Магия крови: смертельный отбор невест

Пролог

Кабинет отца виделся Вениамину сегодня особенно неуютным. Хотелось побыстрее сбежать из него и подальше. Впрочем, как и от отца. Это казалось сейчас чем-то странным, ведь в детстве Вениамин очень даже любил проводить здесь время, наблюдая за тем, как его отец, Император, перебирает бесчисленные стопки бумаг, периодически ныряя с головой в одну из них. Принц же в те часы сидел тихо, повторяя за отцом все то же самое, только со своими книгами. Ему тогда грезилось, что быть Императором – это здорово. И что в будущем они обязательно будут работать вместе, в одном кабинете, хоть Вениамин и был не против иметь свой.

Так было, но давно. Сейчас же Принц старался меньше бывать во дворце и избегал как можно чаще того самого кабинета, где будто бы была заключена вся тяжесть императорского бремени, которая давила на любого, кто смел задержаться тут дольше, чем на минуту. Но несмотря на это, Его Величество умудрялся заманивать сына сюда с каждым годом все чаще и чаще, вовлекая его в дела государства все больше и плотнее.

Кто-то может посчитать, что принц не желал становиться Императором в будущем и вести Мордову к благополучию и процветанию и дальше. Но нет. Вениамин с малых лет активно обучался управлению государством, несомненно, демонстрировал успехи, помнил и выполнял сыновний долг, а повзрослев, всегда рвался защищать границы, умел блестяще урегулировать внутренние политические конфликты. Всегда был на стороне народа, был с ним единым целым, но в то же время избегал публичной похвалы и отказывался от наград. Отец и мать это хорошо знали, однако не позволяли ему пропускать хоть одно светское мероприятие, чтобы Принц мог сыскать любовь и у местной знати. Идти против императорских устоев Принц не смел, поэтому открыто от посещения мероприятий не отказывался.

У него была другая тактика. И заключалась она в том, чтобы использовать малейший повод покинуть дворец, а еще лучше – столицу. Так что не мудрено, что, если случалось какое-то событие, нарушавшее покой жителей Мордовы, Принц одним из первых отбывал, чтобы во всем разобраться. Такая уловка срабатывала всегда. Император об этом знал, но никак не мог воздействовать на сын. Ведь Принц не нарушал порядок, всегда оставался вежлив и галантен. И если уж присутствовал на каком-нибудь балу, то сверкал ярче всех звезд. Ни один уважаемый граф или генерал не оставался без внимания, ни одна знатная дама не уходила с этого мероприятия без комплемента. Так за ним закрепилась слава королевского ловеласа, хотя ни один приписанный ему роман не был подтвержден.

Еще Принца считали любителем пышных приемов и гуляний. Говорили, что денег он разбрасывает по модным ресторанам столицы столько, что можно, при желании, отстроить новую крепость у южных земель, которые постоянно находились в конфликтах с соседствующим рядом эльфийским королевством. Но доказательств, как и твердых заявлений на этот счет, не было. В общем, Вениамин был обычным наследным Принцем, от чего, по мнению высших чиновников и правителей других государств, было ни хорошо, ни грустно.

– Явился наконец, – строго, но не без тепла в голосе, отчеканил Император, войдя в свой кабинет и бросив быстрый взгляд на сына. Как будто хотел убедиться, что с ним все в порядке и на его безупречном лице нет ни единой царапины. Конечно, такое вряд ли могло случиться, ибо Принц к своим годам был достаточно сильным магом и мог залечить любую поверхностную рану в считанные минуты. Но как любящий отец Император всегда беспокоился о сыне. Хоть открыто виду не подавал.

Император проследовал к своему креслу и, с шумом выдохнув, опустился в него. Лишь на секунду Вениамин уловил в лице отца усталость. А затем тот взмахнул рукой, взлохматил ею свои волосы и будто бы этим жестом смел с лица все непрошенные чувства.

Все-таки Император Титомир II был человеком… Нет, не человеком, а магом, и очень могущественным. А это значит сильным, властным, умным и расчетливым, что придавало ему легкий флер загадочности. Да, именно загадочности. Такого мнения был Вениамин о своем отце, правителе Мордовы. Ибо в этот момент, как и много раз до этого, никак не мог прочесть его, никак не мог заглянуть к нему в голову, используя свою магию, чтобы понять, что на этот раз задумал его родитель.

