Rebis

© Павел Рябцев, 2017

© Глеб Бенисович, 2017

ISBN 978-5-4483-8150-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Рука коснулась кнопки трезвонящего будильника. Пробуждение никогда не давалось ему легко. Он всегда искал предлог, чтобы хоть ненадолго задержаться в кровати. Вот и сейчас, он еще не успел открыть глаза, как рука сама потянулась за сигаретой. Этот простой способ помогал ему выкрасть у наступившего дня еще несколько минут безмятежности; задержаться на это время в мире грез, перебирая в памяти сны сегодняшней ночи.

Щелчок зажигалки. Затяжка. Потрескивание табака. Небольшая пауза. Ощущение легкости. Выдох. Приятная горечь во рту. Белый густой дым поднимается к потолку.

Покончив с сигаретой, он набрал номер телефона рум-сервиса. На другом конце провода его поприветствовал приятный женский голос.

– Я хотел бы заказать завтрак в номер 1140. Круассан, черный кофе и фрукты, – медленно проговорил он, протирая глаза.

– Конечно, сэр.

– Надеюсь, там будет виноград. Понимаете?

– Конечно, сэр.

– Можете не торопиться, – он повесил трубку.

Потянувшись всем телом и глубоко вздохнув, он поднялся с постели и направился в душ.

После сна, отдохнувшее тело, тонко чувствует любое, даже малейшее раздражение. Едва слышный шорох режет слух, словно назойливый шум. Разница температур вызывает дрожь, мурашки бегут по коже.

Он отдался ощущениям. Теплая вода ласкала кожу. Аромат геля щекотал в носу. Он прислонил руку к холодной стене. Струйки воды, стекая по телу, вместе с мыльной пеной уносили с собой остатки сна. Острота ощущений притуплялась с каждым вдохом. Постепенно ее место занимала логика. И вот он уже планирует сегодняшний день: кому нужно сделать звонки, не забыть переговорить с шефом, отправить отчет в Италию. Да, он окончательно проснулся.

В дверь постучали. «Ваш завтрак, сэр», – услышал он. «Дьявол! Я же просил не торопиться», – раздраженно думал он. Высунувшись из ванной, он крикнул, что можно войти. Горничная вкатила столик с завтраком в номер и поспешила уйти.

Он вышел из душа, завернувшись в полотенце. Осталось двадцать минут до выхода. Он быстро справился с круассаном и чашкой кофе и начал одеваться. Костюм был приготовлен со вчерашнего вечера. «Как всегда безупречный», – хвалил он себя, улыбаясь собственному отражению. Больше всего в своей внешности он ценил взгляд – горделивый и уверенный.

Сорвав с грозди винограда пару ягод, он вышел из номера.

В такси он протянул водителю визитную карточку с адресом фирмы. Тот отреагировал протяжным «Оу кей», и машина тронулась. Устраиваясь на заднем сиденье, он произнес вслух с сарказмом: «Не может нормально сказать такое простое слово. Азиаты».

Через десять минут он поднимался на тридцать второй этаж небоскреба Интернешнл Билдинг1. В офисе к тому времени рабочий день уже начался.

В дверях офиса я столкнулся с Роксаной. Она, наверное, уже успела проверить почту и отправить отчет в головной офис.

– Привет, Рэбис! Я сегодня буду заказывать канцелярию. Тебе что-нибудь нужно? – торопливо проговорила она, мило улыбнувшись.

– Милая Роксана, я не использую в своей работе скрепки, степлер и прочую офисную дребедень. Все, что мне нужно, – так это вдохновение и ручка.

– Да ну тебя. Пойду, лучше займусь делом. Увидимся.

Роксана – единственная из нашего офиса, о ком я хоть что-то знаю. Мы вместе летели из Италии в Китай.

Молодая француженка двадцати пяти лет. Как и все француженки, милая, кокетливая, мягкая, как свежий багет, но, в то же время, может отправить на гильотину любого противника идей Французской революции. Пришла в компанию, чтобы сделать карьеру. Поэтому легко согласилась на работу в Китае.

Что касается меня, я – маркетолог. По моему мнению, это самая вольготная работа на свете, особенно в такой стране, как Китай. Огромный растущий рынок, свободные ниши и возможность использовать самые примитивные методы продвижения. Китай приветлив, избалован как ребенок, который норовит потратить все деньги родителей на свои глупые прихоти. Рай!

