Дети Умбракса

Часть I

Лучшее будущее

Были времена, когда она считала, что самый ужасный день в ее жизни – это смерть родных. Но судьба способна удивлять. Однажды приходится открыть для себя, что есть на свете вещи много хуже, например, когда не только для тебя, но всех вокруг начинается бесконечный кошмар, когда судьба целых миров зависит от череды обычных ошибок. Все изменилось в день, который должен был стать самым счастливым в ее жизни. День, который изменил все.

Мертвецы молчали там, где им было положено говорить, а долина ожидала мрачной тишиной. Шеке́т осмотрела тяжелые тучи, отливающие по местному обыкновению бирюзой, где они касались высоких склонов гор.

– Зачем мы здесь? – спросила она.

– Чтобы ты прошла испытание.

– Я понимаю, но зачем мы пришли именно сюда?

Девушка тревожно осмотрела бесконечную долину, обрамленную с двух сторон высокими горами, напоминавшими торчащие лезвия мечей. Неподалеку, закручиваясь в воздухе, застыли обломки скал, будто чья-то огромная рука расшибла верхушку горы. Но вместо того, чтобы упасть, обломки зависли и остановились в безумной спирали – так выглядела эта аномалия, место огромной и непредсказуемой силы. Магия пульсировала вокруг столь ощутимо, что ее силу можно было принять за еще одно взошедшее солнце. С той лишь разницей, что обычное светило не может принести неожиданную гибель всему вокруг, а аномалия может. Однако Шекет беспокоило иное – в мирах Шабилат везде чувствовалось дыхание Смерти, близость мертвецов, которыми кишела земля, словно жуками. Умершие находились в пограничном состоянии, будто прикрыв глаза и ожидая зова. Но здесь, в этой долине, которую прорезали глубокие черные борозды оврагов, мертвых не было слышно, хотя, по словам учителя, вся долина была заполнена курганами. Шекет ощущала только тишину.

Учитель, Дул, беззаботно улыбнулся – ему хватило по обыкновению лишь слегка приподнять уголки губ, чтобы девушка ощутила разливающееся по телу тепло.

– Испытания не назвали бы так, если бы их было легко пройти, Шекет. Ты очень одаренная, но талант проявляется только когда сталкивается с трудностями. Считай, что просто затачиваешь меч.

Шекет поежилась от воспоминания – она ненавидела оружие и жестокость с тех пор, как погибла ее семья. Но Дул не обратил внимания, он подставил лицо легкому ветру, и цвет его голубых глаз стал глубже, чем синяя бездна горных озер. Шекет решила, что пялится слишком откровенно и отвернулась. Она снова принялась разглядывать черноту проломов в земле, где должны были лежать мертвецы. На первый взгляд, испытание казалось бессмысленным – долг Шабила́т упокоить мертвых, но вокруг и без этого царила безмятежность. Вернее, пустота, словно эта земля не знала ни живых, ни мертвых.

– А что, что будет дальше? – спросила она, желая избавиться от неприятного чувства. – Ты просил разрешения у Вестников?

Дул моргнул, словно возвращаясь от сна, а Шекет не могла перестать думать о том, как узорчатый, шелковый шарф шел к его глазам.

– Их ответ не изменился. Ты должна уйти в странствие сама.

– Тогда мы не будем их слушать. Прямого запрета для тебя не было. Ты уйдешь вместе со мной, и никто даже не заметит.

– Шекет, – Дул принялся растеряно улыбаться. – Часть пути любого Шабилат – пройти этот этап в одиночку. Тем более, учитель не должен так привязываться к ученице.

В груди начал закипать гнев, в последнее время они говорили об этом слишком часто, и ее раздражало, что он не понимает, о чем она говорит. Или пытается сделать вид. Так было еще обиднее. В конце концов, она уже не маленькая девчонка, которую он забрал из приюта когда-то.

– Когда ты возложишь на меня руки, а я произнесу заговор, то уже перестану быть ученицей. Я стану такой же Шабилат.

Дул вздохнул, и ей захотелось ударить его.

– Что я буду за учитель, если нарушу правила?

– Лишь только те, что сам себе придумал. Традиция – это не закон. Мы можем путешествовать вместе. Мне не обязательно годы блуждать по Юниверсуму в одиночку. Если мы будем вдвоем, то сможем помочь остальным куда лучше. Это же правильнее! Зачем новичкам таскаться одним?