– Приветствую тебя, отец. Если не возражаешь, я бы хотел сразу приступить к делу, по которому ты меня и призвал. – Титомир II хотел было что-то ответить, но Вениамин перебил его, не боясь никакого наказания за такую непозволительную, а иначе и вовсе наглую, даже для сына, выходку. – Ты закрыл от меня свои мысли и воспоминания, не даешь себя прочесть, а это значит лишь одно: ты что-то задумал.

Император усмехнулся то ли раздраженно, то ли удовлетворительно, Вениамин не стал анализировать. Ему хотелось поскорее покинуть это место. Ведь все здесь: громоздкий и уставший дубовый стол, хоть и мягкое, но слегка скрипучее кресло под Вениамином и несуразного вида кресло Императора, которое выглядело так, будто в свое время принадлежало худому, но высокому великану, – все это не только давило, но и вызывало ощущение нелепости по отношению к человеку, который являлся владельцем этого места. Каждый раз, бывая здесь, Принц задавался вопросом: почему мать не настояла на своем и не сменила старую мебель на новую? Да и вообще, стены бы тоже можно было выкрасить в цвет помилее, а балконная дверь держалась на своем месте явно из последних сил. Казалось, коснись ее, и она тут же рухнет на тебя от усталости, которая должна была лечь на плечи самого хозяина кабинета. Странно, и в то же время забавно, было и то, что в кабинет допускались только члены императорской семьи. Различные заседания проводились в комнате попросторнее и совершенно отличающейся от этой по обстановке.

– Хорошо. Раз ты хочешь перейти сразу к делу, то отговаривать не буду, – произнес Император спокойно, отчего Вениамин только больше подобрался и, что было ему несвойственно, затаил дыхание. – Во дворце состоится императорский отбор невест. Жених – Принц. Его Высочество Вениамин I.

Император не улыбался. Но только внешне. Внутренне, а в этом Вениамин был уверен, он хохотал над ним сейчас до слез.

Глава 1

– Агата! – послышался голос Лидии, ее новоиспеченной двоюродной сестры, о существовании которой сама Агата узнала всего полгода назад. К слову, узнать об этом можно было и раньше и без всяких преград, просто нужды в этом Агата не испытывала. Все решил случай, а именно исчезновение ее матери – настоящей и довольно сильной ведьмы. Тогда-то ее отец, правитель эльфийского королевства Эфилион, Эмиль III и дал о себе знать. Когда Агата прибыла во дворец, выяснилось, что ее тут уже ждали. Знакомство с отцом и дальнейшее общение было гладким, чему оба были очень рады. Им обоим очень хотелось найти мать Агаты – Давину. Однако, несмотря на все силы, магию и возможности, сделать это легко и просто не вышло, и дело тянулось по сей день. Но в одном Агата была уверена: ее мать жива и, судя по ощущениям, чувствует себя хорошо.

«Где же ты, мама?» – каждый раз, думая об этом, грустно вздыхала девушка.

– Агата! – послышалось совсем уже близко, что пришлось поднять голову, ибо игнорировать сей окрик было уже грубо.

– Тебя слышно за несколько верст. Думаешь, я не услышала тебя с первого раза?

Лидия лишь довольно фыркнула и примостилась рядом с Агатой на пледе, который был расстелен среди кустов самых разных цветов.

Стоит отметить, что Агата и Лидия быстро подружились. И как считала местная прислуга, не забывая болтать об этом украдкой до сих пор, это было странно. Ведь отец Агаты сместил с престола бывшего Короля и своего родного брата Георга II, отца Лидии. И поместил его в темницу, пусть и самую светлую, и богато обставленную. Однако эти обстоятельства никак не повлияли на отношения между двоюродными сестрами. Лидия была девушкой образованной и под стать своему титулу – гордой, величественной и строгой, но вместе с этим в сердце ее было место мягкости и доброте. Своеобразная смесь получилась, конечно, тем не менее слуги свою госпожу просто обожали, а знать и слова поперек ей сказать не смела. Впрочем, не так ли все и должно быть?

К слову, именно Лидия помогла Агате освоиться во дворце, научиться этикету и обращению с прислугой. Отец второй, убедившись в способностях дочери и не забыв при этом добавить, что не сомневался в ней ни на минуту, представил ее высшему свету. Так Агата легко и без препятствий стала полноценным членом королевской семьи и частью дворца. Хотя и без хитростей не обошлось.

