Больничный корпус № 3

Глава 1

Я сижу и заполняю последние документы, которые от меня хотело начальство. Ну, как хотело,скорее просто попросило. Здесь все ко мне лояльны, а вот на предыдущем месте работы, в частной клинике большого города, действительно требовали.

После того как я нечаянно подставилась под чужую ошибку, ошибку моего жениха, уже бывшего, мне пришлось уволиться и уехать, но  не только из огромного города, но и из той области. Это мне урок на всю жизнь. Моя репутация подающего большие надежды специалиста просто уничтожена. Мои выдающиеся оценки, красный диплом, блестящая интернатура теперь никому не нужны.

Мне ещё повезло, что я училась сразу по двум направлениям – хирургии и терапии. Было очень сложно, но сейчас, именно сейчас, это мне очень пригодилось. И всё из-за одного случая.

Я вздохнула, откинула голову на спинку стула и потёрла глаза. Первая ночная смена… и такая спокойная. Я привыкла, что на предыдущем месте работы носилась как заведённая – столько дел, столько обязанностей. Но мне это нравилось. Я чувствовала себя живой.

А здесь… В этой старой больнице, при этой давно закрытой базе отдыха, на берегу чёрного озера… Оно так и называлось Черное озеро.

Мой слух уловил, как кто-то прошел по коридору босыми ногами – мягкие, мокрые шлепки раздавались слишком явственно. Это было странно, потому что на моем этаже сейчас никого не должно было быть. Я встала, чтобы проверить: вдруг какой-то пациент зашел срочно? Мне объясняли, что иногда к нам забредают туристы из леса или местные жители.

Пока я шла от поста, мне почудился шепот за спиной. Я резко обернулась – никого. Наверное, просто нервы: первое дежурство, непривычная тишина.

Но когда я вышла в главный коридор, то увидела следы. Босые, мокрые, отчетливые.

И в тот же миг грянул гром, молния ослепительно брызнула светом в окна, и больница погрузилась в темноту.

Я замерла, сердце колотилось где-то в горле. Потом глубоко вдохнула, тронула себя за плечо и усмехнулась. "Соберись. Надо найти того, кто оставил эти следы". Вдруг ему нужна моя помощь?

По размеру ступни это  явно мужчина, далеко не миниатюрный.

Следы, подсвеченные лунным светом, вели по коридору, вниз по лестнице, к главному входу. Я шла за ними, будто за гирляндой огней.

Самое странное, что  они были идеально ровными. Как будто кто-то намеренно ставил мокрые отпечатки, словно печати. И ни единой лишней капли вокруг, только четкие следы.

Я открыла дверь. Следы продолжались – теперь они уходили в грязь.

В этом месте асфальта почти не было, а после недавнего дождя земля раскисла. Я проследила взглядом: цепочка вела к разрушенному зданию – корпусу номер три.

Я еще не успела толком познакомиться с местным персоналом и не знала, что это за корпус. Но долг врача проверить не нужна ли помощь пациенту.

Только я ступила на землю, как чья-то рука взяла меня за запястье. Крупная, прохладная ладонь.

– Я бы на вашем месте не гулял здесь ночью в одиночку.

Я резко обернулась. Передо мной стоял высокий красивый мужчина. Шатен с острыми чертами лица и серыми глазами, которые казались слишком бледными в лунном свете.

В следующую секунду снова грянул гром, ослепительная молния озарила все вокруг. Я инстинктивно вздрогнула и невольно прижалась к мужчине.

– А мне не говорили, что новый врач такая трусиха, – произнес он с нездоровой усмешкой. Его голос звучал низко и холодно, будто доносился из-под земли. Я резко отпрянула, обхватив себя за плечи, дрожь никак не проходила.

– Я не трусиха! Просто… почему гром и молния без дождя? – попыталась оправдаться я, разводя руками. – И я видела следы, думала, человеку нужна помощь, вдруг он…

Я замерла на полуслове. Указывая на место, где должны были быть следы, я с ужасом осознала – их нет. Протерла глаза – ни на полу, ни в холле не было ни единого мокрого отпечатка. Я молча переводила взгляд с улицы на холл, не в силах поверить собственным глазам.

– Здесь… здесь были следы, – прошептала я больше для себя, чем для незнакомца.