Дул помрачнел и поправил шарф. Он ответил не сразу, разглядывая долину, а Шекет следила за тем, как развиваются его темные волосы.

– Мы можем привлечь ненужное внимание. Шекет, мудрая Жизнь одарила тебя уже дважды – тебе выпал шанс развить свои таланты и после поисков занять достойное место в обществе. Далеко не всем женщинам так везет. Ты можешь сама определять свою судьбу. Но если мы будем нарушать сложившиеся правила, то жизнь станет совсем иной.

– Ты боишься, что она станет другой для меня или для тебя?

Девушка не стала слушать его ответа, она ощутила, как ей начинает пощипывать щеки от крови, резко прилившей к лицу. Девушка поправила сумку с амулетами на своем плече, и поспешила спуститься вниз по склону. Следя за тем, как из-под ног выскакивают маленькие камни, она говорила себе под нос:

– Ну да, зачем меня слушать, я ведь только глупая девчонка. Зато великий Дул знает, как всем лучше.

То, что порой восхищало ее в учителе, иногда в той же степени раздражало ее. В те моменты, когда ей хотелось, чтобы он перестал видеть в ней маленькую ученицу, он превращался в непробиваемую стену, и своим уверенным видом раздражал куда сильнее. Шекет посмотрела на долину, где в толще земли спали мертвецы, которым не нужно было переживать об этом, и от злости пнула камень побольше, полетевший с обрыва.

Земля под ногами закачалась, и Шекет слишком поздно поняла, что происходит нечто плохое. Ей начало казаться, что почва исчезает из-под ног, она попыталась сделать шаг назад, но только всплеснула руками. В этот момент, кто-то с силой ухватил ее за плечо и потянул назад. Вцепившись в Дула, Шекет тяжело дышала и пыталась успокоить сердце, норовившее вырваться из груди. Когда удалось немного прийти в себя, она отодвинулась и буркнула «спасибо».

– Осторожнее, Шекет. Здесь недавно случилось землетрясение, почва неустойчива, в земле могут быть провалы.

– Ничего, окажемся под завалами с мертвецами, будет о чем поговорить. Шабилат не боятся смерти, – ответила она.

– Мы не нарушаем покой мертвых, особенно этих.

– В чем же они такие особенные? – спросила она, надеясь выведать подробности испытания.

Шекет посмотрела на развязавшийся шарф Дула, под которым чернела татуировка с ладонями, обхватывающая шею, и невольно потерла собственную. Даже как-то не верилось, что после всех этих лет подготовка почти завершилась. Раньше она с нетерпением ждала этого мига – она взрослая, сильная, самостоятельная. Остальные больше не смотрят свысока и признают как равную. Больше не видят в ней глупую девчонку. Особенно Дул.

Много ночей она фантазировала, как они будут вместе путешествовать по таким разным и удивительным мирам Юниверсума, где они с Дулом будут сидеть, обнявшись у костра, оставшись единственными во всем мире. Они будут сами по себе, заниматься чем угодно и где угодно. Учитель увидит в ней молодую женщину, а не бывшую ученицу.

Однако теперь, когда от звания Шабилат ее отделяло всего одно испытание, жизнь уже не казалась такой приятной. Дул отдалялся, старался не замечать ее намеков и не шел навстречу. А блуждать одной по незнакомым мирам ей совсем не хотелось. Теперь обхватывающие шею ладони, которые совсем скоро должны были на ней появиться, будто душили ее надежды на лучшее будущее. Шекет посмотрела на учителя, желая узнать, куда же они пришли.

– Здесь похоронены воины, многие сотни, погибшие в бесчисленных и жестоких сражениях. Следи за своими словами, чтобы тени не услышали их. Если воины очнутся, то станут грозной и опасной силой.

– Насколько это древние захоронения? – спросила Шекет, спускаясь вслед за учителем. Рваться вперед одной уже совсем не хотелось. Рядом, за отвесным обрывом, чернел бездонный провал. Шекет потеребила одну из своих кос, пытаясь понять почему ей владеет беспокойство, не связанное ни с Дулом, ни с новым риском землетрясения, которое может похоронить их здесь заживо.

– Ты мне о них и расскажешь, – улыбнулся он. Ему очень шла улыбка, заставляющая Шекет ощущать тепло и покой. – Мы почти пришли.

Они вышли на широкое плато, откуда закручивающиеся в воздухе осколки скал было видно еще лучше. Целую гору разворотило, превратив в обломки, которые навечно зависли в небе. Шекет на миг показалось, что она видит, как слегка подрагивает воздух в центре этих завихрений.

