- -
- 100%
- +
Дэльтран и Марисса остановились у ступеней. Принц почтительно склонил голову, а Марисса сделала изящный реверанс, всё ещё держа его за руку.
Король сделал знак церемониймейстеру, и в зале раздался звук металлического жезла о мраморный пол.
– Гости Валарии! – прозвучал голос. – В эту ночь, когда небеса благословили нас торжеством, король Калларион Вирэн объявляет о заключении великого союза между Валарией и Скалденном!
Зал ахнул – кто-то удивлённо, кто-то сдержанно. Послы шептались. А Марисса стояла рядом с Дэльтраном – высоко подняв голову, с холодным блеском достоинства в глазах.
Аплодисменты разнеслись по залу. Девушки-фаворитки Мариссы просияли. Касия тихо вскрикнула от восторга. Лианна держала руку Сериссы, а Аделия едва не плакала от счастья.
А в центре зала стояли он и она. Принц, что выбрал сам. И королева, которая научилась быть льдом, но в этот момент почувствовала, как лёд внутри начинает таять.
И где-то в уголке её души впервые пробилось нечто тёплое, робкое, но очень живое: вера. Может быть – не всё ещё потеряно.
Бал продолжался. Музыка всё ещё лилась сквозь своды зала – мелодии становились мягче, плавнее, будто уговаривая гостей остаться ещё немного в волшебстве этой ночи. Огни свечей отбрасывали золотистые блики на лица танцующих. Воздух был наполнен ароматами благовоний и свежих цветов.
Марисса кружилась в танце вместе со своими подругами, её светлое платье вспыхивало в вихре движения, как крыло серебристой птицы. Смех девушек звенел весело, искренне, и в нём не было ни страха, ни тревоги – только лёгкость, счастье, юность.
Марисса смеялась тоже, искренне, по-настоящему, впервые за долгое время. Она будто сбросила с плеч груз тревог, и теперь позволяла себе просто быть – быть девушкой, быть собой. Её взгляд иногда останавливался на Дэльтране, стоявшем у одного из столов, окружённом придворными. Он отвечал ей лёгкой улыбкой, и она знала – он рядом, он её щит, и он выбрал её.
Но в полумраке, в тени одной из колонн, стоял другой.
Севарион.
Он наблюдал за ней. Не моргая. Не отводя взгляда. Словно зачарованный.
Каждое её движение, каждый жест, каждый поворот головы, – всё било по нему, как удары по сердцу. Он видел, как она улыбалась Дэльтрану как танцевала, как смотрела на своего жениха с теплотой и доверием. Он видел, как она целовала его, с такой убедительной искренностью, что внутри всё сжималось от боли.
Разум твердил:
«Она не твоя. Она не для тебя. Она – королева. Она – невеста твоего брата.»
Но сердце…
Сердце слушать не хотело.
С той самой минуты, как он увидел её, выходящей из кареты во дворе замка, – высокой, грациозной, с гордо поднятой головой и печалью в глазах, – всё изменилось.
В тот миг Севарион почувствовал, как теряет равновесие. Как будто под ним исчезла почва, а всё, что он знал о себе, рухнуло. Он, бастард, теневой принц, всегда уверенный в своих чувствах и холодной логике – теперь не мог дышать, не видя её.
Он вцепился пальцами в край колонны, скрываясь в тени, стараясь, чтобы никто не заметил его муки. Но его глаза снова и снова находили её.
Марисса.
Он произнёс её имя шёпотом – почти неслышно, одними губами. Оно горело на языке, как пламя. Он знал: у него нет права даже мечтать. Но, боги, как же он мечтал.
И с каждым её взглядом, каждой улыбкой, обращённой не к нему, его сердце тону́ло всё глубже.
– Что ты делаешь со мной… – мысленно прошептал он, – ты же не моя…
Но разве сердце признаёт запреты?
И вот в этот момент, среди музыки, танцев, смеха и света, в самой глубине зала, родилось чувство, которое отныне будет либо проклятием, либо спасением.
И Севарион это понял.
Он уже не мог просто уйти.
Бал медленно подходил к концу, словно усталый вальс времени замедлял шаг. Зал еще играл светом свечей, хрусталь бокалов мерцал, оживляя тени на лицах. Гости постепенно расходились, кто-то танцевал под последние мелодии, кто-то беседовал в нишах, но большинство уже поднялись, провожая новобрачных.