– Всё понятно. Не ходите здесь ночью в одиночку – это опасно, – бросил он через плечо и, не прощаясь, развернулся уходить.

– Подождите! А вы кто? Как вас зовут? Вы здесь работаете? Охранник? – засыпала я его вопросами, пытаясь унять внутреннюю панику. Но он не удостоил меня ответом, лишь небрежно махнул рукой, не оборачиваясь. Мне показалось, этот жест подтверждал, что он из охраны. Хотя… джинсы и футболка – странная форма для охранника. Но в этом месте, возможно всё, глухая провинция. Его атлетическая фигура, широкие плечи и мощные руки действительно наводили на мысли о службе безопасности.

Размышляя об этом, я вернулась в холл, прикрыла за собой дверь и направилась к лестнице. Погруженная в мысли о таинственных следах и своем воображении, я даже не заметила, как из темного угла коридора за мной наблюдали. Два пристальных глаза лениво провожали мою фигуру, поднимающуюся по ступеням, а затем так же бесшумно исчезли, словно их и не было…

Глава 2

Смену я закончила в непривычной тишине. Даже удалось немного вздремнуть. Перед уходом решила уточнить пару вопросов у главврача Анны Дмитриевны.

Идя по больничному коридору, не могла не отметить странное несоответствие: пациентов было мало, а врачей – неожиданно много. Причем специалистов такого уровня, каких даже в областных центрах днём с огнём не сыщешь. Пока не задавала лишних вопросов, потому что  не хотелось привлекать внимание. После прошлого места работы, где каждый мой шаг обсуждали, теперь мечталось лишь об одном-  забиться в тихий угол и переварить всё :и крах карьеры, и предательство бывшего жениха.

Сама больница выглядела неожиданно уютно. Советский ремонт, но безупречная чистота. Стены нежно-зелёного цвета, почти пастельного, а на каждом подоконнике – горшки с цветами. Сразу видно, персонал любит это место.

Особенно умилял младший  и техперсонал – девчонки-хохотушки, вечно что-то щебетавшие между собой. Ещё одно удивление: здесь почти не курили. Для меня это было плюсом – терпеть не могла запах табака.

Кабинет главврача располагался на третьем этаже, в самом конце бесконечно длинного коридора. Во всем здании было две основные лестницы, не считая запасной, и каждая располагалась по краям здания. Та, что находилась рядом с кабинетом начальницы, была наглухо заблокирована деревянными щитами. Мне сразу же строго-настрого запретили ею пользоваться.

Я, конечно, возмутилась – как можно оставлять лестницу запертой, это же нарушение правил пожарной безопасности! Но меня уверили, что скоро ее откроют, а пока придется идти в обход. Так что теперь мне предстояло пройти весь этот бесконечный коридор.

Административный этаж отличался от остальных. Здесь полы были застелены старым бежевым линолеумом, а сверху тянулась длинная ковровая дорожка густого красного цвета, выцветшая от времени. Такие ковры выпускали еще в советские времена, сейчас их уже не найти.

Вообще все три корпуса больницы раньше принадлежали туристической базе, расположенной на противоположном берегу Чёрного озера. Первый корпус, в котором мы сейчас находились, был действующим и относился к посёлку Жёлтый Ус – странное название, вызывавшее у меня улыбку. Но местные произносили его с каменными лицами, а некоторые даже непроизвольно напрягались.

Второй корпус стоял законсервированным, а третий… Третий корпус представлял собой жутковатое зрелище – полуразрушенное, полуобгоревшее здание в сотне метров от основного. Он располагался ближе всех к озеру, практически на самом берегу. Его почерневшие стены и пустые глазницы окон будто впитывали в себя свет, делая здание еще мрачнее на фоне свинцовой воды. Я мысленно отметила рассмотреть его поближе при дневном свете, хотя какое-то смутное чувство уже тогда советовало держаться подальше.

Я подошла к двери кабинета Анны Дмитриевны и легонько постучала.

"Войдите…"– донесся из-за двери бархатный, чуть хрипловатый голос.

