ЧАСТЬ I: НОВЕНЬКАЯ
Глава 1. Переезд
Коробки. Везде коробки. Маленькие, большие, подписанные маминым аккуратным почерком и наспех надписанные мной. «Книги», «Одежда», «Школа», «Разное». В последней – всё, что не вписывалось в систему, как и я сама в последнее время.
Я сидела на подоконнике новой квартиры, болтая ногами и разглядывая незнакомый двор внизу. Типичный петербургский колодец – пять этажей старого дома и клочок неба, как будто кто-то вырезал его неровными ножницами и прикрепил над крышами. Ничего общего с нашим прежним районом на окраине, где из окна был виден лесопарк и детская площадка с облезлой ракетой.
– Лиза, ты разобрала учебники? – мама заглянула в комнату с коробкой в руках. – Завтра в школу, а у тебя тут всё ещё как после бомбёжки.
– Почти, – соврала я, не отрывая взгляда от окна.
Мама поставила коробку на пол и присела рядом со мной на подоконник. От неё пахло новыми духами – более дорогими и «статусными», как она говорила. Часть её нового образа директора IT-департамента.
– Я знаю, что переезд – это непросто, особенно посреди учебного года, – она попыталась заправить прядь моих волос за ухо, но я отстранилась. – Но эта гимназия даст тебе гораздо больше возможностей, чем твоя прежняя школа. И квартира в центре… многие могут только мечтать.
– А я не мечтала, – буркнула я, съезжая с подоконника и принимаясь расковыривать скотч на ближайшей коробке.
– Лиза…
– Всё нормально, мам. Я понимаю. Карьера, повышение, престижная школа. Всё круто, – я старалась, чтобы это не звучало как обвинение, но у меня плохо получалось.
Мама вздохнула, и на секунду мне стало стыдно. Она действительно много работала, чтобы мы могли позволить себе всё это. Вот только меня никто не спрашивал, хочу ли я переезжать за месяц до конца первого полугодия седьмого класса, бросая всех друзей и оказываясь среди незнакомых людей.
– Я позвоню папе сегодня? – спросила я, меняя тему.
– Конечно, только не забудь про разницу во времени. У них там уже за полночь.
Отец был военным инженером и сейчас находился в длительной командировке. Восточный военный округ, дальше он никогда не уточнял, а я не спрашивала. Мы с мамой привыкли, что он часто отсутствует, иногда так долго, что забываешь, какой у него голос. Но сейчас я особенно скучала по нему. Он бы точно нашёл способ превратить переезд в приключение, а не в катастрофу.
– Так, в этой коробке точно не учебники, – мама заглянула внутрь и достала мой скетчбук – альбом, где я рисовала то, что называла «психологическими портретами» людей.
– Верни, пожалуйста, – я потянулась за альбомом.
– Ты продолжаешь этим заниматься? – она перелистнула несколько страниц с портретами моих бывших одноклассников и учителей, сопровождёнными заметками о их привычках, речи, манерах.
– Это просто хобби.
– Странное хобби, – она нахмурилась. – Как будто ты изучаешь их под микроскопом.
– Я просто наблюдаю. Это помогает… понимать, – я забрала скетчбук и прижала к груди.
– На новом месте лучше заводить друзей, а не коллекционировать наблюдения о людях, – мама присела передо мной, как будто я была маленькой. – Эта школа – отличный шанс начать с чистого листа. Там учатся дети из хороших семей, многие родители – успешные люди. Тебе будет полезно…
– Общаться с детьми богатых и успешных, – закончила я за неё. – Я поняла.
– Я не это имела в виду.
– Именно это, мам. Но всё в порядке. Я постараюсь не опозорить тебя перед другими успешными родителями.
Мама хотела что-то сказать, но её телефон зазвонил. Рабочий звонок, судя по тому, как изменилось её лицо. Она извинилась и вышла из комнаты. Через минуту я уже слышала её профессиональный, чуть более низкий голос из кухни: «Да, я просмотрела отчёт… Нет, это недопустимо… Конечно, я понимаю дедлайны…»
Я достала телефон и открыла переписку с Леркой – моей лучшей подругой из старой школы. Вернее, бывшей лучшей подругой. После новости о моём переезде она стала писать реже, а её сообщения становились короче. Будто между нами уже выросла стена, хотя физически мы всё ещё были в одном городе.