Принц Солнарии и принцесса Валарии, окружённые родителями, старейшинами и приближёнными, покинули пиршественный зал. Марисса смотрела им вслед, чуть напряжённо, будто ощущала предчувствие, неясное и тревожное. Её мысли прервала Касия, как всегда живая и неугомонная:
– Пойдёмте! – выпалила она с озорной улыбкой и потянула Мариссу за руку.
– Куда? – удивлённо спросила Марисса, чуть не поскользнувшись на гладком мраморе.
– Сейчас будет изгумáция! – прошептала Касия, будто открывала великую тайну. – Я знаю потайной коридор, откуда всё видно, а нас никто не заметит.
– О, это стоит увидеть! – добавила Аделия, глаза её засияли. – Разве вам не интересно, как всё происходит? Что ждёт вас самих?
– Неужели они будут смотреть на … ну вы меня поняли .– Смущенно сказала Серисса .
– Это традиция . – ответила Касия
Марисса на мгновение колебалась, но когда её подруги, захихикав, устремились в боковую дверь, неохотно последовала за ними. Касия уверенно вела вперёд, мимо гобеленов и дверей, по узкому коридору, стены которого пахли древним камнем и розовым ладаном. Поднявшись по винтовой лестнице и пройдя через низкий сводчатый проход, они оказались в узком наблюдательном коридоре. Он заканчивался невысокой решеткой, за которой открывался вид на покои новобрачных.
Комната была залита мягким светом. Толстые свечи горели в канделябрах, разноцветные ткани спадали с балдахина над широкой кроватью, украшенной узорами солнца и ветра – символов обеих земель. Возле кровати стояла молодая принцесса, теперь уже жена. Её руки дрожали, губы сжаты. Платье из тончайшего серебристого шелка переливалось, будто соткано было из утреннего тумана.
Принц стоял напротив неё. Он подошёл мягко, без лишней спешки, с выражением уважения и заботы. Он заговорил, и хотя девушки за решёткой не слышали слов, по его жестам было видно: он просил её взглянуть только на него. С каждым движением он словно снимал с неё страх. Он взял её ладони в свои, наклонился и осторожно поцеловал, едва касаясь.
Когда она отвела взгляд, он ласково повернул её лицо к себе, и повторил это снова, не отрывая взгляда. В комнате стояли свидетели – старейшины, родители и несколько придворных. Они не вмешивались, лишь наблюдали, как того требовал обычай. Но в этот момент комната казалась заполненной только двумя людьми – мужчиной и женщиной, вступающими в союз не только телами, но и судьбами.
Он медленно, с величайшей бережностью, стал снимать с неё украшения, затем развязал шнуровку на спине платья. Девушки, стоявшие в темноте коридора, ахнули почти синхронно, будто почувствовали то же волнение. Принц мягко снял с неё платье, прикрыл её плечи покрывалом, словно защищая от чужих глаз. Потом он поднял её на руки и уложил на кровать. Её глаза уже не выражали страха, лишь удивление и тепло.
Он лёг рядом, их лица были близко, но ничего в этом не было грубого или торопливого. Всё было торжественно, как древний ритуал. Они закрылись пологом, и за тонкой вуалью балдахина лишь угадывались очертания их силуэтов.
– Пошли отсюда, – прошептала Марисса, не в силах больше смотреть. В груди у неё билось нечто странное – смесь тревоги, волнения, смущения и предвкушения.
– Это ждёт и тебя, – сказала Касия со смешком, прикрывая рот рукой.
Они развернулись и тихо ушли, ступая почти неслышно по каменному полу. В этот момент каждая из девушек несла в сердце новую мысль – о будущем, о ночи, когда им самим предстоит пройти через обряд, скрепляющий не просто союз двух сердец, а союз домов, земель и судеб.
Глава 7
Утро в покоях Мариссы началось с привычного весёлого переполоха. Двери распахнулись с лёгким грохотом, и в комнату, словно порыв ветра, влетели её подруги. Аделина первой оказалась у кровати:
– Марисса, вставайте же! Такое утро чудесное! Мы хотим прогуляться по окрестностям замка и познакомиться с придворными девушками!
Она крутанулась на месте, раскинув руки, словно хотела обнять всё утро сразу.
Марисса села в кровати, потянулась и, улыбаясь, сказала:
– Идите, мои дорогие, без меня. Я позже подойду к вам.
– Точно можно? – уточнила Касия, заглянув ей в глаза.
– Конечно, можно, – с мягкой улыбкой ответила Марисса.
Девушки, весело хихикая и толкая друг друга, выскочили из покоев, оставив после себя аромат духов и лёгкий гул смеха.