– Разве аномалия не помешает уловить отголоски мертвых?

– Настоящему Шабилат – нет.

Шекет фыркнула и вышла чуть вперед. Еще раз осмотрела безжизненную долину, где не росла даже трава. В их мире мягкое дыхание смерти было повсюду, иногда та забывала, что ей не следует задерживаться среди живых. Она поднимала мертвецов, губила тех, кто еще мог дышать, и задачей каждого Шабилат было поддерживать шаткий баланс. Земля впереди была вскрыта огромными трещинами, рассекающими всю долину, а недалеко из нее выступило что-то вроде покосившегося входа в подземное святилище.

То ли из-за аномалии, то ли по иной причине, долина выглядела заброшенной и безжизненной. Нет, еще хуже, пустой, здесь не ощущалось даже смерти. Только голые камни и темные тучи над головой. Если что-то случится, их здесь никто не найдет, до ближайшего поселения день пути.

– Что я должна найти, учитель?

– Все, что сможешь.

Она обернулась, желая снова увидеть улыбку на его лице, но, к удивлению, обнаружила, что он говорил это не просто серьезно: Дул помрачнел и оглядывался, словно ожидал подвоха.

Шекет перебрала амулеты из своей сумки и принялась раскладывать их на земле. Правильный амулет мог усилить ее способности и укрепить связь с миром вокруг. Плохой только бы нарушил тонкую грань или попал бы в резонанс с аномалией и создал проблемы. Шекет долго думала, сосредоточенно перебирая амулеты, вспоминая все, что изучала. Наконец, решившись, она выставила железный знак по правую руку, камень душ слева, а перед собой она положила сушеную, сморщенную голову, которую ласково про себя звала «Тесе́ра». Лицо мертвячки скукожилось, как сушеный фрукт, но тусклый моток волос еще поблёскивал рыжиной. Шекет любила фантазировать о том, что раньше она была красива, иногда ей казалось, что она видела ее, как живую, девушку примерно своего возраста.

Когда амулеты были готовы, Шекет бросила еще раз взгляд на Дула, но тот прохаживался, не глядя на нее, и все рассматривал округу. Девушка попыталась посмотреть в том же направлении, но ничего не увидела. Глубоко вздохнув, она взялась за свои косы, висевшие по плечам, и начала шептать заговор. Дул так часто повторял какая она талантливая, что она начала понемногу в себя верить. В задачи Шибилат входило охранять жизнь от смерти и наоборот, а для этого нужно было разбираться в законах и того и другого. Шекет была хороша в искусстве плоти, а этого добра под ногами было навалом. Она могла узнать, кто были эти люди, чего они хотели, смогли ли они обрести покой.

Шекет обратилась к знаку воли, чтобы он укрепил ее, потом к камню душ, чтобы направил ее, а потом попросила голову Тесеры указать ей путь. Знакомые слова повторялись одно за другим, и Шекет ощущала как понемногу мир вокруг начинает меняться, отзываясь на ее голос. Она становилась единой с миром и всем, что в нем находилось. Шекет ощущала, как мимо плывут десятилетия, за ними века, а потом и тысячелетия, она будто проваливалась в глубину времен, как в зыбучий песок. Девушке начало казаться, что ее засасывает время, которое летело вместе с ней, унося ее прочь, а долина оставалась все такой же безлюдной и пустой, словно со дня сотворения мира. А потом, наконец, Шекет все увидела и покачнулась.

– Что перед тобой? – донесся до нее издалека голос учителя.

– Я вижу… битву. Гибель тысячи тысяч. Их похоронили здесь со Дня скорби. Они сражались до потери дыхания и даже после. Молчание этих мертвецов не покой. Они измотаны даже после смерти. Долина напиталась их тоскливыми вздохами. Бедные… Они заперты здесь. Какая-то сила удерживает их, не позволяя обрести окончательное успокоение.

Шекет ощутила, как по спине пробежала одинокая капля холодного пота.

– Они ждут, – тихо сказала она, догадавшись.

– Ждут чего?

– Зова? Призыва? С них взяли клятву стеречь это место во что бы то ни стало. Но они обессилены бесконечным ожиданием.

– Ищи дальше. Спроси, что им нужно. Какая клятва?