«Готовишься к первому дню в богатенькой школе?» – написала она пару часов назад. Я начала печатать ответ, стирала, снова печатала. В итоге отправила просто: «Да. Как у вас дела?»
Ответа не последовало. Я знала, что Лерка онлайн – зелёный кружок светился рядом с её аватаркой. Просто не хотела отвечать.
Я отложила телефон и взяла скетчбук. Последние страницы были заполнены портретами одноклассников, с которыми я уже никогда не встречусь в школьном коридоре. Данька с его вечно всклокоченными волосами и привычкой щуриться, когда врёт. Светка, которая постоянно теребит кончик косы, когда нервничает. Физрук Михалыч с его коронной фразой «Ну-ка подтянулись, орлы и орлицы!»
Я перевернула страницу. Чистый лист. Завтра он начнёт заполняться новыми лицами. Новыми историями.
Из кухни всё ещё доносился мамин голос, теперь более резкий: «Нет, это должно быть сделано к понедельнику. Без вариантов».
Я подошла к окну. Стемнело, и в окнах напротив зажглись огни. В одном из них я увидела девочку примерно моего возраста. Она сидела за столом и что-то быстро печатала на ноутбуке, время от времени откидывая за спину длинные светлые волосы. На стене позади неё висел плакат какой-то музыкальной группы.
Интересно, она тоже учится в той гимназии? Мы можем оказаться в одном классе? Или уже завтра она посмотрит на меня как на чужака, вторгшегося на её территорию?
Я открыла новую страницу скетчбука и начала рисовать силуэт девочки в окне. Мой первый портрет на новом месте. Под рисунком я написала: «Соседка. Неизвестно, друг или враг. Ждём завтрашнего дня».
Телефон пиликнул. Я схватила его, но это была не Лерка. Просто уведомление из приложения-календаря: «Завтра: первый день в новой школе».
Как будто я могла забыть.
Глава 2. Первый день
– Стой спокойно, я хочу сфотографировать тебя перед школой, – мама навела на меня телефон, пока я неловко переминалась с ноги на ногу у подъезда.
Форма гимназии №318 сидела на мне как чужая кожа – тёмно-синий пиджак с еле заметным логотипом школы на нагрудном кармане, юбка в складку, белая блузка. Всё идеально подогнано по фигуре (мама настояла на индивидуальном пошиве), но от этого не менее неудобно. В старой школе дресс-код был намного свободнее.
– Мам, мы опоздаем, – я попыталась увернуться от камеры.
– Мы выходим на двадцать минут раньше, чем нужно. И это важный день, я хочу его запечатлеть.
– Для кого? Для твоих соцсетей? «Моя дочь вливается в элитное общество»? – съязвила я.
Мама опустила телефон, и её лицо стало серьёзным.
– Лиза, это невыносимо. Я понимаю, что ты расстроена из-за переезда, но я делаю всё это ради нас. Ради твоего будущего.
Я почувствовала, как подступают слёзы, и разозлилась на себя за это. Только не реветь в первый школьный день. Только не это.
– Прости, – тихо сказала я. – Давай сделаем фото. Одно.
Мама благодарно улыбнулась, и я постаралась изобразить воодушевление для снимка. Наверное, получилось не очень убедительно, но она сделала вид, что не заметила.
– Идём, – она взяла меня за руку, как в детстве, и я не стала вырываться, хотя обычно считала себя слишком взрослой для такого. Сегодня мне хотелось немного безопасности.
Гимназия №318 располагалась в старинном здании с колоннами на фасаде, больше похожем на музей, чем на школу. Ещё из маминых рассказов я знала, что до революции здесь учились дети дворян, потом была советская школа с углублённым изучением языков, а теперь одна из самых престижных гимназий города с конкурсом десять человек на место, который мне, конечно, проходить не пришлось благодаря маминым связям.
У входа уже толпились ученики – кто-то общался шумными группами, кто-то стоял в одиночестве, уткнувшись в телефон. Форма у всех была такой же, как у меня, но почему-то на других она смотрелась естественно, будто они родились в пиджаках с логотипом гимназии.