Лишь одного взгляда на Агату будет достаточно, чтобы понять, что девушка она необычная. А если знать, что мать ее – ведьма, а отец – эльф, то пазл складывался сам собой, и выражение «эльфийская ведьма» приходило на ум молниеносно. И это плохо. А что в этом плохого?

Эльфийская ведьма считалась явлением редким, даже невозможным. Ранее у ведьм и эльфов не рождались дети, природа об этом позаботилась. Да и союзов подобных почти не встречалось. А посему выходило, что Агата – единственный в своем роде ребенок ведьмы и эльфа. Еще и девочка с уникальными способностями, что ни одна ведьма не сравнится и ни один эльф не встанет рядом. Может, именно поэтому родители девочки были вынуждены разойтись? Этого Агата не знала. Мама об этом никогда не рассказывала. Они жили в общине ведьм, пока Агате не исполнилось семь. Потом им пришлось уйти подальше в лес. Как тогда думала сама девочка, их прогнали из-за нее, из-за ее происхождения и силы, которую, с одной стороны, считали опасной, а с другой, хотели заполучить. Только в тринадцать мама рассказала дочери, что сестры хотели их защитить, отправив в глубь леса, вокруг которого постоянно поддерживали защиту.

Девочка выросла и превратилась в прекрасную девушку. Длинные, немного волнистые цвета снега волосы с редкими пепельными прядками нисходили до самых бедер. Большие миндалевидные зеленые глаза, густые светлые ресницы и брови, аккуратненький носик и пухлые красные губки делали свою хозяйку уникальной. По сути, именно такой она и была, уникальной, не похожей ни на кого в своем роде. Сюда же прилагалась фигура с манящими округлыми изгибами, стройный рост и цепкий взгляд. Про силу и ум напоминать было бы излишне.

Потому и выходило, что раз взглянешь – больше не забудешь и только и будешь постоянно задаваться вопросом, кто она такая и откуда. И как ее можно с такой внешностью и исходящей от нее энергией ко двору представлять? Ведь все местные газеты лопнут от догадок. А их было бы много. Из-за чего эльфийская ведьма не придумала ничего лучше, чем снова обвесить себя артефактами, которые скрывали ее ведьминские черты и исходящую от нее мощную ауру. Да, они словно сгладили, прикрыли маской черты ее незаурядной внешности. Для всех она выглядела обычной, ничем не примечательной эльфийкой. И на фоне блистательной Лидии Агата терялась настолько, что не подай она звук, то никто ее и не заметит. Сама Агата считала это скорее плюсом, чем минусом.

«Зато можно насладиться ароматом цветов», – думала про себя девушка. Обычно цветы вяли при одном ее появлении.

Агата наслаждалась их красотой и ароматом, аккуратно перебирая распустившиеся бутоны и собирая их в несколько букетов, что лежали перед ней.

– Что привело тебя сюда в такой час? Разве у тебя сейчас не урок игры на фортепиано? – не поднимая глаз, спросила Агата сестру, которая увлеченно разглядывала ее букеты.

– Да, – с полуулыбкой отвечала та, – но последние новости мешали мне собраться, поэтому я решила не мучать себя и поскорее найти тебя, чтобы ими поделиться.

Агата вздохнула, но свое занятие не отложила. Однако была вынуждена признать: наводить интригу сестра умела.

– Что у тебя там? Выкладывай.

Лидия обиженно надула губы, губы ее задрожали, но она счастливо улыбнулась.

– В соседнем государстве объявили императорский отбор невест. Ищут жену для наследного Принца. Я участвую. Ах, как это здорово! – снова широко улыбнувшись, девушка откинулась назад и разлеглась на пледе.

Агата собрала последний букет, поднялась с места и протянула сестре руку.

– Вставай. Земля еще не до конца прогрелась, а потому может забрать твое здоровье.

– Но уже лето, – в недоумении уставилась на нее Лидия, но руку приняла и с помощью сестры поднялась на ноги.