Шекет забралась дальше во тьму, где гулял шепот тех, кто не имел губ. Где висело дыхание тех, кто давно потерял способность говорить. Она задала вопрос, и тут ее будто ударили. Шекет натолкнулась на невидимую стену, которая закрутила ее так, что девушка почти упала. Сушеная голова неожиданно поднялась в воздух, ее сморщенные глаза отворились и там горел зеленый огонь.

– Путь закрыт, – сказала голова. – Смерть должна быть непреступна.

«Смерть должна быт непреступна», – повторила про себя Шекет один из их древнейших девизов. Чтобы здесь ни произошло, кто бы ни взял клятву с мертвецов, это оказалось что-то важное. Что-то напрямую связанное с судьбой Шабилат. Судя по силе, что сдерживала такое количество не упокоенных душ, это могло быть только одно.

– Я думаю это Завет, – губы Шекет начали слегка подрагивать. Такие могущественные заклятья были плодом усилий десятков, если не сотен могущественных Шабилат. Завет их самая большая сила. В этой долине ждало своего часа нечто такое, от чего у Шекет начали подгибаться ноги. – Я не смогу.

– Продолжай искать, – сказал рядом Дул. – Попытайся хотя бы выяснить, на что наложен запрет.

Шекет медленно задышала, глядя в горящие зеленым огнем мертвые глаза своего амулета. Сушеная голова по-прежнему висела в воздухе. Шекет выдохнула и попыталась проникнуть за зеленое свечение, туда, где лежали ответы, скрытые древней силой. У головы Тесеры не было своей воли, она была частью Завета, что дремал над захоронением. Шекет часто проводила тренировки с мертвецами, чтобы понять это. Она пронеслась легким касанием мимо каждого из них, просто дала им знать, что здесь и ждет их. Нужно было получить отклик, завладеть вниманием этой силы, чтобы получить ответ.

Сила ответила. Шекет ощутила, как незрячие глаза тысяч мертвецов открылись, ощущая ее присутствие. Мертвое войско пробудилось. Они сжимали костями проржавевшее оружие, готовые вырваться из земли и пустить его в ход.

Сердце Шекет началось биться сильнее. Если из земли полезет орда скелетов, связанных древним Заветом, они с Дулом не смогут ничего противопоставить.

– Здесь очень опасно. Они видят меня, – сглотнула Шекет, наблюдая перед собой только зеленое свечение. – Нам надо уходить.

– Разорвешь связь – и не сможешь пройти испытание. Шекет, – чуть мягче обратился учитель, произнося ее имя. – У тебя только один шанс. Сдашься сейчас – и не сможешь стать Шабилат.

Она хотела крикнуть ему «Ну и пусть!», оттолкнуть. Сказать, что ей не нужно это звание, раз она будет обречена таскаться в одиночестве по чужим землям вдали от дома. Но потом она вспомнила, как ее семья гибла у нее на глазах, и как она смотрела на это, не в силах вмешаться и что-то изменить. Больше у нее и не было никакого дома. И если сейчас она отступит, то так и останется той спрятавшейся под столом слабачкой. Шекет сжала зубы покрепче и продолжила мысленно носиться между запертыми в измученных телах душами. Если она продолжит настойчиво биться своими мыслями об них, то мертвецы могут принять это за угрозу. Простая сила здесь не годилась, ей нужно было коснуться самой их сути. Что, если ничего не спрашивать об их целях? Что если просто узнать об их прежней жизни, до момента смерти?

Шекет проносилась меж тел, едва касаясь их мыслей, но этого оказалось достаточно. Воины, талантливые маги и даже обычные крестьяне сражались здесь тысячи лет назад. Их собрали в войско, чтобы противостоять безумным захватчикам, вырывавшихся прямо из средоточия Мглы. Шекет ощущала глубинный страх даже в опытных воинах – они не принимали того, что вырывалось наружу – извращенную, изувеченную плоть загадочных существ, которые рвали в клочья всех, кто встречался на пути. Война и не думала заканчиваться, только разгоралась с бешеной силой. Сначала они воевали с тварями, потом с обезумившими эльфами и другими отчаявшимися расами, а теперь снова с тварями, рвущимися из аномалий. Если бы был шанс, они бы побежали, но даже в смерти Шабилат использовали бы их тела. Деваться было некуда, от аномалий нельзя скрыться, так хоть есть надежда остаться в живых, а не превратиться в безропотного мертвеца.

