Дети Умбракса

Когда к ней снова зашли Двенадцатый и шестой вестники, Шекет не выдержала.

– Сколько меня еще будут держать здесь? За это время вы бы уже нашли Дула! Вы хоть знаете, что с ним?

– Подумай лучше о себе, – сказал Лосад, и жуткий шрам на его щеке слегка надулся.

– Но он же один из нас. Так нельзя.

– Один из нас. Тебе не будет даровано звание Шабилат, Шекет. Никогда, – сказал Двенадцатый Вестник, усевшийся на табурет, пока Лосад стоял у двери. При этих словах внутри Шекет что-то оборвалось, и возможно, уже никогда не смогло бы срастись вновь. – Это твоя кара, которую ты будешь нести сквозь жизнь, за неосмотрительность, которая столь дорого нам обошлась. Так решили все Вестники, и дима́р Шези́м стоял пред нами, когда мы произносили эти слова. Вердикт окончателен.

Плечи Шекет опустились, и она стала смотреть только на пол, который понемногу начал расплываться перед глазами. С детства она тренировалась, чтобы стать Шабилат, она ведь просто хотела спасти своего учителя. Она никому не причинила зла.

– Это еще не все.

– Не все? – Шекет от потрясения приподняла голову, посмотрев на Вестника. Его лицо тоже расплывалось.

– Ты будешь освобождена, но тебе запрещено покидать пределы Йен-Сиата, пока мы не закончим расследование. Ты будешь жить в храме, как и прежде. Каждый день будешь приходить к писарям, которые зафиксируют каждое слово, которое говорил тебе Дул. Особенно в последние месяцы.

– Вы же не думаете, что он предатель?

– Тебя это не касается, – вмешался Лосад. – Все это случилось из-за вас, глупая девчонка. Скажи, что ты поняла, чтобы тени слышали твой ответ.

– Я поняла…

– Мы даровали тебе благословенную жизнь. Некоторые из нас были за куда более суровую кару. Прими этот дар с должным почтением, – Вестник поднялся, но потом добавил. – Стражи жаждут заполучить тебя. Не стану обманывать, мы не знаем, как поступить с этим требованием. Возможно, именно твои действия повлекли за собой крайне разрушительные последствия.

– Что случилось? Мне никто ничего не говорил.

– Достаточно будет сказать, что из-за тебя и Шестого Вестника Лосада, – собеседник со значением посмотрел себе за плечо. – У нас серьезные неприятности. Если будет нужно, мы снова потребуем от тебя любые ответы. Теперь ты можешь идти.

«Идти? Но куда?» – подумала Шекет, глядя на приоткрывающуюся дверь.

– Вы должны найти его. Дула. Он еще жив, я чувствую.

Вестники посмотрели на нее, но ничего не ответили и вышли прочь. Шекет обвела взглядом свою крохотную комнату и медленно вышла, сжимая свои толстые косы. Она прошла по узкому коридору, поднялась из подземелья, после чего ей выдали ее простенькие амулеты вместе с сумкой, только тогда Шекет медленно побрела на выход.

Наверное, она действительно виновата. Стоило послушать Дула и сбежать. Выполнить его просьбу. Тогда она бы ее признали равной, возможно ей бы даже удалось убедить остальных искать учителя, хотя она не представляла, с чего начать. Она оказалась плохой ученицей: не послушалась и не смогла спасти Дула. Не смогла бороться за лучшую жизнь, прямо как тогда, в детстве, когда пряталась под столом, пока ее семья гибла. Шекет вцепилась в косы и всхлипнула.

Чтобы хоть немного прийти в себя, она прошла по улицам и вышла на террасу с видом на вечерний город. Столица Йен-Сиата всегда вызывала в ней почтение и благословенный трепет. Башни и храмы с округлыми крышами напоминали ей о том, что есть нечто куда большее, чем она. Все равно что высокие горы у золотистого залива, которые возвышались вдалеке. Шекет сделала пару глубоких вдохов и попыталась представить, что делать дальше.