– Ты сомневаешься в моих словах? – Агата двинулась по направлению к дворцу. Лидия ухватила ее под руку и лениво зашагала рядом. Тут же слуги собрали букеты с пледа и унесли один в комнату Агата, другой – в комнату Лидии, третий – в покои Короля. Это уже стало неким обычаем, исполнение чего Агата уже не считала озвучивать вслух или контролировать. Небольшая семья тоже успела к этому привыкнуть, и время от времени ожидала у себя в комнатах свежие цветочные композиции.

– Нет конечно, – просто отвечала Лидия. Секрет Агаты о том, что она ведьма, девушка знала. Более того, была этому рада.

***

Сидя в тронном зале на месте, где должна восседать королева, Агата задумчиво наблюдала за отцом, который ходил из стороны в сторону вдоль балконных дверей, что сейчас были открыты настежь. Сам балкон был зашторен белой узорчатой тюлью, слегка колыхающейся от вечернего июньского ветра. Рядом с Агатой, на месте Короля, развалившись на троне, полусидела, полулежала, Лидия. Как Король позволял ей такого поведения – оставалось только гадать. Но одно было известно точно: в отношении своей семьи он был очень добр.

– Что же Вас так тревожит, отец? – не сводя глаз с родителя, недоумевала Агата.

– Разве не понятно? – вмешалась сестра. – Беспокоится, что со мной может что-то случиться. Дядя только недавно занял престол. Слухи об этом еще не улеглись. Думаю, дядя переживает, что на отборе об этом еще будут говорить, и это может меня задеть. Но дядя. – Лидия подобралась с тронного кресла, села ровно, и только болтающиеся ноги выдавали легкость ее настроения. – Разве я похожа на принцессу, которую так просто задеть?

– Лидия. – Король замер на месте и круто развернулся к девушкам лицом. – В тебе я уверен. Просто…

– Что просто? – не унималась Лидия. Агата напряглась.

Кажется, сейчас она услышит то, что давно ждала.

– Просто я считаю, что небезопасно отправлять тебя туда одну. Пусть, – он посмотрел на дочь, – Агата поедет с тобой.

Лидия только довольно захлопала в ладоши. Агата выдохнула. Сбылось.

***

Агата была не простой ведьмой или эльфийкой. Она обладала всеми способностями и тех, и других. И ловко сочетая их вместе, могла сотворить невозможное, что другим не пришло бы в голову. Ей хватало работать вполсилы, чтобы получить то, на что у другой ведьмы ушли бы годы. Она могла исцелять, видеть будущее, что было доступно очень немногим даже сильным эльфам. Имея такие выдающиеся таланты, переданные ей с кровью, девушка все же старалась не выделяться. Ибо очень много людей мечтали заполучить такое сокровище в свои руки. Именно для этого постоянно нужны были различные артефакты, позволяющие эльфийской ведьме ловко исчезать из виду тех, кто охотился на нее. Все чаще Агата чувствовала себя золотым оленем, который обязательно должен стать чьим-то трофеем. И сейчас, после исчезновения матери, это чувство только усилилось.

Давина была достаточно сильной и знатной ведьмой. А еще очень красивой: золотоволосой, зеленоглазой, с точеной фигурой и теплой улыбкой. Такая вмиг вскружит голову. Она и вскружила ее одному эльфу. Как позже рассказывал этот самый эльф, отец Агаты, Давина просто исчезла из его жизни. Чтобы появиться вновь, рассказать об их дочери и снова исчезнуть. Он искал ее много раз, но всегда она находила его сама. Украдкой, когда они с дочерью выбирались на рынок в ближайшую деревушку, Давина позволяла эльфу понаблюдать за ними, увидеть собственными глазами дочь. Быть может, в такие минуты он бы и хотел схватить их и увезти с собой, но отчетливо знал, что не сможет задержать подле себя надолго. Ибо Давина сразу предупредила его, что они не смогут жить как одна семья, пока это невозможно и опасно. Поэтому он ждал, когда они сами придут к нему.

И вот Давина пропала. Он искал ее, но тщетно. Никаких следов или подсказок ведьма не оставила. Агата тоже искала мать, но и она потерпела неудачу, поэтому пришла к отцу. О котором мать как нельзя кстати оставила информацию.

