- -
- 100%
- +
Свет погас.
Аэлен выпрямился, отступил на шаг и, не поднимая глаз, произнёс:
– Девушка чиста. Её честь не была нарушена. Вы можете быть спокойны, Ваше Величество.
Королева молча кивнула. На её лице не дрогнул ни один мускул. Ни облегчения, ни гнева – только маска. Какой была её истинная реакция, никто бы не сказал.
Марисса лежала молча, сжимая пальцы в простынях. Не из страха – теперь уже нет – а от сдерживаемого крика. Всё было цело. Всё, кроме веры в безопасность.
Когда за лекарем и королевой закрылась дверь, в покоях воцарилась тишина. Марисса осталась одна. Она не двигалась, только смотрела в потолок, будто пыталась разглядеть ответы в узорах лепнины. Но в голове снова и снова звучал один и тот же вопрос: почему?
Как такое могло случиться? Как преступник оказался в её покоях, как прошёл стражу, кто ему помог? И главное – зачем?
Она вспоминала слова Лианны. «Его заставили». Заставили? Это был не просто порыв, не глупость мужчины, у которого помутился разум от вина или желаний. Нет. За этим стояла воля чья-то сильная, коварная, расчётливая.
Эльбриты....пронеслось в голове, как острый шепот. Слишком много совпадений. Слишком многое происходило в последние дни. Заговор?
«Нужно поговорить с Антуаном… и с королём», – твёрдо подумала Марисса, чувствуя, как её внутреннее оцепенение начинает сменяться холодной решимостью.
Дверь тихо приоткрылась, и в щёлку робко заглянула Лианна.
– Входи, – спокойно сказала Марисса. – Помоги мне одеться.
Без слов Лианна подбежала к гардеробу и ловко принялась за дело: достала платье, выбрала украшения, начала поправлять сорочку, завязывать ленты, застёгивать пуговицы. Это было привычное, даже успокаивающее занятие – но атмосфера между ними уже не была прежней.
– Марисса… – наконец нарушила молчание Лианна. – Я была у него. Ночью. В подземелье. Он говорит, что его заставили. Он боится назвать имя. Очень боится. Но я верю ему… Я знаю, он не сделал бы этого по своей воле.
Марисса на мгновение замерла, прежде чем тихо ответить:
– Я поговорю с ним. Обязательно. Но, Лианна…
Какими бы ни были обстоятельства – он пошёл на этот шаг.
Он переступил черту, которую нельзя переступать. Он не просто нарушил закон – он посягнул на тело и честь королевы.
Она обернулась и взглянула Лианне в глаза – не гневно, не жестоко, но с той ясной строгостью, которая больше не оставляла места для дружеской лёгкости.
– Я не могу обещать, что он избежит наказания. Это уже не только моя воля. Это – дело чести престола.
Лианна опустила глаза. Она не плакала, не умоляла. Лишь тихо произнесла:
– Спасибо вам, Марисса. Я знаю, вы поступите справедливо. Каким бы ни был исход – вы не осудите его, не разобравшись.
Она слегка поклонилась и вышла, оставив Мариссу в одиночестве.
Она посмотрела на закрытую дверь.
Впервые за все годы дружбы между ними пролегла грань. Тонкая, почти незаметная, но непреодолимая. Та самая, что всегда существует между королевой и всеми остальными.
Марисса вышла из покоев, накинув на плечи лёгкий плащ. Утренний свет уже заливал галереи дворца, но внутри неё всё ещё царила сумрачная тревога. Она направлялась в подземелья – ей нужно было поговорить с Антуаном. Её шаги звучали глухо по мозаичному полу, когда неожиданно из-за колонны появился Дэльтран.
Заметив её, он ускорил шаг и без слов подхватил её под руку. Прежде чем она успела возразить, он увлёк её к высокому витражному окну, скрытому в одном из боковых коридоров. Свет пробивался сквозь стекло, озаряя его лицо, и Марисса увидела, как в его глазах пылал сдерживаемый гнев.
– Что вы вытворяете? – произнёс он негромко, но в его голосе звенела напряжённая ярость.
Марисса ошарашенно уставилась на него.
– Что я вытворяю? – переспросила она, отрываясь от его взгляда. – Вы о чём, Дэльтран?
– О том, что произошло этой ночью. – Он стиснул зубы так, что по его щеке дернулась мышца. – Вы хоть понимаете, чем бы это обернулось, если бы ему удалось сделать то, зачем он пришёл?