– Необычайное умиротворение, – проговорил голос позади, и она вздрогнула.

Не так далеко, на отдалении стоял высокий мужчина в длинном, приталенном одеянии и невозмутимо смотрел на пейзаж, даже не глядя в ее сторону. Однако от Шекет не ускользнули его странные, доходящие до плеч волосы, серебрящиеся на кончиках, и удивительно белая кожа. Посмотрев на его кисть, Шекет вздрогнула, рассмотрев выжженое клеймо, навечно отпечатавшееся на коже, скривилась и прошептала:

– Кровосос.

– Не очень-то уважительное начало разговора, – сказал мужчина, по-прежнему глядя вдаль. – Мне казалось, Дул должен был научить тебя манерам, вместо заносчивости Шабилат.

Шекет вздрогнула еще раз, но на этот раз при звуке имени учителя.

– Вы были знакомы? – подняла она одну бровь.

– Куда ближе, чем ты можешь себе представить. Это я рассказал ему о долине.

Незнакомец впервые повернулся к ней. Его можно было даже назвать привлекательным, если бы не холодный блеск светлых глаз, которые словно скрывали за собой ни одну дверь. Шекет сглотнула. Никогда прежде она не слышала, чтобы Дул имел дело с вампирами. Их ко́вены были разбросаны по всему Юниверсуму и старались скрываться. Тех, кого Шабилат смогли запереть в своем мире, считали изгоями, и все жители Йен-Сиата воспринимали кровососов как неизбежных соседей, вроде крыс, снующих по подворотням. Каждый кровосос был помечен специальным клеймом и, по сути, навечно заперт в Йен-Сиате, не имея возможности уйти в другие миры. Но куда больше Шекет беспокоило то, что вампир с чего-то решил заговорить с ней.

– Ты знаешь, где Дул? – с затаенной надеждой спросила она.

– Нет. Врать не стану. Но могу помочь тебе выяснить это.

– А что взамен?

– Ты поможешь мне закончить то, что мы начали, маленькая ученица, – пожал вампир плечами.

– Я больше не ученица.

– Значит, тебе больше ничего не мешает, – по лицу незнакомца пробежала легкая улыбка, и он снова отвернулся.

Шекет задумалась: что за странная встреча и именно в такой момент? Мог ли вампир врать? Конечно, их братии не стоило верить. Мог ли говорить правду? Возможно. С нее взяли обещание, что она никому ничего не расскажет, сами Вестники попросили об этом. А раз они держат все в тайне, то откуда знать подробности обычному вампиру?

– Они не станут искать его, – сказал незнакомец.

– Что?

– На Дула всем плевать. Его могут подозревать в связи с Культом, и никому до него нет дела, сейчас у них заботы поважнее. Но мы с тобой, Шекет, знаем одну важную вещь – Дул еще жив.

Сердце девушки сделало несколько прерывистых ударов. Она была уверена в том, что учитель жив. Это было стойкое ощущение, а не просто слепая надежда. И тем сильнее оно ранило, потому что Шекет не знала, что может сделать. Что, если у нее появится шанс?

– Почему ты так думаешь? – спросила она.

– Культ считает, что он обладает важными сведениями. Но они ошибаются. Ими обладаю я. Зато эти знания еще успеют спасти ему жизнь. Дул всегда говорил, что ты талантливая, и я очень на это рассчитываю. Так что, Шекет, ты поможешь мне найти его?

Девушка огляделась, но вокруг не было ни души. Она должна была передать писцам каждое слово, что произносил Дул, а теперь перед ней был тот, кто был связан с этими событиями, и уж о встрече с загадочным вампиром ей точно полагалось рассказать. Могло ли это быть испытанием Вестников? И что делать, если нет, и их всех придется обманывать?