Мы делаем вино: красное, белое и немного розового – все зависит от винограда. Мои боссы в Италии решили выйти на новый, еще неосвоенный алкогольный рынок Азии. Поэтому наш «дивизион» отправили сюда, подобно первым колонистам, осваивать новые земли. Идея моей работы проста – мы меняем мечту на деньги. И все было бы хорошо, если бы не было так скучно.

Начало моего рабочего дня: пара звонков в Италию, проверка почты, переговоры с китайскими партнерами, у которых заказывали исследование. Так незаметно пролетает время до полудня.

Сегодня во время обеденного перерыва Роксана позвала меня в Старбакс на первом этаже нашего бизнес-центра. Для нас любезно занял столик Денис – сотрудник нашей компании, симпатичный парень двадцати семи лет. Денис – типичное будущее Европы – по крови турок, родился в Германии, а работает в итальянской фирме. Наше руководство уверено, что Денису и главному инженеру по силам подготовить проект для открытия завода по розливу вина в Китае.

Как только мы сели, Денис сразу завел разговор о том, что уже прошла первая рабочая неделя, процесс налажен и теперь самое время выбраться вечером всем коллективом куда-нибудь отдохнуть.

– Рэбис, что ты думаешь по этому поводу? – спросил он меня.

– Я бы выпил бокал вина за ужином.

Денис перевел взгляд на Роксану:

– Роксана, как тебе наша идея?

– Я за! Шефа будем приглашать? – она засмеялась.

– Очень смешно. Давай ты лучше поговоришь с ним, а я найду место.

Был еще недурной кофе, и обычный разговор плохо знакомых людей. Покончив со всем этим, мы поднялись в офис и разошлись по своим местам.

Шеф с радостью поддержал нашу идею, к тому же он сам собирался собрать весь коллектив вместе.

Денис принялся за поиск места. Для этого ему понадобилось найти путеводитель по Тяньцзиню. Двадцать минут усердного поиска, пять минут телефонных разговоров, чтобы заказать столик, и весь оставшийся день – на обсуждение выбранного места с остальными сотрудниками. Он не очень любит работать.

После работы оставалась пара часов, чтобы добраться до гостиницы и принять душ. Так как фирма заключила договор с гостиницей, все наши сотрудники автоматически превратились в соседей. Поэтому не было необходимости обзванивать каждого и спрашивать, когда он соизволит появиться. Все, что нужно, – так это договориться, что в двадцать – ноль-ноль такси будет ждать у входа в гостиницу.

Я решил сразу не идти в номер, а посвятить оставшееся время себе, своим мыслям. Поэтому поднялся в ресторан на втором этаже гостиницы. Наслаждаясь кофе, я любовался видом на Концерт Холл – старое здание, построенное европейскими колонизаторами. Его соседство с современными небоскребами создавало впечатление, будто древний римлянин окружен толпой клерков. Перед поездкой в Китай я кое-что читал об этом городе. Оказывается, здесь искали счастья немецкие, итальянские, английские колонисты. Ну что же, не я первый, не я последний. Кто-то из них, наверное, вернулся домой, так и не найдя себя на непривычной для европейца земле, кто-то сгинул, а кто-то остался здесь, завел семью. И если подводить итог, то та неудовлетворенность местом, которая на самом деле была лишь неудовлетворенностью собой, гнала этих людей, да и сейчас гонит от своего дома, от своей культуры, превращаясь в объяснения для близких людей: «Лучший, неизвестный мир со множеством сокровищ» или «Место, где я могу быть богом, полубогом или, в наихудшем варианте, сверхчеловеком», – все зависит от тщеславия. Забывая о том, что там, где есть люди, там уже есть и боги, и в таких краях сокровища давно заменены поддельными ценностями.

Я обвел взглядом площадь и только сейчас заметил напротив центрального выхода из Концерт Холла золотую букву «М» на красном фоне – вот кому удалось найти здесь свое счастье.

Я сделал еще один глоток из чашки. Кофе остыл. Я посмотрел на часы. Оставалось двадцать минут до встречи. Пора подняться в номер и подготовить себя к сегодняшнему вечеру. Надеюсь, он не превратится в обычную семейную встречу на выходных, когда каждый из членов твоей огромной семьи норовит выпытать положение твоих дел и планы на будущее. А если окажется, что у тебя их в принципе нет, но, несмотря на это, ты вполне доволен своей жизнью, то всеобщих упреков не избежать. Ты каждую неделю словно участвуешь в судебном процессе в качестве обвиняемого. Выбор небольшой: либо быть в центре внимания и, передавая сахар, мило улыбаться, либо взять двоюродного брата, пару бутылок пива и сбежать в сад, где можно проговорить до утра.

