Царь всех болезней. Биография рака. Сиддхартха Мукерджи. Саммари

Оригинальное название:

The Emperor of All Maladies. A Biography of Cancer

Автор:

Siddhartha Mukherjee

www.smartreading.ru

Поиск оружия

История рака насчитывает четыре тысячи лет. Первое упоминание о нем оставил великий египетский врачеватель Имхотеп, живший в 2625 году до н. э. Речь в его записках идет об «уплотнении груди» и «странных распуханиях». Имхотеп описал рак как отдельный недуг – наряду с переломами и абсцессами. С педантичной точностью Имхотеп сопровождал каждый медицинский эпизод подходящим методом лечения, но по поводу странных опухолей сказать ему было нечего.

В следующий раз рак появляется на страницах рукописей лишь через две тысячи лет: греческий историк Геродот упоминает персидскую царицу Атоссу, страдавшую, вероятно, от рака груди. Известно, что греческий раб вырезал царице опухоль.

Греки – а именно легендарный Гиппократ – и назвали рак раком (karkinos). Якобы опухоль, оплетенная распухшими сосудами, напомнила Гиппократу раскинувшего клешни краба.

Греки не знали, что тела состоят из клеток, и тем более не могли догадываться, что рак возникает из-за бесконтрольного их деления. Однако они хорошо разбирались в механике и гидравлике (вспомним Архимеда в ванне) и именно с этой точки зрения объяснили недуг.

Любая болезнь, полагал Гиппократ, возникает потому, что в теле нарушается баланс одной из четырех жидкостей, гуморов: крови, слизи, черной или желтой желчи. Последователь Гиппократа Гален, живший в Риме около 160 года н. э., назвал причиной рака скапливающуюся в теле черную желчь. Желчь не только скапливается в опухоли, но разливается по всему организму. Вот почему, говорил Гален, нож хирурга далеко не всегда помогает пациентам.

Это понимание утвердилось на долгие века.

С одной стороны, Гален лишил многих пациентов шанса на выздоровление: европейские хирурги, поголовно бывшие его последователями, не брались за удаление опухолей. С другой стороны, большинство хирургических операций Средневековья заканчивалось смертью пациента, так что кому-то суждения Галена все-таки продлили жизнь. Отказываясь от операции, врачи предлагали усмирять черную желчь рвотным корнем, кабаньим клыком и прочими снадобьями.

В 1538 году гениальный венецианский врач Везалий взялся за создание анатомического атласа человека. Теорию медицины Везалий учил по трудам Галена, но практику осваивал в ходе вскрытий. Ни одно из них не подтвердило существования черной желчи. В 1793 году лондонский анатом Мэтью Бейли опубликовал учебник «Патологическая анатомия некоторых наиболее важных частей человеческого тела». Подтверждения галеновской теории не нашлось и там.

Но если черной желчи не существует, значит, хирургическое удаление опухоли может стать спасением?

В 1760-е годы шотландский хирург Джон Хантер пришел к выводу, что удаление помогает только при удалении «подвижных», то есть поверхностных, опухолей. Это и понятно: «неподвижные» означали, что рак дал метастазы. Для этих случаев Хантер предложил единственное жуткое средство – проявлять к больному «отрешенное сострадание». Операции, однако, по-прежнему оставались очень рискованным занятием. Все изменили два открытия: анестезия (1846), избавившая пациентов от кошмара боли, и дезинфекция ран мазью на основе карболовой кислоты (1867), избавившая от почти неминуемой угрозы послеоперационных инфекций.

Джозеф Листер (1827–1912), первым применивший антисептики в ходе операции, в 1869 году удалил опухоль молочной железы своей сестре. Женщина перенесла операцию, но спустя три года умерла от метастазов в печень.

Хирурги почувствовали себя куда увереннее в борьбе против рака. Скальпель стал по-настоящему эффективным оружием – по крайней мере, пока.

В начале XX века хирургическое удаление опухолей стало обычной операцией и нередко помогало. Однако рак возвращался и в тела прооперированных пациентов. Что, если бы удалось иссечь болезнь одним-единственным радикальным решением?

Эта идея завладела воображением Уильяма Стюарта Холстеда (1852–1922). Холстед – легендарная личность в истории медицины. Он был первым врачом, удалившим желчный пузырь (у собственной матери на кухонном столе в их доме; операция прошла успешно), и первым врачом, совершившим удачное переливание крови (он перелил кровь собственной сестре – у той началось сильное кровотечение во время родов; Холстед, как и прочие врачи тех лет, понятия не имел о группах крови, но, к счастью, они совпали). А еще он изобрел медицинские перчатки.

В 1894 году Холстед представил научной общественности концепцию радикальной мастэктомии. Хирург полагал, что рак груди распространяется из центра в стороны, так что его можно излечить, вырезав как можно больше ткани. Помимо груди, Холстед удалял окружающие грудные мышцы, лимфатические узлы, иногда – ребра. Его последователи шли еще дальше: один врач в Европе не только удалил пациентке с раком груди три ребра и часть грудной клетки, но и ампутировал плечо и ключицу.

На первый взгляд, метод был результативен: треть пациенток Холстеда после операции прожили еще по меньшей мере три года. На самом деле он был либо бесполезен (для пациенток с метастазами), либо чрезмерно жесток (пациенткам с небольшими опухолями помогла бы и локальная мастэктомия).

Осенью 1895 года, почти в то же время, когда Холстед заявил о своем методе, Вильгельм Рентген открыл знаменитые лучи. Через несколько месяцев французский химик Анри Беккерель обнаружил, что такие лучи могут испускать некоторые природные элементы, например уран. Коллеги и друзья Беккереля, супруги Кюри, занялись поисками все более радиоактивных веществ и преуспели в этом, открыв в 1902 году радий. Его излучение было столь сильным, что радий светился в темноте зловещим голубоватым светом.

Радий умеет проникать в ДНК. Это стало чрезвычайно ценным его свойством, поскольку к большинству химических реакций молекула ДНК крайне устойчива. Разрушенная радием клетка или перестает делиться, или умирает. В первую очередь от радиации страдают наиболее быстро делящиеся клетки организма: вот почему после радиотерапии выпадают волосы.

В 1896 году Эмиль Груббе (1875–1960), молодой студент из Чикаго, понял, что это отличный способ атаковать рак. Целеустремленность Груббе превосходила его знания: сначала он назначал дозировку наугад, и все пациенты, согласившиеся на эксперимент, умирали. Однако Груббе совершенствовал метод и вскоре снискал известность.

Увы, он, как и многие, не понимал смертельного свойства радиации накапливаться в теле. К 1920-м годам тело Груббе стало покрываться опухолями. Спасая его, врачи задействовали уже известный им метод: Груббе удалили несколько пальцев, некоторые кости, несколько раз вырезали опухоли на лице, отчего оно покрылось ужасными шрамами. Он умер в 1960 году, обезображенный, пораженный многими формами рака.

К этому времени, однако, радиотерапия использовалась повсеместно. Полному успеху метода препятствовали две проблемы:

▶ облучение не убивало рак, уже давший метастазы (врачи в таких случаях увеличивали дозировку, но тщетно);

▶ облучение само по себе провоцировало рак (о чем до поры не подозревал несчастный Груббе).

И хирургия, и радиация были локальным и при этом очень травматичным оружием. Но рак ползуч и изменчив. И перед медиками встал новый вопрос: как убить рак, не убив пациента?

Как ни странно, на протяжении многих веков химики и медики терпеть друг друга не могли. Выдающийся английский врач XVII века Уильям Гарвей, первым правильно описавший свойства крови и систему кровообращения в целом, называл химиков «самыми бесстыжими, невежественными, напыщенными, жирными и тщеславными людьми на свете».

Однако третье по важности оружие против рака возникло именно на стыке медицины и химии.

«Одна только доза делает вещество ядом или лекарством», – утверждал когда-то Парацельс, и спустя века его суждение еще раз подтвердилось. В годы Первой мировой войны Германия печально прославилась испытаниями смертельного газа иприта. После войны химическое оружие было запрещено, однако производить его не перестали. В 1943 году грузовой корабль ВМФ США «Джон Харви», стоявший в итальянском порту Бари, попал под немецкую бомбардировку. «Харви» взорвался, и над городом поднялось удушающее облако горчичного газа, запасы которого тайно хранились в трюмах корабля.

Военный врач Стюарт Фрэнсис Александер, обследовавший пострадавший экипаж, обнаружил любопытное свойство: горчичный газ, помимо прочего, поражал костный мозг, но уничтожал в нем только один вид клеток – белые кровяные тельца. Выходит, на разные клетки организма можно действовать избирательно?

Так родилась химиотерапия.

Рак – политическая проблема?

Отцом современной химиотерапии называют американского врача Сидни Фарбера (1903–1973), создателя первых химиотерапевтических препаратов на основе фолиевой кислоты – антифолатов. В истории борьбы с раком, однако, чрезвычайно важны не только научные, но и общественные заслуги Фарбера.

Сегодня общественное внимание к проблеме рака кажется обычным делом, но в середине XX века все было иначе. Рака не просто боялись – этот страх был молчаливым.

В начале 1950-х годов Фанни Розенау, общественная деятельница, сама страдающая раком, решила дать объявление в The New York Times о группе поддержки женщин с раком молочной железы. Ей с трудом удалось дозвониться до редактора, который, выслушав мисс Розенау, ответил: они не могут опубликовать на страницах своего уважаемого издания какой-либо текст со словами «рак» или «молочная железа».

Счастливым случаем стало знакомство Фарбера с лидером благотворительной организации Variety Club Биллом Костером. Вместе они решили открыть фонд по борьбе с детским раком и для этого провели одну из самых впечатляющих пиар-акций в истории.

22 мая 1948 года героем радиопрограммы NBC «Правда или последствия» стал мальчик Джимми, лечившийся от лимфомы (на самом деле ребенка звали Эйнар Густафсон; имя заменили более привычным американскому уху). Ведущий связался с Джимми в прямом эфире и стал расспрашивать мальчика об увлечениях. Как и многие мальчишки, Джимми-Эйнар любил бейсбол, но вот беда – в его палате не было телевизора. Каково же было удивление мальчика, когда прямо во время эфира в палату один за другим стали входить игроки его любимой команды Boston Braves…

Тысячи слушателей были растроганы до слез. Призыв ведущего жертвовать деньги в фонд исследования детского рака не пропал зря: трансляция принесла четверть миллиона долларов. Фонд по борьбе с детским раком сразу был переименован в «Фонд Джимми».

Верной помощницей Фарбера в пропаганде лечения рака стала влиятельная бизнес-леди Мэри Ласкер. Она убедила сотрудников популярнейшего в США журнала Readers Digest начать серию статей о диагностике рака. Публикации вызвали широчайший резонанс, к делу подключилась и другая пресса.

Американское онкологическое общество под руководством Ласкер и ее мужа стало эффективнейшей пропагандистской машиной, устраивающей сборы средств, распространяющей тысячи листовок, плакатов, устанавливающей в общественных местах коробки для пожертвований. В 1944 году было собрано $800 тысяч, в 1947-м – уже $12 млн. Активисты движения с гордостью называли себя ласкеритами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.