Кризис комфорта. Выйдите за привычные рамки, чтобы вернуться к своему счастливому и здоровому естеству. Майкл Истер. Саммари

Оригинальное название:

The Comfort Crisis: Embrace Discomfort To Reclaim Your Wild, Happy, Healthy Self

Автор:

Michael Easter

Там, куда мы пришли

К концу второго десятилетия двадцать первого века перемещение из точки А в точку Б стало максимально комфортным, даже если вы отправляетесь на другой континент. Комфортные кресла, неоднократные перекусы, интернет на высоте 10 000 метров сделают часы полета незаметными.

Но все меняется, если вам предстоит отправиться в безлюдную арктическую Аляску на самолете, больше напоминающем консервную банку.

Итак, Аляска, городок Коцебу (3000 жителей), продуваемая всеми ветрами взлетная полоса и самолет, не внушающий никакого доверия. Нет, это еще не конечная цель путешествия Майкла Истера. Он полетит дальше, гораздо дальше – туда, где вообще не встретить людей, зато велик риск встретить медведя гризли, и пробудет он в этих местах четыре недели. К счастью, его спутниками будут двое опытных охотников, расположенных к Истеру. К несчастью, в первый же день путешествия с ними может случиться все что угодно.

Или еще до путешествия. Дело в том, что легкомоторные самолеты типа того, который сейчас возьмет их на борт, разбиваются в 100 раз чаще пассажирских лайнеров. Это не преувеличение, а статистика. Истер смотрит на их средство передвижения (иначе это не назвать), и ему кажется, что крылья со скрипом покачиваются под ударами ветра.

Чем они там займутся? Будут наблюдать миграцию северных оленей карибу и, вероятно, убьют кого-то из них. Спутники Майкла, Уильям и Донни, – специалисты по выживанию в дикой природе. Кроме того, у этой поездки есть еще одна, личная цель. Майкл Истер, всю жизнь проведший в комфорте большого города, собирается бросить вызов цивилизации.

Вот почему он не бежит сломя голову прочь от поскрипывающего самолета, а делает шаг вперед.

Бродящий по тундре гризли страшен, но не менее страшны опасности, которые окружают нас прямо сейчас и которые мы опасностями не считаем.

Так уж повелось, что в семье Истеров алкоголизм был передающимся из поколения в поколение вредным пристрастием, которое путали с традицией. И у отца, и у дяди, и у дедушки было в запасе немало историй о том, как они упились почти до смерти и в таком состоянии совершили невероятные по своей абсурдности подвиги. Заканчивалось это все полицейским участком.

Майкл не стал исключением. Ему удалось удивительно быстро договориться с алкоголем. Выпивка предлагала ответы на все вопросы. Она делала его находчивее, а главное, безрассуднее. Разбитая посуда, разбитая машина, разбитое лицо – все это прилагалось в нагрузку, но не казалось проблемой. В промежутках между пьяными приключениями Истер работал журналистом, причем специализировался на ЗОЖ. Его собственная жизнь тем временем разваливалась.

Майкл Истер: «Когда мне было 28 лет, однажды утром я проснулся, пропитанный страданием и рвотой с привкусом виски. Это было второе подобное утро подряд, да и раньше такие пробуждения случались часто. Но на сей раз я пережил состояние, которого тогда не понимал… Мое сознание прояснилось, мысли стали четкими… Я увидел свою жизнь такой, какой она была, а не такой, какой я ее представлял. Я был пьяным идиотом с заплетающимся языком, с карьерой, построенной на мошенничестве…».

Момент истины стал жизненной развилкой. Ты либо купаешься в виски (а потом в рвоте), либо прокладываешь свою жизненную тропу. Или плывешь по течению, или прилагаешь усилия. Майкл вдруг понял разницу между ложным комфортом и обыденным дискомфортом. Первый засасывает, как болото, второй можно было познать, только пережив.

Оставим за кадром бесконечные дни физической, а потом и ментальной ломки, сопровождающей каждого, кто завязал. Дискомфорт не заставил себя долго ждать. Но ему сопутствовали неожиданные преимущества.

▶ Способность самому принимать решения, даже по мелочам.

▶ Меньшая раздражительность.

▶ Бодрость, которую дарят утренние пробежки.

▶ Общение с людьми, не отягощенными зависимостями.

При этом Истер стал чувствительнее к ловушкам ложного комфорта, на которые мы обычно не обращаем внимания. Как насчет выбора между многочасовым сидением перед экраном или тренировкой? Оставаться наедине со своими мыслями или встретиться с друзьями? Поужинать салатом или чипсами?

Десятки вопросов, десятки микрорешений, имеющих отнюдь не ми – кроцену. Все они складываются в привычно комфортный образ жизни, и с каждым годом он представляет для нас все большую угрозу. Почему?

Род Homo существует почти 3 млн лет, и еще 150 лет назад мы думать не могли про кондиционеры, смартфоны, интернет и круглосуточный доступ к еде. 99 % времени своего существования люди не получали комфортную жизнь как должное, а добивались ее, причем в гораздо более скромных масштабах. Добыть оленя, остаться при этом в живых, разделать тушу, отнести ее к месту обитания племени и приготовить – не то же самое, что засунуть замороженную пиццу в микроволновку.

