Спроси мое сердце

Lynn Raye Harris

Carrying the Sheikh’s Heir

© 2014 by Lynn Raye Harris

© «Центрполиграф», 2023

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2023

* * *

Глава 1

Король Рашид бин Заид аль-Хассан гневно взглянул на секретаря.

– Ошибка? Как такое могло случиться?

– В клинике напутали. – Мустафа быстро сверился со своими записями. – Женщину в Америке должны были оплодотворить спермой мужа ее сестры, но использовали вашу.

Рашид чувствовал себя… оскверненным. Жаркая волна ярости прокатилась по телу и растопила лед вокруг сердца, но лишь на мгновение. За последние пять лет ничто не могло надолго проникнуть сквозь ледяную корку во тьму, окружавшую Рашида.

Король непроизвольно сжал кулаки. Это возмутительно, недопустимо! Никто не имел права отнимать у него возможность самому решать, когда заводить ребенка. Сейчас Рашид не был к этому готов, хотя понимал, что рано или поздно ему придется выполнить свой долг – обеспечить Кир наследником престола. Но пока мысль о семье причиняла слишком много боли, и король предпочитал бесчувствие скорби и отчаянию.

Он всего лишь подчинился протоколу, который требовал от монарха сдать сперму в два банка для сохранения династической линии. А теперь случайная женщина, возможно, уже носит в себе зародившуюся из его семени маленькую жизнь, а Рашид думает об этом с ужасом, от которого накатывает нервная тошнота.

Он поднялся из кресла и отвернулся, чтобы Мустафа не увидел болезненную гримасу на его лице. Мысль, что вся недолгая история его правления напоминает хронику происшествий, отозвалась внутри очередным приливом гнева.

Все началось два месяца назад после смерти старого короля. По общепринятой логике наследным принцем был Рашид, но отец не питал к первенцу большой любви, а законы Кира позволяли передать престол любому из сыновей. Заид аль-Хассан был жестоким человеком, манипулятором, который держал семью в страхе и получал удовольствие, мучая наследников неопределенностью. Второй сын Кадир не стремился занять трон, но для отца это не имело значения, он сталкивал братьев между собой и использовал младшего, чтобы контролировать старшего. В двадцать пять лет Рашид, уставший от отцовских манипуляций, уехал из Кира и поклялся никогда туда не возвращаться.

Тем не менее ему пришлось вернуться и занять трон, отчего покойный монарх, без сомнения, не раз перевернулся в гробу. Заид не собирался передавать власть Рашиду, а лишь дразнил его такой возможностью, наверняка намереваясь отнять ее в последний момент. Смерть обхитрила старого змея, забрала раньше, чем он успел объявить имя наследника. Добросердечный Кадир думал, что король тянул до последнего, потому что надеялся примириться со старшим сыном. Рашид, не видевший от отца ничего, кроме презрения и неодобрения, сильно в этом сомневался.

Он окинул взглядом пустынный пейзаж – холмы из песчаника, красноватые дюны, пальмы и фонтаны в дворцовом саду. Солнце стояло высоко, заставляя людей искать прохладу в домах. Линия горизонта расплывалась в жарком мареве. Знакомый и любимый с детства вид принес Рашиду успокоение.

Он скучал по Киру – по ароматным ночным ветрам, обжигающей жаре, выносливым людям. Ему не хватало призыва к молитве с минарета в рассветный час, конных прогулок и охоты с ловчими птицами. Рашид не был на родине десять лет и думал, что она потеряна для него навсегда, пока отец не сообщил ему о своей болезни. Принц долго сомневался, стоит ли ехать, но в конце концов согласился ради Кадира. Дождавшись брата, тот радостно отказался от притязаний на престол, женился на персональной ассистентке и покинул Кир, чтобы наслаждаться любовью и новыми возможностями.

Счастье Кадира заставило Рашида острее ощущать пустоту внутри. Когда-то он тоже был влюблен и счастлив, но убедился, что все хорошее в жизни эфемерно и недолговечно. Любовь означала неминуемую потерю, а потеря – неизлечимую боль.

Рашид оказался бессилен спасти Дарью и ребенка. До трагедии он даже не задумывался, что в наше время роды все еще могут убить женщину. А теперь – по собственному печальному опыту – знал, что это не такая уж редкость.

