Алхимия цивилизаций. Путь. Том третий. Часть первая

В ней до сих пор жил дух той девчонки, что с детства не тратила множество возможностей высказаться, стать понятой, отстоять свою точку зрения, правоту, быть со всеми, сообща. Вместо этого она наблюдала, оставаясь в себя. Этакий маленький изгой, недолюбленная отцом, не воспитанная в лучших традициях матерью, недополучившая родительского внимания, сколько было нужно, но шедшая вслед за крылатой мечтой. Она не претворялась доверчивой, она была ей. Окунаясь в море простоты с головой. Ранние травмы непонимания и обид, высеченные на душе отметинами, вырастили из неё… кого? Кем стала? И вместо этого, – она пишет. Запечатлевая наши истории, их судьбы, точками на картах, знаками, запятыми, отметинами.

Она спокойно стояла за барной стойкой, когда он вошёл в холл клуба вместе со своим подопечным. Ещё когда он только подвёл их машину ко входу, она УЖЕ завидела его силуэт за рулём. Будто зная о его появлении, чувствуя приближение волны. Его взор устремился прямиком за бар. Будто выпущенная стрела она долетела до неё. Своей щекой она ощутила касание его зоркого выстрела. Он уверенно вышел из авто, расставив широко ноги, как делают это ковбои в предвкушении вкусной перестрелки.

Его звонки на рабочий телефон стали частыми. Он начал звонить на рабочий, провоцируя в ней щенячий восторг, внутренний мандраж, юношеское легкомыслие. Девчонки коллеги, управляющий, недоумевали её тайным поклонником:

– Чтооо? – Изумлённо говорила она им, улыбаясь. – Я не знаю кто это. – Его дерзновениям оставляли улыбку в душе. Шли дни, он появлялся в клубе лишь раз в неделю. С каждый утром, просыпаясь, сила набрать его номер, который он оставил ей на клочке бумаги, становилась всё невыносимей. Сражаться с собственной заинтересованностью уже нет смысла, и однажды утром она таки набрала его.

Но его голос разливался по гавани ушной раковины. Через «провода», соединительные связи медленно и тягуче проникает в тебя, задевая окончаниями фраз тайные места, полные сокровищ. И печаль, что ни в деньгах счастье, так бы можно было украсть и быть в доле в полном праве. На закате уйти не по своей воле, да и пришли мы тоже не по своей воле. И пусть можно вырваться душе через моё кино красочного трипа, я забираю с собою всех, кто осмелился… Остаться, когда собирался уходить; стерпел и промолчал, когда в душе разыгралась буря; взял ответственность на себя и заявил о себе, и пусть будет много тех, кто превзошёл себя, свои ожидания, вопреки всем ожиданиям и прогнозам, стал почитаем, уважаемый, востребовательный. Ты не просто человек. Ты душа. Петербург… Город «старых душ» и мотивов на любовь. Город, где каждый дом пропитан старыми душами. Весь мир под прицелом сладкого обещания, а он… возвышается под пристанью туманов каменными плитами над чьими-то алчными искажёнными маленькими лицами последних дней своих бесполезных жизней, видевший слёзы, кровь, ужасы и победы. Да, у него есть дух. Словно один большой Дух город – пристанище для путников… заблудившихся… и… давая убежище и спасение, он, великий и могучий, господин и Судья. Дух времени вне времени, как порог, что не впускает к себе глубоко в свою самую душу, пусть срут здесь. Этот город, что вывернет твою душу на изнанку, сравнивая с соответствием Создателя и спросит. Спросит по полной катушке с тебя, с твоих родителей, с твоих прародителей и с детей. Спросит с детей твоих детей, и пока едешь ты по городу на своей электробритве, чья земля пропитана кровью праотцов, подумай, надо ли тебе это??? Теперь этот вопрос не отпускает меня даже в самые тихие часы ночи. Ночь… Время властных, передвигающихся быстро и незаметно, почти неслышно.