Марисса резко выпрямилась, голос её задрожал, но взгляд оставался твёрдым.
– Вы меня обвиняете? – сказала она медленно. – Вы хотите сказать, что я сама привела его в свои покои?
– Нет… – прошипел он сквозь зубы, отводя взгляд, будто сдерживая себя. – Но я же вас предупреждал. Вчера. О том, что неосторожность может быть опасна. Как он вошёл?
– Я не знаю, – ответила Марисса, тихо, но с достоинством. – Я заперла дверь на ключ. Лианна говорит, что её брата заставили. Что ему угрожали.
– И вы ей верите? – хрипло спросил он.
– Я не знаю, во что верить, – призналась она. – Но в одном уверена – это не просто случай. Это – чей-то умысел.
Он внимательно посмотрел на неё, его глаза потемнели.
– Вы думаете, это кто-то из двора?
Марисса кивнула.
– Да. Сначала я подумала на Эльбрит. Но это не в их духе. Это слишком дерзко. Эльбриты действуют тоньше – ядовитым пером, а не кинжалом в темноте. Кроме того, у них нет такой власти в вашем замке. Нет, это сделал кто-то изнутри. Кто-то, кто знает распорядок. Кто может отдать приказ и быть услышанным.
– Вы говорите о моих родителях? – голос Дэльтрана стал холоднее.
– Я не обвиняю никого напрямую, – твёрдо ответила Марисса. – Но ваша мать ясно дала мне понять, что не желает меня видеть своей невесткой. А вчерашнее – это не просто происшествие. Это попытка устранить меня. Или, по крайней мере, опозорить и сделать неспособной к браку.
– Никто не будет решать за нас, – отчеканил Дэльтран. – Ни моя мать, ни кто-либо ещё. Я найду виновного. Обещаю.
Они смотрели друг на друга, и между ними повисло мгновение взаимопонимания. Впервые Марисса почувствовала, что он не просто наследник, не просто союзник – он стоит рядом, по-настоящему.
Она слегка кивнула.
– А теперь отпустите меня, – сказала она уже спокойнее. – Я хотела идти к Антуану. Но, подумав, решила: сначала поговорю с вашими родителями.
Он отпустил её руку, и пальцы его медленно соскользнули с её локтя.
– Будьте осторожны, – прошептал он, но в его голосе уже не было укора. Только тревога.
Марисса развернулась и пошла по коридору, а Дэльтран остался у окна, вглядываясь в витраж, будто ища за ним ответы.
Дэльтран остался стоять у окна, не замечая, как холодный рассветный свет стекал по мозаике пола. Внутри всё гудело, будто в его голове зазвенели колокола. Он вновь и вновь прокручивал слова Мариссы:
«Кто-то из замка. Кто-то, имеющий власть.»
Он покачал головой. Нет, это невозможно. Не может быть, чтобы среди близких кто-то решился на столь подлую интригу. И всё же, образ за образом начали вставать перед его мысленным взором: вечер, бал, яркие огни и…
Лианна, фаворитка королевы, подводит к ним мужчину – своего брата. Тот ведёт себя уверенно, свободно, даже чересчур раскованно. У него в руках два кубка. Он протягивает один Мариссе, но она лишь слегка пригубляет и… отдает его мне.
– Вино… – прошептал Дэльтран сам себе.
Он вспомнил, как, вернувшись в свои покои, даже не стал переодеваться – просто рухнул на кровать, как подкошенный. И проспал всю ночь. Ни криков, ни шума – он не слышал ничего. Только сейчас он проснулся, и всё ещё чувствовал лёгкую одурь, будто тело не до конца покинул яд сна.
– Значит, это было в вине. Оно предназначалось ей… чтобы она не проснулась. – догадка словно ударила его в грудь. – А я… я выпил это вместо неё…
Он сжал кулаки, не в силах скрыть дрожь, охватившую всё тело. Это не была случайность. Всё было спланировано – заранее. Лианна, её брат, вино… попытка проникновения… И всё это – в ту самую ночь.
– Кто за этим стоит? – выдохнул он и уже вслух добавил: – Я узнаю.
Он резко развернулся, шаги гулко зазвучали по каменным плитам. Глаза его полыхали решимостью, а сердце гналось вперёд быстрее, чем ноги. Ему нужно было увидеться с родителями. Прямо сейчас.