Открыв дверь, я увидела сидящую за массивным советским столом женщину лет пятидесяти пяти. Анна Дмитриевна была удивительно приятной наружности – пышные формы, собранные в тугой пучок каштановые волосы, всегда безупречно накрашенные алые губы. Ее бледная кожа с легким румянцем на щеках контрастировала с темными, почти черными глазами. На лице застыло выражение, будто она вот-вот улыбнется, но за все время нашего знакомства я ни разу не видела ее улыбки. Строгая, но неизменно вежливая, за несколько дней она проявила ко мне неожиданную снисходительность.

– Ах, Лидочка…– Анна Дмитриевна приподняла брови, затем резко отвела взгляд в угол кабинета и так же быстро вернула его ко мне. –  Ну и как тебе первая ночная смена?

– Здравствуйте, Анна Дмитриевна. Все прошло спокойно, – ответила я, невольно следуя ее взгляду в угол. Мне не хотелось выглядеть невежливой, осматривая кабинет, но этот внезапный жест показался мне странным. – Скажите, а у вас здесь есть отделение неврозов или психиатрическое? Я пока не совсем ознакомилась со всеми отделениями.

– Раньше было… Давно уже не действует,– главврач заметно замялась. – А почему ты спрашиваешь?

– Да так… Ночью показалось, что приходил пациент. Наверное, ошиблась. И еще… Скажите, у нас есть охранник? Просто ночью мне повстречался мужчина…

Анна Дмитриевна сложила руки в замок, подперла ими подбородок и пристально посмотрела на меня:

– В принципе, есть. Опиши, что за мужчина?

– Высокий, шатен, широкоплечий. Видно, что занимается спортом, но не перекачанный. Светло-серые глаза. Вчера был в серой футболке и джинсах. По характеру… вредный, угрюмый. Очень низкий голос – от него мурашки по коже.

– И он вам ничего не сделал? Где вы с ним встретились? – брови главврача снова поползли вверх. В ее глазах мелькнуло что-то тревожное, но она тут же взяла себя в руки.

Я сделала шаг назад, невольно понизив голос:

– Он схватил меня за руку, когда я вышла на улицу ночью. Мне показалось, я видела следы в сторону третьего корпуса. Думала, может, пациент… не в себе или раненый…

Мои слова повисли в воздухе. Анна Дмитриевна бледнела с каждым моим словом, ее пальцы судорожно сжали край стола. Я говорила все тише, пока мой голос не превратился в шепот:

– Я… что-то сделала не так?

– Нет, все так, ты молодец.– Главврач сделала глоток воды, и я заметила, как дрожит стеклянный стакан в ее руке. – Скорее всего, ты видела Артема. Он… оказывает охранные услуги, так сказать, всему городу. У нас в Желтом Усе он монополист в этом деле.

Ее глаза снова метнулись в темный угол кабинета, где тени казались гуще, чем должны были быть при утреннем свете.Ее  взгляд скользнул по чему-то невидимому за мной и так же быстро вернулся.

– Постарайся на ночных сменах не выходить на улицу. Если больше нет вопросов…

Она нервно поправила стопку бумаг, явно намекая на окончание разговора.

Я встала, поправляя сумку на плече.

– Хорошо, Анна Дмитриевна. Спасибо, что уделили время. Хорошего вам дня.

Поворачиваясь к двери, я намеренно задержала взгляд на том самом углу. Просто темное пятно, ничего больше. Но почему тогда по спине пробежали мурашки? Почему воздух там казался гуще, а тени – живее?

Рука сама потянулась к двери, когда я вдруг отчетливо услышала за спиной тихий звук, будто кто-то глубоко вздохнул из той самой темноты. Анна Дмитриевна резко подняла голову, ее глаза расширились. Но этого я уже не видела.

Я вышла, не оборачиваясь, но до самого конца коридора мне казалось, что за мной наблюдают. И это был не просто взгляд.

Я шла по больничным коридорам, обмениваясь формальными приветствиями с медперсоналом. Одни отвечали мне теплыми улыбками, другие – сдержанными кивками, третьи просто провожали меня недобрым взглядом. Обычная картина для новичка в коллективе.

Пациенты здесь казались застрявшими во времени. Кто-то словно сошел со страниц советских медицинских справочников, другие выглядели вполне современно. Эта странная смесь эпох создавала ощущение нереальности происходящего.

Выйдя из главного корпуса, я невольно остановилась, вновь завороженная видом третьего корпуса. Он стоял в сотне метров, но казалось, будто это расстояние измеряется не метрами, а годами. Здание дышало забвением, бетонный скелет с провалившимися окнами, сквозь трещины в стенах пробивалась буйная зелень, словно сама природа пыталась скрыть это место от посторонних глаз.