Подготовка не заняла много времени. Я всего лишь принял душ, смыл дневную усталость и сменил рубашку. На мой взгляд, выбор сорочки – не такая простая задача. Каждый раз, обращаясь к гардеробу, мы словно переосмысливаем жизнь – что получилось, а что нет. Я много слышал от психологов о тридцатилетнем кризисе у мужчин. Они говорят о том, что в этом возрасте происходит переоценка ценностей, подведение итогов, критическое отношение к себе… Я пережил его довольно легко. Все свелось к замене брендов. Вместо Полис – Диор, Свотч я сменил на Патек Филипп, а Зара на Хуго Босс. Никакого подведения итогов, психических расстройств. Ничего этого не было. Просто шаг в будущее, в долгую старость.

Развлекая себя этими мыслями, я собрался и, уходя из номера, выбросил фрукты, стоящие еще с утра. Спустился в холл. Оказалось, что все ждут только меня. Такси уже было подано. Ли Джан, наше связующее звено между английским и китайским языком, попросил водителя следовать за первой машиной, и мы отправились в Харрис Бар.

Простая кухня, вино среднего качества и скучный интерьер не оставили сомнений – мы находились в Китае и одновременно в любом из тысяч однотипных ресторанчиков средней руки в Европе. Само собой для Тяньцзиня это было шикарное место.

Вечер прошел за скучными разговорами. Мы делились впечатлениями о Китае. Оказалось, что он удивил не только меня. Вспомнили о доме, каждый о своем. Я узнал некоторые интересные подробности жизни людей, с которыми мне предстоит провести, возможно, не один год.

Наш адвокат, элегантная, итальянка Фабриция тридцати пяти лет, как оказалось, имеет двоих детей. Шеф, пожилой статный итальянец, искренне скучает по внукам. Роксана звонит родителям три раза в неделю. Пожилая итальянка-бухгалтер одинока и хорошо готовит пасту, лучшую во всей Флоренции. Я бы с радостью слушал своих сослуживцев и дальше, но, к сожалению, настал мой черед «откровений».

– Рэбис, а что насчет тебя? Ты женат? – спросил меня главный инженер.

– Да, очень интересно! – подхватила Роксана.

– Нет, не женат. Еще никто не смог ужиться с моим самолюбием, – честно ответил я.

– Рэбис, ты для нас загадка, – продолжал «допрос» главный инженер. – Расскажи немного о себе.

– Я родился и вырос в Санкт-Петербурге. Получил образование там же, после чего перебрался в Европу. Работал в Финляндии, теперь работаю в Италии.

– Для своего возраста ты достиг многого. Наверное, приходилось «идти по трупам»? – наивно пошутил Денис.

– Иногда приходилось, – ответил я.

Разговор тут же перешел к Ли Джану. Как человек совершенно другой культуры, он вызвал всеобщий интерес. Каждый хотел задать вопрос.

После того как мы ближе узнали друг друга, само собой возникло желание узнать этот город. Чтобы не откладывать это знакомство на неделю, мы решили отправиться на экскурсию в субботу. Денис, как все и ожидали, вызвался взять всю организационную работу на себя, а так как времени оставалось не так много, он пообещал заняться этим с завтрашнего утра.

– У тебя завтра никаких срочных дел нет? – спросил шеф у Дениса.

Денис в ответ лишь улыбнулся.

– Ладно, у тебя есть время до обеда.

Денис попросил помочь Ли Джана составить маршрут. К тому же без знания китайского языка было трудно найти машину. Ли Джан, конечно, согласился, ведь место в компании досталось ему с большим трудом.

Вечер подошел к концу. Мы перебрали все возможные темы для разговора, к тому же все испытывали усталость после рабочего дня и решили, не задерживаясь, отправиться домой.

Через несколько минут такси доставили нас обратно в гостиницу. В холле мы распрощались, и я отправился к себе в номер.

Зайдя в комнату, я неспешно разделся, бросил рубашку на кресло – работа для горничной на завтра. В памяти я перебирал события сегодняшнего вечера. Я даже не мог подумать, что наш сексапильный адвокат Фабриция – на самом деле любящая мать, скучающая по своим детям. Я всегда думал, что таким женщинам больше подходит роль предмета страсти. Думал о том, что бывают набожные бухгалтеры, что само собой является противоречием. Я всегда считал, что их церковь – налоговая инспекция, а вера только в баланс дебета и кредита. Запомнилась скромность и почтительность, с которой Ли Джан отвечал на вопросы. Думал, почему наш шеф поехал сюда. Неужели в его возрасте еще хочется быть бесконечно преданным своей фирме, а может быть, он просто не может иначе.