Агата не понимала, как так произошло, что ее мать вдруг исчезла. Они часто поддерживали связь, предупреждали друг друга о своих исчезновениях и всегда оставляли подсказки, где, в случае чего, их можно найти. Тем не менее в этот раз Агата так и не нашла ни единой зацепки, куда могла деться мама. Она даже заглянула в несколько общин, в которые время от времени наведывалась Давина. Но и там не нашла ответов. А их дом, расположенный в лесу у подножья горы, молчал, отказываясь выдавать Агате хоть толику информации о матери. Словно женщина просто вышла и почему-то не вернулась. Но в одном девушка как истинная ведьма не сомневалась – Давина жива. И, если углубиться в ведьминские ощущения, ее жизни ничего не угрожало. И поэтому Агата продолжала искать мать и даже присоединилась к отцу, ибо в доме на столе, в любимой маминой книге нашла листок с записью о том, кто является ее настоящим отцом. Интуиция ведьмы подсказывала, что стоит отправиться именно к нему.

И вот, спустя полгода, обычным утром, к которому девушка успела уже привыкнуть, живя во дворце и являясь настоящей принцессой, у которой была еще и настоящая семья в виде отца и сестры и даже дяди, пусть с тем она пока не успела познакомиться, ведь до сих пор нужды в этом не было. Ей было видение. Короткое и быстрое, сменяющееся рваными отрывками картин, из-за чего сердце быстро забилось, а все мысли заполонило беспокойство. Вечером того же дня Агата услышала то, чего так ждала. И это напрямую касалось увиденного утром.

– Я хочу, – продолжил отец после того, как Лидия отправилась к себе, а они с Агатой переместились в сад. Они сидели за столом друг напротив друга. – Чтобы ты отправилась на императорский отбор невест в Мордову. Ты должна присмотреть за сестрой. Я переживаю, что ей может грозить опасность. Она хоть и умная девушка, и очень даже сообразительная, но не уверен, что справится одна.

Агата вопросительно приподняла бровь.

– Лидия сейчас в том возрасте, когда девушки влюбляются и легко теряют голову, – продолжал Король, не поднимая глаз на дочь, словно был целиком и полностью увлечен вкусом чая, который неспешно попивал. – Ей двадцать один, ты старше ее, поможешь ей не совершать опрометчивых поступков. Более того, меня волнует ее безопасность. На отбор явятся принцессы из разных государств, и другие леди из высокопоставленных семей, каждая из которых будет рвать и метать, чтобы заполучить титул супруги наследного Принца, другими словами, чтобы стать будущей императрицей. Открыто, конечно, они действовать не будут, но вот скрыто – само собой. – Его эльфийское Величество замолчал и наконец-то посмотрел на Агату. – У каждой будет свой человек, будет защита. Я хочу, чтобы защитой Лидии была ты.

– А Вы не переживаете за меня? Не хотите дать и мне защиту? – без страха и с вызовом поинтересовалась Агата.

– Ты моя дочь и дочь своей матери. Это от тебя нужно защищать, – сказал Король строго, а затем тепло улыбнулся. – Ты не будешь там одна. Сам Император Мордовы за тобой присмотрит.

К себе Агата возвращалась с все еще гулко стучащим сердцем. Оно будто бежало и дрожало, постоянно спотыкаясь. И нет, дело было вовсе не в отце и его словах. А в предстоящем отборе. И приключениях, что ожидали девушку в Мордове. То, что они будут, Агата не сомневалась, а потому засыпала сегодня с улыбкой на устах, что для нее было несвойственно.

Глава 2

Вениамин

Конечно, идея отца с императорским отбором мне сильно не понравилась. И сколько раз я отказывался в нем участвовать – ни счесть. Я даже рассматривал вариант со своим временным исчезновением. Но быстро передумал, стоило взглянуть – не без отцовского принуждения – в список невест, которые уже утверждены к отбору. Мое внимание привлекло только одно имя.

Агата Трефийская, дочь Эмиля III, принцесса королевства Эфилион.

«Эльфийская принцесса, – пронеслось в голове – Она эльфийская принцесса».

«Это точно она. Вне всяких сомнений», – пришли в движение мысли, и я уже обдумывал, как послать всех еще до начала отбора и сделать ее своей женой.

Она, конечно, такого вероломства не оценит и еще долго будет воротить нос от предложения стать супругой наследного Принца. Но в конце концов, согласится. Да, именно, согласится. По-другому просто не может быть.