Вампир будто бы безразлично разгадывал ее, не меняя блуждающей улыбки, что тенями играла на его лице. Если она совершит следующую опасную ошибку, то участь ее на завидна. Вот только ее и так считали глупой девчонкой несмотря на то, что она смогла пройти испытание. Дул назвал ее равной, такой же Шабилат, как остальные.

– Я согласна. Что мне нужно делать? – тише спросила она.

– Ждать.

Вампир легонько оттолкнулся от стены и молча пошел в противоположную сторону, скрываясь в тенях. Все, что успела увидеть Шекет – лишь слегка блеснувшие на солнце седые кончики его темных волос.

Ждать. У Шекет это всегда плохо получалось. Но если смирение могло помочь и вознаградить ее, то она готова была ждать сколько угодно. Быть может, ее жизнь еще может наладиться?

Девушка развернулась к виду на город, который начали поглощать сумерки, и вцепилась что есть силы в свои косы. Она найдет его. Спасет Дула. В этом она была уверена. Потому что, если есть что-то, живущее в человеке столь крепко, то это…

Надежды. Когда-то они переполняли Александра, и украшали мысли о будущем, подобно праздничным фонарикам. Но теперь прежние чаяния становились лишь дымкой, которую он боялся потревожить даже мыслью. Казалось, одного легкого дуновения хватит, чтобы все развеялось, не оставив после себя ничего, кроме пустоты. Все, что оставалось реальным, были прикосновения Камиллы, в которых ему хотелось потеряться.

Они сидели в ротонде, скрывающейся в зарослях возле реки. Солнце щедро золотило бликами поверхность, а Александр и Камилла, сидели, прислонившись друг к другу рядом со сползающим по колонне виноградом. Это было их место, спрятанное от посторонних глаз, которое они смогли найти еще несколько лет назад. Если где-то Александр и чувствовал себя живым, так только тут. Он избавился от надоедливого плаща с воротником, и оделся в рубашку свободного покроя, чтобы повязка на поврежденных ребрах давила не так сильно. Целительная магия воды быстро привела его в чувство, но даже она не могла сразу же срастись кости как полагается. Утренний ветер обдувал его тело, и Александр чувствовал себя почти что голым. Обычно он предпочитал встречаться с Камиллой в форме Стража, потому что считал, что она его украшает и, потому что у него было очень мало нарядов, которые он мог себе позволить.

– Я так рада, что с вами двоими все хорошо, – сказала Камилла, зарываясь лицом в его плечо, пока Александр вдыхал знакомый аромат фиалок. – Что все позади.

– Впереди еще суд, – тихо проговорил он.

– Ты ведь сказал, что легат Делфус принял твой рапорт и не имеет претензий.

Александр поморщился от воспоминаний. Ему пришлось написать в докладе, что в гробнице Шабилат напали первыми. Во-первых, он не хотел под трибунал, когда жизнь только могла наладиться. Во-вторых, Чито бы пострадал в первую очередь, и наверняка бы отказал в благословении брака. И хотя несколько десятков раз в голове Александра мелькали мысли, что они с Камиллой могут просто сбежать, он не позволял себе проявить слабость. Его жена не будет позорной беглянкой. Хоть в чем-то Чито был прав – Камилла заслуживала лучшего будущего.

– Делфус полностью на нашей стороне, да. Но это была не драка уличных мальчишек. Погибло больше двух десятков человек, Камилла. Это была преднамеренная агрессия Шабилат. Говорят, на собрании в столице до́мины всех миров будут обсуждать эту ситуацию. С Консулом во главе. Может начаться война. Из-за меня.

Когда он за прошедшие дни наконец произнес это вслух, стало даже страшнее. Будто среди дымки надежд проступил эшафот. Больше смерти он боялся только того, что неудачная миссия поставит крест на его звании мастера. Жить с этой мыслью станет невыносимо. Камилла взяла его лицо в ладони и притянула к себе:

– Не говори глупостей, ты ни в чем не виноват. Ты сделал все, что требовали обстоятельства, и весь Доминион будет гордиться тобой.