Он еще немного постоял, глядя на дюны и собираясь с мыслями, потом повернулся к секретарю:

– Мы выбрали клинику в Атланте, ориентируясь на ее репутацию. Если они откажутся предоставить самую полную информацию об этой женщине, мы устроим публичное разбирательство, которое их уничтожит.

– Да, ваше величество. – Мустафа поклонился. – Неудачный выбор клиники – моя вина, я подвел вас. Прошу освободить меня от должности и позволить уехать из столицы.

Рашид скрипнул зубами. В добровольном изгнании он забыл, что представления жителей Кира о гордости и чести изрядно отдают средневековьем. Молодой король иногда пытался представить, как сложилась бы его жизнь, если бы он не уехал. Возможно, на его долю выпало бы меньше душевных травм. Или нет, потому что мать и отец продолжали бы использовать его в затяжной войне друг с другом. Некоторые психологические шрамы Рашид приобрел задолго до отъезда из Кира.

– Даже не думай, – сказал он секретарю. – У меня нет времени ждать, пока тебе подберут адекватную замену. В том, что произошло, нет твоей вины.

Проблема требовала быстрых и решительных действий, ведь если ЭКО американки прошло успешно, она уже была беременна наследником престола. Рашид старался рассматривать ситуацию как нечто обыденное: например, считать неизвестную женщину кораблем, везущим в трюме ценный груз. Он понимал, что только отстраненный, безразличный взгляд даст ему силы пережить следующие месяцы. Иначе бледное лицо Дарьи так и будет стоять перед глазами, напоминая, что счастье ожидания ребенка может обернуться горем в один момент.

– Впрочем, если не найдешь мне эту женщину через час, я отправлю тебя пасти верблюдов, – добавил Рашид, отчего секретарь побелел и вылетел из кабинета как ошпаренный.

Громкий сухой щелчок прозвучал одновременно со стуком закрывшейся двери. Перьевая ручка для подписей, которую Рашид машинально крутил в руках, переломилась пополам, ладонь обожгло болью. Кровь из ранки капала в чернила, растекавшиеся по деревянной столешнице в причудливую кляксу – наподобие картинки из знаменитого психологического теста Роршаха.

Рашид пошел в ванную, чтобы промыть и заклеить ранку. Пока он отсутствовал, слуга, который принес чай, не оставил от кроваво-чернильного пятна ни следа. Так Рашиду и следовало действовать: подчищать беспорядок, перевязывать раны и делать вид, что ничего этого никогда не было. Но он знал, что излечивается только плоть, а душа продолжает болеть вне зависимости от того, как глубоко человек пытается похоронить свои переживания.

– Энни, прошу, не плачь. – Шеридан сидела за столом с телефоном у уха и комком в горле, слушая рыдания сестры. Она и сама начинала плакать, когда пыталась уложить в голове новости из клиники. – Мы справимся. Я рожу ребенка для тебя, обещание в силе.

Разговор продолжался в таком ключе уже около двадцати минут: Энни захлебывалась слезами и подвывала, Шеридан старалась ее успокоить. Хотя Энни появилась на свет годом раньше, она всегда была очень хрупкой физически и эмоционально. Шеридан, которая с детства отличалась крепким здоровьем и куда более сильным характером, давно воспринимала необходимость заботиться о сестре как данность. Она остро чувствовала отчаяние Энни и жалела, что не может передать ей часть своих сил.

Шеридан чувствовала себя виноватой каждый раз, когда сестру накрывал очередной нервный срыв. Она не могла не думать, что в какой-то мере несет ответственность за все, что происходит с Энни. Финансовое положение семьи позволяло отправить в колледж только одну дочь – выбор пал на Шеридан, которая лучше училась и, в отличие от стеснительной, замкнутой Энни, легко сходилась с людьми. Шеридан считала, что родители поступили неправильно, отдав столь явное предпочтение младшей дочери. Если бы они поддержали старшую, Энни еще могла бы научиться самостоятельности. Вместо этого она до сих пор позволяла другим людям принимать все решения за нее.

Когда Шеридан представилась возможность искупить фантомную вину, воплотив мечту Энни о ребенке, она не сомневалась ни секунды. И была намерена довести дело до конца, несмотря на неожиданное препятствие на пути.