Глава 10
Мраморный пол под шагами Мариссы звенел тишиной – звонкой, напряжённой, как струна, готовая лопнуть. Марисса шла прямо по центральному проходу Зала Советов, не отвлекаясь ни на придворных, ни на советников, что в изумлении замолкали при её приближении. В этот утренний час она выглядела не как юная гостья королевского двора, а как королева – с выправкой, сдержанным достоинством и холодной решимостью в глазах.
Её тёмно-синий плащ с золотым шитьём струился по полу, как тень, следуя за ней. Прекрасно уложенные волосы были украшены лишь тонким обручем с гербом её дома – никакого жемчуга, никакого излишества. Только суть. Только сила.
Перед троном она остановилась.
Никакого реверанса.
Только лёгкий наклон головы, обозначающий уважение, но не подчинение. Её спина оставалась прямой, подбородок – гордо приподнятым. Король Валарии прищурился, разглядывая её, будто впервые.
– Ваше Величество, – произнесла она, и её голос был чистым, как ледяной звон, – как вам уже известно, этой ночью в моих покоях было совершено нападение.
В зале повисла мёртвая тишина. Кто-то из придворных судорожно вдохнул. Королева, сидящая рядом с мужем, чуть склонила голову в сторону, её пальцы скользнули по подлокотнику трона, но она не проронила ни слова.
– Нападавшим оказался брат моей фрейлины. Сейчас он в темнице, и это правильно. Но… он утверждает, что действовал не по собственной воле. Что его заставили.
Голос Мариссы не дрогнул, ни одна нотка не выдала волнения. Только глаза были чуть темнее обычного, как буря в штормовом море.
– Моя фрейлина Лианна говорила с ним этой ночью. Он сказал, что получил угрозу… А это значит, что кто-то в этом замке, под вашей же крышей, дерзнул направить удар на королеву соседнего государства. На меня.
Она выдержала паузу.
– Получается, в этом дворце я нахожусь в опасности.
Последние слова были брошены, как вызов в лицо всем, кто мог стоять за тем, что случилось.
На мгновение король Калларион не проронил ни слова. Он смотрел на Мариссу с выражением, в котором смешивались удивление, уважение и настороженность. Перед ним больше не стояла юная девушка, что скромно сидела на празднествах и позволяла водить себя в кругу знати. Перед ним стояла равная. Королева.
– Вы уверены, что хотите встретиться с ним лично? – наконец спросил он.
– Да, Ваше Величество, – твёрдо ответила она. – Я намерена выяснить правду. И найти того, кто решился на это преступление. Я не позволю, чтобы меня ломали или пугали.
Голос её был как сталь под бархатом.
– Вы изменились, леди Марисса, – произнёс король чуть тише, почти с усмешкой. – Эта ночь… закалила вас.
– Она показала, кто я есть, – спокойно ответила Марисса. – И кому я доверять больше не могу.
Королева медленно поднялась со своего места, глаза её сузились.
– Вы обвиняете кого-то из нашего двора?
Марисса выдержала её взгляд.
– Я не обвиняю. Я ищу. И, будьте уверены, найду.
На несколько секунд воздух в зале стал густым, как гроза перед дождём. Король медленно встал и кивнул одному из офицеров, стоявших у колонн.
– Принцесса Марисса получит доступ к заключённому. Организуйте встречу. Пусть её сопровождают стражники. Но… никто не смеет вмешиваться.
– Благодарю, Ваше Величество, – ответила Марисса, вновь лишь слегка склонив голову. И, развернувшись, пошла к выходу из зал под взглядами всех присутствующих.
За её спиной – шепот. Впервые в зале Советов заговорили о ней не как о девочке с короной, а как о королеве, которую невозможно сломить.
Марисса ещё не успела полностью выйти из зала, как сзади раздался звонкий, властный голос королевы, пронзивший тишину:
– В этом нет необходимости.
Марисса остановилась, будто врезалась в невидимую стену. Повернувшись на каблуках, она взглянула на королеву, та неспешно поднялась со своего трона, выпрямившись во весь рост.
– Он уже понёс наказание, – добавила королева, словно бросая камень в воду.
Марисса медленно подошла ближе, всё её существо сжалось в ожидании дурного предчувствия. Король нахмурился, чуть приподнялся с трона.
– Что вы имеете в виду? – тихо, но напряжённо спросила Марисса.
– Сегодня на рассвете, – ответила королева с холодной ясностью, – его казнили.
– Что?! – вырвалось у Мариссы. – Как казнили?
Королева выдержала паузу, явно наслаждаясь моментом, а затем, чуть склонив голову и сложив руки перед собой, произнесла ровным голосом:
– Обезглавили.