Оставшись одна, Марисса поднялась, умылась, оделась в повседневное платье и, собрав волосы в простой узел, вышла из покоев.
После бала и особенно разговора с лордом Стонвеллом в её душе поселилось смятение. Она шла по широким коридорам замка, ощущая на плечах невидимую тяжесть. В голове роились мысли: а если Дэльтран всё же откажется от союза? Что станет с её страной? С её народом? Но тут же она собралась:
«Хватит, – сказала себе. – Я королева. У меня нет привилегии влюбляться по наитию или быть беспечной девочкой. Я обязана думать о стране. Добиваться пользы для своего народа».
С этими мыслями она спускалась по мраморной лестнице, когда неожиданно столкнулась с высоким юношей в тёмно-синем камзоле, расшитом серебром. Он шёл легко, но уверенно, и при виде неё остановился.
– Какая неожиданная встреча, – сказал он, слегка склонив голову с вежливой улыбкой. – Вы одна? Почему? Вас что-то огорчило?
Марисса замерла. Вопросы сыпались, будто он давно хотел с ней заговорить. Она внимательно посмотрела на него и с лёгким напряжением в голосе ответила:
– Я просто гуляю по замку. Простите, а вы?..
Она прекрасно знала, кто перед ней – Севарион, сводный брат Дэльтрана. Но, так как их официально не представили, Марисса посчитала неуместным вести беседу без формального знакомства.
– О, прошу прощения! – сказал он, с озорной искоркой в глазах. – Вчерашняя свадьба поглотила всё внимание, и обо мне просто забыли. Позвольте представиться: Севарион, брат вашего жениха. Правда, сводный. – Он чуть склонился в поклоне, – Рад знакомству.
Марисса сдержанно улыбнулась, протягивая ему руку:
– Марисса Скарлинн. Очень приятно.
Севарион аккуратно взял её ладонь в свою и легко коснулся губами её пальцев. Его манеры были безукоризненны, но в глазах – слишком живая искра.
– А теперь, раз мы официально знакомы, – продолжил он, – могу я предложить вам прогулку по саду? Поверьте, зелёные аллеи замка куда приятнее и тише этих коридоров.
Марисса задумалась лишь на мгновение и кивнула:
– Хорошо. Прогулка на свежем воздухе действительно будет кстати.
Они медленно направились к выходу, оставляя за собой мягкое эхо шагов по прохладному камню дворцовых залов.
Сад замка Вандриель был залит мягким утренним светом. Пронзительно-синие небеса отражались в каплях росы на лепестках, клумбы благоухали жасмином и лавандой, а по изогнутым аллеям неспешно шагали двое.
Марисса и Севарион.
Они шли рядом, время от времени останавливаясь, чтобы рассмотреть редкий цветок, вслушаться в пение птиц или просто задержаться в словах.
– Здесь мы с братом часто прятались от учителей, – говорил Севарион, улыбаясь. – За той липой однажды целый день просидели, потому что не выучили историю войн Третьего Совета. Отец потом долго ругался, но… всё равно простил.
Марисса улыбнулась. Он говорил легко, тепло, и в его голосе не было ни тени обиды, хотя за словами слышалась истина: он знал своё место. Принц, но не наследник. Любимый сын – но не король.
– Вы, должно быть, были очень близки, – сказала она.
– Ближе некуда. Мы росли вместе. Учились, дрались, соревновались… – он усмехнулся. – Иногда казалось, что мы – одно целое. Но потом нас начали различать.
– В смысле?
– Его называли будущим правителем, меня – просто сыном короля. Разница тонкая, но очень прочная. И я её чувствую.
Марисса опустила взгляд, проводя пальцами по ветке лаванды. В её глазах мелькнула задумчивость.
– А я… я выросла среди стен и книг. Среди молитв и тишины. Иногда – среди смеха. Мы устраивали сражения деревянными мечами, бросались пыльными подушками, прятались от сестры Мартилис, когда та тащила нас на вышивку…
Севарион рассмеялся, искренне, и её смех вплёлся в его, как нота в аккорд.
– Ты не такая, как я ожидал, – сказал он после короткой паузы. – Не надменная, не замкнутая… Ты – настоящая. Живая.
Они шли дальше, и разговор тек, как река, лёгкий и без принуждения. Улыбки становились чуть теплее. Взгляды – чуть дольше.
Севарион понимал: он не может смотреть на неё просто как на невесту брата. Что-то в ней тянуло – не титул, не долг, не внешность. Что-то глубже. Простота. Сила. Свет.