– Помнишь, как пройти к кабинету директора? – спросила мама, поправляя воротник моей блузки.
– Третий этаж, налево по коридору до конца, – отчеканила я, повторяя её инструкции.
– Правильно. Борис Аркадьевич представит тебя классной руководительнице, и она отведёт тебя в класс, – мама говорила чётко и по делу, как на рабочей планёрке. – Не волнуйся, всё будет хорошо.
– Я не волнуюсь, – соврала я.
– Тогда почему ты сжимаешь ремень рюкзака так, будто собираешься им кого-то задушить? – мама попыталась пошутить, и я через силу улыбнулась.
Мы вошли в просторный вестибюль с мраморным полом и широкой лестницей. На стенах висели портреты известных выпускников и стенды с кубками. Мимо нас прошли несколько учителей, каждый поприветствовал маму кивком или улыбкой. Видимо, она уже успела познакомиться со всеми на родительском собрании.
– Доброе утро, Анна Игоревна, – к нам подошла женщина в строгом костюме. – А это, должно быть, Елизавета?
– Здравствуйте, Вера Николаевна, – мама расплылась в улыбке. – Да, это Лиза. Сегодня её первый день.
– Борис Аркадьевич уже ждёт вас, – женщина улыбнулась мне профессиональной улыбкой. – Проводить вас?
– Спасибо, мы найдём дорогу, – ответила мама. – До встречи, Вера Николаевна.
Когда секретарь директора отошла, мама наклонилась ко мне:
– Вера Николаевна – очень влиятельный человек в школе. Будь с ней вежлива.
– Конечно, я буду вежлива со всеми, – я постаралась, чтобы это не прозвучало саркастично.
Мы поднялись на третий этаж, и мама остановилась перед тяжёлой деревянной дверью с табличкой «Директор».
– Я могу пойти с тобой, если хочешь, – предложила она.
Я покачала головой:
– Не нужно. Я справлюсь.
Часть меня хотела, чтобы она осталась рядом, но другая – большая часть – нуждалась в этом маленьком акте независимости.
Мама кивнула с гордостью, быстро обняла меня и ушла, стуча каблуками по мраморному полу. Я досчитала до трёх и постучала в дверь.
– Войдите, – раздался низкий мужской голос.
Кабинет директора выглядел точно как в фильмах – массивный стол, книжные шкафы до потолка, портрет президента на стене. За столом сидел седой мужчина с военной выправкой, а в кресле для посетителей – женщина средних лет с короткой стрижкой и умными, внимательными глазами.
– А, Елизавета Соколова, – директор поднялся. – Входите. Я Борис Аркадьевич, директор гимназии.
Я кивнула, пытаясь унять дрожь в коленях.
– А это Ольга Дмитриевна Ветрова, ваш классный руководитель и учитель русского языка и литературы.
Женщина улыбнулась мне – не формально, как секретарь, а тепло, с искренним интересом.
– Здравствуй, Лиза. Рада познакомиться. Ты любишь читать?
Странный первый вопрос, но я была благодарна, что он не о моих оценках.
– Да. В основном современную прозу и фэнтези.
– Прекрасно, – она кивнула, будто я прошла какой-то тест. – У нас как раз проект по современной литературе в этой четверти. Думаю, тебе будет интересно.
– Ваша мать рассказала нам о ваших успехах в прежней школе, – вмешался директор, перебирая бумаги на столе. – Особенно отмечала ваши способности к языкам и гуманитарным наукам. В нашей гимназии мы уделяем особое внимание академическим достижениям и ожидаем от наших учеников соответствующих результатов.
Я кивнула, чувствуя, как вес ожиданий ложится на плечи ещё до того, как я переступила порог класса.
– Борис Аркадьевич, не пугайте нам девочку в первый же день, – мягко сказала Ольга Дмитриевна. – У Лизы будет время проявить себя.
Директор хмыкнул, но смягчился:
– Разумеется. Я просто хочу, чтобы вы понимали уровень нашей школы, Елизавета. Здесь учатся дети, нацеленные на поступление в лучшие вузы страны и мира.