Александр слегка отстранился.

– Тебя там не было. Я мог сделать все иначе десятком других способов. Я мог отправиться к ним в столицу. Мог успокоить всех в гробнице. Мог вообще туда не спускаться. Боже, я мог сделать иначе каждый шаг! – на мгновение Александр прикрыл глаза, вспоминая недавнюю резню неподалеку от Цитадели. Как все было залито кровью, как орал в предсмертной агонии грифон, как замертво падали его боевые товарищи. – Они погибли из-за меня. А я даже не помнил их имен, можешь ты такое вообразить? Каждый представился, кого-то я раньше встречал, а из всего нашего отряда выжили только мы с Чито. Даже у погребальных костров я не смог вспомнить их имен, чтобы вознести молитву. Я был их командиром и подвел их, а теперь, возможно, из-за меня начнется война с чудовищным противником. Раньше я думал о себе иначе.

– Чито всегда говорил мне, что война меняет людей. Но познать себя – это благословение Истины.

Александр посмотрел вдаль, где возвышались заснеженные пики. Туда грифоны относили тела Стражей-героев, чтобы они остались наедине с небом. Ему казалось, что в один день ему будет оказана эта честь.

– Раньше я думал, что буду достоин. Теперь не уверен.

– Ты не стал от этого менее достоин в моих глазах. Ты жив, вот что важно для меня. И ты позаботился о Чито, а он о тебе, я рада, что вы смогли найти общий язык. Чито заверил меня, что бояться нечего, никто не захочет воевать с мертвецами.

В голове Александра пронеслись десятки вопросов, начиная от «Что Чито может знать об этом?» и заканчивая «Доминион может не захотеть воевать, но что насчет оскорбленных Шабилат?». Однако, Александр заставил себя заткнуться. Он и так вывалил на невесту куда больше, чем следовало.

– Да, да, наверное, все так и будет.

– Александр Весен, – серьезно сказала Камилла, глядя прямо на него, ее дыхание щекотало ему нос. – Ты не упал в моих глазах. Ты мой герой, и ты вместе со мной – вот, что самое главное. Любой был бы расстроен на твоем месте, не печалься.

– Ты права, – сказал он, аккуратно беря ее руку и поднося к своим губам. – Это просто упадок душевных сил. Кто мог бы радоваться в такой момент?

Чито мурлыкал себе под нос привязчивую песенку, пока поднимался по длинной лестнице. Пружинистый шаг был легок, настроение преотличное – живёхонек после такой заварушки – вот это сласть! Он не спешил, чтобы дыхание не сбилось, не к лицу это графу Энсориосу, и медленно поднимался наверх, подкидывая нож в правой руке. Обыскивать его не стали, что только подчеркивало высокое расположение и особый статус. Ну, или они просто знали, что Чито не идиот.

За стенами Цитадели была волшебная погода, и он с удовольствием прокатится на коне, когда все закончится. Сегодня был один из тех особых дней, которые формировали ступени к его заветной цели.

Когда он оказался напротив небольшой дубовой двери, то вошел без стука и оказался в очень просторном помещении, с маленьким балкончиком из белого мрамора. Там то его уже и ждали, и Чито пружинистым шагом направился к собеседнику, удовлетворённо обозревая окрестности на реке, ведущей в город, а особенно пристально замок, видневшийся вдали.

– Граф Энсориос, – улыбнулся епископ Мейкон, и пригласил жестом встать рядом с собой, блеснув перстнем на руке.

И хотя епископ тут же отвернулся, Чито сразу заметил жадный, нетерпеливый взгляд важного сановника. А особенно то, что тот пытался его скрыть. Спокойно встав рядом, Чито подставил лицо дуновению холодного ветра, слегка растрепавшему его волосы.

– Наслаждаетесь благодатным моментом вдали от дел праведных?