А Марисса, взглянув на него украдкой, поймала себя на мысли: с ним легко. Надёжно. Без тяжести церемоний и ожиданий. Просто – как в те дни, когда она бегала по монастырскому саду с мальчишками. Но теперь – по-другому.
Тем временем, высоко в башне, у одного из окон замка стоял Дэльтран.
Его руки были сцеплены за спиной, взгляд устремлён в тот же сад. Он видел их. Двоих. Смеющихся. Говорящих . Стоящих слишком близко.
Он ничего не слышал – только видел.
Марисса с веткой лаванды в руках, её лёгкий наклон головы, смех, который даже с этого расстояния был виден по её губам. И рядом Севарион. Спокойный. Уверенный. Легко касающийся её локтя, чуть склоняющийся ближе, чем позволено этикетом.
Дэльтран не понимал, что именно сжимается в груди.
Но это чувство было острым, как тонкая игла. Ревность.
Он ещё сам толком не знал, как относится к Мариссе. Но она была обещана ему. Она должна была быть его союзницей, возможно – женой. А теперь он видел, как её улыбка принадлежит другому.
И впервые он ощутил, как горячо может пульсировать тень собственных чувств.
Марисса только ступила за арочный проход в мраморную галерею, как раздался шум шагов, голосов и смеха. Навстречу ей с другого конца коридора быстро шли её подруги – фрейлины. Их пышные юбки шуршали по полу, волосы выбились из-под заколок, щеки пылали от волнения и радости.
– Марисса! – воскликнула Серисса. – Мы вас везде искали! Куда вы пропали?
– Мы уже подумали, что вы сбежали от нас с каким-нибудь драконом, – подхватила Касия, хихикнув.
– Я просто гуляла в саду, – улыбнулась Марисса, стараясь не выдать своего смятения. – Нужно было немного тишины.
– А мы принесли новости! – радостно перебила её Лиана. – Мы получили письма из дома. Наши родители едут сюда! Представляете?
– И мои тоже, – добавила Серисса. – Они уже совсем рядом. Наверняка будут на приёме сегодня вечером. Поэтому мы вас и искали – хотим подготовиться вместе.
Марисса замерла на секунду. Её сердце дрогнуло от мысли, что, возможно, и её мать… Она вскинула глаза:
– Моя мать… она тоже?
Серисса кивнула с искренним сиянием в глазах:
– Да. Нам сказали, что она прибудет вместе с остальными.
– Спасибо, девушки, – тихо сказала Марисса. – Я пойду переоденусь, встретимся в общем зале.
Сделав реверансы и взвизгнув от возбуждения, девушки вприпрыжку побежали дальше, обмениваясь впечатлениями, как будто снова были девочками в монастырских коридорах.
Марисса осталась одна. Она стояла посреди пустеющего коридора, и воздух вокруг вдруг стал чуть плотнее. Мысль о том, что её мать так близко… приближалась вместе с ответами, с прошлым, и, возможно, с новой судьбой.
Она глубоко вдохнула, собрала платье в ладонь и направилась к своим покоям – перевести дух, переодеться, собраться.
Покои королевы Ливианы были тихи, как храм. Тяжёлые занавеси из серебристой ткани приглушали свет, пламя в камине потрескивало ровно, а воздух был наполнен ароматом фимиама и сухих цветов. На столике перед креслом лежал раскрытый пергамент, но взгляд Ливианы был направлен вглубь комнаты – на ту, кто сидела напротив неё.
Старая Мириэн, всё та же, с лицом, покрытым сетью морщин, и проницательными глазами. Она только что вернулась – и привела с собой весть, от которой, казалось, воздух стал тяжелее.
– Я заглянула, как просила ты, дитя, – тихо сказала она, склонившись ближе. – Через дым трав, через древние знаки… Я увидела.
Ливиана сжала подлокотники кресла. В её взгляде – тревога, которую она редко позволяла себе.
– И что ты увидела?
Мириэн опустила глаза.
– Не всё ясно. Словно тень лежит на будущем. Но я видела его… твоего сына. Молодого. Слишком молодого. Он лежал на каменных плитах, руки – скрещены на груди. А вокруг – холод и пепел. И чья-то сломанная корона.
Королева резко вдохнула, не сдержавшись.
– Нет…
– Союз с Мариссой… – продолжила Мириэн, – приведёт к этому. Не она убьёт его. Но всё, что придёт после их брака, развернёт путь туда. Я чувствую это, Ливианна. Это судьба, завуалированная болью.