– Я понимаю, – тихо ответила я, думая о том, что мамины амбиции и амбиции директора идеально совпадают.
– Отлично. Ольга Дмитриевна проводит вас в класс. Удачного первого дня, – он сделал жест, означающий, что аудиенция окончена.
Мы вышли в коридор, и я почувствовала, что снова могу дышать.
– Не обращай внимания на суровость Бориса Аркадьевича, – сказала учительница, пока мы шли по коридору. – Он хороший человек и справедливый директор, просто немного… старой закалки.
– Я понимаю, – повторила я свою универсальную фразу дня.
– Так, несколько слов о твоём новом классе, – Ольга Дмитриевна замедлила шаг. – 7 «А» – очень сильный класс академически, но, как и везде, есть своя динамика отношений. Первое время просто наблюдай и привыкай. Если будут проблемы – сразу ко мне.
Я кивнула, благодарная за эти слова. По крайней мере, одна учительница казалась нормальной.
– Сейчас у нас литература, – продолжила она. – Я представлю тебя классу, ты немного расскажешь о себе, а потом просто включайся в работу, если захочешь. Или можешь просто понаблюдать сегодня.
Мы остановились перед дверью с табличкой «7 «А»». Из-за двери доносился гул голосов – типичный шум класса перед началом урока. Я сделала глубокий вдох, вспомнив технику, которой научил меня папа перед публичными выступлениями: три глубоких вдоха, мысленный счёт до пяти, расправить плечи.
– Готова? – спросила Ольга Дмитриевна.
Я кивнула. Она открыла дверь, и гул мгновенно стих. Двадцать пять пар глаз уставились на меня. Двадцать пять незнакомых лиц, которые я, скорее всего, буду видеть каждый день следующие пять лет.
– Доброе утро, класс, – сказала учительница, проходя к столу. – Сегодня к нам присоединяется новая ученица. Знакомьтесь, Елизавета Соколова. Лиза, расскажи немного о себе.
Я шагнула вперёд, чувствуя, как пересыхает во рту:
– Привет. Я Лиза. Перевелась из школы №542. Люблю читать и… – я запнулась, не зная, что ещё сказать, – рисовать.
– Из какого района перевелась? – спросил кто-то.
– Из Приморского, – ответила я. – Мы недавно переехали в центр.
По классу прошёл шёпоток, и я сразу поняла, что сказала что-то не то. Видимо, выходцев из «спальных районов» тут не особо жаловали.
– Отлично, – Ольга Дмитриевна хлопнула в ладоши. – Лиза, занимай свободное место, и начнём урок.
Я огляделась. Единственное свободное место было на третьей парте у окна, рядом с рыжеволосым мальчиком в очках, который смотрел куда угодно, только не на меня. Я направилась к парте, но не успела сделать и пары шагов, как услышала громкий возглас:
– Стоп! Ты не можешь сесть там!
Я замерла, не понимая, что происходит. Высокая блондинка с безупречной причёской смотрела на меня с возмущением.
– Маша, в чём дело? – спросила учительница.
– Это место Кати Верещагиной, – заявила блондинка так, будто это всё объясняло. – Она сегодня заболела, но завтра вернётся.
– Маша, там никто не сидит уже две недели с тех пор, как Катя перевелась в Москву, – устало сказала Ольга Дмитриевна. – И я тебя уже просила не …
– Я могу сесть в другом месте, – быстро вмешалась я, чувствуя, как краснею. Только не скандал в первый же день.
– Нет необходимости, – твёрдо сказала учительница. – Маша придумывает. Это свободное место, и оно теперь твоё.
Блондинка, чьё имя было Маша, поджала губы и обменялась взглядами с девочкой, сидевшей рядом с ней. Я уже знала этот тип – королева класса и её свита. В каждой школе одно и то же, меняются только имена.
Я дошла до парты и села рядом с рыжим мальчиком, который теперь с интересом наблюдал за сценой, но всё ещё не смотрел на меня напрямую.
– Привет, – шепнула я.
– Привет, – так же тихо ответил он, не поворачивая головы. – Добро пожаловать в серпентарий.
Я невольно улыбнулась.