Несмотря на июльский зной, от корпуса веяло странным холодком. Я сделала несколько шагов в его направлении, и взгляд сам собой скользнул к озеру, а точнее – к противоположному берегу, где когда-то располагалась турбаза. Местные шепотом рассказывали о серии загадочных смертей, произошедших там, но я не придавала этому значения. Однако сейчас мне показалось, что там движутся фигуры людей и мелькают  машины. Я явно разглядела красный внедорожник. Может, базу действительно собираются открыть вновь?

Внезапно накатившая усталость напомнила о бессонной ночи. Я направилась к стоянке, где стояла моя машина – единственное, что осталось мне от прошлой жизни. Как иронично, мы с Лёшей покупали ее в кредит, он обещал выплачивать сам, но когда все рухнуло, просто бросил платежи. Теперь это была моя ноша, как и многое другое.

Парковка поразила своим почти пустующим видом. Всего несколько машин, хотя до поселка было не меньше двух километров. Возможно, сотрудники предпочитали автобус? Или… может быть, большинство просто жило где- то  здесь рядом или  в этих стенах, никогда не покидая больничной территории? Мысль показалась мне странной, но в этом месте, где время текло по своим, неизвестным законам, она уже не казалась такой невероятной.

Моя серая машина, обычная семейная модель средней ценовой категории, обычно не доставляла хлопот. Она не блистала роскошью, но и не подводила – плавный ход, послушное управление. Преодолеть сотни километров до этого места было страшновато, но я справилась сама и не жалею, что приехала сюда на своем транспорте.

Сейчас же, устало опустившись на водительское сиденье, я столкнулась с необъяснимой проблемой. Поворот ключа в замке зажигания не вызывал привычного отклика – двигатель молчал. Бензина было достаточно, все приборы были выключены – я отчетливо помнила, как проверяла это перед сменой. Несколько бесплодных попыток завести мотор, и я вышла из машины, в растерянности проводя рукой по волосам.

Мои познания в механике ограничивались умением заправляться. Когда мы с Лёшей покупали эту машину, предполагалось, что вождение будет его обязанностью. Права я получила "на всякий случай", вот и пригодились. Теперь же я стояла под палящим солнцем, в джинсах, которые становились все более невыносимыми, в двух километрах от съемной квартиры, без понятия, что делать.

Парковка, окруженная высокими соснами, примыкала прямо к дороге. Солнце, поднявшееся выше, превратило салон в печку. Льняная рубашка, перекинутая через сумку, казалась ненужным грузом. Я уже собралась ловить попутку, когда из-за поворота на большой скорости вылетел красный джип с открытым кузовом – неожиданно современная машина для этих мест.

Он резко затормозил, увидев мой голосующий жест. Опустившееся стекло водительской двери открыло знакомое лицо.

– За последние двенадцать часов мы встречаемся во второй раз. Удивительно. Почему вы еще не дома и не спите? – тот самый низкий, будто бы подземный голос, который я слышала ночью привел меня вчувство.

– И вам доброе утро… – заглядывая в салон, я узнала Артема. Он был в той же серой футболке и джинсах, будто не менял одежду. – У меня машина не заводится, хотела доехать до поселка на попутке.

Его пронзительный взгляд, серые глаза, казавшиеся почти прозрачными при дневном свете, изучали меня пять долгих секунд. Затем он перевел взгляд на мою машину, резко тронулся с места и подъехал к ней, не проронив ни слова. Двигатель его джипа работал странно тихо – я не слышала привычного рычания мотора, только легкое шипение, не свойственное для таких машин.

Он вышел из своего джипа с неестественной плавностью движений, будто его шаги не оставляли следов на пыльной парковке. Подойдя к моей машине, он резко остановился, его тень легла на капот странным образом – слишком длинная и тонкая для такого крупного мужчины.

– Открой капот, – его голос прозвучал как приказ, от которого по спине пробежали мурашки.

– Мы уже перешли на ты? – удивилась я, но все же подчинилась, сделав несколько шагов к передней части машины и с первого сидения дернула рычажок возле руля. В воздухе витал запах озера – сырость с примесью чего-то металлического.

