- -
- 100%
- +
Глава 1. СЛЕПОЙ ЗРЯЧИЙ
Туман в Линн-Коре не был слепым. Он был зрячим, внимательным и голодным. Он лип к коже тысячами невидимых щупалец, воровал тепло и нашептывал на грани слуха обрывки чужих кошмаров, выцветших от времени, но не утративших своей горечи. Он был первым свидетелем и последним пристанищем. И сейчас, в условное «утро», он пожирал переулок за Собором Святого Разложения, превращая мир в размытую акварель, написанную чернилами, пеплом и забытыми клятвами.
В центре этого савана, неподвижный, как один из шпилей-позвоночников Собора, стоял детектив Эоган. Его длинный деконструированный блейзер, пропитанный испарениями, висел на нем тяжело, но ни единой складкой не нарушал идеальную, отстраненную статичность. Две седые пряди, как шрамы от ударов молнии, вырвались из-за ушей и застыли на фарфоровой коже его щек. Он не обращал на них внимания. Его черные, бездонные глаза, лишенные внешнего блеска, были устремлены не на тело, распластанное на брусчатке. Не на алую лужу, что медленно сливалась с вечной влагой плоть-камня. Его взгляд был остекленевшим, сфокусированным на точке, расположенной где-то за гранью видимого, где факты сплетаются в узор, а ложь обнажает свою уродливую анатомию.
Воздух вокруг него сгустился и замер, будто сам город притаил дыхание. И тогда стены ближайших зданий, сложенные из влажного, пульсирующего камня, шевельнулись.
Они не треснули. Они приоткрылись. Как веки спящего гиганта. Из трещин и пор проступили десятки, сотни глаз. Белков не было видно – лишь зрачки, цвета старой вороненой стали, налитые безразличием вечности. Они были того же оттенка, что и сапфир в «лунной подвеске», которую он медленно, с почти ласковым бесчувствием, перекатывал между большим и указательным пальцами. Холодный металл отдавал легкой вибрацией, едва уловимой пульсацией, понятной только ему.
Глаза на стенах смотрели на тело. Смотрели на Эогана. Смотрели в него.
Он не моргнул. Его веки опустились лишь раз – медленно, контролируемо, словно затвор камеры, фиксирующей невидимое. Внутри него, за маской аскета, работал совершенный механизм, отлаженный годами погружения в самые темные закоулки реальности Линн-Кора.
Щелчок. Логика. Мужчина, лет сорока. Одежда бедная, но чинная, старательно отглаженная, чтобы скрыть нищету. Единственная ценность – медный амулет на шее, теперь залитый кровью, черневшей на тусклом металле.
Щелчок. Интуиция. Нестыковка, колющая сознание, как заноза. Убийство здесь, на перекрестке взглядов Собора и Канцелярии, – демонстративно. Рисково. Почему? Не для ограбления. Это сообщение. Или… жертвоприношение. Акт веры в какого-то нового, голодного бога.
Щелчок. Ощущение. Он сделал неглубокий вдох, приоткрыв рот, позволяя воздуху коснуться нёба. Воздух был пропитан смрадом гниющего металла, медной сладостью крови и чем-то еще… чем-то острым, электрическим, пахнущим озоном после вспышки запретной магии, смешанным с едва уловимым, горьковатым миндалем.
Его пальцы, одетые в тончайшую черную кожу, сомкнулись вокруг подвески. Холодный сапфир впился в ладонь, и его внутренний свет на мгновение вспыхнул ярче.
И глаза на стенах зашептали.
Это был не звук, а вибрация, входящая прямо в мозг, обходящая уши. Хор безголосых теней, говорящих на языке чистых концепций.
…Страх…
…Не его… Чужой страх… Заноза в сознании…
…Большая тень… малая тень… большая тень съела малую…
…Плата… долг… Не деньгами… Чем-то иным…
Эоган повернул голову, его взгляд, острый и безжалостный, скользнул по стене, усыпанной очами видения. Он поймал один конкретный «взгляд» – тот, что прямо над телом, – и замер, вступая в безмолвный диалог.
«Покажи мне», – приказал он мысленно, и воля его, холодная и отточенная, была подобна лезвию.
Один из глаз на стене моргнул. И в сознание Эогана хлынул не образ, а сгусток чистого ощущения. Вспышка панического ужаса, от которого сводит желудок. Давящая тень, падающая на жертву. И… запах. Тот самый, что он уловил секунду назад. Запах озона и статики, но теперь – с примесью чего-то знакомого, чего-то, что он годами каталогизировал в глубинах своей памяти.