– Итак, возвращаемся к нашему проекту по современной литературе, – Ольга Дмитриевна начала урок, но я чувствовала на себе взгляды со всех сторон.
Открыв тетрадь, я сделала вид, что записываю что-то за учительницей, а сама начала быстро зарисовывать схему класса, отмечая, кто где сидит и с кем общается. Привычка, от которой мама пыталась меня отучить, но которая всегда помогала мне ориентироваться в новом коллективе.
На первом ряду – два явных отличника, мальчик и девочка, которые вскидывали руки на каждый вопрос учителя. На последних партах – те, кто откровенно скучал. В центре – нейтральная территория. А во втором ряду, как на троне, восседала Маша со своими приближёнными.
Мой сосед склонился над своей тетрадью, что-то увлечённо рисуя. Краем глаза я увидела, что это какая-то сложная схема, больше похожая на чертёж.
– Лиза, что ты думаешь? – внезапно спросила Ольга Дмитриевна, и я поняла, что совершенно не следила за темой урока.
– Простите, я… отвлеклась, – честно сказала я.
В классе раздались смешки, и я увидела, как Маша демонстративно закатила глаза.
– Я понимаю, первый день всегда сложный, – доброжелательно сказала учительница. – Мы обсуждаем современные произведения для подростков. У тебя есть любимая книга, которую ты могла бы порекомендовать одноклассникам?
Я на секунду задумалась. Назвать что-то попсовое и заслужить презрение «интеллектуалов»? Или что-то заумное и показаться выпендрёжницей?
– «Я тебя никогда не забуду» Мартина Видмарка, – наконец сказала я, назвав книгу, которая действительно мне нравилась, хотя и не была супер-популярной. – Это о дружбе, принятии себя и о том, как тяжело быть подростком.
Учительница улыбнулась:
– Отличный выбор. Кто-нибудь из вас читал?
Несколько рук поднялось, включая руку моего соседа, что меня удивило.
– Хорошо, значит, Лиза, ты можешь присоединиться к третьей группе, они как раз анализируют скандинавскую подростковую литературу. Костя, введёшь Лизу в курс дела?
Мой сосед впервые посмотрел на меня напрямую и кивнул.
– Конечно, – произнёс он тихо.
Остаток урока я пыталась вникнуть в проект, который, как оказалось, был довольно интересным. Класс был разделён на группы, каждая исследовала подростковую литературу разных стран и эпох. Моя группа, помимо меня и Кости, включала ещё троих – тихую девочку с длинными тёмными волосами, полноватого мальчика, который постоянно шутил, и серьёзную отличницу с первой парты.
С каждой минутой я чувствовала себя немного более расслабленно. Может быть, всё будет не так уж плохо. Может быть…
Прозвенел звонок, и класс мгновенно пришёл в движение. Ольга Дмитриевна объявила домашнее задание и, пожелав мне ещё раз удачи, вышла из класса.
Я начала собирать тетради, когда услышала за спиной голос:
– Ну что, новенькая, ты из Приморского района? – Маша стояла, опираясь на мою парту, в окружении двух подруг. – Как тебе центр города? Не слишком ли… непривычно?
В её голосе была приторная вежливость, под которой скрывалась насмешка.
– Нормально, спасибо, – я постаралась, чтобы мой голос звучал нейтрально.
– И всё-таки это странно. Посреди года, из обычной школы… – она задумчиво покрутила прядь волос. – Твоя мама работает в какой-то компании, да? Моя мама – известный дизайнер, может, ты слышала…
– Нет, извини, не слышала, – я спрятала скетчбук в рюкзак.
Маша прищурилась, будто я сказала что-то оскорбительное. Её подруги переглянулись с явным удивлением.
– Странно, все знают бренд «Белова». Мама одевает половину знаменитостей, – она поправила безукоризненный воротничок блузки. – Но если ты и правда переехала из… пригорода, то неудивительно.
Последнее слово она произнесла так, будто речь шла о какой-то дикой местности.
– Приморский район – не пригород, – спокойно возразила я. – Это вполне себе город.