Я обожаю этот город… Город в котором дымят фабрики, заводы. Город, в котором люди сходятся, а после кидают друг друга, злостно доказывая свою невежественность. Они создают нанотехнологии, нанопокрытия, занимаются сексом без обязательств и рожают для себя… Они остаются наедине, слушают музыку, говорят, говорят, без конца говорят… и во всём этом мире мегаполиса Бог или случай свёл их… Я чувствую электрический разряд внутри себя от этой мысли. И я уже не помню, кто я, она или он, или это я – это совокупность всех, но продолжаю быть здесь, находиться внутри, наблюдать, слившись прочно, всецело, став подкоркой её Вселенной, что не нахожу другого объяснения, как в «Я». Он сейчас где-то в этом безумном мире, такой большой и сильный. Да, он сильный и я нежнею от того, что он такой большой. От этой мысли у меня теряются силы в ногах, а где-то в области бёдер… лёжа в постели, под тёплым одеялом, как напоминание о твоих касаниях моего, нет, её тела, памятью о тебе застыло сладостное ожидание. Здорово будет, если при каждой её мысли у него сложиться успешно любое дело или встреча, тогда он станет самым успешным мужчиной в нашем городе, потому что её мысли всегда о нём. Она просто не может о нём не думать… Душа всё время рвётся, устремляется к нему, не находя причин для объяснения и оправданий. Она всегда там, где он, с ним, воедино, за одно. Я люблю мысли, в которых живёт он, он сам даже не знает об этом, хотя порой она может всё отрицать. Она очень хочет уснуть с ним. Она хочет засыпать с ним в каждый раз, когда приходит сон. Она хочет засыпать… но не хочет просыпать. Потому что, просыпаясь, его нет рядом и всё это было выдумкой… всё меняет свой цвет, город одевает пальто и шляпу.

Я не чувствую какой вкус, но я чувствую, что это игра вкусов. Я выбираю вместе с ней заодно певцов, и мы ставим музыку, а потом она берёт в руки кисть, открывает маленькие баночки с краской и начинает рисовать. В ней нет больше актёрского мастерства. Она оголила свою душу, отшелушившая всё до человечности, оставив мастерство. У неё богатая душа, но бедны карманы. Так бывает со всеми художниками, писателя, мастеровыми. Но она не мастер, ни актёр, но абсолютная душа, которая так же, как и вы страдает. Страдает, находясь в заточении, сотканном телом, водрузившее свой флаг над мирами столетий. Осталось лишь дотронуться до её сердца: и она будет любить тебя искренне, безгранично, так, как никто и никогда не любил. Меня не оттолкнула бедность этих двух людей, другое дело, если бы они были бедны душой и помыслами. Ум богатеет от того, что он получает, а сердце – от того, что оно отдаёт. Тогда он – её вёсла, а жизнь – это ладья, где она… среди всей кучи несбывшихся надеж, нарушенных ожиданий, несбывшихся мечт и желаний, обид и оценок, нанесённых ран и оскорблений, брошенных фраз, оставленных на потом дел, – тайна. Смысл. Авторитет.

Тебя не тронет что-то, если ты не пережил это по-настоящему сам. Ты ничто и звать тебя никак, прячась за дорогими цацками, продавая душу, друзей, близких, покупая всё больше, становясь при этом меньше. Выкупаю души! Я. И даю Вам пристанище, свой кров и обитель, – город на Неве. Город герой. Город – легенда. Город – сказка. Город – мечта. Мой город!

Здесь ты начинаешь жить свой день так, будто жизнь только сегодня началась.

Её жизнь продолжалась начинаться в каждый вечер. Слетевший с катушек режим теперь указывал на бодрствование ночью, и впадать в спячку под утро. Хм… И снова будто на повторе. Или… Ведь так уже было. Перед тем, как её детская мечта исполнилась… Она тогда только перебралась в Петербург. Приморский район… Хм… Как это романтично. И вот уже осень, на подходе зима, скоро весна отодвинет всё назад… она не любит забегать вперёд.

Впервые в жизни ей захотелось оставить всё себе, пусть не молодое, хорошо, что не глянцевое и такое… родное. По-настоящему сильное и совсем не понятно, что с этим делать.

Он приехал к ней после полудня, когда город праздновал январь. На дорогах ни одной снежинки, дождь по лобовому бьёт, всюду лужи и серая грязь. На газонах трава зеленеет, кажется, эта оттепель всех нас доведёт до экологической катастрофы в действии. Вместо большого и страшного джипа, о котором говорил, он приехал на грязном «каблуке» отечественного производства, являющийся транспортом одного из его подопечных. Всё тот же спокойный взгляд, броня в голосе из бархата, всё такой же по прежнему большой и сильный. Он приехал с ней проститься. И, возможно, даже не вспомнил бы о ней, если бы Катя не писала ему в вотсап почти каждый день. Что-то было в нём гнетущее, словно свинцовая пуля, летящая точно в цель, но по каким-то неведомым «причинам» исчезла с радаров…