Он медленно выдохнул. Воздух с шипением вырвался из его легких, и в тишине переулка это прозвучало громче любого крика. Он резким, отточенным движением, полным невыразимой грации, снова закинул седые пряди за ухо. Жест был выверен до миллиметра, ритуал контроля в мире, где царил хаос.
– Не ограбление, – его голос прозвучал как удар обухом по глыбе льда – тихо, четко и смертельно холодно. Он не обращался ни к кому. Это была констатация факта, высеченного в камне его воли. – Очищение.
Глаза на стенах, получив ответ, начали медленно таять, втягиваясь обратно в слезящийся камень, оставляя после себя лишь влажные, темные полосы, похожие на следы невыплаканных слез.
Эоган последний раз скользнул взглядом по телу, по амулету, по пятну крови, в котором теперь угадывался зловещий узор. Его взгляд упал на его собственную, разжатую ладонь. Он легонько потер подушечку большого пальца об указательный, словно ощупывая невидимую, липкую нить, которая только что привела его к порогу истины.
Ниточка нашлась.
И она вела прямиком в самое здешнего ада – к другому «Титулованному». К тому, чья сила пахла озоном и кто считал себя вправе вершить свой суд, не дожидаясь вердикта системы.
Дело только начиналось. А хладнокровный зрячий в мире слепых уже видел его кровавый конец.
Он разогнулся. Позвонки встали на место с тихим, почти неслышным щелчком, будто защелкнулся последний замок на его броне из плоти и воли. Две седые пряди, непокорные, как сама память, тут же соскользли вперед, оттеняя фарфоровую бледность его кожи и идеальную, почти скульптурную линию скулы, пересеченную единственным диссонансом – черным шрамом. Шрам не был рельефным; он казался нарисованным на коже тушью, впитавшейся так глубоко, что стала частью плоти. Он был холодным на ощупь. Всегда.
Эоган резким, привычным жестом – не раздражения, а ритуала, отточенного до автоматизма, – снова закинул пряди за ухо. На мгновение в тусклом, синеватом свете псевдосолнца проступила вся восточноазиатская строгость его черт: прямой нос с низкой перенозицей, темные глаза с характерным эпикантусом, казавшиеся еще глубже под прямыми, негустыми бровями. Его иссиня-черные волосы, жесткие и прямые, были насильно убраны назад, но в них бушевал контролируемый хаос, готовый вырваться наружу в любой момент.
Он сделал шаг от тела, и его деконструированный блейзер взметнулся, на миг обнажив кровавую подкладку и обтягивающий кроп-топ внизу, подчеркивавший атлетический рельеф торса. Дождь из конденсированной скорби отбивал дробный, похоронный ритм по его плечам, но он, казалось, не замечал и этого.
Именно в этот момент из-под свисающей с карниза гниющей арматуры, словно сгустившаяся тень, возник кот.
Животное было угольно-черным, но призрачный свет выхватывал на его шерсти редкие, хаотичные полосы и пятна алебастровой белизны, словно кто-то провел по ночи перстом, оставляя следы нездешнего мела. Но главное – его глаза. Они были не зелеными или желтыми. Их радужки светились тусклым, темно-синим неоновым свечением, абсолютно идентичным тому, что пылало в подвеске Эогана. Два живых ока, брата тем сотням, что только что смотрели со стен.
Кот сидел неподвижно, обвив хвостом лапы, и его неоновый взгляд был устремлен не на детектива, а в точку за его спиной, туда, где несколько минут назад лежало тело. В ту самую воронку отчаяния, что еще не до конца рассеялась.
Эоган замедлил шаг, почти незаметно. Его собственный взгляд на секунду потерял фокус, следуя за направлением кошачьего. Он не видел ничего, кроме струящегося тумана и размытых очертаний зданий. Но кот видел. И Эоган чувствовал – тонкую, как паутина, связь, натянутую между его даром и животным сознанием проводника.
Он бесшумно присел на корточки, его тактические брюки плавно обтянули мышцы. Он не протянул руку, не издал призывного звука. Он просто смотрел, позволяя своему дару течь навстречу другому, нечеловеческому восприятию. Воздух снова застыл, но на этот раз тишина была иной – не выдавленной волей, а разделенной, общей для двух существ, видящих сквозь пелену реальности.