– Ну да, конечно, – Маша снисходительно улыбнулась. – В любом случае, раз уж ты теперь учишься здесь, тебе стоит знать некоторые правила. Неписаные, но важные.
– И ты мне о них расскажешь? – я начала раздражаться, но старалась держать себя в руках.
– Разумеется, – Маша выпрямилась, всем своим видом демонстрируя превосходство. – Первое: в нашем классе есть свои… группы. Ты новенькая, так что можешь не сразу разобраться, с кем стоит общаться, а с кем – нет.
Она бросила выразительный взгляд на Костю, который делал вид, что не слышит разговора, но заметно напрягся.
– Например, не все места в столовой… равнозначны, – продолжила Маша. – Но я могу помочь тебе освоиться. Если захочешь, конечно.
Это был тест. Я знала такие моменты по старой школе – момент, когда ты выбираешь сторону, и этот выбор определяет всё твоё дальнейшее существование в школьной иерархии.
Я могла согласиться, кивнуть и получить пропуск в высшую лигу класса. Или отказаться и автоматически стать изгоем.
Взвесив все варианты, я выбрала третий путь:
– Спасибо за предложение. Я подумаю.
Маша явно ожидала другого ответа. Она на секунду растерялась, но быстро вернула себе самообладание:
– Конечно, думай. Только не слишком долго. Предложение имеет ограниченный срок действия, – она улыбнулась и повернулась к подругам. – Идём, девочки, у нас химия.
Они ушли, оставив после себя шлейф дорогого парфюма и ощущение, что первый раунд остался за мной, но война только начинается.
– Ты сделала ошибку, – тихо произнёс Костя, когда они вышли. – Это была проверка, и ты не прошла.
– Я не выбирала сторону, – ответила я, собирая оставшиеся вещи. – Это не ошибка.
– В нашем классе нейтралитет – это уже выбор стороны, – он наконец посмотрел на меня прямо. Его глаза за стёклами очков были удивительно серьёзными. – И не самой выигрышной.
– Я привыкла выбирать друзей по своим критериям, а не по чужим рекомендациям, – сказала я, закидывая рюкзак на плечо. – У нас сейчас какой урок?
– Алгебра, – Костя тоже поднялся. – Я могу показать, где кабинет.
Я кивнула, и мы вышли из класса вместе. В коридоре было шумно – между уроками ученики всегда становятся громче и активнее, словно пытаясь компенсировать вынужденную тишину на занятиях.
– Так что там за группы в классе? – спросила я, когда мы протиснулись через толпу младшеклассников.
Костя оглянулся, словно проверяя, не подслушивает ли кто-то:
– «Элита» – Маша и её свита. К ним примыкают Денис Корнеев и пара его друзей из спортсменов, – он начал загибать пальцы. – «Ботаники» – Сашка с первой парты, Лена и пара человек, которые реально учатся. «Середнячки» – те, кто не выделяется ни в одну, ни в другую сторону. Ну и… – он немного замялся, – «лузеры», куда зачисляют всех, кто не вписывается в предыдущие категории.
– И ты там? – прямо спросила я.
Он усмехнулся:
– Я в отдельной категории «главный ботан и задрот». Почётное звание, заработанное кровью и потом, – в его голосе звучала ирония, но я чувствовала, что за ней скрывается обида. – А вот парень, который сейчас к нам идёт – Артём Климов. Он вообще вне категорий.
Я проследила за его взглядом. К нам действительно приближался высокий темноволосый парень, который двигался с той особой уверенностью, которую не купишь ни за какие деньги. Он не был похож на типичного школьного красавчика из фильмов, но что-то в его осанке и взгляде заставляло обращать на него внимание.
– Привет, Костян, – он хлопнул моего соседа по плечу, и я заметила, как тот вздрогнул. – Не представишь меня новенькой?
– Лиза, это Артём, – сухо произнёс Костя. – Артём, это Лиза Соколова. Она только перевелась.
– Я заметил, – Артём улыбнулся мне, и на его левой щеке появилась ямочка. – Добро пожаловать в зоопарк. Как первые впечатления?
– Смешанные, – честно ответила я, изучая его. Что-то в нём настораживало. Он был слишком… гладкий? Отполированный? – Но я пережила и не такое.