Теплая вода окончательно смыла память этого дня.

На ночь я решил почитать что-нибудь. Рука сама выбрала. Я раскрыл книгу, отмерил себе десять страниц, как часто это бывает – «до точки». Но провалился в сон, не прочитав и трех.

Глава 2

Утро следующего дня для Рэбиса было еще одной зарубкой в длинной череде таких же ничем не примечательных дней. Он услышал глухой стук в дверь.

– Ваш завтрак, сэр, – донеслось из коридора.

Он неторопливо завернулся в полотенце и открыл дверь. Горничная внесла поднос и оставила его на столе. Она пожелала ему приятного аппетита и уже собиралась выйти из комнаты, как Рэбис, не глядя на нее, указал пальцем на стул, где лежала со вчерашнего дня брошенная одежда. Холодно произнес: «Постирайте!»

Наскоро позавтракав, Рэбис собрался и отправился на работу. В обеденный перерыв он присоединился к уже сидевшим в Старбакс Роксане, Денису и пожилой итальянке-бухгалтеру. Разговор зашел о запланированной на завтра экскурсии. Денис, не раскрывая подробностей, обещал увлекательное путешествие. Роксана и итальянка-бухгалтер с интересом слушали речь Дениса, Рэбис же отрешенно смотрел в окно и наслаждался ароматом свежесваренного кофе. Удивительные люди в зеленых плащах бегали взад-вперед и, помогая парковать вновь приехавшие автомобили, громко кричали. Открывали двери подъезжающих к парадному входу такси, давали прикуривать выходящим из здания клеркам. Таких людей он насчитал трое.

Денис, сам того не подозревая, начал раскрывать подробности своей экскурсионной программы. Он обещал показать старый квартал, район, состоящий только из ресторанов, недавно отреставрированную набережную, современную торговую улицу. Рэбис перевел взгляд на итальянку-бухгалтера, она как раз поставила чашку на стол.

– Как вам кофе1? – поинтересовался Рэбис.

– Это не кофе, а какая-то жижа. Знаете, в Италии нет этих Старбакс, и теперь мне понятно почему.

– Я слышал, что в Китае можно найти подделки2 чего угодно. Видимо, эта чашка эспрессо не исключение.

Шутка Рэбиса вызвала улыбку на лице итальянки. Денис напомнил, что машину он заказал на десять утра. «Пожалуйста, не забудьте», – с умоляющим видом обратился он к ним.

Вечером, после работы, Рэбис спустился вниз. Ему не хотелось курить на ходу, поэтому он остановился у главного входа и достал пачку сигарет. Он курил медленно, задерживая дым во рту.

Рэбис смотрел на вечерний Наньцзинлу. Улица тонула в огнях автомобилей. Час пик только набирал свои обороты. Рэбис решил переждать ближайшие два часа в Старбакс, спешить не хотелось. Не торопясь он подошел к стойке бара. Невысокий молодой китаец-бариста услужливо поприветствовал его и поинтересовался, чего Рэбис желает выпить. Рэбис не отвечал и не обращал внимания на бариста, молча изучая меню. Сделав выбор, небрежно кинул: «Капучино».

Он устроился у окна с чашкой горячего кофе. Нина Симон что-то шептала с потолка. Город утонул в красно-желтых огнях.

Зал кофейни был пуст. После шести часов вечера весь Китай, лихорадочно спеша и сигналя, перемещается в рестораны. Китай живет по расписанию. Одновременно, словно по команде, миллионы людей во всех уголках страны (в Китае единое время) высыпают на улицу: квартиры, офисы, магазины вмиг пустеют. Проявившие сноровку уже заказывают блюда из меню, остальные ждут в очереди. Сотни тысяч карандашей и ручек вносят в блокноты заказы: хот-пот, корейское барбекю, шашлычки, лапша, морепродукты – съедается все. За два часа точки общепита израсходуют все запасы продуктов на день. Уничтожаются продукты – появляется мусор. Миллионы грязных тарелок, использованных одноразовых палочек, тонны жирных бумажных салфеток. Эти горы отходов растут под звуки шумных разговоров и чавканья, которое в Китае является признаком хорошего тона.