Закончив разговор с сестрой, Шеридан вытерла влажные глаза и снова задумалась, что теперь делать. Никто из них не ожидал осложнений, совсем недавно ситуация казалась простой и понятной. Слабое здоровье не позволяло Энни забеременеть, а у Шеридан к этому не было никаких противопоказаний. Более того, она все чаще ловила себя на мысли, что следовало предложить сестре помощь раньше, чтобы мама с папой успели понянчить внука. Энни и Шеридан были поздними детьми: родители до последних дней жизни надеялись хотя бы услышать новость о беременности одной из них, но Энни не могла их этим порадовать, а Шеридан не чувствовала себя готовой. Будь мама и папа живы, они бы наверняка одобрили ее решение родить малыша для сестры. Хотя Энни не станет его биологической матерью, в нем продолжит жить ДНК семьи Слоан.

Шеридан прошла процедуру неделю назад, а теперь отчаянно надеялась, что ничего не вышло. Выяснить, ждет она ребенка от безымянного незнакомца или нет, можно было лишь через еще одну мучительную неделю, за которую Энни наверняка успеет выплакать все глаза. А Шеридан – сломать голову над вопросом, что делать, если она беременна.

Дверь маленького офиса открылась, впустив Келли, которая владела бизнесом вместе с Шеридан.

– Эй, ты в порядке?

– Не совсем. – Шеридан шмыгнула носом. – Случилось нечто, что я пока еще не способна переварить.

– Хочешь поговорить? – Усевшись рядом, Келли сжала ее руку.

Шеридан думала, что не хочет, но выложила подруге все – будто бы даже помимо своей воли. Она чувствовала облегчение, разговаривая с кем-то, кто не захлебывался рыданиями, не терял контроль над собой, не требовал больше утешения, чем Шеридан могла дать. Общение с Энни выматывало ее, усиливало тоску по покойной матери, которая умела находить нужные слова.

Келли слушала, не перебивая, только глаза раскрывались все шире.

– Ничего себе! Значит, ты можешь быть беременна неизвестно от кого? Бедняжка Энни, наверное, совсем расклеилась от таких новостей.

– И не говори. Я была ее последней надеждой на материнство после всех обследований, лечения, неудачных попыток зачать самостоятельно. Она в полном отчаянии.

– Мне очень жаль, милая. Но ведь есть вероятность, что оплодотворение прошло неудачно? Если так, вы попробуете снова.

– Дай бог. – Шеридан помнила предупреждение докторов, что чаще всего процедуру приходится повторять. И хотя желать неудачи казалось ей не совсем правильным, в данном случае так было бы лучше для всех. Она встала и расправила юбку. – Ладно, дело не ждет. Через два часа мы должны доставить миссис Лэндс угощение для ее праздника.

– У нас все под контролем, Шери. Почему бы тебе не поехать домой отдохнуть? Ты ужасно выглядишь.

– Вот спасибо, – рассмеялась Шеридан. – Мне нужно заняться чем-то, чтобы отвлечься.

– Хорошо. – Келли посмотрела на нее с сомнением. – Но обещай не плакать в суп. Если поймаешь себя на таком желании, сразу отправляйся домой.

Праздник удался. Гостям понравилась еда, официанты трудились как и положено отлаженной профессиональной команде. Убедившись, что все идет гладко, Шеридан вернулась в офис – поработать над меню для следующего клиента. Келли осталась на вечеринке, чтобы держать руку на пульсе до самого конца, а потом присоединиться к подруге с отчетом.

Шеридан и Келли хорошо работали в тандеме со дня первой встречи в школе. Со временем в Келли раскрылись выдающиеся кулинарные способности, а Шеридан стала архитектором их совместного бизнеса. В данном случае это была не совсем метафора: она закончила институт архитектуры и дизайна в Саванне, получив специальность реставратора старинных зданий. Но компания «Праздники Дикси» родилась из другого ее таланта – организовывать вечеринки и торжества.

Подруги арендовали здание с большой промышленной кухней, наняли персонал и открыли небольшой шоу-рум, где клиенты могли за чашечкой кофе исследовать каталоги, увидеть варианты сервировки стола в интерьере, купить скатерти, салфетки или посуду.

Звяканье колокольчика на дверях шоу-рума отвлекло Шеридан от работы. Она машинально взглянула на монитор видеонаблюдения и не увидела в зале продавца-консультанта Тиффани. Посетителем оказался мужчина, который оглядывался по сторонам с таким видом, словно не мог сообразить, что его сюда привело. Вероятно, жена командировала мужа купить что-то кухонное, а он по дороге забыл, как это выглядит и называется. Шеридан поспешила на выручку, пообещав себе еще раз серьезно поговорить с Тиффани об ее отлучках.