– О, ты звучишь как ветеран школьных войн, – рассмеялся он. – Наслышан о твоём героическом противостоянии с нашей мадемуазель Беловой.
– Новости быстро распространяются, – заметила я.
– В нашей школе всё распространяется со скоростью света, – он понизил голос до заговорщического шёпота. – Особенно слухи. Так что готовься – к обеду половина школы будет знать о твоём «дерзком противостоянии».
– Я ничего такого не делала, – нахмурилась я. – Просто сказала, что подумаю над её предложением.
– Именно! – Артём щёлкнул пальцами. – Никто не смеет заставлять Машу Белову ждать. Это почти как отказ, только хуже – это неопределённость. Она ненавидит неопределённость.
В его словах было что-то странное. Он вроде бы иронизировал над Машей, но одновременно говорил о ней с каким-то… восхищением? Уважением? Я не могла точно определить.
– Спасибо за предупреждение, – сказала я, поворачиваясь к кабинету алгебры, до которого мы наконец дошли. – Но мне правда пора на урок.
– Конечно, – кивнул Артём. – Только один совет напоследок: в нашей гимназии имидж – это всё. И твой имидж только начал формироваться. Подумай, каким ты хочешь его видеть.
Он подмигнул мне, кивнул Косте и ушёл, растворившись в потоке учеников.
– Что это было? – спросила я Костю, когда мы вошли в кабинет алгебры.
– Это был Артём в своём репертуаре, – буркнул Костя. – Он всегда такой – загадочный и «глубокий». Девчонки от него без ума.
Я уловила нотку ревности в его голосе и решила сменить тему:
– Где мне сесть?
– Тут свободных мест нет, так что тебе придётся сесть на последнюю парту к Денису, – он кивнул в сторону крепкого парня, который сидел, вальяжно развалившись за партой. – Удачи.
Это прозвучало так, будто мне предстояло войти в клетку с тигром. Но выбора не было – учительница уже входила в класс, и мне нужно было занять место.
Я подошла к последней парте:
– Привет, можно сесть с тобой? Других мест нет.
Денис окинул меня оценивающим взглядом:
– А если я скажу «нет»?
– Тогда я буду стоять весь урок, – пожала я плечами. – Или сяду на пол. Но учитель вряд ли будет в восторге.
Он хмыкнул, явно не ожидав такого ответа:
– Ладно, садись. Только не списывай.
– Не собиралась, – я села, стараясь занимать как можно меньше места на парте.
Учительница начала урок, и я открыла тетрадь, пытаясь сосредоточиться на алгебре, а не на том, что сидящий рядом парень, судя по всему, считался одним из «крутых» в классе, и его мнение обо мне может повлиять на мою дальнейшую жизнь здесь.
«Первый день, первые впечатления, первые линии фронта», – подумала я, рисуя на полях тетради схему класса с указанием всех «групп», о которых рассказал Костя. Пока шла перегруппировка клеток в моём личном социальном организме. И, похоже, моя позиция всё ещё находилась под вопросом.
К большой перемене я уже была готова спрятаться где-нибудь. После алгебры была история, где учительница заставила меня представиться целиком, как будто утреннего знакомства не было, а потом география, где я чуть не села опять не на то место. Казалось, что в этой школе даже воздух поделён на зоны влияния.
Я стояла в коридоре, пытаясь понять, куда идти. Судя по всему, все направлялись в столовую.
– Эй, новенькая! – я услышала знакомый голос. Обернувшись, увидела Костю. – Хочешь с нами в столовую? Там, конечно, территория расписана как карта военных действий, но есть тихий уголок, где мы обычно сидим.
– Мы? – удивилась я. Почему-то мне казалось, что Костя держится особняком.
– Я и Сабина, – он кивнул в сторону тихой темноволосой девочки, которая была в нашей группе по литературе. – Мы изгои со стажем, – он усмехнулся, но без горечи.
– Спасибо, – с облегчением ответила я. – Я уже думала, что придётся есть в туалете.
Сабина подошла к нам. Вблизи она оказалась красивее, чем я ожидала, – большие тёмные глаза, аккуратные черты лица, скромная улыбка.