Глаза кота медленно моргнули, и в тот же миг в сознании Эогана, поверх угасающего эха шепота из камня, пронеслось одно-единственное, хрустально-ясное ощущение, переданное без слов, как пакет данных: запах миндаля и озона. Не просто воспоминание, а актуальный, свежий след, оставленный всего несколько мгновений назад.
Это не было воспоминанием. Это было предупреждением. След, который великий охотник уловил раньше него.
Эоган медленно выпрямился. Его пальцы снова сомкнулись вокруг «лунной подвески», и холодный сапфир словно отозвался едва заметной пульсацией на присутствие кота – тихий, никому не ведомый сигнал между двумя проводниками в мире слепых.
– Идем, – тихо произнес он, и это прозвучало не как приказ, а как констатация общего, принятого обоими решения.
Кот, не меняя позы, лишь наклонил голову, его неоновые глаза на мгновение поймали взгляд детектива, и в них мелькнуло что-то, что можно было принять за понимание. Затем он плавно развернулся и бесшумно ступил в тень, растворившись в ней так же быстро, как и появился. Но Эоган знал – он пойдет по тому же следу. Они уже шли вместе.
Запах миндаля и озона.
Это был уже не просто след. Это был путь. И он вел прямиком в глотку к тому, кто пах озоном от запретной магии и, возможно, горьким миндалем – символом яда, цианида и окончательного, бесповоротного конца.
Запах миндаля и озона висел в воздухе шлейфом, невидимой нитью Ариадны в каменном лабиринте, которую только он и его невольный путеводный дух могли видеть. Кот двигался бесшумно, его алебастровые полосы мерцали в гуще тумана, как призрачные маяки в подземном море. Эоган следовал за ним, его шаги были бесшумны на мокром плоть-камне. Его взгляд, лишенный всякой любознательности, сканировал окружающий хаос, выискивая паттерны, невидимые обычному глазу. Он отмечал, как «Слепые Повилики» на стенах сжимались чуть плотнее, чувствуя приближение чего-то чужеродного, и как капли конденсированной скорби застывали в воздухе, не решаясь упасть.
Туман сгустился, закрутившись воронкой в одном из слепых переулков, упиравшихся в стену Канцелярии Вечной Петиции. Но это была не стена. Вернее, не совсем стена. В месте, где должны были сходиться два прогнивших здания, зияла пробоина. Но не дыра от разрушения. Это был разлом.
Он выглядел как вертикальная щель в самой реальности, заполненная пульсирующей, абсолютной чернотой. Края разлома светились багровым, как раскаленная докрасна проволока, и от него исходил тот самый концентрированный запах – сладковатый, смертельный миндаль и резкий, бьющий в нос озон. Воздух вокруг звенел от статического напряжения, заставляя волосы на руках Эогана вставать дыбом. В ушах стоял высокочастотный гул, под которым угадывался шепот – не слов, а чистого, нефильтрованного безумия.
Кот остановился в пяти шагах от аномалии, сел на задние лапы и уставился своим неоновым взглядом в пульсирующую темноту. Он издал тихий, почти неслышный звук, нечто среднее между шипением и мурлыканьем, – предупреждение или признание силы, превосходящей его собственную.
Эоган замер. Его пальцы сжали «лунную подвеску» так, что костяшки побелели. Холодный сапфир в ее центре вспыхнул яростным синим светом, отбрасывая резкие, нервные тени на его лицо. Он чувствовал, как дар бушует внутри него, требуя выхода. Стены вокруг уже начинали шевелиться, наливаясь слепой яростью очей. Но он подавил это волнение. Сейчас ему нужна была не ярость, а ледяная, безжалостная ясность.
Анализ. Угроза. Протокол.
Это была не засада. Не логово. Это был портал. Врата, ведущие в иную часть Линн-Кора, в измерение, где правила писались иными Титулованными. Убийца не просто скрылся. Он ушел в место, куда лишь единицы решались ступить – или откуда лишь единицы возвращались.
Эоган сделал шаг вперед. Запах ударил в лицо с новой силой, горький миндаль щипал слизистую, озон обжигал легкие. Он поднял руку с подвеской, и ее свет врезался в багровое сияние разлома, на миг подсветив то, что было внутри.
Не формы, не очертания. Лишь нарастающее, бездонное присутствие. Нечто огромное и древнее, что только что обернулось и заметило на своем пороге наглый, крошечный огонек чужого разума. Ощущение было таким же физическим, как удар – давление на психику, вес взгляда, у которого нет глаз.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.