Слово прозвучало, как удар плетью. Лаконичное. Безжалостное.
На лице короля отразилось неподдельное удивление. Он обернулся к жене, словно впервые осознав, что что-то произошло без его участия.
– Как вы это допустили? – голос Мариссы уже звенел гневом, дрожал от сдерживаемого отчаяния. – Он мой подданный! Это я должна решать – виновен ли он, и какое наказание он заслуживает! Я! А не вы!
– Преступление было совершено в моём доме, – спокойно ответила королева приближаясь. В её глазах плясали холодные искры. – А в моём доме честь королевы священна. За подобное всегда карают смертью. Это не требует обсуждения.
– Но вы… вы не имели права! – голос Мариссы стал почти шёпотом, в нём звучала боль, ярость и потрясение одновременно. – Вы даже не позволили мне поговорить с ним. Он говорил, что его заставили… Он мог назвать имя!
– Но не назвал. А значит – неважно. – Королева приблизилась ещё ближе и тихо добавила:
– Преступник мёртв. И это всё, что имеет значение.
Марисса застыла. Она смотрела в глаза королеве, и вдруг в глубине этого безупречного взгляда, за слоем льда и гордости, она уловила нечто иное – тонкую насмешку. Удовольствие. Победу.
– Теперь, пожалуйста, забудем об этих неприятностях, – почти ласково сказала королева, делая шаг назад. – Вы не пострадали, и это главное. Вы можете продолжать наслаждаться своим пребыванием в Валарии.
Слова звучали, как издевка.
Марисса не ответила. Она стояла ещё мгновение, словно борясь с внутренней бурей, а затем, не поклонившись, не сказав ни слова, резко развернулась и покинула зал.
-–
Холодный воздух в коридоре ударил ей в лицо. Сердце стучало глухо, в висках пульсировала ярость. Каждая мысль, каждое ощущение сжималось вокруг одного имени.
Она. Это она.
Королева знала. Не просто знала – она это устроила.
Она отдала приказ Антуану.
И она же казнила его, чтобы он никогда не успел рассказать правду.
Марисса подняла руку к груди, чтобы унять дрожь. Было трудно дышать.
– Ты всё спланировала… – прошептала она, глядя в пустоту. – Ты боишься меня. Потому что я – королева. И ты не сможешь мной управлять.
Её взгляд стал твёрдым.
– Но ты совершила ошибку. Теперь я знаю. И ты ответишь.
Она направилась в свои покои – не просто чтобы скрыться от чужих взглядов, а чтобы собраться.
Всё изменилось.
Теперь она больше не одна в этом дворце. Она – мишень.
Но и охотницей она тоже быть умеет.
Марисса шагнула через порог своих покоев. В комнате царила тревожная тишина. На кушетках и у окна сидели её фрейлины – девушки, которые стали ей ближе семьи. Подруги, с которыми она делила радости, мечты и страхи. Лица их были напряжённы, а глаза полны надежды и беспокойства.
Лианна сразу поднялась с места.
– Ну что? – спросила она, подойдя ближе. – Вы смогли поговорить с Антуаном?
Марисса остановилась посреди комнаты. Грудь сжалась. Горло сдавило так, что трудно было вдохнуть. Она смотрела на Лианну, ища слова. Но они не шли. Как сказать ей то, что сама до сих пор не осознала до конца?
Молчание вытянулось. Остальные фрейлины, заметив напряжение, замерли, не смея даже пошевелиться. В их взглядах застыло ожидание.
Марисса чуть опустила голову.
– Прости… – выдохнула она наконец. – Я не успела.
Лианна замерла.
– Что? – спросила она одними губами.
– Его… казнили. – голос Мариссы был тих, будто каждый слог резал изнутри. – Сегодня на рассвете. По приказу королевы.
В комнате будто рухнул потолок.
Лианна медленно прикрыла рот рукой. Слабый, надломленный звук сорвался с её губ:
– Нет… Нет, этого не может быть…
Она сделала шаг назад, покачнулась. Слёзы мгновенно наполнили её глаза. Марисса шагнула к ней, протянула руку, но Лианна резко дёрнула плечом, сбрасывая прикосновение.
– Прости… – повторила Марисса, и сама не узнала свой голос. Такой чужой, слабый, беззащитный.
– Это всё, что вы можете сказать? "Прости"? – прошептала Лианна сквозь слёзы, и в её голосе зазвенела боль. – Вы обещали поговорить с ним… всего лишь поговорить… А вы…
– Я пыталась… – начала было Марисса.