Охотники-собиратели двигались часами, и это была не обычная прогулка по лесу. Среднестатистический американец проходит за день 500 метров – в основном от дивана до компьютера. Неудивительно, что почти 40 % жителей США страдают ожирением и диабетом. И это, конечно, не сугубо американская проблема. Весь мир сталкивается с болезнями образа жизни – инфарктами, инсультами, раком. В 2011 году впервые в истории от них умерло больше людей, чем от инфекций, и с тех пор ситуация становится только хуже.

Без сомнения, комфорт – достижение цивилизации. Но мы перегнули палку. Мы расслабились, и наши тела оказались к этому не готовы.

Комфорт коварен. Его не бывает достаточно. Покупать в магазине мясо животного, выращенного на ферме, – совсем не то же самое, что добывать мясо на охоте, это огромная экономия усилий. Но стоит появиться готовым обедам, как нам уже лень покупать и готовить сырое мясо.

Тот, кто осознал опасность ползучего комфорта и готов бросить себе вызов, может присоединиться к движению мисоги. Это феномен японской культуры, о котором Истер узнал от знаменитого гарвардского профессора.

Доктор Маркус Элиот живет в Санта-Барбаре, штат Калифорния. Когда Майкл приехал к нему побеседовать, они не остались в кабинете доктора в его мягких креслах, а отправились на долгую прогулку по калифорнийским склонам. По пути Элиот описал суть мисоги. Отправляйтесь на природу. Придумайте себе достаточно сложное и непривычное испытание. Креативность приветствуется.

С точки зрения цивилизованного мира испытание может быть вполне бесполезным. «Однажды мы 5 километров несли под водой 38-килограммовый камень… Через год мы проплыли на веслах 40 километров по каналу Санта-Барбары… Шли 15 часов по дикой местности с 35-килограммовыми рюкзаками за спиной…» – описывает свои челленджи Элиот. И это было прекрасно. Это продемонстрировало ему скрытые в нем самом возможности. Показало, на что он способен.

Элиот подчеркивает, что такие испытания способствуют состоянию потока, описанному Михаем Чиксентмихайи[1]. Это состояние знакомо спортсменам, художникам – всем, кто полностью посвящает себя какому-то занятию. Два важных условия потока:

▶ ваши действия не бесцельны (по крайней мере, для вас самих);

▶ они требуют больших усилий, чем те, к которым вы привыкли.

Элиот – один из лучших триатлонистов в мире и признанный эксперт в области биомеханики. Он консультирует спортсменов мирового уровня. Его время расписано по минутам. И тем не менее каждый год Элиот находит время для нового челленджа.

У мисоги нет универсальных показателей. Это просто должно быть вызовом вашим силам. Если вы достаточно тренированы, чтобы проплыть семь километров, то пять километров брассом для вас не считается мисоги. Но если вы новичок, чья дистанция пока не превышала километра, то пять километров станут реальным вызовом.

Мисоги, однако, не должно превращаться в безрассудное испытание. Смертельный исход исключен. Если человек чувствует, что ему трудно, он может сказать себе «Стоп». Элиот признается, что проваливал мисоги. Однако не считает это поражением. Вы всегда можете бросить себе новый вызов.

Есть еще одно важное уточнение. Если вы готовитесь к мисоги или прошли его, не бахвальтесь этим. Совершать мисоги, чтобы потом об этом рассказать, – значит провалить его заранее.

Идея мисоги экзотична только для жителя мегаполиса. Во всех древних культурах существовали инициации. Подросток уходил в лес и должен был вернуться через два дня со шкурой опасного зверя. Или совершить еще что-нибудь, доказывающее его состоятельность.

Недаром, по замечанию антрополога Джозефа Кемпбелла, в мифах разных народов встречается один и тот же сюжет – приключение героя. Геракл совершает дюжину опасных подвигов. Иван-царевич добывает молодильные яблоки. Гильгамеш покидает Урук, чтобы найти бессмертие. В чем смысл всех этих приключений? В том, чтобы вернуться иным. Чтобы проверить себя.

Современным обитателям развитых стран тут нечем похвастаться. Мы чрезмерно опекаем своих детей. Мы выбираем не лучшие, а привычные пути решения проблем. Мы даже на работу ходим одним и тем же маршрутом. Возможно, именно этим объясняется «эпидемия» депрессии и других психических расстройств в западном мире. В глубине сознания мы готовы к схватке со львом, но можем рассчитывать только на схватку с годовым отчетом. Наша психика не закалена. Мы не понимаем, на что в самом деле способны, и это подтачивает нас изнутри.

Долгое время стресс был однозначным «доктором Зло» психологической науки, но теперь ученые относятся к нему иначе. Род человеческий развивался в стрессовых условиях. Но это был стресс сильный и кратковременный – вроде встречи с гризли. Такой стресс придавал сил[2]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

«Поток. Психология оптимального переживания», Михай Чиксентмихайи.

2

«Почему у зебр не бывает инфаркта. Психология стресса, Роберт Сапольски.