– Истинно так, граф. Полагаю, нас обоих можно поздравить с тем, что предприятие завершилось успешно?

– О да, с превеликим размахом. Вы должны быть довольны. И именно так, как мы и планировали.

Чито достал безделушку и положил ее на перилла. Маленький круг состоял из нескольких крутящихся частей, которые свободно двигались в разных направлениях. Самый обыкновенный механизм, ни тебе драгоценного металла, ни украшений. И все же, раз артефакт спрятали на стене древней гробницы Шабилат, и он до зарезу нужен был епископу, то вещица была явно непростой. Этим, собственно, и заканчивался интерес Чито, потому что много знать небезопасно, а он был намерен прожить очень долго и счастливо. Взгляд снова поневоле вернулся к замку вдалеке, и Чито мог бы поклясться, что видит мерзавцев, двигающихся по его стенам.

Епископ тут же схватил круг и сжал с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

– Наконец-то, – только и сказал он, пряча артефакт в своем балахоне.

– Полагаю, вы довольны, ваше преосвященство?

– Более чем, – кивнул молодой епископ, скрывая свое возбуждение. – Признаться, это задание всегда мне казалось излишне непредсказуемым, а когда вы предложили кандидатуру барона Весена в качестве командира отряда, я долго сомневался. Но в итоге, все прошло как нельзя лучше.

– О да. Знатная гора трупов. Вам так охота сражаться с мертвяками?

– Эти отвратительные безбожники слишком долго отравляли Юниверсум. Они опасны, а их секреты еще страшнее. Но в руках всемогущей Церкви, вооруженной Истинным словом, возможность сделать все так, как и должно быть. Таким опасным еретикам не место в этом мире, а их тайны и прегрешения должны быть раскрыты. Разве вас беспокоит возможная война?

– Неа. Одной больше, одной меньше – какая разница? Войны никогда не меняются.

– Слова истинного стража веры.

Чито усмехнулся, доставая нож, и принялся покручивать его на периллах.

– Стражу не мешает прикупить новых безделушек. На благо веры, разумеется.

Епископ кивнул и достал увесистый мешочек, который с крайне приятной тяжестью упал рядом. Чито перестал крутить нож и взвесил в руках кошель золота.

– Церковь щедро вознаграждает своих праведных сыновей. В особенности тех, кого не останавливают ни страх, ни угрозы, ни кровные узы. Барон Весен мог и погибнуть, а вы так легко предложили его. Граф Энсориос, вы интересный человек.

– Предпочитаю быть просто богатым.

Чито не стал пересчитывать деньги, хотя, конечно, первым делом займется этим, когда останется один. Он уже часто примеривался к тому, сколько получит денег и на что потратит, но именно держа их в руках, словно смог на миг прикоснуться к мечте. Перед глазами встали видения, которые преследовали его всю жизнь. Чито воображал прикосновение дорого шелка, видел виноградные сады и ситцевые занавески в спальнях. Любовался искренними, счастливыми улыбками сестер и вдыхал аромат яств на званном приеме. В какой-то момент все это стало таким настоящим, будто все произошедшее в последние десятки лет было случайной ошибкой. Он снова посмотрел на замок, и епископ проследил за его взглядом.

– Боюсь, на возвращение родового гнезда этого не хватит.

– Только пока, – сухо сказал Чито.

– Близятся тяжелые времена, граф Энсориос, и такой человек, как вы еще очень пригодится Церкви. Уверен, рано или поздно вы осуществите свою мечту. Но помните, что перед нами стоят дела еще более важные. Мир на пороге больших перемен, и скоро изменится безвозвратно, а новый порядок требует терпения и упорства, если мы хотим построить лучшее будущее.

– Оставьте свои патриотические проповеди для остальных, – сказал Чито, взяв нож и постучав себя лезвием под глазом, а потом взял мешочек с деньгами и подкинул на ладони. – Я наемник, и вот мое лучшее будущее.