Когда я подошла к капоту и потянулась к рычажку под ним, его рука внезапно оказалась рядом с моей – холодная, несмотря на летний зной. Я резко одернула пальцы, и он одним движением открыл капот, тут же закрыв его с громким стуком, прежде чем я успела что-то разглядеть. Но мельком я увидела нечто странное – двигатель будто был покрыт инеем, а провода свисали неестественно, словно их перегрызли.

– Садись, довезу до поселка. Сам найду эвакуатор, у меня знакомый в сервисе,он мне должен, займётся ремонтом, – он говорил, не глядя мне в глаза, а куда-то за мою спину, будто там стоял кто-то еще.

– А что не так? Что ты там увидел? – мой голос дрогнул.

– Машина сломалась. Что тебе еще надо слышать? – его глаза внезапно потемнели, став почти черными на секунду. Вокруг нас стало тихо, даже птицы перестали петь.

Я сдалась, подняв руки в знак капитуляции. Он пробормотал что-то неразборчивое и направился к своему джипу. Когда я села на пассажирское сиденье и пристегнулась, он рванул с места так резко, что меня вдавило в кресло. Мы неслись по дороге с нечеловеческой скоростью, деревья за окном сливались в сплошную зеленую стену.

Я несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, и заметила, как он украдкой смотрит на меня – не на лицо, а на шею, будто изучая пульс. Вся эта ситуация с машиной, ночные следы, грубость нового знакомого вкупе с переживаниями о потери прошлой жизни теперь рядом с этим грубияном вызывали у меня чувство бессилия. Но мне надо было собраться и начать здесь новую жизнь, не с грубости и не с ругани.

– Лида, – представилась я, прерывая гнетущее молчание.

– Артем, – ответил он после паузы, его пальцы  сжали руль будто ему было некомфортно.

– Я новый врач, я недавно…

– Я знаю, кто ты, когда приехала и почему, – резко оборвал он. Его голос звучал теперь по-другому, будто он пытался сдержать ярость. – В таком месте все знают все о каждом. Так что молчи, хорошо?

Я бросила на него возмущенный взгляд, но он продолжал смотреть на дорогу с неестественной сосредоточенностью. За окном мелькали столбы, а ветер, врывавшийся в открытые окна, был холодным, как осенний, и пах не полем, а затхлой водой.

Грубость Артема оставила во мне колючее раздражение. Я сидела, сжав кулаки, чувствуя, как злость подкатывает к горлу. Наверное, выглядела как надутый еж, потому что в очередной раз, украдкой бросив взгляд, я заметила, как уголок его губ дрогнул в едва уловимой улыбке. Значит, не все потеряно, этот угрюмый мужчина не такой уж безнадежный. Впрочем, я сама после ночной смены была не лучшей версией себя. И, судя по темным кругам под его глазами, он тоже не спал.

Джип резко въехал в поселок, и неожиданно его голос смягчился:

– Может, тебе в магазин за продуктами? Могу подвезти.–  Теперь в его тоне сквозила почти что забота.

– Нет, спасибо, я заранее закупилась, – солгала я, пряча глаза. На самом деле я экономила каждую копейку, откладывая поход в магазин до первой зарплаты.

Я уже собиралась сказать адрес, как вдруг осознала, что он везет меня прямо к моему дому, хотя я ни разу не упоминала, где живу. Поселок Желтый Ус, несмотря на скромные две тысячи населения, имел четкое деление на микрорайоны. Мой спальный район с двухэтажками советской постройки казался островком спокойствия. Квартира, которую я снимала за смешные по прежним меркам деньги, стала моим убежищем. Зарплата здесь оказалась выше, чем в городе, а учитывая, что с испорченной репутацией мне больше нигде не рады, я была более чем довольна.

Джип резко остановился у моего подъезда.

– Я спешу… – его голос вновь стал жестким, явно намекая, чтобы я побыстрее освободила салон.

Я выскочила, едва успев захлопнуть дверь, как он тут же рванул с места, даже не дождавшись слов благодарности.

– Ну и индюк! – вырвалось у меня вслух.