– Привет, Лиза. Добро пожаловать в клуб неприсоединившихся, – она протянула мне руку. – Я Сабина.
Её рукопожатие было крепким и уверенным, что меня немного удивило.
– Спасибо за приглашение, – я улыбнулась в ответ.
Мы направились в столовую. По дороге Костя рассказывал, кто из учителей строгий, а кто добрый, у кого можно списать, а у кого даже не пытаться. Сабина иногда вставляла замечания, говорила она негромко, но содержательно.
Столовая гудела как улей. Несколько длинных столов были заполнены учениками, и с первого взгляда было понятно, что тут действует та же система, что и в классе – каждый сидит строго на своём месте.
– Нам туда, – Костя указал на угловой стол у окна, где сидело несколько ребят из младших классов и пара старшеклассников с книгами.
Мы взяли еду и направились к столу. Проходя мимо центрального стола, я заметила Машу и её компанию. Они выглядели как фотография из глянцевого журнала – идеальные причёски, смех в нужных местах, изящные движения. Когда я проходила мимо, Маша приподняла брови и что-то шепнула своей соседке. Я сделала вид, что не заметила.
За соседним столом сидела компания спортсменов, среди которых был и Денис. Он кивнул мне, что меня удивило – я не ожидала даже этого минимального знака признания.
– А где Артём? – спросила я, когда мы сели. – Он с какой группой обычно сидит?
Костя и Сабина переглянулись.
– Артём… сложный случай, – начала Сабина. – Он может сидеть где угодно, его везде принимают. Иногда с нами, иногда с компанией Маши, иногда с ребятами из театрального. Он как кот, который гуляет сам по себе.
– И за это его все любят? – удивилась я.
– Не все, – Костя поковырял вилкой в тарелке. – Но у него есть этот… шарм. Он умеет находить подход к любому человеку. Мне кажется, он мог бы продать снег эскимосам, если бы захотел.
Я хотела расспросить подробнее, но в этот момент к нашему столу подошла девочка из параллельного класса. Я заметила её раньше – она болталась с компанией Маши.
– Эй, новенькая, – она протянула мне сложенный листок бумаги. – Тебе.
– Что это? – я с подозрением взяла записку.
– Понятия не имею. Меня попросили передать, – она пожала плечами и ушла.
Я развернула листок. Внутри был написан адрес сайта и короткое сообщение: «Добро пожаловать в реальную жизнь гимназии №318. Если хочешь знать правду – загляни сюда. Только никому ни слова».
– Что там? – Костя попытался заглянуть через моё плечо.
Я показала ему записку.
– О нет, – Сабина побледнела. – Это блог. Тебе не стоит туда заходить.
– Блог? – я непонимающе посмотрела на неё.
– «Тринадцать с половиной», – тихо произнёс Костя. – Местная сплетница в цифровом формате. Кто-то из наших ведёт этот блог и выкладывает туда всё грязное бельё школы.
– Или выдумывает его, – добавила Сабина. – Никто не знает, кто это, но многие пострадали. В прошлом месяце одна девочка из 8-го класса даже хотела перевестись из-за того, что там о ней написали.
– И администрация ничего не делает? – удивилась я.
– Официально блога не существует, – Костя оглянулся, будто проверяя, не подслушивает ли кто-то. – Сайт анонимный, хостинг где-то за границей. Я пытался отследить, но…
– Конечно, ты пытался, – Сабина закатила глаза. – Наш хакер местного масштаба.
Костя покраснел:
– Я просто хотел помочь. В любом случае, Лиза, если ты хочешь спокойно учиться – не заходи туда. Это кроличья нора, из которой трудно выбраться.
Я сложила записку и убрала в карман. Вокруг шумели разговоры, звенели столовые приборы, но мне казалось, что кто-то внимательно наблюдает за мной. Я огляделась, но не заметила ничего подозрительного.
Только когда мы уже выходили из столовой, я перехватила взгляд Артёма. Он сидел в компании каких-то старшеклассников и смотрел прямо на меня с чуть заметной улыбкой. Потом он поднял руку и изобразил что-то вроде салюта двумя пальцами. Я не была уверена, что это означало, но на всякий случай кивнула в ответ.