– Неправда! – крикнула Лианна. – Конечно, кто мы для вас? Просто служанки в роскошных платьях, разменные монеты в этой жестокой игре!
– Нет! Это не так! – возразила Марисса, с отчаянием в голосе.
– Так! – резко перебила Лианна. – Из-за вас гибнут люди. Быть рядом с вами – всё равно что ходить по лезвию ножа. Каждая минута может стать последней. Вы – не благословение, вы – опасность.
Слёзы катились по её щекам.
– Вы… вы моя подруга… – произнесла Марисса, почти шёпотом. – Я защищаю вас… я пыталась…
– Защитить?! – засмеялась Лианна сквозь слёзы. – Вы себя-то защитить не можете! Как вы можете защитить кого-то ещё?
Она отвернулась и обратилась к остальным девушкам:
– Касия, Аделина, Серисса… они мои подруги. А вы – вы моя королева. – в её голосе звучала горечь. – И если понадобится умереть ради вас – это будет нашей обязанностью. Не выбором. Обязанностью.
С этими словами она уткнулась лицом в плечо Аделины, зарыдав.
Девушки молча окружили её, обняли. Никто не смотрел на Мариссу. Ни одного взгляда. Ни одного слова.
Они тихо, почти беззвучно покинули покои, оставив Мариссу в одиночестве.
-–
Она стояла посреди комнаты, как статуя, с руками, бессильно опущенными вдоль тела. Слова Лианны эхом отдавались в голове. Слёзы подступили к глазам, горло сжалось – но она не заплакала. Не позволила себе.
Она – королева.
Королевы не плачут. У них нет права на слабость. Нет права на слёзы. Ни на любовь. Ни на дружбу. Только долг. Только королевство. Только её народ.
Но в этот миг она чувствовала себя самой одинокой женщиной в мире.
Глава 11
Весь день Марисса провела в своих покоях, словно за каменными стенами собственной тишины. В окна проникал мягкий свет, сначала утренний, затем полуденный, а под вечер на ковёр легли длинные оранжевые тени. Но она не замечала смены времени. Служанки не осмелилась побеспокоить её без приказа. Только одна, робко войдя, оставила обед на резном столике у камина и сразу исчезла, прикрыв за собой тяжёлую дверь.
Тарелки так и остались нетронутыми.
Марисса сидела у окна, не двигаясь, обняв колени, как делала это в детстве, когда пряталась от грозы. Только теперь гроза была внутри неё. Мысли клубились, как тучи, и не давали покоя.
"Надо выйти замуж за Дэльтрана. Чем скорее – тем лучше."
Эта мысль возвращалась снова и снова. Она не рождалась из любви или желания. Это была необходимость. Щит. Единственный возможный способ защитить себя, укрепить своё положение и обеспечить хоть какую-то стабильность для родины.
"Пока я одна, я уязвима. И не как женщина – как королева."
Сердце сжималось от чувства одиночества. Её мать, королева Скалдена, уехала ещё вчера, сразу после бала, не простившись. И это – неожиданно – стало для Мариссы облегчением. Мать ничего не знала о ночных событиях, и это означало, что она не станет читать ей холодные нравоучения, всё же Марисса ощущала пустоту от того, как быстро и легко она уехала. Будто её участие закончилось. Будто дочь – уже не её забота.
Всё, что прежде было простым и светлым, теперь казалось сном.
"Как же было легко…"
Она вспоминала монастырь. Тихие каменные стены, запах лаванды в коридорах, тёплые ладони сестёр, мягкие разговоры под вязами. Сколько раз она вместе с подругами убегала в сад по утрам, когда роса ещё холодила босые ступни. Как смеялись они, плели венки, придумывали глупые песни. Жизнь была прозрачной, как ручей – в нём не таилось угроз.
А теперь?
Теперь всё изменилось.
Одна ночь – и подруги отвернулись. Страх поселился в глазах Лианны. Обвинение – в её голосе. Даже Касия и Серисса смотрели на Мариссу иначе – будто через стекло, через расстояние, которого раньше не было.
"Как мне теперь одной выстоять?" – думала она, вглядываясь в темнеющий двор за окном.
Тьма медленно наползала на замок. Огни в башнях зажглись, словно глаза стражей. Но в этой защите не было тепла. Только долг. Только камень.