В кофейне были только Рэбис, да еще пара европейцев. Взгляд Рэбиса задержался на Леониде. Конечно, он не знал имени этого человека, более того, он видел его впервые в жизни. Тем не менее, имя появилось в голове моментально, само собой, словно вышло из тени бессознательного. При детальном рассмотрении можно было убедиться в выборе имени для незнакомца: вытянутое, мешковатое лицо, как у сенбернара; морщинистый широкий лоб. Тонкие нервные пальцы стучали по клавишам ноутбука. Время от времени сенбернар переводил свои печальные глаза от монитора на Рэбиса. Рэбис отвечал ему безразличным взглядом.

Рэбис решил позабавить себя небольшой фантазией. Он представил себе Леонида как популярного юмористического писателя. «Его книги читают абсолютно все: от школьников до пенсионеров; и везде: в транспорте, на работе, на отдыхе и дома. Леонид пишет рассказы, заставляющие людей смеяться до слез. Были даже несчастные случаи – два человека надорвали животы, но об этом быстро забыли, учитывая роль и авторитет юмориста в обществе. Книги Леонида выдерживали не одно переиздание, сметались с полок магазинов за несколько дней после начала продаж. Он был частым гостем многих вечерних телевизионных шоу. – Рэбис сделал глоток из чашки, усмехнулся и продолжал: Возможно, так могло бы длиться долго, но однажды талант покинул его. Каждое утро он начинал с шутки, рассказанной жене. Обычно супруга, заливаясь слезами, громко смеялась. В то роковое утро он, как обычно, пошутил, но… ничего не произошло. Жена не издала ни звука. Он повторил шутку – безуспешно. С этого момента Леонид потерял веру в себя. Он обращался к врачам, но они лишь в растерянности пожимали плечами. За возвращение его чувства юмора служили молебны дюжина монахов в бургундском монастыре, а на острове Пасхи боролись за талант жрецы темной магии. Леонид опустил руки и постепенно превратился в человека, бесцельно перебирающего пальцами клавиатуру в Старбакс на Наньцзинлу».

Эта фантазия очень развеселила Рэбиса, он едва сдерживал смех, даже прикрыл рот рукой, когда сенбернар в очередной раз перевел на него свои грустные глаза. Положение Рэбиса в глазах Леонида становилось шатким. Поэтому он быстро допил кофе и отправился на улицу.

На улице было уже не так шумно. Час пик шел на убыль. Жизнь возвращалась в обычное русло. Так как настроение было хорошее, он решил пройтись пешком. Это была его первая пешая прогулка с момента приезда. Стемнело. Яркие гирлянды на деревьях тянулись длинной линией вдоль улицы. Он увидел свою гостиницу – башню-небоскреб и решил пойти в ее сторону.

До этого момента он не ощущал, что находится в Китае, совершенно другой стране. Раньше он все время проводил либо в гостинице, ничем не отличавшейся от сотен других таких же гостиниц по всему миру, либо в офисе; до любого места он добирался только на такси. Его окружала комфортная обстановка, английский язык, знакомые люди – все как в Европе; и только теперь он ярко почувствовал, что Китай – это совершенно непривычный для него мир. Шум улицы, проходящие мимо люди – все было для него ново. Он шел вперед. Мимо проезжали один за другим велосипедисты. Ему запомнилась женщина, проехавшая на велосипеде, с платком на голове3, полностью закрывавшим ее лицо. Было трудно поверить, что это происходит на самом деле. Дойдя до светофора, он остановился, дожидаясь зеленого сигнала. Рэбис смотрел по сторонам. Он удивился большому количеству иероглифов, окружавших его. Они были повсюду! Ему даже захотелось узнать их значение.

К нему подошла компания молодых людей. Они говорили на своем, столь чуждом и непонятном ему языке. Для него это было больше похоже на шум, чем на членораздельную речь.

«Какая необычная речь! Переливы звуков!» Он вновь обратился к компании. Потом перевел взгляд на любовную парочку, которая только что подошла к нему, оживленно беседуя. Они громко смеялись, и когда девушка хохоча запрокинула голову, то заметила, что рядом с ними стоит иностранец и смотрит на них. Она ткнула в бок своего парня, и тот развернулся. Теперь они широко раскрыв глаза, глядели на европейца и неловко произнесли: «Хеллоу!»

Ребис ответил: «Хеллоу!» – и отвернулся. Пара, рассмеявшись, продолжала разговаривать. «Щебечут, словно птицы». Рэбис прислушался к их разговору. «Какое-то шуршание речи. Они как будто не разговаривают, а переливами звуков обмениваются эмоциями!»

