Обучение рукопашному бою в русской императорской армии в конце XIX – начале XX веков

© И. С. Пономарёв, 2020

ISBN 978-5-4498-6200-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Толковый словарь живого великорусского языка Даля В. И. трактует понятие рукопашный бой следующим образом: «Рукопашь, рукопашка, рукопашье, рукопашный бой, драка, схватка, ручной бой холодным оружием или дубинами и кулаками». В словаре Ожегова С. И. оно определяется как, «бой (схватка), производимый холодным оружием, штыками и прикладами». Рукопашный поединок с применением штыка называют штыковым боем. «Культура штыка в старой русской армии была высоко развита и, занимая почетное место до империалистической войны, составляла значительное звено в системе подготовки и воспитания пехоты»1. Кроме того, наряду со штыком в ближнем бою, как пехотой, так и кавалерией активно использовалось длинноклинковое холодное оружие. Де Вит Л. В. в своей знаменитой книге «Конница: вооружение и владение холодным оружием» писал: «Превосходство в рукопашном бою должно быть на стороне того, кто в свалке лучше владеет конем и холодным оружием. А чтобы и то и другое производить искусно, надо этому обучать еще в мирное время»2.

В конце ХIХ – начале ХХ века во многих европейских армиях на полях сражений продолжала главенствовать линейная тактика пехоты. Последней ее разновидностью являлось построение цепью. Здесь, с одной стороны, сохранялись преимущества линейной тактики (возможность стрелять залпом, бойцы при этом не мешали друг другу), с другой – минимизировались потери от пулемётного и артиллерийского огня. Русский военный деятель, участник Первой мировой войны Буняковский В. В. в одной из своих работ писал: «Сущность действий наступающей пехоты заключается в приближении к противнику вплотную, с возможным сбережением своих физических и моральных сил, с целью истребления противника ближним огнем, а тех частей его, которые неуязвимы для огня – штыком»3. Последний период атаки, то есть движение с расстояния в 300 – 150 шагов называлось ударом в штыки. Это расстояние необходимо было преодолеть как можно быстрее. Русский генерал, автор книг и статей по теории военного искусства Мау Н. И., так описывал подобные действия: «Двинувшись для удара в штыки, следует идти прямо и быстро к атакуемому предмету, не останавливаясь, пока цель атаки не будет достигнута; малейшее колебание, нерешительность, а тем более какая бы то ни было остановка, может повлечь за собою громадные потери и иметь гибельные последствия»4. А вот как описывает реальные штыковые атаки очевидец боев русско-японской войны 1904—1905 гг.: «Движение для удара в штыки обыкновенно начиналось с 200 – 300 шагов, иногда с больших расстояний. Впрочем, во время действий в горах были случаи, что противники лежали друг против друга на расстоянии 100 шагов, не решаясь двинуться вперед. Каких либо определенных форм не придерживались, и почин движения, чаще всего, исходил от офицеров. Этими минутами часто пользовались русские для производства контратак. Штыки обычно примыкались перед самым ударом или даже во время движения»5 Штыковой бой являлся решающим, заключительным элементом атаки. Однако начавшаяся Первая мировая война показала, что с развитием стрелкового и артиллерийского вооружения, огневое преимущество практически всегда оставалось за обороняющейся стороной. В результате чего война впоследствии приобрела затяжной характер. Но все равно, даже «в связи с позиционной, траншейной войной возникли многочисленные личные поединки солдат, в ходе которых на близкой дистанции использовались штыки, ножи, саперные лопатки, котелки и даже каски»6. Примечательным являлся и тот факт, что даже ручная граната, часто служила для нанесения ударов, а не для метания.

Таким образом, наряду с ружейным и артиллерийским огнем, большое значение придавалось действию холодным оружием, как средству окончательного разгрома противника. Вместе с тем, в конце XIX – начале XX веков с развитием артиллерийского и стрелкового вооружения количество лиц погибших на полях сражений от поражения холодным оружием значительно сократилось. На это указывали и статистические данные, полученные еще в период русско-японской войны. Вот что писал по этому поводу капитан Французского генерального штаба Ниессель: «Штыковые бои встречаются одинаково часто, как во время боев под Порт-Артуром, так и в полевых сражениях. По обнародованным данным медицинской статистики, 80—85% ран причинены ружейными пулями, 8% – артиллерийскими снарядами и 7% – холодным оружием, т. е. разрушительное значение обоих последних средств поражения почти одинаково»7.

В кавалерии, при наличии схваток на близкой дистанции, действие холодным оружием имело еще большую практическую ценность, чем в пехоте. Известный русский военный теоретик Леер Г. А. отмечал: «Кавалерия действует только ударом, только холодным оружием, решающим успех боя мгновенно»8. Но «к началу Первой мировой войны кавалерия, как род войск, переживала глубокий кризис. Резкое увеличение плотности огня скорострельных полевых пушек и пулеметов указывало на невозможность конных атак на открытой местности»9.

Вместе с тем в русской армии рукопашный бой традиционно считался одним из важнейших разделов боевой подготовки войск. Его основной задачей являлось научить солдата умело действовать холодным оружием в ближнем бою. Русский офицер Белогрудов в книге «Исповедь кавалериста» писал: «Нравственное влияние удара холодным оружием, например, пехоты в штыки или кавалерии в шашки, всегда останется по результатам своим в акте боя – главнейшим»10.

Рукопашный бой в русской армии развивался по двум основным направлениям. В пехоте солдат обучали технике штыкового боя, а офицеров – фехтованию. В кавалерии фехтование саблей и шашкой изучалось как офицерами, так и нижними чинами, а пикой – только рядовыми кавалеристами. Крупнейший военный теоретик второй половины XIX в. Драгомиров М. И.11 писал в «Солдатской памятке»: «Всегда бей, никогда не отбивайся. Сломался штык – бей прикладом, приклад отказал – бей кулаками; попортил кулаки, вцепись зубами. Только тот бьет, кто отчаянно и до смерти бьется»12. Можно предполагать, что применение ударов голыми руками в штыковом бою предполагалось, как само собой разумеющееся средство. Однако приемам безоружного боя русских солдат никто и никогда специально не учил. Таким образом, обучение рукопашному бою сводилось исключительно к изучению техники владения холодным оружием. И это обстоятельство необходимо рассматривать именно в контексте с обучением технике фехтования. Здесь резонно возникает принципиальный вопрос, а существовала ли вообще русская школа фехтования? Для этого необходимо обратиться к первоисточникам.

Вот что писал об этом участник Первой мировой войны, инструктор фехтования и вольтижировки Офицерской кавалерийской школы Олсуфьев В. А.: «Собственной нашей русской школы фехтования нет, ибо единственная, которая могла считаться таковою, – Соколова, теперь устарела, и нам приходится заимствоваться от иностранцев, у которых фехтование беспрерывно практикуется и совершенствуется.

По справедливости нужно заметить, что нигде так мало не обращалось внимания на обучение владению холодным оружием, как у нас в России за исключением Кавказа и у горцев вообще, где оно всегда было прирожденным искусством, да и то, с введением и усовершенствованием огнестрельного оружия, оно и у них стало падать.

Из иностранных школ более подходящей для нас является итальянская, так как в ней в высшей степени совершенства выработана метода фехтования на эспадронах (саблях), чего нет во французской, где все внимание почти обращено на владение рапирой и шпагой; фехтование же на эспадронах13, даже в кавалерийских полках, почти не практикуется»14.

Обучение технике традиционного, то есть двухстороннего фехтования осуществлялось преимущественно в кадетских корпусах, военных училищах и учебных командах. В одном из номеров журнала «Разведчик» за 1894 г. в статье «Фехтование» отмечалось: «Так называемое итальянское фехтование, которому обучают юнкеров военных училищ…, никогда не привьется в войсках, да оно им и не нужно»15.

Кроме того, необходимо отметить, что в групповом рукопашном бою до обмена ударами, парирования и контратак, то есть всего того, что представляется фехтованием, дело доходило редко. Чаще всего исход поединка решал первый, он же единственный удар, причем как в пешем, так и в конном сражении. В случае одиночного затяжного обмена ударами преимущество, как правило, оставалось за тем, кто обладал навыками традиционного фехтования. Пример подобного поединка приводит Саянский Л. в «Дневнике казачьего офицера», относящегося к периоду Первой мировой войны. Вот как он описывает схватку с австрийским офицером: «Вчера в такой же атаке мне пришлось столкнуться с ихним офицером. У него был узкий, но длинный палаш. У меня казачья шашка без гарды. Я инстинктивным движением натренированной на „защитах“ руки отвел удар и нанес свой. Минуты две мы дрались как в манеже на состязании, чутко и по звериному ловко и осторожно… На десятом ударе мне удалось ткнуть его концом шашки в правый висок и больше я его не видел…»16. Однако самым значимым фактором, нивелирующим любые индивидуальные преимущества, являлось обстоятельство массовой, групповой битвы, в рамках которой и проходили поединки. В подавляющем большинстве случаев исход поединка решали третьи лица, которые рубили, закалывали и застреливали противника своего товарища. В такой ситуации невозможно говорить о каком либо превосходстве одного из противников или системы фехтования и рукопашного боя в целом.

На а теперь, давайте рассмотрим, как происходило обучение, и что представлял собой рукопашный бой в русской армии.

Обложка книги Соколова Н. В. «Начертание правил фехтовального искусства» 1843 г.

Обложка книги Соколова Н. В. «Правила искусства фехтования пикой» 1853 г.

Обучение рукопашному бою в пехоте

Считалось, что обучать простого солдата двухстороннему фехтованию на штыках не целесообразно, этим занимались исключительно в учебных частях. А основную массу пехоты учили колоть чучело с разбега, на полную длину штыка, не задерживаясь в стойке и, выдергивая штык, пробегать чучело.

На территории казарм Преображенского полка. Солдаты на занятиях. 1890—1897 гг.

Вот что писал по этому поводу участник Крымской войны и подавления Польского восстания, военный историк Потто В. А.: «Что же касается собственно фехтования, то есть вольного боя с противником, он обязателен только для одних учебных частей, а масса пехоты может ему и не учиться. <…> Фехтовальный метод практически может быть применен в бою один на один; а при ударе массой – к чему должна стремиться пехота, нужен быстрый разбег и удар штыком, как говорится, от сердца.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Калачев Г. А. Штыковой бой: (По иностранным источникам). – Л., 1927. – С. 5.

2

Де-Витт Л. В. Конница: вооружение и владение оружием. – Изд. 2-е. – М., 2011. – С. 149.

3

Буняковский В. В. Тактика и техника боевых действий пехоты. – С.-Петербург, 1912. – С. 6.

4

Мау Н. И. Воспитание и обучение пехоты, от поступления на службу новобранцев до совместных занятий войск в составе трех родов оружия. – Варшава, 1882. – С. 335—336.

5

Русско-японская война в наблюдениях и суждениях иностранцев. Вып. 5: Из записок очевидца мукденских боев. Наступательные действия пехоты: по опыту русско-японской войны. – С.-Петербург, 1906. – С. 30.

6

Плескачевский В. М. Оружие в криминалистике: понятие и классификация. – М., 2001. – С. 238.

7

Из опыта русско-японской войны: тактические выводы капитана Французского генерального штаба Ниесселя. – С.-Петербург, 1906. – С. 8

8

Леер Г. А. Прикладная тактика. – С.-Петербург, 1877. – С. 187.

9

Артеменко В. Ярославицкий бой // Клинок. 1912. №6. – С. 36.

10

Белогрудов И. Исповедь кавалериста.– С.-Петербург, 1896. – С. 208.

11

Драгомиров М. И. (1830—1905 гг.) – крупнейший военный теоретик российской империи 2-й половины XIX века, генерал-адъютант, генерал от инфантерии, киевский, подольский и волынский генерал-губернатор. Один из ведущих военных педагогов своего времени, Драгомиров возглавил в 1878 году Академию генерального штаба. Его «Учебник тактики» (1879) служил настольной книгой для нескольких поколений военачальников России.

12

Драгомиров М. И. Солдатская памятка. – С.-Петербург, 1890. – С. 22.

13

В русском языке с конца XVIII века данное понятие закрепилось за тупыми саблями и палашами, применяемыми при обучении фехтованию.

14

Олсуфьев В. А. Рубка и фехтование. – С.-Петербург, 1904. – С. 8—9.

15

Фехтование // Разведчик. 1894. №182. – С. 307.

16

Саянский Л. В. Три месяца в бою: дневник казачьего офицера. – М., 1915. – С. 118.