На скале стоит царица, в сверкающем наряде с золотым гребнем в волосах, она подобна воплощенной силе. Царица командует боем, а ее приближенные обрушивают зеленые лучи на передние шеренги диких существ. Кто-то падает молча, кого-то лучи разрезают на части, но полчища продолжают наступать как тень от заката. В воздухе царят вопли, гул, а сильный ветер заталкивает обратно проклятья, готовые сорваться с уст. Твари все лезут и лезут, не глядя на то, что прямо перед ними гибнут, обугливаясь, сородичи. Они переступают через трупы, и, вопя, несутся на шеренги воинов. Начинается битва, жуткая толкучка, полная мельтешения и бессвязных воплей. Оружие поднимается и опускается, не в силах сдержать жуткие волны противников. Один ряд дрогнул, за ним второй, люди бежали, а твари продолжали наступать. Шекет ощущала в груди животный страх, кричавший так, что хотелось только одного – уносить ноги. Крестьяне, дровосеки, шахтеры, даже воины дрогнули. Но вот зеленый огонь пал и на тварей, и на дезертиров, и павшие воины почти тут же встали. Шекет смотрела на своего бывшего товарища, с которым они были знакомы с детства. Части лица у него уже не было, труп развернулся, чтобы исчезнуть в бьющихся волнах противников, а Шекет стояла и понимала, что ни за что не хочет стать ни тварью, ни ожившим мертвецом. Так думает каждый, понимая, что отступать некуда.

Вся долина заполнена сражением, вспышками и громом силы, а битве все не видно конца и края. Вот войско дрогнуло, из огромного черного прохода прямо в воздухе вырвалась гигантская тень, взмахивая рваными крыльями. Над долиной раздался оглушительный рев, и все шеренги замерли, сдерживаемые на месте лишь ледяным ужасом. Над полем появился дракон, но не обычный, а покрытый наростами, дырами и шрамами, словно извращенная версия самого себя. Изувеченный исполин набрасывался на ряды воинов, пока со всех сторон в него летели стрелы и заклятья. Воздух трещал от их количества и мощи, изменённый дракон не выдержал, и завалился на землю, придавливая десятки воинов, а твари все выскакивали из порталов, и не думая останавливаться.

Шекет тяжело дышала, готовая поспорить, что жуткие существа доберутся и до нее, хотя в глубине души понимала, что это лишь чужие воспоминания. Сотни раз она переживала жуткую смерть и сотню раз восставала, чтобы умереть снова. Она бы закричала или разрыдалась, но сил хватало только на судорожные вздохи. Она все металась и металась над умершими, пока не увидела окончание битвы, где вся долина была завалена горами трупов, в то время как из частей тел начали собираться големы, готовые продолжить бой. Шабилат не собирались отступать. Аномалия дрожала, а новые проходы, из которых бы ломились твари, не появлялись. Шекет с удивлением осматривалась, пытаясь разобраться в причинах, и заметила, что у царицы лучились светом браслеты. Юная Шабилат ощущала, как оттуда вырывается мощная сила, а проходы отвечают ей. Тут царица обратила на Шекет свой взор, и всю ее опалило пламя.

Девушка закричала, пытаясь сбить с себя колдовской огонь. Она орала и извивалась на земле, а все тело ломило. Лишь через целую вечность до нее начал доходить голос Дула, и она поняла, что учитель держит ее за голову. Шекет моргнула, пытаясь оглядеться. Кажется, она лежала у него на коленях, а он пытался ее утешить.

– Это ужасно, – прошептала она. – Так много боли.

– Тише, тебе надо прийти в себя. Я не думал, что это может оказаться так опасно. Пришлось разорвать твою связь.

Шекет начала успокаиваться, от объятий Дула становилось спокойнее. Она посмотрела туда, где была голова, но Тесера упала, и ее глаза вновь превратились в две пустые щелки. Тело Шекет еще слегка потряхивало, оно превратилось в пустое и легкое, но не было никакого пламени, пожирающего его. Девушка попыталась приподняться. Долина выглядела все такой же пустой и безучастной, но только не для Шекет. Она была готова поспорить, что видит легионы, выстроившиеся внизу и орду неизвестных ей существ, бегущих из проходов, которые открываются под аномалией.

– Никто не рассказывал нам про эту долину, – покачала она головой.

– Таких мест с глубины веков осталось много. Я не должен был позволять тебе пережить этот бой.

– Дело не в сражении. Царица. У нее было что-то могущественное. Именно из-за этого артефакта здесь и стоит защита. Я чувствую, это очень важно.