Марисса медленно поднялась и подошла к столу, глядя на остывший обед. Серебряная крышка покрылась испариной. Она приподняла её – запах был тёплым, пряным, но еда не вызывала желания. Она накрыла всё обратно.
"Нет, я не сломаюсь. Я стану той, кем должна быть."
Она подошла к зеркалу и посмотрела на своё отражение. Лицо усталое, глаза потемнели от бессонной ночи, но осанка прямая. Плечи расправлены.
"Если для этого мне нужен брак – я выйду замуж. Если нужна холодность – я стану льдом. Но я выстою. Во что бы то ни стало."
И в тот вечер, в полумраке своих покоев, Марисса в первый раз почувствовала себя не только королевой… но правительницей.
******
Как только за Мариссой с глухим щелчком закрылась дверь зала советов, король медленно поднялся со своего места. Его лицо было суровым, движения – сдержанными, но в каждом жесте ощущалось нарастающее напряжение.
– Все свободны, – произнёс он ровным, но твёрдым голосом, не удостоив ни одного из присутствующих взглядом.
Члены совета поклонились и начали один за другим покидать зал, оставляя за собой шорох одежд и негромкие, настороженные взгляды. Несколько лордов переглянулись, ощущая, что между супругами назревает нечто большее, чем просто разногласие.
Королева тоже поднялась, готовясь последовать за остальными, но, не успела она сделать и двух шагов, как король протянул руку и тихо, но жёстко остановил её:
– Подождите.
Ливианна обернулась к нему. В её лице не было и тени удивления. Она смотрела на мужа спокойно, почти безучастно, как будто знала заранее, что последует.
Когда двери зала наконец захлопнулись за последним советником, король шагнул ближе и обернулся к ней лицом. Его глаза пылали негодованием, и губы сжались в тонкую линию.
– Что это всё значит? – спросил он тихо, но в каждом слове ощущалась сдерживаемая злость. – Почему я узнаю об этом от Мариссы? Почему вы – вы – отдали приказ о казни без моего ведома?
Ливианна не ответила сразу. Она склонила голову чуть вбок и посмотрела на него так, словно перед ней был не король, а капризный мальчишка, забывший своё место.
– Всё очень просто, – наконец сказала она, ровным, ледяным голосом. – Я не сказала вам по одной причине: вы были в постели с любовницей.
Король чуть вздрогнул. Но не от стыда – от того, как буднично она произнесла эти слова. Без упрёка, без ревности – как факт. Как нечто обыденное.
– И потому мне пришлось принимать решение самостоятельно, – продолжила Лианна. – Подобное преступление не может оставаться безнаказанным. А ваша… занятость не позволяла вам вмешаться.
Он сжал кулаки. В висках стучала кровь.
– Надеюсь, только в этом дело, – произнёс он с ледяным раздражением. – Потому что она – она – только что обвинила нас обоих в предательстве и покушении.
Он сделал шаг к двери, но остановился на мгновение.
– Отныне… – голос его стал холодным, как сталь. – Вы будете ставить меня в известность обо всём, независимо от того, с кем я нахожусь и где. Понятно?
И не дожидаясь ответа, он резко развернулся и вышел, оставив за собой шум распахнутой двери.
Лианна осталась стоять посреди опустевшего зала, не двинувшись с места. На её лице не появилось ни удивления, ни обиды, ни даже раздражения. Только лёгкая тень чего-то, похожего на усталость, мелькнула в глазах – и тут же исчезла.
Она медленно развернулась и, не спеша, покинула зал, направляясь в одно из крыльев замка – к покоям своей служанки.
Дверь в тесную комнату служанки распахнулась с такой яростью, что она со стуком ударилась о стену. Сухой порыв воздуха сорвал с гвоздя тонкую вуаль, висевшую у окна, и она с шелестом упала на пол. В комнату быстрым шагом вошла королева Лианна. Её мантия развевалась за спиной, а лицо, обычно безупречно спокойное, теперь выражало не сдержанную злость.
– Ты уверяла меня, что всё пройдёт гладко! – голос её был холодным, но за ним пылала ярость человека, привыкшего к безусловному подчинению. – Ты обещала, что она не проснётся! А в итоге – она не только проснулась, но и подняла тревогу!
Она резко захлопнула дверь за собой, так что старая деревянная рама застонала от удара.
Служанка, хрупкая женщина лет тридцати, с чёрными как смоль волосами, собранными в плотный узел, стояла у стола, спокойно раскладывая сушёные травы в маленькие мешочки. Ни одна мышца не дрогнула на её лице. Она не сделала ни шага назад.