На мгновение королева закрыла глаза. Молчание растянулось, как тонкая нить.
– Но… – прошептала она. – Я не могу просто сказать ему. Или Каллариону. Они не верят в такие вещи. Мой муж смеётся над пророчествами. Он твердит, что судьбу строят сами. Что магия – слабость. Иллюзия. Что будущее не предрешено.
Мириэн ничего не ответила. Только смотрела. Она знала: выбор уже сделан.
Ливиана поднялась, подошла к окну. Отсюда были видны верхушки садов, и среди них – лёгкая фигура Мариссы, возвращающейся в замок. За ней – сияние солнца, а впереди, возможно, – тень гибели.
– Я не могу рисковать его жизнью, – сказала Ливиана тихо. – Пусть он потом возненавидит меня. Пусть Калларион узнает, если всё вскроется. Но я… я не отдам своего сына на смерть. Даже если ради этого придётся нарушить клятву, разбить союз, лгать.
– Ты решилась?
Королева обернулась. Лицо её было уже другим – холодным, сосредоточенным, непоколебимым.
– Я решилась.
Она подошла ближе, опустилась перед Мириэн на корточки, взяла её за руку.
– Помоги мне. Сделай всё, что нужно. Мы не допустим этой свадьбы.
Старая служанка кивнула. Медленно. Понимающе.
– Хорошо. Но знай, дитя… когда вмешиваются в предначертанное, цена всегда есть.
Ливиана сжала челюсть, выпрямилась.
– Тогда я заплачу. Лишь бы не он.
Ближе к вечеру вновь раздались звуки труб – протяжные, величавые, катившиеся по замковым стенам и террасам. Глашатаи возвестили о прибытии высоких гостей.
Во дворе замка поднялось волнение. На миг забыв об этикете, фаворитки Мариссы – те самые подруги, с которыми она провела детство в монастырских садах, – с лёгким визгом радости выбежали на каменные ступени. В их глазах горели любопытство и волнение: не каждый день встречаешь тех, кто был частью твоего прошлого… и тем более – твоего будущего.
Одна за другой у арки въездных ворот остановились кареты. Первая – тёмная, строгая, с гербом Скалденна на дверце. Из неё вышла женщина – высокая, сухощавая, с прямой спиной и взглядом, от которого могли бы опустить глаза даже придворные маги.
Это была она. Мирелла Скарлинн. Мать Мариссы. Регент, державшая Скалденн в руках железной воли, пока её дочь жила в изгнании.
В её походке чувствовалась непреклонность, в лице – холодная сдержанность, а в глазах – тот же небесный свет, что и у Мариссы. Пусть годы оставили след на чертах, но ничто не могло скрыть её природную силу. Это была женщина, пережившая падение трона и всё же оставшаяся королевой в духе.
Увидев её, девушки поспешили к своим родителям, которые также прибыли в составе делегации. Быстро, с лёгкими реверансами, они приветствовали бывшую королеву Скалденна – а затем, чуть переглянувшись, поспешили разойтись по своим покоям. Слишком многое предстояло обсудить – и подумать, прежде чем снова собраться вечером на ужине.
Марисса не побежала. Она стояла в центре лестничного пролёта, ожидая. Когда взгляд Миреллы упал на неё – прямой, пронизывающий, словно прощупывающий – Марисса сделала шаг вперёд.
Она остановилась у подножия лестницы и, не опуская взгляда, сделала идеальный реверанс – не слишком низкий, но с достаточной грацией и почтением. Так встречают королев – даже если одна из них приходится тебе матерью.
– Ваше Величество, – спокойно сказала она. – Добро пожаловать в Валарию.
На мгновение между ними повисла пауза. Ветер шевельнул плащ Миреллы, словно подчёркивая напряжённость момента. А затем в её глазах мелькнула едва заметная тень улыбки.
– Я вижу, ты выросла, – ответила она. – И научилась держать спину. Это хорошо. Сейчас это будет тебе нужно.
Марисса слегка кивнула, ощущая, как в груди сжимается от множества чувств: радость, страх, гордость – и предчувствие.
Поздний вечер принёс в Валкарию прохладу – ветер с гор пробежался по стенам замка, заставив дрожать занавеси на высоких окнах. В королевских покоях, что были временно выделены Мирелле Скарлинн, царила полутень. Огни лампад дрожали в хрустальных чашах, отбрасывая тёплый свет на пол и гобелены с изображениями древних битв.