Это я себя так успокаивал все дни, пока шли приготовления ко дню прибытия невест. Естественно, с того момента, как я увидел заветное имя, превратился в паиньку и больше не пытался сбежать, стоило родителям завести разговор об императорском отборе. Отец ходил довольный, что ужасно злило. Уверен, Император делал ставку именно на нее. Потому его улыбка при виде меня становилась только шире, ведь он знал, как дорога мне хозяйка этого имени.

И вот стоя на крыльце, встречая своих так называемых невест, я тоже улыбался. Пусть и не так широко, как все эти три недели делал мой отец, и очень даже фальшиво. Ибо ни одна из участниц отбора меня не интересовала и не вызывала искренних эмоций. Но мать строго наказала вести себя благородно и не уронить честь императорской семьи, а посему я старался как мог.

Девушки, казалось, делали то же самое. Каждая из них имела богатое происхождение и несла огромное бремя, возложенное на нее семьей. Конечно, им стоило улыбаться. Но разве может крыться теплая искренность в тех, кто прибыл сюда за властью и положением? Навряд ли. По крайней мере, я в этом сильно сомневался.

Рядом со мной, но на одну ступеньку ниже, стоял распорядитель отбора. С гордо поднятой головой и прямой, как струнка, спиной он следил за своими помощницами, которые ловко маневрировали между участницами отбора, записывая каждую вновь прибывшую.

Перед нами словно раскинулся сад диких цветов, настоящий цветник искусного садовода. Все девушки благоухали и ярко сверкали своими нарядами, но за этой чрезмерной, выставленной напоказ, красотой скрывалась их настоящая сущность. Как шипы у роз, как колючки у бугенвиллии, как яд у олеандра, так и у каждой из этих прелестных дам были свои недостатки, скрывающиеся за их очаровательностью. И здесь, на площади, у крыльца восточного крыла Зимнего императорского дворца, где было принято решение расположить невест и провести отбор, можно было стать свидетелем этих недостатков. Милые принцессы и знатные леди, стоило им сойти с кареты, превращались в рыночных торговок: хитрых, коварных и матерых, кои и словцо подходящее найдут, чтобы осадить любого, кто встанет на их пути. Но их можно было понять. Ведь кто-то прибыл сюда издалека, а кто-то наверняка прождал несколько часов у ворот дворца, ожидая, пока охрана проведет тщательный досмотр всех вещей, да и самих кандидаток. Это было просто возмутительно, но необходимо для общей безопасности. От громкой тирады и гнева на организацию процесса заезда девушек останавливали только слова главного досмотрщика, что если им что-то не нравится, то они могут отправляться обратно. А какая дама откажется от возможности стать будущей императрицы процветающего государства?

И так будущие невесты, давая волю своим чувствам, отыгрывались на бедных слугах, кои разбирали их багаж, и помощницах распорядителя отбора, что пытались узнать, откуда прибыла сия невеста и как ее зовут, чтобы свериться со списком. Но стоило им хоть немного успокоиться, прислушаться к общему перешептыванию и поднять глаза, как они замирали, вмиг краснели и смущенно хлопали ресницами. Конечно, ведь перед ними был тот самый наследный Принц, названный жених и, как каждая из них была уверена, будущий муж. Все, кроме одной.

Она сразу привлекла мое внимание. Простое для ее статуса нежно-голубое платье, свободно распущенные светлые волосы, лишь немного собранные сверху у лица, неброские украшения, по которым я сразу смог понять, что они ничто иное, как артефакты, как и в прошлый раз скрывающие ее настоящую красоту и ауру. А это значило лишь одно – она прибыла сюда не совсем за тем, за чем прибыли остальные. И, признаться, меня это сразу напрягло, а потому сердце предательски заныло.

Агата. Мы были с ней знакомы больше года. В прошлом наши судьбы пересеклись, и уже с первого дня я потерял покой. Точнее обрел его в ее лице, в ее хмуром взгляде, легкой полуулыбке, которую видел лишь украдкой, но оттого она была еще ценнее. В этих необычного оттенка волос, будто пшеница в снегу, глазах цвета леса и губах, коснуться которых мне удалось единожды, но я поклялся, что повторю это снова при следующей нашей встрече.

Я тогда и не знал, что состоится она только через год. Мы познакомились благодаря делу наших общих друзей. Расследовали череду убийств и пытались предотвратить новые, спасли целую империю от предателей и стали настоящими героями. Я был счастлив, что спас свой народ и встретил любимую. А потом потерял ее.