Когда она вошла в торговый зал, мужчина – высокий, черноволосый, в безупречном деловом костюме – стоял к ней спиной. Что-то в его осанке и манере держаться показалось Шеридан очень величественным, но она подавила ощущение, что в его присутствии все остальное отступает на второй план. Еще ни одному мужчине не удалось произвести на нее впечатление. Криса, мужа сестры, Шеридан выделяла в особую категорию. Он любил Энни так сильно, что готов был сделать ради нее что угодно. Это не могло не впечатлять.

Остальные мужчины казались ей ненадежными, особенно – красивые. Это не значило, что Шеридан не попадалась на их удочки. Она хотела верить людям и видеть в них только хорошее, сколько бы мама в свое время ни убеждала ее вести себя осмотрительнее. Шеридан старалась, но в глубине души не понимала, что за радость сразу подозревать каждого встречного во всех смертных грехах. Хотя в случае последнего бойфренда она бы избежала многих проблем, если бы последовала маминому совету.

– Добро пожаловать в «Праздники Дикси», – любезно сказала она незнакомцу. – Чем мы можем вам помочь, сэр?

Он медленно повернулся, и взгляду Шеридан открылось самое недружелюбное из всех красивых мужских лиц, которые ей доводилось видеть. В его темных глазах полыхало жаркое пламя, но при этом не было ни грамма теплоты.

– Вы – Шеридан Слоан.

Он сказал это уверенно, словно знал ее. Со своей стороны Шеридан могла поклясться, что не встречалась с ним раньше. Она бы наверняка запомнила человека, который разглядывал ее как что-то, выпавшее ему под ноги из мусорного бака. Обычно Шеридан симпатизировала всем новым знакомым, но посетитель начинал действовать ей на нервы.

– Верно. – Она сложила руки под грудью и приподняла подбородок. – А вы кто?

Шеридан постаралась вложить в простой вопрос все наследственное высокомерие, на которое была способна. Она происходила из рода первых поселенцев, прибывших к берегам Америки на легендарном корабле «Мейфлауэр», один из ее предков подписывал Декларацию независимости, и как минимум шесть принимали участие в Американской революции XVIII века. Даже если ее семья со временем погрузилась в благородную бедность, которая стала уделом многих южан после Реконструкции, на фамильной гордости это никак не отразилось. Шеридан отлично помнила слова матери, повторявшей, что никто не вправе смотреть на нее свысока.

Незнакомец чуть поклонился и поприветствовал Шеридан, коснувшись кончиками пальцев сначала своей груди, затем губ и лба. Непривычный жест смутил молодую женщину: она невольно представила восточного красавца в традиционных арабских одеждах среди бескрайних песков и ощутила волнение, которого не испытывала уже очень давно.

– Я – Рашид бин Заид аль-Хассан.

Только сейчас Шеридан заметила другого мужчину в строгом костюме, неподвижно стоящего возле двери. Она предположила, что это телохранитель. Быстрый взгляд на улицу через стекло витрины добавил к набору черный лимузин и еще одного телохранителя.

Незнакомец не обращал на свою свиту никакого внимания. Вероятно, он настолько привык к сопровождению, что перестал его замечать.

– Чем я могу вам помочь, мистер… Рашид? – От волнения Шеридан смогла уловить только самую первую часть его многоэтажного имени.

– У вас оказалось кое-что, что вам не предназначалось.

Он шагнул к Шеридан – несмотря на внушительные габариты, движения были грациозными и бесшумными, как у большого кота. Молодая женщина почувствовала отголоски его запаха, в котором туалетная вода не забивала, а подчеркивала пряные нотки солнца и специй. Голову Шеридан снова наводнили непрошеные образы оазисов с пальмами, арабских скакунов и мужчин в длинных белых одеждах, как в голливудском кино с Омаром Шарифом или Питером О’Тулом. Сладкие миражи не давали сосредоточиться, пока взгляд мистера Рашида не опустился на ее живот. Сердце Шеридан словно бы провалилось в звенящую пустоту. Неужели это и есть?.. Но как? Клиника не могла допустить такого чудовищного нарушения конфиденциальности. А если допустила, то Шеридан имела все основания засудить ее руководство.