Марисса вошла в комнату не спеша, всё ещё ощущая на себе вес сегодняшнего дня. Мирелла стояла у окна, глядя на сумеречные пики гор, словно стараясь прочитать в их очертаниях будущее.
– Ты выглядишь счастливой, – первой заговорила она, не оборачиваясь. Голос её был спокойным, почти мягким. – Это хорошо. Но… не забывай, дочь, зачем ты здесь.
Она повернулась, и в её лице не было ни злости, ни укора – только твёрдость. Королева, даже в материнской роли.
– Ты уже не первый день при дворе, а слухи о твоей помолвке с Дэльтраном… до нас почему-то не доходят. В чём дело, Марисса? Ты ведь знаешь, зачем мы начали этот союз. Нам нужна поддержка Валарии. Тебе нужно выйти за него. У тебя есть долг перед своим народом.
Марисса на миг опустила взгляд, но быстро вновь посмотрела в глаза матери.
– Я помню о своём долге, матушка. И я помню, зачем здесь нахожусь. Но… король не торопится с решением. Он выжидает. Смотрит. И… – она запнулась. – Я начинаю сомневаться, стоит ли ждать. Может, мне стоит заключить брак с кем-то другим?
Мирелла резко развернулась, её глаза сверкнули льдом.
– Не говори ерунды. Это невозможно. Ты предназначена ему, и это – наилучшее, что может случиться. Если не ты убедишь в этом короля – я это сделаю сама . Подтолкну к решению. Мне достаточно одной беседы.
– Нет, матушка, – быстро сказала Марисса, делая шаг вперёд. – Прошу вас, не надо. Дайте мне немного времени.
Мирелла внимательно посмотрела на дочь. На миг её лицо смягчилось. Она подошла ближе, взяла Мариссу за руку. Сжала её бережно, но уверенно.
– Успокойся, дорогая.
– Я не буду вмешиваться… пока, – продолжила Мирелла, отпуская её руку. – Но помни: времени у нас мало. Ты должна выбрать. И выбрать правильно. Потому что иначе выберут за тебя.
Она повернулась обратно к окну. И снова в её силуэте не было ни дрожи, ни слабости. Только королева. Только регент.
А Марисса, стоя посреди комнаты, чувствовала, как прошлое сливается с настоящим, давя грузом ответственности на сердце. И впервые за день ей захотелось быть просто собой – не символом, не королевой, не невестой. Просто дочерью.
Глава 8
Марисса медленно вошла в свои покои, плотно притворив за собой резную дверь. Комнаты встретили её уютной полутьмой и мягким светом камина, где тихо потрескивали дрова, рассыпая искры в танце. Тепло огня ласкало прохладный воздух, но не согревало тревожную душу принцессы.
Разговор с матерью не выходил из головы. Слова, сказанные с внешним спокойствием, прозвучали как приговор: союз с Дэльтраном необходим, без него королевству не выстоять. Марисса это понимала – разумом, не сердцем.
И всё же, что-то внутри неё протестовало. Не против самого Дэльтрана – он был благороден, умен, красив… в нём чувствовалась настоящая королевская сила, внутренняя, несомненная. Но отчего тогда всё было так сложно?
Она подошла ближе к камину, обняла себя руками и, задумчиво глядя в пламя, позволила мыслям течь свободно. Главной преградой был не он – а его отец, старый король, не спешащий выполнять условия договора. Время шло, и Марисса начинала опасаться, что союз, которого все ждали, может так и остаться обещанием. Но как заставить старого льва поторопиться? Как повлиять на того, кто привык диктовать условия, а не выполнять чужие?
К этим мыслям прибавлялось и давление со стороны матери – тонкое, как струна, но упругое, не дающее покоя. "Ты будущая королева," – напоминала она. "Ты обязана думать не о себе."
Марисса села в кресло перед камином, машинально проведя рукой по гладкому подлокотнику. Она позволила себе на миг отвлечься, и в памяти всплыли давние воспоминания – совсем иные, тёплые. Маленький Дэльтран, задиристый и упрямый, выводивший её из себя до слёз, когда они были детьми. Он дразнил её, устраивал шалости, всегда знал, как её рассердить – и всегда, почему-то, оказывался рядом, когда ей было по-настоящему плохо.
Невольно Марисса улыбнулась. Огонёк в её глазах дрогнул, отразив отблеск камина. Кто бы мог подумать, что тот мальчишка станет мужчиной, рядом с которым ей будет спокойно – и страшно одновременно.