Дул с тревогой посмотрел на нее, на мягком лице словно отпечаталась тень. Потом оно разгладилось, и учитель улыбнулся своей привычной улыбкой.

– Похоже, только что стало на одного Шабилат больше.

Шекет улыбнулась в ответ, чувствуя, что сейчас расплачется, хотя скорее от того, что долгое напряжение, наконец, ее отпустит. Но Дул снова изменился в лице, глядя куда-то в даль. Ей показалось, что она сделала что-то не так, обидела его чем-то, и задумалась, но тут Дул опустил ее на землю и подошел к обрыву. Сердце Шекет снова начало биться быстрее, пока она наблюдала за напряженной фигурой и ее развивающимся шарфом.

– Надеюсь, это не орда мертвецов? – усмехнулась она.

– Нет, – тихо ответил он после долгой паузы. – Нечто намного хуже.

Шекет тут же поднялась, собирая разбросанные амулеты. Она была готова увидеть новые открывающиеся провалы в земле, вырывающиеся из земли руки скелетов или ту жуткую царицу собственной персоной, но долина выглядела так же, как и раньше. И все же в ней нечто изменилось. Шекет уловила движение вдалеке, потом такое же у холма по левую руку. Два отряда бежали прямо по направлению к ним, не сбавляя шага. В воздухе ощущалась знакомая легкая вибрация, и Шекет посмотрела на аномалию. Воздух, между зависшими в нем кусками горы, стал дрожать сильнее.

– Кто это?

– Культ.

Шекет будто снова ударила незримая сила. Она покачала головой, думая, что движущиеся фигурки исчезнут, но те стали только ближе.

– Невозможно. Вестники смерти бы почувствовали их и были уже тут.

– Аномалия сбивает со следа – их излюбленная тактика.

В голове всплыли воспоминания чужих людей об ордах измененных, изувеченных тел. Да, они действительно так всегда делали. Правда те, кто неслись к ним с Дулом, были похожи на обычных людей, но до Шекет уже донесся характерный запах – там, где появлялись культисты, всегда ощущался стойкий дух Мглы и зловоние, напоминавшее горелую плоть.

– Чего ты встал?! Бежим! – дернула она учителя за рукав.

Дул посмотрел на нее и поджал губы, кивая за спину. Вместе с мурашками, пробегающими по телу, Шекет ощутила присутствие чего-то отталкивающего, а потом и увидела еще один, третий отряд, подбирающийся к ним сзади.

– Я останусь, – спокойно сказал Дул, вглядываясь в долину. – Задержу, пока сумею. А ты уходи. Видишь тропу слева? Они смогут пройти по ней только, если я больше не смогу их сдержать. Уйди в горы и спрячься, Шекет.

– Нет! – возмущенно вскрикнула она.

Все же так хорошо сложилось! Она прошла испытание, доказала свои способности. Вместе они должны были отправиться по иным мирам на десяток лет, деля друг с другом невзгоды и радости. Он не должен был рисковать своей жизнью, чтобы…

– Я не позволю тебе умереть!

– Шекет, ты должна уходить! – Дул слегка оттолкнул ее. – Иди же! Предупреди остальных, что сюда проник Культ! Ты теперь не простая девчонка, ты Шабилат! Мы защищаем мир и покой. Пожалуйста, Шекет.

Он смотрел на нее своим мягким взглядом с печальной улыбкой, будто ничего и не было. Будто не должен был скоро погибнуть, ведь все знали, что Культ не щадит никого. Шекет тяжело дышала, переводя взгляд с учителя на приближающиеся фигуры врагов, скоро они окажутся на расстояния удара заклятья. Шекет, сжимая свои косы, отказывалась верить в такое предательство судьбы. Все должно быть совсем иначе, но глядя в решительное лицо учителя, она сделала один шаг назад, потом еще. А потом она подхватила свою сумку с амулетами и попыталась как можно быстрее спуститься с маленькой тропки, образовавшейся из-за землетрясения. Пустота по правую руку опасно чернела, а позади уже слышались выкрики заклинаний, Шекет ощущала, как земля содрогается, отзываясь на приказ. Совсем скоро учителю должны были прийти на помощь немые стражи из-под земли, но Шекет думала о том, как сильно себя ненавидит. Что толку от звания Шабилат, если не можешь спасти дорого тебе человека? Что же ей теперь, снова, как и тогда в детстве, стать свидетелем гибели близкого?