Усталость накрыла волной, и я, не оглядываясь, направилась к подъезду А тем временем красный джип, сделав круг, замер за соседним домом. Его водитель, не сводя глаз с моей фигуры, усмехнулся про себя:

– Индюк, значит…

Глава 3

Несмотря на короткий сон во время смены, я проспала всего лишь до шести вечера. Проснулась с ощущением тяжести в голове. Странные сны о больничном корпусе №3 и черной глади озера не давали покоя. Во сне я стояла у самого берега, и вода казалась бездонной, темной, как чернила. Хотя в реальности я так и не подошла к озеру поближе, издалека оно выглядело почти живописно – темная гладь, окруженная густым лесом.

Я потянулась, оглядывая свою небольшую квартиру. Она словно застыла во времени – советская мебель, знакомая мне с детства: массивный сервант, шкаф с потертыми ручками, диван, на котором я спала. У мамы дома такую мебель давно заменили, а здесь она выглядела почти новой, будто ее только вчера привезли из мебельного магазина 80-х.

Но в этом была своя прелесть. Квартира дышала уютом. Было чисто, аккуратно, будто кто-то заботливо следил за ней все эти годы. Если закрыть глаза, можно было представить, что из кухни вот-вот донесется аромат свежей выпечки, будто невидимая хозяйка только что достала из духовки пироги.

Я встала и подошла к окну. Вечернее солнце золотило верхушки деревьев, а вдалеке, за лесом, темнела полоска озера. Где-то там стоял тот самый третий корпус,  полуразрушенный, забытый.

И почему-то мне казалось, что он смотрит в мою сторону.

Я резко отдернула занавеску.

Надо было готовить ужин, но для начала мне захотелось проветриться.

Моя новая жизнь в Желтом Усе началась с письма, которое пришло в самый отчаянный момент. Я сидела, уткнувшись в подушку, сжимая телефон в дрожащих пальцах. Мир казался конченым после той роковой ошибки в больнице, после предательства Лёши. И вдруг – вибрация. Письмо от администрации этого забытого богом поселка.

Они нашли мою анкету в базе резюме, хотя я не помнила, чтобы оставляла ее там. Предлагали хорошую зарплату, спокойную работу, помощь с жильем. И главное – «живописное место». Я тогда подумала, что это просто красивые слова, но сейчас, идя по вечернему поселку, понимала, что они не соврали.

Решение приехать сюда я приняла за одну ночь. После череды отказов из других клиник, после того как мое имя попало в черные списки и его стоптали с грязью, у меня не оставалось выбора. Две сумки с вещами, машина, которую Лёша не смог отобрать, потому что кредит был на мне, –  вот и все мое богатство.

Хозяйка квартиры встретила меня как давнюю знакомую. Ее взгляд был теплым, но странным,  будто она узнавала меня, хотя мы виделись впервые. Она рассказала, где что находится, и настоятельно порекомендовала местное кафе.

– Оно у нас возле искусственного водоема, рядом с трассой, – объяснила она, а в ее глазах мелькнуло что-то неуловимое.

Я удивилась, кафе в поселке на две тысячи человек? Но сейчас, гуляя по тихим улочкам, я замечала странные детали: слишком ухоженные дорожки, будто их только что подмели, цветы у домов, которые не вяли, хотя никто, кажется, за ними не ухаживал. И тишина.

Слишком глубокая тишина для летнего вечера.

Я остановилась у края дороги, глядя в сторону озера. Вода в искусственном водоеме была неестественно черной, почти как в том, что возле больницы.

А потом до меня донесся слабый запах кофе.

Кафе действительно существовало.

Я медленно шла по деревянным мосткам, проложенным вдоль берега водоема. Вода под ними была настолько черной, что казалось, будто смотришь в бездонный колодец. Ветер шевелил листья кустов, скрывавших от посторонних глаз уютное кафе с верандой, нависающей над самой водой.

Фонари, развешанные между деревьями, загорались один за другим, отбрасывая на воду мерцающие блики. В этом свете кафе выглядело сказочным, будто сошло со страниц старинной книги.

И тут я увидела их.

Артем сидел за столиком у самого края веранды, его поза была напряженной, а взгляд был прикованным ко мне. Рядом с ним сидела брюнетка в облегающем платье цвета фуксии, с глубоким вырезом, подчеркивающим ее соблазнительные формы. Ее пальцы с ярко-красным маникюром скользили по его руке, а взгляд был таким голодным, что казалось, она вот-вот вонзит зубы в его кожу.