В нём боль, горечь и боль, съедающие всё нутро, оставляя снаружи цели точного попадания. Тысячи мгновений и попыток разобраться в тонкостях бытия в роли «зачем», «для чего», перечитав священные писания всех религий в поисках ответа, который сидел сейчас с ним по правую руку. Они ехали к ней на съёмную квартиру, на окраине города, где-то посреди новостроек и гигантских возможностей, которые напоминанием ей светили в окно по ночам. Зачем он приехал? Что бы что? Посмотреть как она живёт? – - Хорошо. По-прежнему жива и здорова, что с ней станется. Я не понимаю, зачем всё это? Для чего? Странные вопросы, не правда ли?.. У тебя есть ты и жизнь этого достаточно, чтобы иметь смелость возжелать счастья. А теперь он сообщает, что завтра уезжать на войну. Воевать и только потому что за это месяц пребывания там платят 300 т.р…

Вот это поворот:

– Я пониманию воевать за свою родину, отстаивать честь, но… – Она замолчала, пристально ухватившись за потолок, пытаясь удержаться в себе. – Мы обязательно что-то можем придумать здесь!

– У меня нет другого выхода. – Тихо заявил он. – Быть «на привязи» у таких, кого я раньше кошмарил нет больше сил. Чтобы сделать нормальную «тему» тоже нужны вложения и время. Больше всего на свете я не люблю быть кому-либо быть должным. Сейчас я им должен миллион за хату, которую взял после развода. Это всего на 3 месяца. – Будто пытаясь переманить её на свою сторону. Она лежала, упёршись в потолок, держа свою голову за лоб.

– Ты знаешь, – Встав с кровати, где остался лежать он, – Что иногда оттуда не возвращаются. – Ровным тоном произнесла она, направляясь к туалету. Сергей кинул ей в след ответ, что-то там типа ответа, в котором не было смысла.

Маленькую студию на 16 этаже освещали мелодии «Би-2», «Сплин», «Танцы минус», «Цоя», тёплый свет от жёлтых лампочек гирлянды на стене. Ещё стояла красавица ёлка, наряженная и красивая, отдавая лунным мерцанием и розовым переливом гирлянды на ней. Там был уют. Её уют для пристанища души, попавшая в сети одиночества. Она пыталась подобрать слова, чтобы остановить его, не дать уйти, возможно, впервые в жизни он, тот, который был чертовски похож на Чеха и безжалостным прошлым ворвался в её настоящее без шанса на будущее, оказался ей нужным, важным. Пускай показалось, пусть не на долго и возможно без причин, но… он ложился мурашками по её спине, когда мысль достигала его образа. Он ветром шевелил её волосы, выл в окна, проникая в щели гуденьем. Он перестал быть прошлым тогда, когда она поняла одну маленькую истину:

– У меня такое чувство, как будто знаю тебя всю жизнь. У тебя бывает такое чувство? – Спросил он её, лёжа на спин. Катя, лежала рядом с ним на животе, подобрав под подбородок руки, волосы накрыли плечи:

– У меня тоже. – Неохотно ответила Катя, будто для неё это что-то не приятное, о чём говорить совсем не хочется. – И как ты к относишься лично к этому? – Спросила она.

– Я обычно людей не впускаю в свою жизнь. Мало, с кем я могу открыто себя вести, как с тобой. – Ответил Сергей. «Ясно, – подумала Кэт, – ничего нового не происходит». Это и радовало в одночасье и по какой-то причине огорчало. Но, в тоже время позитивным оставалось то, что, по крайней мере, – это предсказуемо, а значит можно спокойно продолжать жить.

– Послушай. – Запрыгнув на него, Катя пыталась подобрать правильную интонацию своего голоса, чтобы выразить глубину своих чувств к нему. – Я не отпускаю тебя! Ты нужен мне. – Спокойным тоном, но с твёрдостью в голосе начала она. Это самые главные слова, которые Сергей услышать. Чувствовать, что нужен здесь и сейчас, не раз вспоминая «случаи», которые могли, но унесли его к Создателю. Последние дни и годы он спрашивал себя, много раз пытался найти, поймать, отыскать ответ «зачем» он ещё нужен здесь. Равно, как и она. Сколько раз, Создатель посылал ей испытания на прочность, на душу, моменты, в которых только «ты и он», здесь н на земле. Ты, такой маленький, беззащитный человек, в котором собраны весь спектр чувств от прощения до мести, там, за стеной своих разочарований, ответов, вопросов, собственных истязаний, мольбы о помощи, там, ты, собранный по частям и разорванный н куски ещё можешь… Сколько раз ты падал, вставал, продолжал идти и снова падал, натыкался на стену непонимания, бурю невзгод и обид, оставленных кем-то по какой-то неведомой тебе причине. И вот ты снова здесь, сейчас, перед таким же, как и ты, крошкой, камешком, семечком… Ваши души сплетаются, а они лежат и не видят этого сияния, что вечерами ласкает небосвод севера.