«Удивительный язык! Китайский язык, по-моему, является прямым доказательством теории звукоподражания4. В принципе, подражание – неотъемлемая часть обучения, что у человека, что у обезьяны. Только у последних это ярче проявляется.

Речь – это дар, напрямую связанный с сознанием. Бедность речи сродни бедности интеллекта, между ними можно поставить знак тождества. Недаром недалекие люди так косноязычны. Человек, который не в силах упорядочить собственные мысли, не сможет упорядочить речь.

Сам язык – это всего лишь выстроенная система слов. Система передачи информации и выражения эмоций. Слова, в свою очередь, состоят из букв – записанных звуков. А звуки – это лишь отражение окружающего мира. Таким образом, слыша незнакомую речь, становится возможным определить страну или природу, окружавшую человека. Как, например, музыка арабской речи – неторопливая и изящно изгибающаяся, словно муар над пустыней.

Тогда китайский язык сродни природе Китая: обилие шипящих звуков, словно повторение шума леса, вперемешку со звонкими ударами камней друг о друга; мягкость, как журчание горной реки и щебетание диковинных птиц.

Получается, что через меня говорит природа. И когда я использую родной язык, человек вместе со мной совершает путешествие по бескрайним полям моей Родины. Тогда единство мнений – это схожесть нашего путешествия. Эмоциональное единство. Единство природы!» Такое открытие поразило его.

Он выключил душ, вытерся полотенцем и отправился спать.

Глава 3

Я нахожусь в квартире. Я точно знаю, что живу в этой квартире уже давно. В руках пакеты – продукты с рынка. Прохожу на кухню, включаю свет – тщетно, только треск под кнопкой. Щелкаю выключателем – ничего. «Странно, я оплачивал электричество», – то ли думаю, то ли говорю я сам себе. Оставляю пакеты с продуктами на кухне. Иду в спальню, чтобы поставить телефон на зарядку. Зарядное устройство, как всегда, ждет в розетке – просто подключи телефон. Кровать завалена моими вещами. Я хотел их разобрать: что-то отложить в стирку, что-то вернуть в шкаф.

Я вернулся в гостиную. Теперь телевизор не хочет включаться. «Да что такое?!» Нажимаю на пульте клавишу, экран телевизора загорается и снова гаснет.

Начинаю бесцельно ходить по квартире, будто что-то ищу, внутри странное ощущение – легкое волнение. Все вокруг знакомо мне – это мои вещи, но в то же время они стали хозяевами для самих себя. Какая-то тайна сокрыта в них. Я бездумно перебираю вещи, а может, они сами попадаются мне под руки. Вижу, что сейчас потрошу сумку – в ней ничего нет, а до этого вертел в руках будильник, вытаскивал из него батарейки. Я ищу что-то, а что не знаю. Внутри меня неопределенность. Я пытаюсь задать простой вопрос: «Что я ищу?» Если я задам его, то найду ответ. Простая цепочка из неудовлетворенности, затем вопроса, потом поиск ответа, обрывается на этом чертовом вопросе. Он крутится во мне, не желая приходить в голову, я не могу его сформулировать для самого себя.

Все странно. Странно, что гора моей одежды в спальне лежит на кровати, на которой я никогда не спал. Я это знаю. Или спал? Теперь я не уверен. Сидел ли я на кресле в гостиной, включал ли я плиту на кухне. Может быть, все это было. И в гостиной, и в спальне, и на кухне. А что сейчас? Почему так странно?

Неопределенность повисла в воздухе. Я чувствую, что время остановилось, а с ним ощущение того, что я не лягу на эту кровать – я уже не захочу спать, вечер никогда не наступит! Напряжение окружающего мира растет, как будто нечто силой удерживает планету в руках. Казалось, что можно поднять любой предмет и отпустить его, но он не упадет, а останется висеть в воздухе. Смотрю по сторонам: «Все мертво». Вечное сейчас. Время растворилось. Осталось только то, что есть. Я дышу этим застоявшимся воздухом. Он никогда уже не будет другим, а навсегда останется таким же. «И я останусь!» Это открытие ужаснуло меня. Я выпустил сумку из рук. Я стоял посреди гостиной, ничего не чувствовал, ни о чем не думал. В спальне раздался телефонный звонок. Я подошел к телефону. Волнение ушло. В трубке я услышал голос Дениса: