем вы его на чужого человека оставили… Он же не очень их любит…
– Больше всего Борька не любит оставаться ночью один, – оправдываюсь я будто школьница.
Тетя Вера кивает и, наклонившись, с улыбкой гладит пушистого.
– Ничего, ничего. Это даже хорошо, что он привыкает вас с кем-то делить. А то выйдете замуж и вместо слов любви будете всю ночь слушать под дверью кошачий концерт. Страшно же!
Борис фыркает. Я смеюсь. После ночного караоке нашего коллектива меня уже вряд ли может что-нибудь испугать.
– Ладно, теть Вера, пойду я.
– С Богом, – напутствует она и незаметно (по ее версии незаметно), закрывая дверь, крестит меня в спину.
Первый пункт назначения у меня в двух шагах. Звоню в соседнюю дверь.
Василий открывает хмурый, демонстративно поправляет на шее теплый шарф. Взгляд, в отличие от уверений тети Веры, добром не отсвечивает.
– Доброе утро! – задаю ему тон на весь день.
– Скажешь тоже, Лаврентьева, – ворчит он.
– А теперь?
Я достаю из сумочки пачку чипсов и гель против синяков. К сожалению, не все было гладко со вчерашними обнимашками с Борькой. Но они вместе только второй раз остаются, их можно понять.
– Не сильно ты с помощью торопилась, – принимая тюбик, укоряет сосед.
– Только утром нашла.
– Хотя бы чипсы могла вчера занести. Ты же не сейчас за ними ходила, припрятала. А я бы за ночь как-то отошел от попытки меня задушить, подобрел.
– Тетя Вера считает, что ты и так очень добрый. Куда еще больше? В нашем мире это может стать очень опасным.
– Ладно, давай, заботливая ты моя.
Еще до того, как закрывается дверь, я слышу отчетливый хруст. Все – жертвоприношение принято.
Но вообще Василий зря на меня грешит. Сегодня я выхожу из дома на два часа раньше обычного, потому что перед работой хочу успеть на массаж. Это и есть мой пункт назначения – два.
– Так, – осматривает меня Славик, массажист, когда я появляюсь в салоне, – что у нас тут сегодня? Выходные же были, а вид утомленный.
Я тяжело вздыхаю. Всегда, когда кто-то сочувствует, так по-детски пожалеть себя хочется. А у Славика это еще и очень искренне получается: морщинки не только на лбу, но и на лысине образуются.
– Так получилось, – бормочу я.
– Чем вы таким занимались?
– Танцевала, таскала тяжести, работала дрелью, а еще спасала соседа, – перечисляю с готовностью.
– Женщин нужно беречь, – нравоучительно заключает он. – Правда, чаще всего это осознают не сами женщины, а мужчины.
Как правильно говорит. Нужно, ох, как нужно. Я даже ничего не имею против его шовинистических взглядов. Главное – суть.
– Так-так-так… – задумчиво тянет он, пока я располагаюсь на массажной кушетке. – Проведем стоун-терапию.
– Может быть, что-то бодрящее? А то еще усну тут у вас.
– Не переживайте, со мной вы можете расслабиться полностью. Если вы начнете громко храпеть, я сделаю музыку громче.
Ну как после такого не согласиться? Такая вера в меня.
Славик – просто волшебник. Не зря я всегда оставляю ему хорошие чаевые, хотя его сеансы и так куда дороже, чем у других массажистов. Под его руками я превращаюсь в расслабленное желе. Когда звонит мой телефон, я даже с трудом открываю глаза.