– Мне не сказали ни слова о том, кем был тот, другой донор. Как вам удалось получить информацию обо мне?

На мгновение всем ее существом овладела надежда, что мистер Рашид не поймет, о чем она говорит. Возможно, его визит связан с рабочим недоразумением: иногда, прибираясь после вечеринок, персонал случайно увозил вилку или чашку, принадлежавшую клиенту. Разумеется, в офисе все лишнее сразу же обнаруживалось и с извинениями возвращалось владельцам. Шеридан отчаянно хотелось верить, что мистер Рашид явился забрать какой-нибудь предмет из старого сервиза, переходившего в его семье из поколения в поколение. Она готова была немедленно перерыть весь офис, лишь бы избавить себя от его присутствия и утихомирить некстати разыгравшиеся гормоны.

– Я влиятельный человек, мисс Слоан. Я получаю что хочу. Клиника, со своей стороны, всеми силами пытается избежать международного скандала. Видите ли, мы доверяли им биологический материал правителей Кира, а они по ошибке оплодотворили случайную женщину. У нас есть право знать, где находится потенциальный наследник престола нашей страны.

Шеридан тяжело оперлась на стол кассира, чтобы устоять на ослабших ногах. В горле пересохло, от желудка волнами поднималась тошнота.

– Вы сказали, наследник престола?

– Именно так, мисс Слоан.

Мозг молодой женщины наотрез отказывался переваривать эту информацию. На какой-то миг она решила, что донором был сам мистер Рашид, но короли представлялись ей солидными мужчинами средних лет, которые не заявлялись в магазины собственной персоной. Значит, Рашид был исполнителем – высокопоставленным сотрудником посольства или начальником службы безопасности. Он походил на силовика – высокий, широкоплечий, с жестким взглядом и голосом, которому сложно было не подчиниться. Вот только Шеридан понятия не имела, чем может помочь ему в сложившейся ситуации.

– Скажите королю, что я сожалею, но он – не единственный, кто пострадал. Моя сестра…

Шеридан прижала руку ко рту, из последних сил сражаясь с тошнотой.

– Сожаления недостаточно.

– Тогда что вам… – едва слышно пробормотала Шеридан.

– Вам плохо? – Беспокойство на лице араба смотрелось интригующе, не так естественно, как гнев или высокомерие.

– Я в порядке.

– Вы позеленели.

– Это жара. И гормоны. Думаю, мне надо присесть.

Она оторвалась от стола и сделала шаг прежде, чем ноги отказались слушаться. Мистер Рашид – или как его там – не дал ей упасть. Прижатая к мускулистому теплому мужскому телу, Шеридан не чувствовала в себе сил высвободиться. Если совсем честно, ей не очень-то и хотелось.

Мистер Рашид поднял Шеридан на руки, словно она ничего не весила, отнес в офис и усадил на диванчик. Неохотно отстранившись от его широкой груди, она успела заметить в дверном проеме потрясенную продавщицу Тиффани и одного из телохранителей, который не позволял ей войти. Мистер Рашид пощупал горячий, липкий от испарины лоб Шеридан, после чего, несмотря на ее слабые протесты, велел кому-то принести полотенце и стакан холодной воды.

Шеридан не знала, сколько времени просидела в полузабытьи, прижимая к голове мокрое полотенце. Мистер Рашид дожидался, пока она придет в себя, устроившись в кресле напротив.

– Что случилось? – спросил он, вероятно, самым мягким тоном, на который был способен.

– Стресс. Гормоны. Жара. Я точно не знаю.

Он пробормотал что-то по-арабски, потом обжег ее не слишком дружелюбным взглядом.

– Мисс Слоан, мне кажется, вы не совсем правильно понимаете ситуацию, в которую мы попали.

Шеридан посмотрела ему в лицо, думая, как огонь и холод могут сочетаться в одном человеке. Ощущение льда за горящими глазами почти заставило молодую женщину пожалеть незваного гостя. Но с чего бы? Ничего из того, что она успела узнать о мистере Рашиде, к нему не располагало.

– Просветите меня, мистер Рашид.

Только сейчас Шеридан осознала, что видела его раньше. И даже вспомнила где. В новостях несколько недель назад.

– Я не мистер Рашид. Я – Рашид бин Заид аль-Хассан, король Кира. А вы, мисс Слоан, вполне возможно, беременны моим наследником.